|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

Глава пятая

ОТВЕТНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ ЗАПАДА: ИСПАНСКАЯ РЕКОНКИСТА И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ НА СВЯТУЮ ЗЕМЛЮ

Возможно, не так уж удивительно, что до сих пор многое из мира крестоносцев бросается в глаза. И свой мир, и наш они изменили крестовыми походами, призыв к которым был исключительно популярен, а сами они просуществовали почти семьсот лет и затронули жизнь огромного количества людей в Европе, Азии, Северной Африки и на Ближнем Востоке.

Малькольм Биллингс⁸²

Для этой работы рубежом, после которого все резко изменилось, может служить 1050 год. Испания и Португалия все еще находились в руках мавров⁸³, но и в Иберии, и в Северной Африке мусульмане были изнурены конфликтами, так как некогда единый халифат распался на небольшие государства, постоянно сражавшиеся между собой. Конечно, Ближний Восток оставался мусульманским, но теперь уже не столько арабским, сколько турецким, и к тому же был отделен от западных ветвей ислама. Восточная христианская империя, лишенная к тому времени значительной части своей территории, столкнулась с новой серьезной угрозой в лице мощных и жестоких турок-сельджуков. Контакты между византийской Восточной церковью и Западной церковью, возглавлявшейся епископом Римским, были крайне ослаблены, что явилось предвестием формального раскола, который и произошел в 1054 году.

Правитель Византийской империи, собираясь дать туркам достойный отпор, понимал в то же время, что ему не обойтись без поддержки извне, и, поскольку Европе более не угрожали нашествия варваров, решил обратиться к другим государствам за помощью для защиты его осажденной страны. И помощь пришла - в виде армий крестоносцев. Так Запад начал военные действия, своеобразное контрнаступление на подвластные исламу территории. На Востоке это приняло форму крестовых походов на Святую землю, на Западе - попыток отвоевать Иберийский полуостров.

Возвращение Испании и Португалии

После того как арабы и берберы захватили в VII-VIII веках Испанию, там оставалась только одна христианская область, на северо-западе полуострова, - небольшое вестготское государство Астурия. Карл Великий вступил в Испанию в 778 году не для того, чтобы помочь христианам Астурии, а с тем, чтобы поддержать одного мусульманского правителя в борьбе с другими. Однако, будучи призван подавить восстание саксов на севере, он повернул назад, прихватив с собой пленников. На обратном пути из Испании баски напали из засады на арьергард колонны, и в битве погиб, как и многие другие, племянник Карла Роланд. «Песнь о Роланде», французское эпическое произведение, подробно рассказывает об этом событии, правда, в приукрашенном виде. Через несколько лет Карл Великий вновь вернулся, чтобы создать христианский оплот в Испанской марке, протянувшейся вдоль Пиренеев, но ровным счетом не сделал ничего, чтобы вытеснить мусульман с полуострова. Астурия как была, так и осталась отделенным христианским островком.

Впрочем, к XI веку христианские правители в Южной Франции и сами были достаточно сильны, чтобы выступить против испанских мавров, ослабленных внутренними раздорами. В 1018 году в Испанию вошли норманны, а в 1033 -бургундское войско. Вскоре в борьбу вступили и христиане из Северной Испании. В 1085 году король Леона Альфонсо VI отвоевал Толедо, самый большой испанский город. До арабо-берберского завоевания он был вестготской столицей Испании и до сих пор оставался интеллектуальным центром Андалусии (так мусульмане называли полуостров), если не всей Европы, славившимся передовыми знаниями в таких областях, как астрономия, математика, садоводство и философия, а также являлся тем местом, где в основном и велись переговоры между иудеями, христианами и мусульманами. Потеря этого города была жестоким ударом для мусульман.

На некоторое время христиане ослабили натиск, но когда мавры в середине XII века вновь погрузились во внутренние «разборки» или, даже, междоусобную войну, они возобновили наступление. Великий город Кордова пал в 1236 году, Валенсия - в 1238, затем, в 1248 году, - Севилья. В 1469 году, когда брак Фердинанда и Изабеллы объединил Арагон и Кастилию, судьба оставшейся части полуострова была решена. После того как в январе 1492 года христианские войска взяли Гранаду, вся Испания стала владением испанской короны, и с правлением мусульман в Южной Европе, продолжавшимся почти восемь столетий, было покончено.

В этом же году испанские монархи выпустили знаменитый указ, направленный против иудеев. Им было предложено либо обратиться и креститься, либо отправиться в изгнание, либо принять смерть. Большинство евреев бежало, одни - в Северную Африку, другие - в Турцию, где мусульманские власти предоставили им свободу, - в отличие от христианских правителей, поступивших наоборот. Нашлись и такие, кто эмигрировал в Нидерланды, поскольку там были мягче христианские законы.

Через десять лет Фердинанд и Изабелла выпустили аналогичный указ, уже в отношении мусульман. Эти суровые указы против иудеев и мусульман, проводимые в жизнь испанской инквизицией, помогли христианизации Испании, но цена за унификацию была слишком высокой: и иудеи, и мусульмане являлись надежным источником поступлений в испанскую казну. Вносимый ими вклад в промышленное производство, торговлю и финансы, а также значительная сумма взимаемых с них налогов были существенным фактором, обеспечивавшим финансовую стабильность испанского правительства. Филип Хитти подсчитал, что, возможно, было убито или изгнано примерно полмиллиона мусульман, и не исключено, что к началу XVII столетия, когда последний мусульманин покинул Испанию, это число могло возрасти до трех миллионов. Он отмечает, что эта страна «стала заметным исключением из правила, что арабская цивилизация навсегда остается там, куда проникла»⁸⁴.

В то время как на западе христиане продвигались к югу от своих западных границ, в Восточной Европе принявшие ислам турки-сельджуки и их преемники османы наступали в северном направлении, что разительно меняло распределение сил. Христиане побеждали на западе и отступали на востоке, а мусульмане - наоборот. Нашествие турок-сельджуков ввергло Восточную Европу в кризисную ситуацию, что и явилось одной из причин крестовых походов.

Призыв к крестовому походу на Святую землю

Если реконкиста в Испании явилась исключительно успешным деянием христианского мира по избавлению страны от мусульманского ига, то крестовые походы на Святую землю были далеко не столь успешны и к тому же обходились слишком дорого. Раз за разом, — к 1217 году состоялось пять крупных крестовых походов, — священники, государи, дворяне, рыцари и простонародье пытались создать христианское государство в Сирии и Палестине и, таким образом, вернуть христианскому миру святые места, известные из Библии и раннехристианской истории и захваченные арабами в VII веке. Эти попытки на какое-то время достигали цели, но в итоге терпели неудачу.

