|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

Глава одиннадцатая

МОРЕПЛАВАТЕЛИ И ЗАПАДНЫЙ КОЛОНИАЛИЗМ: ЕВРОПА ОБХОДИТ МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР С ТЫЛА И ПОДАВЛЯЕТ ЕГО

Весь сложный процесс европейской экспансии и империализма в последние пять веков уходит своими корнями в столкновение между исламом и христианским миром.

Бернард Льюис¹⁸¹

В первой половина XX века в мусульманской истории преобладали две проблемы: европейский империализм и борьба за независимость от колониальной власти. Немногие события имели более серьезные последствия и больше повлияли на отношения ислама к Западу, чем европейский колониализм.

Джон Эспозито¹⁸²

Турецкой империи Сулеймана Великолепного военная мощь мусульман, представлявшая для Запада прямую угрозу, достигла своего апогея. Хотя и позже турецкая армия и флот не оставляли Европу в покое, им уже не удавалось добиваться столь значительных успехов, как в былые времена: течение опять стало поворачивать вспять. Теперь уже сила была на стороне европейцев. Это объясняется рядом причин. Благодаря плаваниям «в дальние страны» европейцам открылся весь мир. Промышленная революция ознаменовалась появлением машин и резким возрастанием объемов производства. И, наконец, нельзя забывать о завоеваниях «новых» земель и покорении целых народов на территориях, превращенных в колонии. Если крестовые походы оставили по себе горькую память среди мусульман, то еще большую горесть вызывают воспоминания о европейском колониализме, ушедшем в прошлое не столь уж давно, - об этом говорит, например, приведенная выше цитата из Джона Эспозито.

Изменения, произошедшие в восприятии христианами ислама в позднее Средневековье и в эпоху Возрождения, когда к этому вероучению стали относиться благосклонней, были не столь уж существенны, если учесть все те метаморфозы, которые имели место в последующие века, когда европейские державы фактически установили господство над землями, принадлежавшими мусульманам. Освоение морских путей, ставшее возможным благодаря открытиям западных мореплавателей, европейские торговцы и вооруженные силы, находившиеся в распоряжении европейских стран, в XIX - XX веках сыграли немаловажную роль в образовании обширнейших империй, распространивших свою власть чуть ли не на весь исламский мир.

Развитие западного мореплавания началось в XV веке, когда возникла необходимость в поисках новых путей, которые облегчили бы торговлю с азиатскими странами. Товары из Азии пользовались в Европе спросом у разных слоев населения: шелк и драгоценные камни - у богатых, специи, такие как мускатный орех и гвоздика, и лекарственные травы - у бедных. Когда-то торговля этими товарами буквально процветала. Генуэзские купцы посылали свои корабли через Босфор в Черное море, навстречу караванам из Восточной Азии. Но турки, захватив Константинополь, закрыли этот канал, и купцам из западных стран приходилось теперь пользоваться уже южным путем, проходившим через Египет. Когда египетские султаны повысили пошлины и тарифы, итальянские торговцы из Генуи и Венеции, как и другие, поняли, что для торговли с Азией нужно найти какой-то иной путь, свободный ото всех этих чрезмерных поборов. Ну а это было возможно лишь в том случае, если торговцам не придется пересекать мусульманские страны. Всем этим условиям отвечал только океан. Толчок к обсуждению данного вопроса дали плавания Христофора Колумба, которые, следует заметить, выполняли лишь роль «первых ласточек» и мало что имели общего с теми морскими экспедициями, которые были призваны содействовать колониальной экспансии европейских держав и, соответственно, образованию настоящих колониальных империй.

