|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

Глава четвертая

ИСЛАМ В ГЛАЗАХ СРЕДНЕВЕКОВОГО ЗАПАДА: «ИСКАЖЕННЫЙ ОБРАЗ»⁶⁵

Существование ислама создавало исключительно острую проблему для христианства Средних веков, причем проблему многоплановую. Как практическая проблема, она призывала действовать, сделав, наконец, выбор между крестовыми походами с их состязательным потенциалом, обращениями, сосуществованием и взаимной торговлей. Как богословская проблема, она упорно заявляла о необходимости раскрыть тайну существования данного вероучения, ответив на такие вопросы: какая роль предначертана ему в истории, - знак ли это конца света или просто свидетельство определенной стадии в развитии христианства; ересь ли это, раскол или новая религия; люди ли породили его или диавол, и что вообще оно представляет собой, - непристойную пародию на христианство или идеологию, которая заслуживает внимательного изучения?.. Существование ислама весьма беспокоило Запад.

Р. В. Сутерн⁶⁶

Иоанн Дамаскин и его грекоязычные коллеги отреагировали на появление ислама непониманием, ложными толкованиями и обвинениями, весьма преуспев в воспевании достоинств христианства и практически так и не сказав ничего ни об основных религиозных положениях и богословских притязаниях ислама, ни о взаимоувязке мусульманской веры и жизни. Западные христиане вели себя не лучше. Проблемы как западного, так и восточного христианства усугублялись явной военной угрозой, исходившей от мусульман, особенно для Востока, а также тем обстоятельством, что в мусульманских обществах был достигнут высокий в социальном и экономическом отношениях уровень жизни, а их культура по многим показателям превосходила западную. Все это постепенно, но неотвратимо вызывало зависть и недоумение европейцев. Арабы создавали урбанизированное общество, утонченное и властное, которое затмило земледельческий Запад, так и не оправившийся все еще после варварских набегов. В то же самое время «ислам противостоял и выступавшим против него военным силам, и попыткам обращения, и сдавать своих позиций он не собирался»⁶⁷. Так что, несомненно, у католиков были причины сопротивляться новой восходящей вере, и они это делали.

В сущности, о Мухаммаде и его религии мало что было известно на Западе до XII века, когда крестоносцы столкнулись с мусульманами в Святой земле, и христианские ученые в Испании и Сицилии стали получать от своих мусульманских и иудейских коллег классические манускрипты и сведения по интересующим их вопросам. Во время крестовых походов рыцари, путешественники, купцы и паломники, вернувшись из Святой земли, рассказывали истории об исламе. Хотя содержавшаяся в них информация не отличалась, как правило, особой точностью, имя Мухаммада тем не менее стало столь широко известно, что христиане вынуждены были как-то реагировать на него и его религию.

Отношения между христианами и иудеями складывались по-иному. В первые века нашей эры христианские богословы еще как-то мирились с иудаизмом, продолжавшим заявлять о себе. Иудеи отвергли Иисуса, но их вера была древней: откровение они получили задолго до Иисуса, и он на него опирался. Включив еврейское Писание в свою Библию, христиане тем самым подтвердили тот факт, что многое было заимствовано ими из иудаизма. В течение нескольких веков евреи довольно спокойно жили под властью христиан, следуя, как положено, установкам еврейских писаний и иудейских традиций. Но в VI веке кодекс Юстиниана резко ухудшил их положение. Прежде всего, им отменялся закон, содержавшийся в более раннем кодексе Феодосия и предоставлявший евреям законное право на проживание. Кроме того, он запрещал иудеям заниматься правовыми вопросами и иметь рабов-христиан, ограничивал их права собственности и закрыл для них доступ к ряду должностей в официальных учреждениях. Вдобавок кодекс принижал иудаизм, ставя греческое и латинское Писание выше еврейского, лишал устную традицию (Мишну) законного статуса и предписывал отлучать от Церкви и предавать смертной казни всякого, кто отвергает воскресение. Хотя на практике все эти уложения редко выполнялись, они тем не менее задавали определенный тон, что и сказалось в будущем, когда в XI веке иудеи подверглись жестокому гонению.