Поводом для крестовых походов послужило обращение константинопольского императора Алексея I Комнина к папе Урбану II с просьбой о помощи против турок-сельджуков. Урбан в знаменитой проповеди в Ле-Пюи (Франция) 27 ноября 1095 года, сразу после завершения собора в Клермоне, сказал о просьбе Алексея. Вот небольшой отрывок из выступления папы:

Мрачное сообщение пришло с земель вокруг Иерусалима и из Константинополя... Люди из царства Персидского [турки-сельджуки], полностью чуждые Богу, захватили земли этих христиан, покорили людей мечом, грабежом и огнем и многих угнали в плен на свою землю, других же безжалостно убили, а церкви Божии сравняли с землей или осквернили своими обрядами⁸⁵.

Император Алексей обратился непосредственно к папе Урбану несмотря на официальный разрыв между двумя великими церквами, произошедший за сорок один год до того, когда епископ Римский на западе и патриарх Константинопольский на востоке взаимно отлучили друг друга от Церкви. В проповеди папы сильно преувеличены гонения турок на христиан, хотя неизвестно, преувеличил ли их император или папа. Но, тем не менее, положение восточных христиан в целом и Византии, в частности, и в самом деле было отчаянным, и слухи о предполагаемой жестокости захватчиков, без сомнения, быстро распространялись среди христиан. События же разворачивались следующим образом: турки-сельджуки из Западной Азии пронеслись сквозь Ближний Восток, взяли в 1073 году Иерусалим, повернули в Анатолию и оттуда стали угрожать самой столице. Алексей знал, что его войска не смогут долго противостоять неистовому натиску турок и что ему необходимо укрепить свои позиции.

В проповеди папы Урбана не впервые говорилось об оказании Западом военной помощи Востоку. Сам Урбан, вероятно, обдумывал это уже много лет, и данный вопрос уже обсуждался на церковном соборе в марте того же года. Впрочем, теперь в руках у папы было прямое обращение императора за помощью к католикам, и Урбан огласил его призыв.

Движущие факторы крестовых походов

Призыв к возвращению Святой земли христианам

Обращение императора Алексея открывало перед западными христианами захватывающую перспективу освобождения от власти мусульман Иерусалима с гробом Христа и Храмом Гроба Господня. Они давно уже мечтали о том, чтобы Святая земля была христианской, а не мусульманской или иудейской. Христиане в Средние века читали фактически только Новый Завет, а не Ветхий, и не считали Палестину землей обетованной для иудеев, полагая, что все изменилось в силу того, что еврейский народ не пожелал признавать Иисуса Мессией. На иудеев смотрели как на богоубийц, и их интересы в Святой земле не учитывались. Но когда сионисты спустя восемь веков развернули кампанию по воссозданию в Святой земле еврейского государства, христиане их поддержали.

Для средневековых же христиан Палестина была землей, по которой ходил Спаситель, и тем местом, где была основана Церковь. В Третий крестовый поход английский король Ричард I призывал свои войска «восстановить царство Израиля», - не иудейское, конечно, а христианское. Правда, по понятиям мусульман, которых христиане называли неверными, чужие не вправе владеть землей Спасителя, и этой несправедливости следует воспрепятствовать. Никто не сомневался в необходимости защитить Константинополь от нападения турок, но основное стремление крестоносцев заключалось все же в возвращении земли христианам, истинным владетелям. Через тысячу лет тот же аргумент будут использовать арабы-мусульмане, желая уничтожить Государство Израиль и веря в то, что они, мусульмане, должны защищать эту землю, часть dar al-Islат, от сионистов.

Благоприятная возможность воссоединить Восток и Запад

Послание императора Алексея папе Урбану свидетельствует о том, что, несмотря на разделение Церквей в 1054 году, понятие о единой Церкви не исчезло, и общение между двумя великими Церквами, Восточной и Западной, Греческой и Латинской, еще было возможным. Хотя, вероятно, это было не главным для папы Урбана, он, несомненно, рассматривал эту просьбу как предоставленную ему возможность укрепить свои позиции. Если бы он помог византийскому императору, тот был бы ему обязан и признал бы верховенство Римского понтифика, а затем раскол между двумя Церквами был бы ликвидирован, и папская власть стала бы верховной. Успешный крестовый поход мог бы также помочь устранить разрыв между папой Урбаном и его соперником, папой Климентом III, вызванный полемикой между папой Григорием VII и императором Генри IV двадцатью годами раньше.

Необходимость в охране паломников

Говорилось также и о необходимости охранять пути паломничеств на Святую землю. С прекращением варварских набегов в X веке и стабилизацией положения в христианских государствах Западной Европы в следующем веке существовавший задолго до того христианский обычай паломничества на Святую Землю приобрел особенно большое значение, так что каждый год не десятки, а сотни благочестивых христиан отправлялись в Палестину для покаяния и молитвы. Флоренций Вустерский, летописец конца XI века, сообщает, что однажды - в 1060 году - отряд в семь тысяч христиан во главе с епископом отправился в паломничество, но на него напали сарацины в поисках золота. Это число, разумеется, преувеличено, но рассказ, наряду с другими такими же историями, передавался из уст в уста и в 1095 году и, конечно, воспламенял сердца слушающих.

Способ подчинить вольных рыцарей

Крестовый поход мог также помочь поставить под контроль французских рыцарей. Стычки между ними возникали постоянно и внезапно, так что многие историки говорят, что период между 1020 и 1030 годами был наиболее кровопролитным в истории Франции. Великий Клюнийский монастырь, откуда происходил и Урбан, провел две важные реформы ради того, чтобы хоть как-то обуздать эту волну насилия: установил Перемирие Божье, или, говоря иначе, запретил сражаться в священные и некоторые другие дни недели, и Мир Божий, предусматривавший защиту невоюющей стороны от нападения. Кроме того, Урбан созвал собор в Клермоне, чтобы рассмотреть эту проблему. А теперь он призывал рыцарей Франции и других стран католического Запада к священному крестовому походу.

Предполагаемый крестовый поход должен был помочь знати, особенно во Франции, решить проблему насилия среди подданных: рыцарей посылали за пределы страны, где их боевому настрою находилось лучшее применение, - на повестке дня, как-никак, стояли такие исключительно важные вопросы, как снятие осады Византии и возвращение Иерусалима. При этом мирное население освобождалось от их разбоя, а они помогали братьям-христианам в нужде и возвращали христианские святыни. Карен Армстронг отмечает ироничность ситуации: «На Западе - Мир Божий, на Ближнем Востоке - священная война»⁸⁶.

Золото и слава

Этот известный лозунг европейских исследователей Америки появился гораздо позднее, но сама идея существовала давно. В Палестине можно было получить землю, в то время как в Европе она стоила очень дорого. К тому же смерть во время крестового похода, - во всяком случае, в бою, - освобождала душу от грехов и открывала путь в рай. Мы не знаем, действительно ли говорил Урбан об этом в Клермоне, но те, кто откликнулся на зов, верили, что так оно и было, и эта вера подкреплялась тем, что он своевременно выдал полную индульгенцию всем участникам похода.