Христофор Колумб

В 1492 году, в тот самый год, когда Колумб отправился в первое плавание через Атлантический океан, король Фердинанд и королева Изабелла, как уже говорилось, завершили войну с маврами, объединили королевства Арагон и Кастилию и приказали изгнать оттуда евреев. 3 августа, когда небольшая флотилия Колумба покинула гавань в испанском городе Палос, чтобы, воспользовавшись утренним отливом, спуститься вниз по Рио-Сальтес, его матросы, вероятно, видели другие суда, направлявшиеся к Нидерландам с последней партией евреев-изгнанников на борту: 2 августа было последним днем, когда необратившиеся евреи могли находиться в этой стране. Хотя одним из матросов Колумба был обращенный еврей (говоривший по-арабски), Колумб не собирался допускать евреев на земли его повелителей. Но будущее посмеялось над ним: земля, которую он «открыл», впоследствии стала самой безопасной для евреев.

Колумб не забывал и об исламе. В письме, которое он написал Фердинанду и Изабелле о своем первом путешествии, он говорил о великой радости, которую испытал он, когда увидел «мавританского короля, выходящего из ворот [Альгамбры] и целующего царственные руки Ваших Величеств», «врагов ереси Магомета», как именовал он своих монархов¹⁸³. Иерусалим и святые места в Палестине тоже занимали его мысли¹⁸⁴. По-видимому, он с самого начала лелеял мечту о кругосветном плавании, чтобы обойти мусульманский мир с тыла и, таким образом, сделать Иерусалим вновь христианским¹⁸⁵. В глубине души Колумб видел себя еще одним крестоносцем, человеком, который стремится изгнать неверных мусульман из Святого Града Иерусалима. В нем не было холодной рассудочности, столь типичной для эпохи Возрождения. Он словно бы олицетворял собою неукротимое стремление предыдущих поколений воздать врагам по их заслугам. Мореплаватель из Генуи мечтал о свержении безбожной власти ислама в Святой земле.

После третьего путешествия в Вест-Индию адмирал Океанического моря, как его теперь называли, собрал все пророчества из Библии, какие только смог найти, об островах и землях за морем, а также параллельные места из христианских авторов, и опубликовал все это под общим названием «Книга пророчеств». Данные материалы, говорил он, доказывают, что Испания должна захватить Иерусалим. Он обратил также внимание на пророчество пламенного Иоахима Флорского (XII век) о том, что «некто из Испании восстановит Сион»¹⁸⁶, и отнес эти слова к себе самому. Колумб надеялся использовать богатства, вывезенные им из «Индий», как именовал он земли, названные позже Вест-Индией, для финансирования нового крестового похода, чтобы, таким образом, дать своим монархам возможность по справедливости носить унаследованный ими титул короля и королевы Иерусалимских. Конечно, его план найти морской путь в Азию провалился, и желание вложить деньги в крестовый поход и завоевание Святой земли так и не было осуществлено, и все же оба этих стремления сыграли определенную положительную роль, побуждая его к новым открытиям.

Португальские мореплаватели

Португальцы преуспели там, где потерпел неудачу Колумб: они нашли морской путь в Азию. Своим успехом они обязаны принцу Генриху Мореплавателю, сыну португальского короля Жуана I. Принц Генрих вдохновлял их на поиски, помогал им деньгами, поддерживал их своим личным престижем и, обладая богатым воображением, подсказывал им новые идеи, сам же он, несмотря на прозвище, не участвовал в плаваниях.

С середины XV века португальские моряки стали ходить на судах нового типа - каравеллах, чья оснастка по иронии судьбы была заимствована у арабских «доу», или «каравос», - небольших кораблей, плававших по Аравийскому морю. Отсюда и название новых судов - «каравелла». К судам такого типа относились «Пинта» и «Нинья» Колумба. Треугольные паруса на косых реях грот- и бизань-мачты (так называемые «латинские паруса») придавали португальским кораблям большую скорость и маневренность, чем четырехугольные паруса, которые употреблялись до этого, и позволяли им идти вдоль берегов Африки в любом направлении - и к югу, и к северу.

Принц Генрих, поддержанный папской буллой, был преисполнен решимости распространить христианство в Азии и соединиться с братьями-христианами, которыми, как полагали, правит пресвитер Иоанн, князь обширного христианского царства в Азии. В течение многих столетий рассказы об этом азиатском правителе и великом христианском царстве поражали воображение западных христиан и нередко поддерживали их в трудную минуту.