В мусульманских областях, напротив, иудеи не испытывали никаких притеснений. В Багдаде до его падения проживала многочисленная иудейская община, и один путешественник, посетивший этот город в 1170 году, сообщил, что там насчитывалось двадцать три синагоги и десять раввинских школ. В мусульманской Иберии иудеям жилось еще лучше. Они были купцами, ростовщиками, чиновниками, учителями и учеными, - и это несмотря на то, что по исламскому закону занимали более низкое положение, чем мусульмане. Но все изменилось, стоило только им снова оказаться под христианской властью. Изданный в 1492 году трагический указ короля Фердинанда и королевы Изабеллы объявлял незаконным само присутствие иудеев на территории Испании и ставил их перед выбором: обратиться, покинуть страну или принять смерть. Из-за этого указа Испания лишилась ценного, исключительно деятельного и предприимчивого среднего класса, что отрицательно сказывалось на состоянии страны в течение нескольких веков.

Поскольку в первые века существования ислама мусульмане, в сущности, не жили под властью христиан, то не возникало и необходимости в законах, устанавливающих определенные ограничения для них. Такие законы появились после Реконкисты, когда мусульмане подпали под власть христиан. Само собой, разумеется, предпринимать какие-то шаги в ответ на мусульманские доктрины и утверждения ислама относительно Мухаммада должен был весь христианский мир, но делать это было непросто.

Сначала христиане рассматривали ислам как христианскую ересь, но ересь не имела бы независимых откровений и подпадала бы под власть Церкви. Но когда христиане поняли, что религия сарацинов основана не на библейском откровении и не на христианской традиции, то аргументы против ересей и против иудеев перестали работать. Средневековые мыслители нуждались в новых доводах против ислама, а их было трудно найти в культуре, которая основана на традициях. Одним из возможных решений могли стать нападки на личность Мухаммада.

Доводы против Мухаммада

До середины XII века западным христианам практически не были доступны подлинные свидетельства об исламе, и тот, кто писал про ислам, полагался в основном на то, что и так все слышат и повторяют. В начале указанного века Гилберт Ногентский, написавший историю Первого крестового похода, признает, что при описании Мухаммада он опирался только на то, что говорится в народе. Не имея возможности подтвердить достоверность представленного им материала, Гилберт оправдывался ссылкой на то, что «можно не бояться говорить зло о том, чья пагубность превосходит все мыслимое зло»⁶⁸. Подобное предубеждение позволяло писателям говорить об исламе практически все что угодно, лишь бы это было нелестным. К сожалению, точка зрения Гилберта преобладала в западных повествованиях об исламе в течение всего Средневековья, - даже после того, как стали доступными собственно мусульманские материалы.

Впрочем, и в таких источниках приводятся порой, пусть и крайне редко, правдивые сведения. Авторы, более близкие к мусульманам, одобряли Мухаммада за сокрушение идолопоклонства и иногда признавали, что он проповедовал поклонение единому Богу. Но в целом христианские работы об исламе изобиловали преувеличениями и, как правило, не имели ничего общего с действительным положением вещей.

Неотъемлемой частью борьбы христиан с исламом было развенчание Мухаммада. Хотя мусульмане и не приписывали ему божественную сущность, они почитали его как Посланника Божьего, человеческий источник божественного откровения, и в силу данного обстоятельства он смог стать своеобразной, удобной к тому же, мишенью для нападок христиан. Христианские авторы выставляли его лжецом, жестоким, бесчестным человеком, обманщиком, который выдавал свои мысли за Божье откровение. В одном сочинении говорится даже, что Мухаммад был когда-то кардиналом Римской церкви, но затем понял, что не сможет осуществить своих амбиционных планов, и бежал в Аравию, где и основал ложную религию - ислам.

В Средние века, - как в начале, так и в конце этого периода, - христиане особенно напирали на то, что Мухаммад совсем не похож на истинных пророков: не творил чудес, не предсказывал и жил неправедно, что противоречит понятиям о пророчестве. Они указывали на рану, полученную им в битве при Ухуде, втором сражении с мекканцами, будучи уверены, что это явное свидетельство того, что Мухаммад — простой смертный. Норман Даниэл следующим образом суммирует сказанное выше: «Мухаммад был грешником и человеком, и оба этих факта казались одинаково важными»⁶⁹.