Значение проповеди

Никакая другая проповедь, - возможно, кроме проповеди апостола Петра в день Пятидесятницы, - не имела столь важных для христианства последствий, как выступление Урбана под открытым небом в Ле-Пюи. Летописцы сообщают, что толпа ответила на его призыв словами: «Такова Божья воля!» (этот девиз часто употреблял и сам Урбан). Знать, рыцари, купцы, ремесленники и крестьяне тысячами откликнулись на зов. Они продавали или отдавали внаем свои земли, завершали дела и отправлялись в Святую землю. Путь, которым им предстояло пройти, не только требовал от них немалых расходов, но и был трудным и к тому же опасным.

Учитывая ситуацию в Западной Европе в предшествовавшие столетия, мы можем лишь изумляться тому, что происходило тогда. После падения Римской империи европейцы просто боролись за выживание, поскольку их страны страдали от постоянных набегов и внутренних беспорядков. Готы, свевы, вандалы, англы, саксы, викинги и другие племена сменяли друг друга, и так - из века в век. При Каролингах, в частности, при Карле Великом, в VIII-IX веках, наступила короткая передышка, позволившая навести порядок и наладить жизнь. А затем, из-за нападений со стороны норвежцев и мадьяр, все пошло по-прежнему. И западным христианам, решавшим проблемы, «подкинутые» им этими новыми завоевателями, было уже не до ислама.

Но к XI веку условия изменились. Прекратились набеги варваров, в жизни общества стало больше порядка, возобновилась торговля, люди могли совершать поездки. Теперь у западных христиан появилась, наконец, возможность подумать и о других проблемах, а не только о своих, и их мысли обратились к Святой земле.

Природа крестовых походов

Справедливая война, священная война

Призыв Урбана привел к драматическим изменениям в христианской военной доктрине. Христианское учение позволяло христианам участвовать в войне, поскольку признавало, что бывают и справедливые войны. Само же понятие «справедливая война» возводилось к Августину, который благословлял христиан брать в определенных ситуациях в руки оружие⁸⁷. Таким образом, хотя война и признавалась атрибутом падшего и грешного мира, христиане все-таки могли воевать, если иного выхода не было. Основание для объявления войны или участия в ней должно было быть достаточно веским (таким, скажем, как самозащита), занимать верховный пост в армии мог только тот, кому это дозволялось законом, и, кроме того, правомерными признавались лишь благородные цели ведения война, - например, восстановление попранной справедливости, но не завоевание новых земель. При этих условиях и при использовании положенных средств война не только допускалась, но и считалась необходимой, если диктовалась сложившейся обстановкой.

В призыве Урбана к крестовому походу можно выделить два не имевших прецедента момента. Во-первых, он назвал войну не просто справедливой, а священной, так что участники похода должны были, как пилигримы, «взять свои кресты» и ожидать духовного вознаграждения свыше. То, к чему призвал папа, напоминает второй, или «малый», джихад у мусульман, заключающийся в сражениях и битвах, в отличие от «великой борьбы» как самоконтроля и послушания Богу. Можно лишь гадать, не повлияло ли на решение Урбана мусульманское учение о джихаде, но в любом случае крестовый поход и «малый» джихад - это два разных вида войны. Хотя и крестоносцы, и мусульманские воины верили, что, погибая в священной битве, они получат награду на небесах, основание для их веры было неодинаковым. Мусульманам сказал это сам Пророк. Вера христиан была основана на меньшем, так как не было точно известно, обещал ли им папа такую награду, даже если сами крестоносцы и верили в это. Добавим еще, что христиане и ранее совершали паломничество в Святую землю, сочетание же военных действий и хождения к святым местам - это было уже нечто новое, несхожее с опытом прошлого.

Во-вторых, к битве призвал епископ Римский, духовный глава Церкви, а не светский монарх или князь. Таким образом, духовный вождь в данном случае брал на себя ответственность за войну. Урбан мог сделать это отчасти потому, что его предшественник Григорий VII поднял папство на новый уровень власти и влияния и тем самым возвысил его над светскими правителями, а отчасти благодаря тому, что предыдущие папы иногда благословляли войну. Однако никто из его предшественников не призывал к крестовому походу - к войне в невиданных прежде масштабах и с такими широкими целями.

Обращаясь к предшествующей традиции справедливой войны, Урбан находил две «справедливых» причины для осуществления своего замысла. Во-первых, он отзывался на мольбу о помощи братьев-христиан, вынужденных защищаться от сильного противника, а во-вторых, Святую землю, которой уже много веков правили христиане, захватили мусульмане, и эта несправедливость, как считали христиане, должна была быть исправлена. Таким образом, в первом случае можно было ссылаться на необходимость принятия мер для самозащиты, подразумевая подо всем этим, - при расширительном толковании соответствующего принципа, допускающего в определенной ситуации войну, - и оказание помощи всем тем, кому иначе не защитить себя. Во втором же случае обосновать право на войну было куда сложнее, поскольку ко времени Урбана Святая земля находилась в руках мусульман уже четыре с половиной века. Но страна, где жил Спаситель, была до этого христианской, и сторонники папы утверждали, что мусульмане владеют ею незаконно⁸⁸. И по мере того, как ширилась военная кампания и поддержка крестовых походов росла, возвращение Святой земли все более становилось главной целью священной войны. Святой Бернар, знаменитый епископ Клервоский, вдохновитель Второго крестового похода, призывал верующих «защитить Господа на Его земле»⁸⁹. Более того, он видел только две возможности для живущих там мусульман: обращение или смерть.

В 70-х годах XIII века доминиканский монах Гумберт Римский, внесший существенный вклад в теоретическое обоснование крестовых походов, утверждал, что это подлинно - par excellence - справедливые войны, и ведутся они с благословения Божьего. Не довольствуясь уже сказанным в адрес последователей ислама, он заявил, что Церковь призвана воевать с еретиками и отступниками, а мусульмане являются и теми, и другими. Виновен весь мусульманский народ, и, следовательно, война справедлива. В общем, получалось так, что сущность крестовых походов заключалась в том, чтобы «убивать ради Божией любви». По словам Бернара, «христианская слава в смерти язычников [т. е. мусульман], потому что этим прославляется Христос»⁹⁰. Мусульман, живущих среди христиан, можно терпеть, поскольку они еще могут обратиться, но война против внешних мусульман вполне обоснована. Как мы видим, в этих христианских теоретических выкладках опять отражен тот же взгляд на мир, что и у мусульман с их делением земли на dar al-Islam и dar al-harb. При рассмотрении этих двух точек зрения вырисовывается прелюбопытная картина: мусульманские и немусульманские страны - для мусульман, христианские и нехристианские страны - для христиан.

Для современного сознания отвратительна сама мысль о навязывании религии силой, но в те времена на это смотрели несколько иначе. И виноваты в нетерпимом отношении к иноверцам были обе стороны. Христиане клеветали, пороча своих соперников, и разрушали мечети. Мусульмане делали то же самое с христианскими церквами.