Капитаны Генриха отправились на юг, чтобы исследовать западный берег Африки, но открыли только малую часть его. Король Жуан II Великолепный продолжил начинания Генриха Мореплавателя, и в 1488 году один из его капитанов, Бартоломео Диас де Новаис, добрался до южной оконечности Африки. Согласно преданию, Диас назвал это место Мысом Бурь, но король Жуан сменил это название на Мыс Доброй Надежды, мечтая о золоте, которое он получит, когда его корабли начнут ходить мимо мыса к Азии.

Однако по-настоящему путь в Азию был открыт лишь в 1498 году, когда Васко да Гама, совершая плавание по распоряжению того же самого короля Жуана, которое он отдал незадолго до своей кончины, обошел мыс и направился в Индию. Во время плавания по Индийскому океану его лоцманом был мусульманин из Малинди, в Восточной Африке. Когда да Гама причалил в Каликуте, самом большом торговом порту на западном берегу Индии (не путать с Калькуттой, на восточном берегу той же страны), он объявил, что ищет братьев-христиан и пряности. Португалец нашел немало христиан, но они не имели никакого отношения к пресвитеру Иоанну, истории о котором, как известно сейчас, были вымыслом. Индийские христиане принадлежали к Церкви святого Фомы, основанной в I веке, как считается, апостолом Фомой, одним из Двенадцати апостолов.

В течение многих веков Индийский океан находился под контролем арабов, а затем турок, но теперь мусульманские моряки вынуждены были уступить дорогу западным, - исключение составляло только Красное море, которое по-прежнему оставалось под контролем турецкого флота. Во втором плавании Васко да Гама в открытую выступил против мусульман. Встретив и захватив корабль с мусульманскими паломниками, возвращавшимися из Мекки в Индию, он потребовал от паломников отдать ему все имевшееся у них золото, а когда те отказались выполнить его приказ, приказал перебить и пассажиров, и команду (около 380 человек, не считая женщин и детей), а судно сжечь до ватерлинии. Приведенный здесь случай может служить примером того, с чего именно начинали складываться отношения между христианами и мусульманами из Южной Индии. После того как португальские моряки разбили арабо-египетский флот, что произошло в 1509 году, европейцы установили над Аравийским морем полный контроль. В 1510 году Португалия захватила Гоа, который стал их опорным пунктом в Индии, а в 1511 португальцы взяли Малакку, завладев Малайским проливом, уже в Юго-Восточной Азии. В 1515 был завоеван Ормуз в Персидском заливе. Все эти события знаменовали начало военного присутствия европейских держав в странах Южной и Юго-Восточной Азии.

Смена власти

XVI век стал свидетелем экспансионистской политики трех мусульманских империй. Турки-османы проникли в Юго-Западную Азию, в Юго-Восточной Европе добрались до Вены и прошли через Северную Африку. При Сефевидах возникла мощная империя в Персии. А в Индии при Бабуре и Акбаре Моголы проживали свои лучшие дни. Стамбул, Исфахан и Дели, столицы трех великих империй, представляли собой величественные города с развитой системой сообщения. Общественный порядок во всех этих странах поддерживался схожим во многом приемом - требованием неукоснительного соблюдения и религиозных предписаний, и законов. Но буйный расцвет мусульманских империй явился в то же время и апогеем мусульманской мощи и влияния, последним взлетом перед падением.

В конце XVII века баланс сил начал меняться в пользу католического Запада. Турецкий флот, который когда-то господствовал в Средиземном море, был уничтожен еще раньше, в битве у Лепанто в 1571 году¹⁸⁷. Затем был открыт морской путь, позволявший, обойдя с юга Африку, добраться аж до Дальнего Востока. Контроль над морским путями в Азию, осуществлявшийся до этого арабами, перешел к европейцам. В 1683 году турецкое войско в последний раз побывало у Вены: потерпев полный разгром, оно отступило, чтобы уже никогда не вернуться. При заключении мирного договора в Карловцах в 1699 году мусульманские правители впервые подчинились условиям, продиктованным западной стороной. Это событие подорвало престиж мусульманских правителей и возвестило о способности Запада дать им достойный отпор. Западная Европа переживала период подъема, в то время как мусульманский мир все более и более замыкался в себе. Тысячу лет европейцы жили в вечном страхе перед нашествием мусульманских армий, но теперь эта эпоха окончилась.

