Минск "Харвест" - Москва "Аст"
2000

¹ Дж. С. Милль. Система логики. Введение, § 1 (пер. В.Н. Ива­новского).

² От греч. όρδόξ - прямой; ортоидный - идущий в одном направлении, имеющий характер прямой линии. - Прим. ред.

³ Ср. также высказывание Больцано: «Относится ли к ло­гике, например, вопрос о том, помогает ли данное ле­карство для укрепления памяти? А так должно было бы быть, если бы логика была ars rationis fbrmandae в полном смысле слова» («Wissenschaftslehre», 1837).

⁴ Впрочем, весь 4-ый том «Wissenschaftslehre» посвящен специально задаче, выраженной в определении. Но получа­ется странное впечатление, когда видишь, что несравненно более важные дисциплины, которые обсуждаются в первых трех томах, должны представлять просто вспомогательные средства для технического учения о научных учебниках. Ве­ликое значение этого далеко еще не достаточно оцененно­го и даже почти незамеченного произведения покоится, разумеется, на исследованиях первых трех томов.

⁵ Кант И. Критика чистого разума. Введение в трансцен­дентальную логику I, последний абзац.

⁶ Кант И. Логика. Введение II.

⁷ Кант И. Критика чистого разума.

⁸ Кант И. Логика.

⁹ Если Кант и считает, что общая логика с практическим отделом есть contraditio ill adjecto, и потому отказывается от деления логики на теоретическую и практическую, то ничто не мешает нам все же ценить как практическую дисциплину то, что Кант называет прикладной логикой. «Практическая логика», в обычном смысле, вовсе не предполагает обязатель­но «знания известного рода предметов, к которым она при­меняется», но зато предполагает знание разума, которому она способствует в его стремлении к познанию. Применение мо­жет идти в двух направлениях: мы можем использовать логи­ческие правила для отдельной области знания - это от­носится к отдельной науке и к ее методологии. Однако, мыслимо также из идеальных, независимых от особеннос­тей человеческого ума законов чистой логики (если таковые существуют) вывести практические правила, которые счита­лись бы с особой природой человека (in specie). Тогда мы имели бы общую и все же практическую логику.

¹⁰ Бенеке стремится подчеркнуть свое убеждение в прак­тическом по существу характере логики в самих заглавиях своих изложений логики - «Lehrbuch der Logik als Kunstlehre des Denkens», 1832, «System der Logik als Kunstlehre des Denkens», 1842 («Учебник логики, как технического учения о мышлении и «Система логики, как технического учения о мышлении»). Ср. по существу предисловие и введение к «Си­стеме» и полемику с Гербартом.

¹¹ Для выдвигаемого нами вопроса важно не столько глав­ное произведение Милля «Система логики», сколько его по­лемическая работа против Гамильтона.

¹² Есть русский перевод труда Зигварта, принадлежащий И.Давыдову. (Спб. 1908).

¹³ Сам Кант хотя и противопоставляет психологическим законам, устанавливающим «каков разум, и как он мыслит», логические законы в качестве «необходимых правил», указы­вающих, «как он должен мыслить» (ср. Vorlesungen iiber Logilc. WW. Hart. Ausgabe VIII, S. 14), но в конечном счете вряд ли хо­тел установить понимание логики как нормативной дисцип­лины. Это ясно видно из того, что он соподчиняет логику и эстетику, сообразно обоим «основным источникам духа», разумея под последней «науку о законах чувственности во­обще», под первой - (рациональную) «науку о законах разу­ма вообще». Как эстетика в этом кантовском смысле, так и его логика не имеют значения дисциплин, в основе которых ле­жат определенные цели. (Ср.: Критика чистого разума: Введе­ние в трансцендентальную логику. I)

¹⁴ Ср. выше § 15.

¹⁵ Дж. С.Милль. Обзор философии сэра Виллиама Гамиль­тона. Спб., 1869.

¹⁶ Лunnc. Основы логики. Изд. Поповой.