Паломничество и крестовые походы

Крестоносцы «взяли свой крест» как обычные пилигримы, которые часто даже нашивали крест на одежду. Согласно документам, приводящим подробные сведения о событиях того времени, к крестовому походу готовились точно так же, как и к паломничеству. И в этом нет ничего удивительного: ведь крестовый поход был пусть и своеобразным, но все же паломничеством ради искупления грехов, груз которых ложился тяжелым бременем на благочестивых людей в Средние века. Взяв крест и отправившись в крестовый поход, воины-пилигримы получали временное отпущение грехов, и хотя сам папа не мог приравнять смерть в этом походе к мученичеству, большинство крестоносцев считало иначе, как и многие из тех, кто писали о них.

Урбан освободил от призыва взять крест испанцев, которые уже сражались, чтобы покончить с властью мусульман в их стране, и предоставил им право на получение индульгенции на время войны, - такое же, как и участникам крестового похода. Стратегическая задача этих двух военных кампаний заключалась в том, чтобы взять мусульман в клещи, вторгнувшись на их территорию и с востока, и с запада. Война как ответ христианского мира мусульманскому набирала обороты.

Результат крестовых походов

Основных крестовых походов было восемь. В Первом (1095-1099) крестоносцы захватили Иерусалим и образовали католические государства. Это была наиболее успешная кампания из всех восьми. По числу участников самым крупным являлся Второй, продолжавшийся с 1147 по 1149 год, но из-за отсутствия твердого руководства и внутренних раздоров он закончился ничем. Третий (1188-1192) ознаменовался неудачной попыткой отвоевать Иерусалим, захваченный Саладином. Четвертый (1201-1204) завершился нападением на Константинополь, столицу Восточной христианской империи, что, возможно, было самым трагическим событием за всю историю крестовых походов. Пятый (1217-1221) был направлен против Египта, но армия крестоносцев попала в ловушку и, не видя иного выхода, заключила с мусульманами перемирие. В Шестом (1228-1229) германский император Фридрих II вернул Иерусалим, так же заключив перемирие, и это стало кульминацией короткого похода. В Седьмом (1248-1254) войска французского короля Людовика IX (святого) были разбиты в Египте, а сам он попал в плен и пробыл там, пока его не выкупили. В 1270 году, во время последнего крестового похода, Людовик отплыл в Тунис, где и умер. Его войска вернулись в Европу.

Отклик на призыв

Проповедь Урбана взволновала всех. Многие мечтали о полной индульгенции, о возвращении Святой земли и о собственных угодьях в Палестине. Во время длительной поездки по Франции, совершенной им в следующем году, Урбан продолжал убеждать христиан взять крест и отправиться в священный поход. К нему присоединились и другие проповедники — епископы, монахи и самозваные пророки. Их усилия не пропали даром: Францию и отдельные области Германии охватила настоящая лихорадка.

Но участие в походе обходилось недешево. Будущие воины закладывали земли, продавали имущество и передавали другим управление своими хозяйствами. Согласно имеющимся в нашем распоряжении расчетам, для участия в походе крестоносцам требовалась сумма, в четыре раза превышавшая их годовой доход. Желая хоть как-то смягчить проблему финансирования военной кампании, папы вскоре внесли соответствующее изменение в налоговую систему. Малькольм Биллингс замечает в связи с этим: «Не все знают, что первоначально подоходный налог был введен исключительно для того, чтобы изыскать дополнительные средства [на крестовые походы] »⁹¹.

Главную ударную силу крестовых походов составляли представители тогдашней европейской военной элиты, а именно рыцари. Их сопровождали целые толпы так называемого вспомогательного контингента: повара, оруженосцы, священники, лекари, кузнецы и женщины для удовлетворения любых запросов со стороны высокородных воителей. Предводительствовали знатные люди, но не короли. Сразу же после объявления о начала кампании тысячи мужчин и женщин побросали свои дела, поручили приглядывать за их семьями родственникам и друзьям, нашили красные кресты на грудь⁹², взяли в руки оружие и отправились в Святую землю. Но еще до собственно крестового похода свои силы попробовал небоеспособный, по сути, отряд. Состоявший из сброда, лишенный надлежащего руководства и подменявший бесчинствами организованные действия, он, как и следовало ожидать, потерпел поражение при первом же серьезном столкновении с противником. Об этом мы и расскажем сейчас.

Бесславное начало

В намерения Урбана входило привлечение к военному походу исключительно рыцарей, а не каждого, кто пожелал бы отправиться в дальние края, но после того как стало известно о готовящемся предприятии и общество встретило эту новость с энтузиазмом, возраставшим день ото дня, папа лишился возможности лично проконтролировать порядок комплектования участников предстоящей кампании. Самозваные пророки-проповедники возвещали, что данная война против мусульман - лишь одно из событий в преддверии Страшного суда, и вскоре заправлять всем стали они, а не папа.

Эту идею они почерпнули из популярной тогда книги «Откровение» (не путать с «Откровением ап. Иоанна Богослова» из Нового Завета), которую приписывали ошибочно Мефодию, святому мученику IV века. В действительности же эта работа была составлена в VII веке в Сирии, сразу же после арабского завоевания этой страны, и представляла из себя собрание пророчеств, утешавших христиан, страдавших от мусульманских захватчиков. Изложив вкратце мировую историю предшествующего периода, повествование незамедлительно переходило к «пророчествам» об измаильтянах-арабах, которые выйдут мол за пределы пустыни и завоюют христиан, совратив их в свою ложную веру. Поскольку в этой книге VII века за пророчества выдавалось описание того, что уже произошло, один писатель назвал ее «летописью, написанной в будущем времени»⁹³. В «Откровении» говорилось, что нашествие измаильтян ознаменует конец света и, соответственно, последующий Страшный суд, когда Бог подведет черту под историю человечества.

На Востоке это произведение не получило распространения, но в переводе на латынь оно пользовалось определенной известностью в странах Запада и, оказавшись в руках prophetae, подвигло многих бедняков вступить в ряды крестоносцев. Проповедники из мирян рисовали визионерские и мессианские картины воистину сказочной жизни, ожидавшей участников похода, и, не скупясь на посулы, заверяли неимущих из формировавшегося воинства, что, в воздаяние за их самоотверженность, Святая земля обратится для них подлинным раем. К пропаганде подобного рода не имели отношения ни папа, ни его доверенные лица. Зато проповедники из народа и в деревнях, и в городах старались вовсю, мусоля эту тему и выставляя ислам ужасным воплощением зла, которое будет преследовать святых до прихода конца света. Их выступления оказывали на слушателей огромное воздействие, возможно, даже большее, чем обращения самого папы Урбана.