Мусульмане продолжали представлять собой угрозу только в одной области, на средиземноморском берегу в Северной Африке. В XVII и XVIII веках алжирские корсары, или пираты, отваживались выходить в Средиземное море и нападать на британские, французские и даже американские суда. Они добирались до Исландии, а один раз побывали и у английских берегов. В 1803-1805 и после 1815 года, защищая американские суда, американский морской офицер Стивен Декатур-младший, капитан «Отважного», вступал в бой с мусульманскими вооруженными силами, дислоцированными в Триполи (Ливия). В 1804 году он совершил свой знаменитый подвиг, когда привел захваченный им ливийский кеч, переименованный в «Неустрашимый», в триполийскую гавань, где его матросы сожгли американский фрегат «Филадельфия», ранее попавший в руки к ливийцам. Слова «к триполийским берегам» из «Гимна американских моряков» относятся именно к этому событию. Европейцы же решили свои проблемы в связи с североафриканскими пиратами лишь спустя какое-то время.

Западный империализм: XIX - XX века

Католический Запад, находившийся долгое время в тени мусульманского мира, теперь начал одерживать верх в состязании с исламом. Португалия и Испания первыми из европейских стран заявили о себе как о великих морских державах, а чуть позже к ним присоединились и Голландия с Англией. То обстоятельство, что отныне господствующее положение на море стали занимать западные страны, открыло европейцам прямой путь в Азию. Великие мусульманские города на Востоке, когда-то подавлявшие своим великолепием христианский Запад, теперь уже мало чем отличались от таких городов, как Флоренция, Рим и Венеция, которые эпоху Возрождения буквально расцвели. Обладая новейшим, высокоэффективным оружием, морскими судами самой совершенной конструкции, а также, с появлением подвижной литеры и печатного станка, и передовой технологией издательского дела, способствовавшей развитию науки и литературы, Запад чуть ли не по всем показателям опережал мусульманский мир, который, казалось, напрочь увяз в старом времени и неуклонно катился вниз. Промышленное производство в европейских странах XIX века характеризовалось все той же тенденцией беспрерывного роста. Запад уже не знал себе равных по силе. Правители западных стран начали осознавать те реальные преимущества, которые им давала изменившаяся ситуация. Поддерживаемые в своих устремлениях глубочайшим убеждением в том, что христианский мир превосходит все остальные как в религиозном, так и в моральном отношении, они стали искать новые земли за пределами Европы, которые можно было бы захватить, и в результате обратили взоры к Африке и Азии. Следствием же этой политики стал западный колониализм.

К концу Первой мировой войны Азия и Африка были просто наводнены западными солдатами, торговцами, миссионерами и учителями. Во времена крестовых походов европейцы смогли достичь Святой земли и на том остановились: за пределы Ближнего Востока они не пошли, да и не помышляли об этом. Но в XIX и XX веках они захватили практически всю Азию и Африку и сделали это, опираясь на несметную армию, превосходившую по боеспособности все те силы, которые могли бы встать у нее на пути. Следом за армией, а иногда и опережая ее, туда же приходили христианские миссионеры, которые не только несли Благую весть о спасении, но и строили школы и больницы. Одна за другой возникали империи, каждая из которых обладала колониями в той или иной части света: испанская и французская - в Америке и Южной Африке, голландская - в Ост-Индии (сейчас Индонезия), португальская - в Бразилии, Вест-Индии и Китае (Макао). Что же касается Британской империи, величайшей из всех, то о ней говорилось, что солнце на ее территории никогда не заходит. Овей Н. Мохаммед отмечает, что, как следствие этого, «у короля Георга V было de facto куда больше подданных из мусульман, чем у любого халифа в истории»¹⁸⁸.