¹⁷ Я употребляю выражения «психологист», «психологизм» и т. д. без всякого «оттенка» осуждения, так же, как Штумпф в своей работе «Psychologie und Erkenntnisstheorie».

¹⁸ «Что логика есть психологическая дисциплина - это столь же достоверно, как и то, что познавание происходит только в психике, и что мышление, завершающееся им, есть психологический процесс» (Липпс, Основы логики).

¹⁹ Однако сам Зигварт в своем способе трактования логи­ки придерживается всецело психологистического направ­ления.

²⁰ Эта точка зрения проступает со все возрастающей яс­ностью в произведениях Милля, Зигварта, Вундта, Гефлера-Мейнонга. Ср. цитаты и критику в гл. VIII, § 49 и след.

²¹ Ср. противоположную точку зрения у Штумпфа. Что у него речь идет не о логике, а о теории познания, - это, оче­видно, не составляет существенного различия.

²² Я употребляю термин «приблизительный» (vage) как противоположность точному. Он отнюдь не должен выра­жать неуважения к психологии, умалять значение которой я нисколько не имею в виду. Естествознание во многих, в осо­бенности в конкретных дисциплинах имеет приблизитель­ные «законы». Так, например, метеорологические законы лишь приблизительны, однако они имеют большую ценность.

²³ Ср., например, цитированные выше положения из статьи Липпса о задачах теории познания.

²⁴ Ср. выше §21.

²⁵ Я подразумеваю под этим смысл суждений «А и В», т. е. то и другое истинно, или же «А или В», т. е. одно из двух истин­но, из чего не следует, что истинно только одно.

²⁶ Ср. систематические соображения гл. VII о скептичес­ки-релятивистической противоречивости всякого воззре­ния, которое ставит логические законы в зависимость от фактов.

²⁷ Приложение к этому и ближайшему параграфу дает об­щее рассмотрение принципиальных недостатков эмпиризма, поскольку такое рассмотрение необходимо в интересах обо­сновываемого нами идеалистического направления в логике.

²⁸ Дж. С. Милль. Логика, кн. II, глава VII, § 4.

²⁹ Спенсер, надо думать, по небрежности, вместо закона противоречия ссылается на закон исключенного третьего.

³⁰ Согласно тому понятию скептицизма, какое мы развива­ем в гл. VII, эмпиризм, следовательно, тоже характеризуется как скептическая теория. Виндельбанд весьма метко прилагает к нему слова Канта о «безнадежной попытке». Эмпиризм, гово­рит он, есть безнадежная попытка «обосновать посред­ством эмпирической теории то, что само является предпосылкой всякой теории» .

³¹ Формулировки Гейманса. Родственную со второй фор­мулировку дает Зигварт: «Невозможно одновременно со­знательно утверждать и отрицать одно и то же положение».

³² См. Выше конец цитаты из полемической книги Милля против Гамильтона. В другом месте он говорит также: «Два суждения, из которых одно отрицает то, что утверждает другое, не могут быть мыслимы вместе», а затем он толкует «thought», как «believed».

³³ Гефлер и Мейнонг совершают ту же ошибку, приписы­вая логическому принципу идею несосуществования.

³⁴ Известно, что теория познания Канта в некоторых от­ношениях стремится выйти за пределы психологизма ду­шевных способностей как источников познания и, действи­тельно, выходит за их пределы. Но здесь для нас важно, что она в других отношениях сильно вдается в психологизм, что, правда, не исключает живой полемики против иных форм психологического обоснования познания. Впрочем, не только Ланге, но и значительная часть неокантианцев отно­сятся к психологическому направленно в гносеологии, как бы они ни протестовали против этого. Ведь трансценден­тальная психология тоже есть психология.

³⁵ Лaнгe в «Logische Studien» также говорит, что фактичес­кое уничтожение противоречивого в наших суждениях есть первичная основа логических правил.

³⁶ Прошу принять во внимание, что термин «познание» в пред­лагаемом произведении не употребляется с весьма распрост­раненным ограничением его только областью реального.

³⁷ Ср. глава V, приложение к §§ 25 и 26.