В итоге первых крестоносцев вели заблудшие фанатики, лжепророки-проповедники, а их последователи по пути в Палестину устраивали, где только могли, жестокую, кровавую резню. Самым страшным из таких prophetae был самозваный проповедник по имени Петр Пустынник. Он собрал вокруг себя разношерстную армию из бедняков и бунтарей, выходцев из Северной Франции и Германии, и отправился в Святой Город. Историки называют этот поход «крестьянским» или «народным походом». Петр возбуждал в своих последователях страстное желание убивать неверных, а первыми «неверными», которых они увидели, оказались евреи.

Отношения между христианами и евреями давно уже были напряженными. В начале IV века церковные соборы неоднократно принимали постановления об ограничении общения христиан с иудеями. Нападения на синагоги были обычным делом. Иудеев не только порицали за то, что они отвергли Иисуса, но и возлагали на них ответственность за его смерть, называя их «богоубийцами». Чтобы не нарушать законов Пятикнижия, иудеи жили отделено: в процессе работы контактировали только со своими, браки заключались исключительно между единоверцами. В христианском обществе они считались людьми второго сорта. Добавим к сказанному еще и такой штрих: поскольку христианам было запрещено каноническим правом ссужать деньги под проценты, им приходилось обращаться за деньгами к евреям, и так как те взимали с предоставляемой суммы проценты, неприязненное отношение к ним принимало все более и более острые формы. Насилие над евреями стало наипростейшим способом ликвидировать задолженность, а заодно и присвоить их собственность. К этому средству и прибегнул в 1290 году король Эдуард, изгнав евреев из Англии и передав их имущество короне. Во время подготовки к Первому крестовому походу антисемитизм в Западной Европе процветал, и смутьяны, воспользовавшись подобным настроем, могли безбоязненно провоцировать своих «братьев по оружию» на самые что ни на есть Неблаговидные поступки.

Петр при поддержке со стороны графа Эмиха Лейнингенского и других проповедников-антисемитов воодушевлял своих последователей пламенными призывами к отмщению неверующим. И те, охваченные неудержной жаждой боевой схватки с мусульманами в Палестине, изливали свое нетерпение на евреях, - сперва в Лотарингии, а затем в долине Рейна. Они грабили, убивали, поджигали дома и синагоги и, в отдельных случаях, принуждали евреев креститься. Подобное, преисполненное чувства мести отношение к евреям только усугублялось верой крестоносцев в то, что теми управляют сами демоны, и поэтому, убивая их, можно приблизить конец света.

Самые жестокие антисемитские акции совершались в епископских городах вдоль долины Рейна. Епископы Кельна и Майнца пытались прекратить террор, но без особых успехов. «Двенадцать евреев убито в Шпейере, 500 в Вормсе, 1000 в Майнце, 22 в Метце»⁹⁴. В Майнце несколько евреев заперлись в сарае и были заживо сожжены фанатиками, Неизвестно, сколько всего человек погибло, но, согласно подсчетам, сотни, если не тысячи. Позднее в крестовых походах такие зверства будут повторяться. Карен Армстронг замечает: «Таким образом, мечта о христианском Иерусалиме превратила антисемитизм в неизлечимую болезнь Европы»⁹⁵. Созданный в ту эпоху ужасный прецедент еврейских погромов, в конечном счете, привел к Холокосту в нацистской Германии.

Неуправляемая банда не лучше вела себя и в Восточной империи. Входившие в ее состав «воители» разбойничали и воровали, неся опустошение и страх повсюду, куда бы ни ступала их нога. И в то же время они были убеждены, что вершат благое дело. Их вера подкреплялась сообщениями о том, что кто-то, мол, видел небесный Иерусалим сходящим на землю. Странствуя по Юго-Восточной Европе, они несли огромные потери и в боевых схватках, и от болезней и к тому времени, когда вошли в Византию, представляли собой не более чем «сборище бродяг»⁹⁶. Власти поспешно выпроводили их из Византии, чтобы они шли, куда идут, (данное событие произошло в августе 1096 года). Эти первые крестоносцы, одетые в лохмотья и ветошь, гонимые жаждой мщения и отличавшиеся крайней жестокостью, которая пугала даже турецких солдат, продвигаясь по сельской местности, грабили, насиловали и убивали всех без разбора. Подобные бесчинства продолжались ровно до тех пор, пока их отряд не столкнулся с турецкими войсками, состоявшими из профессиональных воинов, и не был уничтожен. Те немногие, кому удалось спастись, вовремя обратившись в бегство, присоединились ко второй волне уже действительно Первого крестового похода. Между тем сам Петр, бывший предводитель этого сброда, покинул своих приспешников и вернулся во Францию. Позднее он присоединился к настоящим крестоносцам, уже в Сирии, но затем отправился в Нидерланды, где и умер.

Первый крестовый поход

К 1096 году подготовка к походу приняла более упорядоченный характер, радужные мечты поблекли, и в путь отправилась уже профессиональная армия из примерно семи тысяч рыцарей в сопровождении слуг, призванных поддерживать и обеспечивать тяжеловооруженных воинов всем необходимом. Предводительствовали несколько знатных особ, в том числе Годфрид Бульонский и его братья Балдуин Фландрийский и Евстафий Бульонский. Епископ Адемар де Пюи, первый из добровольцев в Клермоне, был папским легатом.

Когда крестоносцы прибыли в Сирию, часть их отделилась и захватила Эдессу (Армения). Остальное войско осадило Антиохию и вскоре довольно легко овладело ею, воспользовавшись услугами предателя, находившегося в городе. Огромная турецкая армия, подошедшая, чтобы снять осаду, повернула назад, но крестоносцы не стали ее преследовать. Зато они окружили небольшой город Маарру. Военный гарнизон в этом населенном пункте был ничтожно мал, и жители предпочли сдаться, поверив крестоносцам, что в случае капитуляции всех их пощадят. Но крестоносцы не сдержали слова и устроили в городе настоящую бойню. И даже хуже того: и мусульманские, и христианские источники, свидетельствуя об ужасных, невероятных по жестокости деяниях крестоносцев, упоминают также и о том, что они ели своих пленников, - взрослых варили предварительно в котлах, а детей жарили на вертелах. Мусульмане воочию наблюдали творимое христианами варварство, - такое, какого они и представить себе не могли, - и память об этом жива среди них по сию пору.

В июне 1099 года войско крестоносцев подступило к Иерусалиму. Епископ Адемар умер за год до того, в августе, во время эпидемии при осаде Антиохии, но говорили, что он явился одному священнику в видении и сообщил тому, что если крестоносцы покаются, будут поститься и обойдут вокруг города босиком, то одержат победу. Некоторые рассказывали также, будто бы видели, как добрый епископ в разгар битвы сражался вместе с ними. 15 июля крестоносцам удалось пробить брешь в стенах Иерусалима. Вступив с победой в город, они безжалостно убивали в сущности всех, кого находили, -и мусульман, и евреев (христиан из города еще ранее выслал правитель Иерусалима), - пощадив только нескольких человек, занимавших в городе высшие посты. Согласно свидетельствам летописцев, по улицам лились потоки крови глубиной по щиколотку. Когда резня закончилась, а на улицах все еще лежали трупы, рыцари собрались в Храме Гроба Господня и отслужили литургию, чтобы возблагодарить Бога за победу. Немногим лишь случайно уцелевшим жителям было дано страшное задание — похоронить мертвых. Урбан II, положивший начало крестовым походам, так и не узнал о победе: он умер за две недели до того, как смог бы получить первые вести об этом важном успехе.