По мнению европейцев, подобного рода экспансия была вполне справедливой. Ненасытная утроба индустриализма XIX века нуждалась в горах сырья, а прозябавшие во мраке жители других частей света испытывали столь же острую нужду, но уже в истинах, законах и идеалах, которые мог бы им даровать Запад. Так что, считали европейцы, обмен был выгоден для обеих сторон: Запад обеспечивал себе преуспеяние, а Восток - спасение.

Правда, на самом Востоке не всегда могли оценить такой обмен. Позднее Махатма Ганди заявит: пусть лучше уж им будут плохо управлять свои, чем хорошо - чужие. С одной стороны, в этом заявлении вроде бы и признавались высокая эффективность и всесилие британской администрации в Индии, но, с другой, говорилось о том, что представляло собой куда большую ценность, - о праве на самоопределение, исключающем вмешательство внешних сил во внутренние дела других стран. И французам, и американцам довелось испытать на собственной шкуре, сколь дорог сформулированный Махатмой принцип народам, которых они хотели бы «облагодетельствовать»: несмотря на огромные жертвы, приносимые во имя свободы, вьетнамцы сделали все, чтобы изгнать из своей страны сперва первых, а затем и вторых. Запад до сих пор отбивается, - без особого, кстати, успеха, - от обвинений, предъявляемых ему теми, у кого воспоминания о прошлом, когда на их земле хозяйничали явившиеся с Запада непрошеные гости, никак не вызывают восторженного чувства.

Проблемы, создаваемые западным империализмом, особенно болезненными оказались для мусульман. Мир ислама, dar al-Islam, которым должны были править мусульмане, теперь находился во власти неверных.

Наполеон и первые шаги империализма

Завоевание Наполеоном Бонапартом Египта в 1798 году можно считать тем событием, с которого собственно и начинается история западного империализма. Его войска, снаряженные самым современным оружием, имевшимся только на Западе, вторглись в Египет. Превосходство сил явно было на их стороне, так что вроде бы ничто не могло стать помехой в осуществлении грандиозных наполеоновских планов. Египту отводилась в них роль опорного пункта для последующего завоевания Палестины и Сирии. А уже после этого Наполеон намеревался пройти через Юго-Западную Азию в Индию, как сделал это две тысячи лет назад Александр Македонский. Философ Готтфрид Лейбниц однажды сказал королю Людовику XIV, что будущее Франции связано с Суэцким каналом. «"Египет - это то, что могло бы помочь нанести [по Англии] сокрушительный удар, - пишет Лейбниц. - Здесь вы найдете настоящий торговый путь в Индию... Здесь вы обеспечите вечное господство Франции в Леванте"»¹⁸⁹. Наполеон, готовясь к военной кампании, помнил об этом совете и в какой-то степени действовал именно в соответствии с ним. Рассчитывая создать западную империю, величайшую с эпохи Римской Империи, и проложить более удобную, чем прежде, дорогу в Азию, он думал в то же время и о том, чтобы сделать Палестину новым отечеством для евреев (таким образом, он первым из видных европейских правителей поставил на повестку дня подобную задачу). Когда же все, что замыслено, будет совершено, он вернется в Египет, но уже как повелитель мира.