³⁸ В этом его должны признать правым те, кто считает воз­можным делать различие между субъективными и объектив­ными истинами, отрицая за суждениями восприятия, каса­ющимися собственных переживаний сознания, характер объективности: как будто бытие для меня - содержание со­знания, как таковое, не есть вместе с тем бытие по себе; как будто субъективность в психологическом смысле противо­речит объективности в логическом смысле.

³⁹ Ср. § 32, образующий введение к этой главе.

⁴⁰ «Эти положения должны были бы быть достоверны а priori, в том смысле, чтобы мы сознавали в них только по­стоянную и неукоснительную функцию нашего мышления»... Я считаю возможным цитировать это место, хотя в общей связи рассуждения оно не отнесено непосредственно к ло­гическим основоположениям. На это дает нам право общий смысл рассуждении и открыто высказанное сравнительное указание на принцип противоречия.

⁴¹ Могу ли я когда-либо утверждать это с уверенностью? Непреложность касается не фактического, а идеального. Не «достоверность суждения неизменна» (как несколькими строками ранее говорит Зигварт), а именно обязатель­ность суждения, т. е. истина.

⁴² Необходимо помнить прекрасно проведенное Зигвартом разграничение повода соединения и основания решения.

⁴³ Здесь я разумею всю совокупность чисто логических законов. С двумя или тремя «законами мышления» в тради­ционном смысле нельзя даже образовать понятия формаль­но-согласованного мышления, и все, что в этом направле­нии утверждается еще с древних времен, я (и не я один) считаю заблуждением. Каждую формальную нелепость можно свести к противоречию, но только при посредстве весьма многообразных иных формальных основоположе­ний, например, силлогистических, арифметических и т. д. Уже в силлогистике число их по меньшей мере доходит до дюжины. Все их прекрасно можно доказать - посредством мнимых доказательств, в которых предполагаются они же сами или равнозначные им положения.

⁴⁴ См. рассуждения в § 22 в IV гл.

⁴⁵ Освоившись с мыслью о возможности изменения логи­ческого мышления, уже нетрудно было прийти к мысли о раз­витии последнего. По Ферреро логика должна стать позитив­ной и излагать законы умозаключения, смотря по возрастам и ступеням культуры; ибо и логика изменяется с развитием моз­га... Только по умственной лени доселе предпочитали чистую логику и дедуктивный метод; метафизика и по сей день оста­ется колоссальным памятником этой лености мысли; к счас­тью, она оказывает свое запоздалое действие только на неко­торых отсталых.

⁴⁶ Конечно, говоря вообще, признак признака не есть при­знак вещи. Если бы в принципе подразумевалось только то, что буквально выражено словами, то мы ведь должны были бы умозаключать так: эта промокательная бумага красная, красное есть цвет; следовательно, эта промокательная бу­мага есть цвет.

⁴⁷ В этом убеждении, что нормативная мысль, долженство­вание не относится к содержанию логических положений, я, к великому моему удовольствию, схожусь с Наторпом, ко­торый коротко и ясно высказал это в § 4 «Социальной педа­гогики»: «Мы утверждаем, - говорит он, - что логические законы не высказывают ни того, как фактически мыслят при тех или иных обстоятельствах, ни того, как следует мыс­лить». В связи с примером умозаключения о равенстве: «если А = В и В = С, то А = С» Наторп говорит: «Это я усматриваю, имея перед собой только подлежащие сравнению термины и данные в них соотношения, не будучи нисколько принуж­ден мыслить при этом фактическое и существующее или долженствующее быть течение или осуществление соответ­ствующего мышления». И в некоторых других, не менее су­щественных пунктах мои «Пролегомены» соприкасаются с этим произведением проницательного мыслителя, которое, к сожалению, уже не могло помочь мне в развитии и изло­жении моих мыслей. Зато два более ранних произведения Наторпа: цитированная выше статья из «Philosophische Monatshefte», XXIII и «Введение в психологию» оказали на меня плодотворное влияние, хотя в других пунктах и силь­но побуждали меня к возражениям.