Рассказы о бойне распространились среди и христиан, и мусульман и повергли в ужас и тех, и других. До этого мусульмане не особенно боялись вторжения крестоносцев, рассматривая его как «еще один фактор в сложной политике того времени»⁹⁷, но разгром Иерусалима вынудил их изменить точку зрения и придти к заключению, что крестоносцев следует прогнать прочь. Позже, когда более умеренные западные христиане пытались заключить соглашения с мусульманами, хранимая теми память об иерусалимской резне мешала им осуществить эти замыслы. Не лучше вели себя крестоносцы и с братьями-христианами: они изгоняли из храмов священников-некатоликов, подвергли пыткам православных христиан в надежде выяснить местонахождение истинного креста Господня и создавали трудности для неправославных христиан, которым не столь уж плохо было под властью мусульман.

Ужас, который охватил вначале христиан, вскоре прошел, и его место заняла гордость. Многие из них согласились бы со следующим высказыванием Раймонда, одного из вождей крестового похода:

Я полагаю, что об этом дне будут помнить грядущие века, - о дне, который превратил наши труды и печали в радость и ликование. Этот день знаменует оправдание всех христиан, уничижение язычников, обновление веры. «Сей день сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный!», потому что в этот день Сам Господь явился Своему народу и благословил его⁹⁸.

Если нашествие мусульман было воспринято христианами как суд Божий, то эти победы - как знак божественного Провидения. Конечно же, это великое событие, - по мнению Роберта Монаха, величайшее после распятия, - было знамением скорого конца света, последней битвы с мировым злом и Антихристом.

Когда в Иерусалиме был восстановлен порядок и установлена власть франков, многие крестоносцы вернулись домой. Оставшиеся основали латинские государства, поделив завоеванные земли между предводителями. Они построили замки-укрепления и устроили свою жизнь подобно тому, как жили во Франции, по возможности не общаясь с мусульманами. Такое существование - жить в чужой стране и управлять народом, который в любой момент может восстать, - было сложным и ненадежным

Усама, сирийский эмир и летописец того времени, рассказывает, что чем дольше крестоносец жил в Палестине, тем становился терпимее и отказывался от своих «варварских привычек», - варварских в глазах мусульманского летописца. Он подробно излагает случай, когда только что приехавший крестоносец дурно обращается с мусульманином, мешая его молитве, но другой крестоносец, который уже прожил здесь некоторое время и сблизился с мусульманами, осаживает его, чтобы научить уважительному отношению к молитве мусульман.

Но практиковавшееся у французов испытание огнем и мечом как метод установления вины или невинности Усама не одобрил. Он рассказывает об одном эпизоде, свидетелем коего довелось стать ему самому. Один из франков потребовал возмездия за нанесенную ему обиду. Вместо того, чтобы опросить свидетелей, - шаг вполне естественный при сложившихся обстоятельствах, - ему предложили вызвать обидчика на поединок. Ответчик же, чтобы не рисковать своей жизнью, подыскал за плату замену себе. Во время жестокого, кровавого поединка истец был пронзен копьем, а затем труп бедолаги, искавшего справедливости, повесили на дереве. Усама не верил своим глазам, наблюдая столь ужасное, бесчеловечное зрелище, выдававшееся за правосудие. Исламский шариат, тщательно разработанная правовая и судебная система, требует в подобных случаях вызова свидетелей, предъявления доказательств и официального слушания. Во франкской же системе судопроизводства Усама видел лишь проявление неприкрытого варварства.

Второй и Третий крестовые походы

Но борьба за Палестину не была закончена. В 1144 году мусульманские войска отвоевали Эдессу, что и побудило европейцев организовать еще один крестовый поход. Ко Второму крестовому походу (1147-1149) призвал Бернар Клервоский. Крестоносцы были разбиты на три армии: одна должна была бороться с мусульманами в Португалии, другая - со славянами в Восточной Европе, и третья - с мусульманами в Сирии и Палестине. Евреи в долине Рейна снова стали жертвами творимых крестоносцами бесчинств, и Бернар поспешил туда из Фландрии, чтобы прекратить эту бойню.

Второй крестовый поход, по числу участников самый крупный из всех, в Палестине не снискал себе славы. Разногласия в руководстве, неумные решения и неудачи в боях с мусульманами имели своим результатом полный провал военной кампании в этой стране, что, вполне понятно, подняло дух у мусульман. В то же время в Португалии крестовый поход увенчался успехом: в 1147 году многонациональное христианское войско овладело Лиссабоном, и, таким образом, с господством мусульман на западе Пиренейского полуострова было покончено.

Дни государств, созданных крестоносцами на территории Сирии и Палестины, были уже сочтены. Возрожденный jihad возглавил Саладин ( Salah-al-Din), новый мусульманский правитель из курдов, под началом которого находилась армия, сформированная из разрозненных ранее различных отрядов, состоявших в основном из профессиональных воинов. Саладин превосходил своих предшественников не только как полководец, но и как политический деятель. Ему удалось объединить под своим руководством многочисленные мусульманские группировки, оказавшиеся неспособными из-за своей разобщенности дать достойный отпор участникам Первого крестового похода. Гневаясь на тактику Рейналда Шатильонского, который дважды нарушал перемирие с Саладином и даже попытался пойти войной на сам священный город Мекку, Саладин поклялся отомстить христианскому вождю. Клятву свою он исполнил в июле 1187 года, в битве у Хиттина, когда крестоносцы, измученные жаждой, были наголову разбиты. Разрешив купить большинство пленных крестоносцев, Саладин предоставил суфиям (мусульманам, посвятившим свою жизнь упражнениям в мистике) привилегию обезглавить пленных тамплиеров и госпитальеров, рыцарей двух военных орденов. Что же касается Рейналда, то его он убил собственноручно.