Однако наполеоновским планам не суждено было осуществиться. Начало их крушению было положено так называемой Битвой на Ниле, когда, вскоре после того как Наполеон высадился в Египте, английские суда лорда Нельсона разгромили французский флот. Правда, самого Наполеона не обескуражил этот крах. Он повернул свои войска на север, к берегам Средиземного моря, чтобы столкнуться с турками и египетскими мамлюками в Акре. «Судьба Востока заключена в крепости Акры»¹⁹⁰, - говорил он. И тогда же издал воззвание к евреям, «законным наследникам Палестины». Это был всего лишь драматический жест. В своем обращении он призывал евреев «восстать» и «восстановить гражданские права среди населения Земли, чего вы постыдным образом были лишены в течение тысячелетий»¹⁹¹. Но его нападение на Акру закончилось поражением от рук англичан, вступление которых в Левант было частью их новой политики, направленной на поддержку Османской империи в обмен на защиту своих торговых путей в Индию, и в этой политике не было места Франции. Тогда, в 1799 году, британские войска боролись за Акру на стороне турок и победили (отметим для контраста: в 1291 году они сражались с теми же турками и проиграли). Наполеон, потеряв флот и значительную часть армии, вернулся во Францию после того, как его блистательный план провалился. Двадцать лет спустя, находясь в ссылке на острове Святой Елене, он заявил: «Взяв Акру, ... я дошел бы Константинополя и до обеих Индий. Я изменил бы лицо мира»¹⁹². В своем стремлении создать мировую империю он потерпел поражение, однако успел перед этим призвать к тому, что станет впоследствии важнейшей частью политики западных стран, - к созданию для евреев отечества в лице Палестины.

Если бы Наполеону удалось повторить успехи Александра, под его контролем оказались бы оба торговых пути на Восток: сухопутный путь через Ирак и Иран, потерянный с падением Константинополя, и морской путь, который через Египет и вдоль побережья Синайского полуострова вел бы в Аравийское море. Правда, в последнем случае потребовался бы канал, по которому корабли могли бы идти прямо в Азию, уже не огибая такой огромный материк, как Африка. Но все эти планы потерпели полный провал, и в результате единственное, что оставалось ему делать, - это взирать спокойно на то, что Ближний Восток по-прежнему находится в руках слабеющей Османской империи. Так что первая серьезная попытка разрушить барьер, отделяющий христиан от мусульман, закончилась вскоре после того, как началась. Произошло это в первую очередь из-за действий британской армии, а не мусульманских войск. Ситуация, сложившаяся как следствие всего этого, не сулила ничего хорошего ни туркам, ни арабам.

Колониализм и ислам

Хотя европейский колониализм изначально не нацеливался на заселенные мусульманами территории, - наоборот, целью морских путешествий было обойти их стороной, — португальское господство в Аравийском море и Индийском океане, захват голландцами Ост-Индии (современной Индонезии) и британское владычество в Индии, где значительную часть населения составляют последователи ислама, непосредственно затрагивали интересы мусульман. Но сердцевина исламского мира, Северная Африка и Ближний Восток, оставалась нетронутой европейским колониализмом вплоть до XIX века.

Средиземноморье

Непосредственное вторжение западных стран в западные области исламского мира началось из-за алжирских пиратов в Средиземном море, о чем говорилось раньше. Чтобы уничтожить опорный пункт, откуда совершались нападения, французский король Карл X приказал в 1830 году захватить города Оран и Бон [современная Аннаба]. Когда алжирцы в 1834 году подняли мятеж, Франция ужесточила контроль над Алжиром и превратила его в первую в Северной Африке европейскую колонию, которая стала к тому же, за исключением Сицилии и Южной Испании, первым с эпохи крестовых походов европейским владением на традиционно мусульманской территории. В 1881 году, в дополнение к этому, Франция установила протекторат над Тунисом.

Европейцы, расширяя свое присутствие в Северной Африке, двигались в направлении с запада на восток. В 1875 году, после того как египтяне не выполнили своих обязательств по погашению задолженности, возникшей в связи с предоставленным им Францией займом, англичане взяли под контроль Суэцкий канал. В декабре 1882 года Италия развязала захватническую войну против Эритреи и, продолжая и впредь претворять в жизнь политику колонизации Африки, в 1911 году оккупировала Ливию. Впоследствии, уже в 1943 году, в ходе Северо-Африканской кампании, эта страна оказалась в руках англичан.