⁴⁸ «Чистая», или «формальная, математика» в том смысле, в каком я употребляю этот термин, обнимает всю чистую арифметику и учение о многообразиях, но не геометрию. Ей в чистой математике соответствует теория Эвклидова многообразия о трех измерениях, причем это многообра­зие является родовой идеей пространства, но не есть само пространство.

⁴⁹ Хорошие примеры для последнего рода отношений можно также найти в элементарном искусстве счисления. Существо, которое могло бы так ясно созерцать и справлять­ся с групповыми порядками трех измерений (в особеннос­ти при распределении знаков), как мы, люди, - с групповы­ми порядками двух измерений, имело бы совершенно иные методы счисления. (См. об этом мою «Philosophie der Arithmetik», в частности, о влиянии физических условий на развитие методов.)

⁵⁰ См. выше § 19 и высказывание Дробиша.

⁵¹ См. выше, § 19.

⁵² См. выше, § 19.

⁵³ Впрочем, невозможность теоретических связей между разнородными областями и сущность рассматриваемой разнородности логически еще недостаточно исследована.

⁵⁴ См. аргументацию § 18.

⁵⁵ Ср. для дополнения прекрасную статью Наторпа в Philosophische Monatshefte», XXIII. Далее, интересный труд Фреге «Die Grundlagen der Arithmetik» (1884). (Нет надобно­сти говорить, что я теперь уже не одобряю той принципи­альной критики антипсихологистической позиции Фреге, которую я развил в своей «Philosophie der Arithmetik» I. Кста­ти укажем в связи со всеми спорными вопросами, которые затрагиваются в этих «Пролегоменах», на предисловие к позднейшему произведению Фреге. «Die Grundgesetze der Arithmetik», I Bd. (Jena, 1893).

⁵⁶ Не надо смешивать принцип противоречия с норматив­ным положением о суждениях, вытекающим из него в каче­стве очевидного следствия: из двух противоречащих сужде­ний правильно одно. Понятие правильности предполагает понятие истины. Суждение правильно, когда оно считает истинным то, что истинно, т. е. когда его содержание есть истинное положение. Логические предикаты, истинный и ложный, относятся согласно своему собственному смыслу исключительно к положениям в смысле идеальных значений высказываний. Понятие противоречащего суждения опять-таки предполагает понятие противоречащего положения: в переносном смысле суждения называются противореча­щими, когда их содержания (их идеальные значения) нахо­дятся в том описательно определенном отношении, которое мы называем - в собственном смысле - противоречием.

⁵⁷ Он сыграл свою роль в аргументациях III главы, в особенности в § 19.

⁵⁸ Вундт здесь постоянно ставит рядом очевидность и об­щеобязательность. Что касается последней, то он различа­ет субъективную общеобязательность как простое след­ствие очевидности, и объективную, которая сводится к постулату постигаемости опыта. Но так как оправдание и соответственное осуществление постулата основываются опять-таки на очевидности, то вовлечение общеобязатель­ности в принципиальное изложение исходных пунктов представляется ненужным.

⁵⁹ Если бы теория очевидности действительно требовала такого истолкования, какое предлагает на с. 179 Гефлер, то она была бы уже осуждена нашей предыдущей критикой эмпиристических искажений логических принципов. Поло­жение Гефлера: «утверждающее и отрицающее суждение об одном и том же предмете несовместимы», рассмотренное точнее, оказывается ложным в себе или по меньшей мере со­мнительным, не говоря уже о том, что оно не может считать­ся смыслом логического принципа. Подобное упущение со­вершает он и при определении коррелятивных понятий основания и следствия: если бы это определение было вер­ным, оно превратило бы все законы умозаключения в лож­ные положения. Оно гласит: «суждение F тогда есть «след­ствие» «основания» G, когда с признанием G истинным несовместимо (представляемое) признание-Г ложным». Об­ратим внимание на то, что Гефлер объясняет несовмести­мость через очевидность несосуществования. Он явно сме­шивает идеальное несосуществование соответствующих положений (точнее говоря, несовместимость их значения) с реальным несосуществованием соответствующих актов признания истинным, представления и т. д.