После нескольких побед на побережье Саладин повел войска к Иерусалиму. Город пал 2 октября 1187 года. Саладин приказал никого не казнить: все жители были помилованы, поскольку был заключен договор о капитуляции, а средневековые военные законы запрещали в таких случаях мстить. Заметим для сравнения: крестоносцы нарушили этот принцип в Маарре, мусульмане в Иерусалиме соблюли его. Впрочем, свобода была дарована далеко не всем: многих продали рабство. Саладин позволил сирийским христианам сохранить храмы и создал условия для возвращения иудеев в Иерусалим. Завоевание Саладином Иерусалима послужило непосредственной причиной организации Третьего крестового похода (1188-1192). На этот раз военная кампания проводилась под покровительством светских властей и с преимущественно политическими целями. Возглавили поход германский император Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II и английский король Ричард I Львиное Сердце. Флот, находившийся в ведении Ричарда и Филиппа, насчитывал 219 кораблей, в том числе 39 военных галер. Первой целью Ричарда была Акра. Город, осаждаемый до этого три года, пал через четыре недели после прибытия Ричарда. Этот правитель, которого в литературе описывают добрым и благородным, на самом деле был жесток. Когда Саладин замедлил с выполнением некоторых пунктов договора, Ричард приказал казнить две тысячи пленных сарацин, что вызвало ужас в рядах его же собственной армии и получило соответствующую оценку у историков, изучавших впоследствии этот период. Окончательную победу крестоносцы одержали в Яффе, где Ричард и небольшая группа рыцарей, сойдя на берег, выбили из крепости защитников, которых было в несколько раз больше. Ричард совершил столь много подобных подвигов, свидетельствовавших о присущих ему доблести и силе, что даже турки сочли его бессмертным. Саладин, и тот относился к Ричарду с куда большим уважением, чем к остальным своим противникам из европейцев. Во время одной из битв мусульманский правитель послал ему двух свежих лошадей, а однажды сказал: «Если мне суждено потерять Святую землю, я желал бы, чтобы ею завладел мелек [король] Ричард и никто другой»⁹⁹.

Но Ричард потерпел неудачу в выполнении главной своей задачи, заключавшейся в овладении Иерусалимом. Одной из причин этого явились полководческий талант Саладина и успешное объединение им мусульман, разбитых до этого на различные разобщенные группы, другой - неслаженность действий руководителей похода, примером чему может служить хотя бы тот факт, что французы так и не оказали военной кампании материальной поддержки в посильных для них объемах, и, кроме того, участвовали они в боях далеко не столь активно, как могли бы.

Затянувшееся противостояние вылилось, в конце концов, в игру вничью, и Саладин согласился на трехлетнее перемирие с Ричардом, позволившее христианам посещать Иерусалим и находившиеся там святые места. Несколько крестоносцев отправились в город, но Ричарда среди них не было: раз не удалось ему войти туда как победителю, его ноги не будет там.

Хотя Ричард и не сумел завоевать Иерусалим, христиане, пусть и ненадолго, завладели им в 1299 году, во время Шестого крестового похода, после заключения перемирия между германским императором Фридрихом II и египетским султаном ал-Камилем. Когда племянник Ричарда, тоже Ричард, граф Корнуэльский, отплыл в Святую землю в 1240 году, он подтвердил договор, заключенный еще при Фридрихе, и заодно добился дополнительных уступок, включая новые территории в Галилее. Через три года граф Ричард отплыл домой, и город вернулся в руки мусульман. На этот раз мусульманами были турки. Они пришли с севера и отвоевали Иерусалим у крестоносцев, которые не были готовы к этому нападению. Серьезное поражение огромного войска крестоносцев вскоре после этого, в битве при Газе, фактически знаменовало конец сколь-либо значимого присутствия европейских военных сил в Святой земле.

Иерусалим не находился в дальнейшем под контролем Запада до тех пор, пока генерал Эдмунд Алленби и его британское войско не отвоевали город у слабеющей Османской [или Оттоманской, как было принято еще ее называть] империи, что произошло в 1917 году, через шесть с половиной веков после описываемых событий. Этой победой Алленби, английский командующий, достиг того, чего не удалось добиться английскому королю Ричарду I.

Другие крестовые походы

Из других крестовых походов в Святую землю самым трагичным оказался Четвертый, к которому в 1198 году призвал папа Иннокентий III. Опиравшаяся в значительной мере на финансовую поддержку со стороны торговых кругов Венеции и других итальянских портовых городов, данная военная кампания первоначально имела своей целью нанесение удара по Египту и династии Айюбидов, правивших в ту пору и этой страной, и Палестиной, но затем план изменился, и главным направлением этого удара стал теперь Константинополь, что означало фактически войну с восточными христианами. В 1204 году крестоносцы разграбили великий город. Они мародерствовали, убивали, насиловали и даже осквернили главный алтарь Святой Софии, знаменитого христианского храма. Свое нападение на Константинополь они оправдывали ссылкой на то, что их глава, епископ Римский, не подчинен патриарху Константинопольскому и что их миссия состоит в том, чтобы сместить узурпатора Византийского престола, и возвести на него законного императора. В действительности же за всем этим скрывались в основном материальные интересы и безудержное стремление самих воителей захватить как можно больше трофеев, которых и впрямь оказалось премного. «Вся Западная Европа обогатилась сокровищами, вывезенными из Константинополя, большинству храмов досталось что-то из "святых реликвий" Константинополя»¹⁰⁰, хотя, вероятно, в этом отношении ни один храм не смог бы сравниться с собором Святого Марка в Венеции. Символично, что вход в него украшают теперь четыре бронзовых коня, - правда, это лишь копия, сама же оригинальная скульптура, вывезенная из Константинополя в ту лихую годину, находится ныне в хранилище. Подобного рода «трофеи», включая драгоценные, поражающие своим великолепием иконы перед главным алтарем Сан-Марко и редкие по красоте потиры из алебастра, оникса, золота и серебра, дают нам наглядное представление о тех богатствах, о тех бесценных творениях рук человеческих, которых лишилась столица Восточной империи. Память об этом ужасном событии, забыть о котором восточные христиане до сих пор не смогли, на протяжении многих веков служила своеобразной подпиткой разделения христианства на два направления - Восточную и Западную церковь, произошедшего еще в 1054 году. К уже данной негативной оценке «деяний» крестоносцев следует добавить и то, что разрушение ими многих византийских укреплений сделало Константинополь практически беззащитным перед османскими армиями, выступившими против него в XV веке. Таким образом, как мы видим, Четвертый крестовый поход выставил западных христиан в самом неприглядном свете.

Остальные крестовые походы окончились полным провалом. Самым позорным из них оказался так называемый «Поход детей» в начале XIII века. Призвал к нему французский пастушок Этьен, заявивший в 1212 году, будто бы ему в видении явился сам Христос. Собрав толпу последователей, в основном молодежь, он отправился в Париж, чтобы сообщить королю Филиппу о своих намерениях. Другая такая же группа выступила из Кельна. Сведения об этих событиях отрывочны и противоречивы, но их достаточно для того, чтобы понять, что никто из участников «похода» так и не достиг Святой земли. Некоторые чуть ли не сразу же отказались от этой затеи, решив принять участие в крестовом походе против еретиков в Европе, другие погибли при кораблекрушении в Средиземном море, а третьи, если верить тому, что написано, достигли Египта, где были проданы в рабство. Хотя число участников этого «похода» (тридцать тысяч в группе Этьена, семь тысяч в другой, и т. д.), скорее всего, преувеличено, тем не менее, нельзя отрицать, что данный эпизод из истории крестовых походов затронул судьбы многих.