Поскольку число европейцев, обосновавшихся на Ближнем Востоке, чтобы заниматься там торговлей и дипломатической деятельностью, постоянно росло, европейские власти обратились к Порте, «Белому дому» Османской империй» с просьбой о предоставлении их гражданам законного статуса. И такой статус, действительно, был им со временем предоставлен, но эта акция разрушала традиционную мусульманскую практику отношения к немусульманам как к «защищенному меньшинству» внутри исламского мира. Уже добившись своего, западные власти попросили мусульманское правительство исключить европейцев из-под действия исламского закона, что также явилось бы нововведением. Многие мусульмане справедливо рассматривали это требование как вторжение в жизнь мусульманского общества.

К началу Первой мировой войны Османская империя все еще владела Ближним Востоком, во всяком случае, номинально, но когда османы проиграли войну (они были союзниками Германии), Ближний Восток перешел к европейцам. Османы давно уже, столетие или более, теряли свои позиции в этом регионе, да иного и быть не могло при сложившейся у них системе управления, характеризовавшейся не только низкой эффективностью, но и продажностью административного аппарата. Некоторым из принадлежавших им стран фактически и так уже была предоставлена независимость: Египет и значительная часть Леванта только номинально принадлежали империи. С падением ее эти страны получили статус так называемых «мандатных территорий» и, соответственно, на основе мандата были переданы Лигой Наций в управление странам-победительницам - Франции и Англии. Таким образом, обе эти страны стали играть одну из главных ролей в послевоенной истории Сирии, Ливана, Палестины, Ирака и значительной части Северной Африки. Традиционное отношение мусульман к dar al-Islат было попрано. Однако подчинить себе всё и вся Западу не удалось. Тремя мусульманскими странами, на которые европейские державы так не смогли распространить свой контроль, были Афганистан, Турция и Саудовская Аравия. Афганистан еще в XIX веке с успехом противостоял вторгавшимся на его территорию британским войскам. Турция в результате победоносной революции, направленной против ее новых правителей, стала государством западного типа уже вскоре После Первой мировой войны. Саудовская Аравия смогла договориться о независимости с Англией.

Иная ситуация сложилась с Египтом и Суэцким каналом. Канал был построен при непосредственном участии со стороны Франции, покровительствовавшей проекту, призванному сократить для Европы морской путь в Азию и к тому же еще, как, во всяком случае, утверждалось тогда, принести Египту доход. Строительство было завершено в 1869 году. Условия финансирование этого проекта были настолько запутаны и неблагоприятны для египтян, - видимо, из-за специфической системы расчета, произведенного европейцами, - что они были вынуждены объявить о своем банкротстве, и в результате в 1875 году канал перешел под контроль Англии. После Первой мировой войны Египет был оккупирован британскими вооруженными силами. Не управляя им столь же открыто, как Индией, Англия, однако оказывала влияние на политическую жизнь в этой стране до тех пор, пока в 1936 году не была достигнута договоренность о постепенном выводе британских войск с египетской территории. Когда Гамаль Абдель Насер, президент Египта, через двадцать лет национализировал канал, англичане и французы при поддержке Израиля предприняли боевые действия с целью овладеть им снова, но вскоре отступили, встретив суровое противодействие со стороны Соединенных Штатов и других государств. С тех пор канал принадлежит самому Египту и управляется только им.

Английская оккупация Палестины

Еврейский сионизм и факторы, скрывавшиеся за английской поддержкой этого движения, будут рассмотрены позже. Сейчас же мы поговорим о политических и военных аспектах участия Англии в строительстве Государства Израиль. Великобритания заявила о своей поддержке идеи создания еврейского «национального очага» в Палестине еще в 1917 году, в знаменитом документе, получившем название Декларации Бальфура. Если не считать соответствующего заявления Наполеона, сделанного веком ранее и рассчитанного скорее всего на эффект, то в упомянутой только что декларации государственная власть впервые официально брала на себя обязательство содействовать осуществлению этой задачи. До Первой мировой войны Великобритания, будучи давно уже заинтересована в Палестине как в опорном пункте для достижения в Азии своих собственных стратегических целей, занимала выжидательную позицию по отношению к Османской империи, поддерживая этот «слабый субъект Европы», как называли подчас османов, и той же линии она продолжала придерживаться и дальше, вплоть до крушения империи уже в конце войны. Получив впоследствии соответствующие мандаты от Лиги Наций, Франция стала управлять Ливаном и Сирией, а Англия - Палестиной.