⁶⁰ Отрицательное отношение к одной из главных тенден­ций философии Авенариуса, которое мне приходится раз вить в этой главе, не мешает мне высоко ценить безвремен­но скончавшегося исследователя, как и глубокую серьез­ность его научных трудов.

⁶¹ После того как термин Маха «экономия мышления» по­лучил всеобщее право гражданства, мне, надеюсь, по край­ней мере, на протяжении следующих страниц, позволено будет удобное словообразование «экономика мышления» для обозначения научной совокупности исследований в области экономии мышления.

⁶² Мах Э. Механика, (пер. с нем. Г. Котляра.) Это место заслу­живает быть приведенным целиком. Далее говорится: «Такого рода занятия математикой в качестве предмета преподавания вряд ли дают для образования больше, чем занятия каббалой или мистическим квадратом. В результате неизбежна мисти­ческая тенденция, которая при случае приносит свои плоды».

⁶³ Разумеется, это не означает: при помощи научной психологии.

⁶⁴ Если вместо внешних форм операций взять, так сказать, внутренние, если понимать знаки в смысле «каких-либо объектов мышления», которые находятся в «известных» от­ношениях, допускают «известные» сочетания, но лишь так, что к ним применимы, и именно в соответствующем формаль­ном смысле, законы операций и отношений: а+b=b+а и т. п. - то вырастает новый ряд понятий. Это ряд, ведущий к «формальному» обобщению первоначальных дисциплин, о котором мы сейчас будем говорить в тексте.

⁶⁵ См. кое-что об этом в главе XI, § 69 и 70.

⁶⁶ Нет более удобного примера для выяснения сущности подлежащих решению и выше кратко намеченных задач, как естественный ряд чисел. Именно потому, что он казался мне столь поучительным, я чрезвычайно подробно обсудил его в XII главе моей «Философии арифметики» (1891) и притом так, что это обсуждение может служить типической иллюс­трацией способа, как, на мой взгляд, должны вестись такого рода исследования.

⁶⁷ Если О. Кюльпе (Введение в философию, 1897, с. 44 нем. изд.; рус. пер. 2-го изд. с. 47) говорит о логике, что она «без сомнения есть не только одна из наиболее развитых фи­лософских дисциплин, но и одна из наиболее прочных и законченных», то это, может быть, и верно; но, оценивая на­учную прочность и законченность логики по получивше­муся у меня представлению о ней, я принужден был бы счи­тать это также указанием на низкий уровень научной философии нашего времени. К этому я присоединил бы вопрос: нельзя ли постепенно положить конец этому пе­чальному положению дела, направив всю энергию научно­го мышления на разрешение поддающихся ясной форму­лировке и несомненно разрешимых проблем, сколь бы ограниченными, прозаичными и даже совершенно неин­тересными они ни казались? Но это касается, само собой разумеется, прежде всего чистой логики и учения о позна­нии. Точной и верной, сделанной раз навсегда работы здесь с избытком. Надо только воспользоваться ей. Ведь и «точ­ные науки» (к ним, наверное, когда-нибудь будут причис­лены и названные дисциплины) обязаны всем своим вели­чием той скромности, с которой они охотно берутся за самое ничтожное или, пользуясь знакомым выражением, «сосредоточивают всю свою силу на самом малом пункте». Ничтожные, с точки зрения целого, начинания, лишь бы они были бесспорны, оказываются в них всегда основой могущественного прогресса. Это настроение, правда, про­является теперь всюду в философии; но, как мне пришлось увидеть, в ложном направлении, а именно так, что наиболь­шая научная энергия направлена на психологию - на психологию как объясняющую естественную науку, в которой философия заинтересована не больше и не иначе, чем в на­уках о физических явлениях. Именно этого, однако, и не хо­тят допустить; и в отношении психологического обоснова­ния философских дисциплин говорят даже о достигнутых великих успехах. Немалая часть этих утверждений относит­ся к логике. Воззрение, которое недавно формулировал Эльзенганс (EIsenhans), получило, если я не ошибаюсь, большое распространение. «Если современная логика с возрастаю­щим успехом трактует логические проблемы, то она этим обязана прежде всего психологическому углублению в свой предмет» (Zeitschrift fur Philosophie, Bd. 109 (1896). По всей вероятности, и я до того, как принялся за эти исследования, и до уяснения тех непреодолимых трудностей, в которые я был вовлечен психологической точкой зрения в филосо­фии математики, сказал бы совершенно то же самое. Но те­перь, когда по вполне ясным основаниям я могу видеть оши­бочность этого взгляда, я хотя и радуюсь многообещающему развитию научной психологии и питаю к ней живейший интерес, но не жду от нее собственно философских разъяснений. Но чтобы не быть ложно понятым, я должен здесь же добавить, что я делаю исключение для описательной фено­менологии внутреннего опыта, которая лежит в основе пси­хологии и одновременно совершенно иным образом в ос­нове критики познания. Это ясно обнаружится во второй части предлагаемого произведения.