Король Франции Людовик IX возглавил два крестовых похода: Седьмой (1248-1254) и Восьмой (1269-1272). Во время первого Людовик вторгся в Египет, но был разбит при Мансуре и попал в плен, где пробыл четыре года. Походом пастушков в 1251 году руководил человек, получивший известность как «Магистр Венгрии». Состоявший из простолюдинов, - в основном из пастухов, к которым, однако, примкнуло и немало таких, коих смело можно причислить к шпане, отряд прибыл в Париж, где был весьма благосклонно встречен самой королевой Бланш Кастильской, матерью короля Людовика IX. Но разнузданность, проявленная этим, как стало ясно, всего лишь сборищем хулиганов и насильников, естественно, вызвала ответную реакцию, и, подвергнувшись гонениям, отряд распался. Кое-кто из участников «похода» попытался все же добраться до Святой земли, но покинуть пределы Франции никто из них так и не смог.

Сколь-либо значимому присутствию европейцев в Святой земле положило конец падение Акры в 1291, а год спустя король Эдуард изгнал евреев из Англии. Вывод западных войск из стран Ближнего Востока, где они еще оставались, продолжался. Но к тому времени отношения между христианами и мусульманами уже настолько ухудшились, что некоторые мусульманские правители начали подвергать местных христиан гонениям, принуждая их принять ислам, хотя обращение силой запрещается мусульманским законом. Если на протяжении многих столетий в государственных учреждениях у мусульман работало немало христиан, то теперь чуть ли не повсеместно их стали лишать подобной возможности. Джонатан Рилей-Смит замечает в связи с этим: «Таким образом, крестовые походы, которые одной из своих задач декларировали оказание помощи и поддержки христианам из коренных жителей стран Востока, в действительности нанесли им лишь вред, надолго подорвав саму основу их статуса общины, пользовавшейся в мусульманском обществе защитой»¹⁰¹.

Дальнейшие события только подлили масла в огонь. В 1365 году кипрский король Петр I высадился с большим войском в Александрии и взял ее за двое суток. Жертвами последовавшей затем самой настоящей бойни стали и христиане с иудеями, и мусульмане. После того как из города утащили буквально все, что только можно было, корабли Петра подняли якоря и уплыли. Последствия этой акции были печальными. В Европе взлетели цены на товары, поступавшие с Востока, власти Александрии устроили гонения на христиан; Храм Гроба Господня в Иерусалиме был закрыт на несколько лет. К 1400 году движение крестоносцев осталось без армии, так что крестовые походы теперь уже не могли служить практическим целям. Однако отдельные попытки возродить былое все же предпринимались, время от времени, хотя и в более чем скромных масштабах. В качестве примера сошлемся на морской поход против Смирны в 1472 году, высадку испанского войска в Северной Африке в 1492 году и успешное нападение на Тунис, совершенное по приказу императора Карла V в 1535 году. Даже Христофор Колумб, и тот лелеял мечты об еще одном крестовом походе. Но все эти акции и устремления если и давали какой-то результат, то только кратковременный. К XVII веку Палестина стала в первую очередь своеобразным перевалочным пунктом в торговле между Европой и Азией, и восприятие ее как Святой земли к тому времени значительно ослабло, особенно в протестантской Европе, где паломничествам в Иерусалим перестали придавать значение. Вновь же о Святой земле заговорили лишь в XX веке. Возродили это понятие уже участники сионистского движения, но смысл его стал теперь совершенно иным - как Земля для евреев.

Последствия крестовых походов

Результаты крестовых походов были неоднозначны. Восточные и западные христиане, разделенные и раньше, теперь оказались еще дальше друг от друга. Достоверных знаний об исламе стало ненамного больше, хотя, следует отметить, и то, что было уже известно, пусть и в общих чертах, об исламе и великом пророке Мухаммаде, явилось для западных ученых определенным стимулом к изучению мусульманской литературы. В то время как экономических и государственных контактов было предостаточно, культурные связи практически не развивались. Миссионеры, хотя и крайне редко, предпринимали попытки обратить мусульман в свою веру, но без особого успеха.

В качестве позитивного фактора можно отметить подлинный расцвет торговли, обернувшийся сказочными барышами для негоциантов из арабов, турок и, также, европейцев, - особенно венецианцев, располагавших и грузовыми судами, Необходимыми финансовыми средствами. В Европу поступали с Востока самые разнообразные товары, включая и столь особенно ценные, как пряности, драгоценности и шелка. Между тем сухопутные торговые пути, связывавшие Восток с Западом, находились под контролем мусульманских властей и торговцев. Данная ситуация вызывала все большее и большее недовольство у европейцев и в конце концов побудила их обратиться к водным путям в Азию. Однако крестовые походы чуть ли не полностью истощили и материальные, и людские ресурсы, которыми располагали когда-то западные страны, и к тому же, возможно, нанесли еще и ощутимый удар по моральному идеализму европейцев.

Крестовые походы стали ответной реакцией стран Европы на мусульманский джихад VII века и, в какой-то мере, зеркальным отражением этого явления. Обе стороны, считая себя ущемленными в чем-то, стремились «восстановить справедливость» военным путем, и воины и из того, и из другого лагеря верили фактически в одно и то же, - что, погибнув в бою, они тотчас же окажутся в раю. Никто не заставлял завоеванных принимать веру победителей, - если те желали, то могли сохранять свою веру, правда, переходя при этом в категорию людей второго сорта, - хотя позднее в Испании стали требовать принятия христианства буквально ото всех. Обе стороны устанавливали законы и правила, ограничивающие общение между «побежденными» и «победителями», и облагали специальным налогом так называемых иноверцев.

Что касается жестокости и бессмысленной резни, то следует заметить: хотя мусульманские военачальники и отдавали иногда приказы о массовых казнях, христиане, тем не менее, «опережали» их в этом отношении, о чем наиболее наглядное представление дают события в Иерусалиме. И еще: христиане в своих выступлениях часто высказывались о необходимости «убивать мусульман», мусульмане же, в противоположность им, если и позволяли себе подобного рода призывы в отношении христиан, то делали это исключительно редко. Оставляя в стороне вопрос о религиозной свободе, которую мусульмане предоставляли иноверцам из христиан, получавшим, таким образом, определенную гарантию своей безопасности, мы можем сказать лишь одно: никто из завоевателей не спешил нести побежденным добро.

Крестовые походы наглядно продемонстрировали Западу, сколь обширен мусульманский мир и что господствующее положение в торговле между Европой и Азией занимают мусульмане. Однако через несколько веков положение изменилось. Запад сам стал средоточием силы. Его господство над морями бросало вызов сложившейся системе, когда торговля между Западом и Востоком находилась под контролем мусульман. И, наконец, как следствие европейского колониализма, Запад занял ведущие позиции в мировом промышленном производстве и торговле, поставив тем самым исламский мир в неравное положение.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|