Британские войска взяли Иерусалим 9 декабря 1917 года, через месяц после Декларации Бальфура. Когда город сдался, английский генерал Эдмунд Алленби спешился из уважения к Святому Городу и через Яффские Ворота вошел в Иерусалим пешком. Это случилось уже 11 декабря 1917 года.

Эти события сопровождало множество исторических парадоксов и контрастов. Британский генерал смог сделать то, что не удалось в 1192 году английскому королю Ричарду Львиное Сердце. Король Ричард хотел отдать эту страну христианам, генерал Алленби, следовавший британской политике, завоевывал ее для евреев. Первый крестовый поход начался с жестоких гонений на евреев в долине Рейна, в Германии; англичане стремились дать евреям отечество, чтобы они могли избежать подобных гонений. Взятие Иерусалима крестоносцами не могло быть более жестоким; Алленби вошел в город мирно, с почтением. Средневековые фанатики Первого крестового похода верили, что, убивая евреев, они ускоряют Второе Пришествие Иисуса; протестанты, поддерживающие идею создания еврейского государства, и тогда верили, и верят сейчас, что Христос придет вскоре после поселения евреев в Палестине. Но населяли Палестину арабы, по большей части мусульмане, и арабо-мусульманские интересы не брались в расчет.

Иерусалим принадлежал Западу несколько раз: сперва римлянам - с 63 года до нашей эры до 324 года нашей эры, затем Христианской империи - до 638 года, крестоносцам - с 1099 До 1187 года, и очень недолго, с 1229 по 1244 год, - по договору, который заключил император Фридрих II с мусульманами. Но теперь англичане, исповедующие религию, доставшуюся им от иудеев, завоевали его не для себя, но для потомков своих духовных предков. Иерусалим находился под управлением Англии до образования Государства Израиль в 1948 году.

Результаты западного колониализма

Хотя западный колониализм идеологически не был направлен против ислама, как средневековые крестовые походы, он тронул почти весь исламский мир, от атлантического побережья Северной Африки на западе до Ост-Индии и Южных Филиппин на востоке. Мусульманские страны либо представляли угрозу европейской торговле, либо были нужны как кладези природных ресурсов и источники сырья. К концу Первой мировой войны, когда империалистические устремления европейских государств проявились наиболее ярко, эти области находились во владении Запада. Нетрудно понять, сколь тревожила благочестивых и разумных мусульман эта новая, возникшая неожиданно ситуация. Прошли счастливые дни ислама, и пришло время подчинения, и это явилось для мусульман страшным ударом, приведшим не только к кризису в экономической и политической жизни, но и к потрясениям религиозного и психологического характера. Впервые за всю их долгую историю ими правили неверные.

Ситуацию изменили два следующих обстоятельства: вывод западных войск с исконно мусульманских территорий как следствие краха европейских колониальных империй после Второй мировой войны и обнаружение нефти в некоторых мусульманских странах. Первое позволило восстановить в мусульманских странах прежние принципы dar al-Islam. Второе принесло некоторым мусульманским странам невиданное прежде богатство, которое они смогли направить на развитие экономики и повышение боеспособности своих вооруженных сил. Все эти изменения стимулировали стремление мусульман жить только по законам ислама и иметь как можно меньше общего с западными странами. Но Запад - буквально везде: он присутствует в технологии и науке, вступает в конфликт с такими странами, как Ирак, Иран и даже Ливия, борется с терроризмом, исходящим от групп, подобных последователям Усамы бен Ладена, и, наконец, участвует, и к тому же исключительно активно, во всем, что касается нового национального Государства Израиль. Данным темам и будет посвящена заключительная часть этой книги.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|