⁶⁸ Кант И. «Критика чистого разума». Введение в трансцен­дентальную логику I.

⁶⁹ Гербарт. Психология, пер. с нем. А. Нечаева, Спб. 1895, с. 222.

⁷⁰ В следующей части мы будем иметь случай заняться крити­ческим разбором гносеологических учений Лотце, в особен­ности главы о реальном и формальном значении логического.

⁷¹ Так, например, по Лейбницу, Mathesis universalis в самом узком смысле совпадает с Logica Mathematicorum; после­днюю же, названную им также Logica Mathematica, он опре­деляет как Ars judicandi atque inveniendi circa quantitates. Это переносится, разумеется, также и на Mathesis universalis в бо­лее обширном и в самом обширном смысле.

⁷² Именно Ибервег в отношении обоих трудов одинаково считает достойным упоминания только одно: их заглавие. Впрочем, когда-нибудь будет осознано как странная анома­лия такое изложение истории логики, как у Ибервега, кото­рый ориентирует ее по «великим философам».

⁷³ Ср. § 6. Под словом «наука» мы разумеем там, прав­да, более ограниченное понятие - именно понятие теорети­чески объясняющей, абстрактной науки. Однако это не состав­ляет существенного различия, особенно ввиду выдающегося положения абстрактных наук, о чем мы будем говорить ниже.

⁷⁴ Речь идет, следовательно, не о субъективном, психоло­гическом характере соответствующего суждения, например, о чувстве принужденности и т. п. В каком отношении иде­альные предметы и, тем самым, идеальные предикаты таких предметов находятся к субъективным актам, - это мы уже отчасти наметили в §39 и след. Подробнее во II части.

⁷⁵ Правда, Крис употребляет термины «номологический» и «онтологический» для различения суждений, а не - как это мы делаем здесь - для различения наук

⁷⁶ Ср. выше § 32, с. 129- 130. Там я просто противопоставил поэтические условия теоретического познания и объек­тивно-логические условия самой теории, так как для уста­новления точного понятия о скептицизме не имело значения более тонкое различение. Но здесь, где мы должны сполна уяс­нить все соответствующие отношения, представляется полез­ным смотреть также и на логические условия прежде всего, как на условия познания и лишь затем придать им прямое от­ношение к самой объективной теории. Разумеется, это не нарушает сущности нашего взгляда, а, наоборот, лишь точнее его раскрывает. То же применимо и к тому, что здесь приняты во внимание эмпирически-субъективные условия познания наряду с поэтическими и чисто логическими. Мы при этом, очевидно, извлекаем пользу из критических рассуждений о теории очевидности в логике. Ведь очевид­ность есть не что иное как характер познания, как такового.

⁷⁷ См. выше § 47 и след.

⁷⁸ См. арифметический пример в § 31.

⁷⁹ Термины «Wesenhaftigkeit» и «Wesenlosigkeit» нужно было бы передать буквально как «сущностность и «безсущностность». Ввиду тяжеловесности на русском языке этих сло­вообразований приходится сохранить обычные обозначе­ния: «действительность» и «недействительность». - Прим. редактора рус. изд.