Христианам доставлял удовольствие тот факт, что в Коране не говорится о чудесах Мухаммада: им ведь было известно, что в более поздней мусульманской традиции утверждается, что он творил чудеса. В одном христианском трактате, автором которого считается Сан-Педро Паскуаль (ум. 1300), подчеркивается столь явное противоречие между Кораном, отрицающим чудеса, и рассказами о них в мусульманской устной традиции и на этом основании делается вывод о том, что мусульмане фактически превращают Мухаммада в лжеца, поскольку приписывают ему чудеса, о которых в Коране ни слова. И затем в той же работе приводится довольно много чудес из мусульманской традиции. Мусульмане рассказывают о быке, который разговаривал с Мухаммадом, о смоковнице, склонившейся перед ним как пророком, и о ноге ягненка, предупредившей его, что она отравлена. В одной из самых известных историй говорится о том, как Мухаммад расколол луну. Этот рассказ, в общем-то, основан на тексте Корана, первоначально имевшем, возможно, метафорический смысл: «Приблизился час, и раскололся месяц!» (54:1). Но окончательная, расширенная версия данной истории имеет мало что общего со своей предтечей в Коране, и появилась она, скорее всего, уже после смерти Мухаммада. Христиане насмехались над всеми этими историями.

Отрицая чудеса Мухаммада, христиане пытаются не замечать того, что мусульмане называют «постоянным чудом» ислама, то есть Коран, чьи чарующие ритмы им просто неизвестны. Даже когда на Западе появлялся латинский перевод Корана, для европейцев по-прежнему оставалась недоступной волнующая сила оригинального, арабского текста этой книги, и чтение перевода лишь раздражало их. Христиане говорили, что эта книга совершенно не похожа на Библию: в ней не излагается история спасения, нет притч и сколько-нибудь значительных пророческих предсказаний. Отчасти они протестовали и против формы Корана. Риколдо де Монте-Кроче (ум. 1320), путешественник, занимавшийся время от времени и миссионерской деятельностью, сетовал, что названия некоторых сур, - «Муравей», «Паук» или «Дым», - не подходят божественному тексту, многие фразы постоянно повторяются, например, «Хвала Ему» или «Нет бога кроме Бога», и т. д., отзываясь подобным образом о фразах, которые в оригинале, на арабском языке, с наслаждением читаются снова и снова. Он обыгрывает утверждение мусульман, что ни человек, ни ангел не мог сотворить такую книгу, говоря, что, конечно же, нет, поскольку книга полна лжи и клеветы.

Затем начинаются разговоры об откровениях, которые сосредоточены на конкретных ситуациях или людях, например, на повелении женам:

О пророк, скажи твоим женам:

«Если вы желаете ближней жизни и ее прикрас,

то приходите: я дам вам насладиться и отпущу вас прекрасным

способом.

А если вы хотите Аллаха и Его посланника и последнего жилища,

то Аллах уготовал добродеющим из вас великую награду... А кто из вас покорен Аллаху и Его посланнику и творит благое, -

той Мы дадим награду ее вдвойне и приготовили для нее благородный надел» (Коран 33:28-31).

Откровение, позволившее Мухаммаду жениться на Зайнаб, упоминали еще чаще. Хотя и в Библии есть примеры откровений, относящихся к конкретным ситуациям, средневековые критики не допускали, что такие же примеры из Корана могут быть подлинными. «Для мусульманина откровение, которое подходит к особому обстоятельству, считается обычным, но христианское сознание не воспринимает подобных вещей, подвергает их осуждению»⁷⁰.

Личность Мухаммада

На Западе хорошо знали, что Мухаммад был бедным и неграмотным. Европейцы говорили, что он, не имея образования, не мог сам создать такую религию, кто-то должен был подсказать ему. Они насмехались и над его низким родом. В Аравии к этому не относились серьезно, поскольку арабы ценят продвижение вверх, но в Западной Европе думали иначе. Говорили, что он человек честолюбивый и высокомерный, сделавший карьеру через выгодный брак. Воспользовавшись своей экономической и политической властью, он заставил Хадиджу предпочесть его, а затем обратился к религии и фальшивым притязаниям на пророчество, чтобы доказать обоснованность своих честолюбивых стремлений к власти. Согласно же мусульманской традиции, все было наоборот: пророческий дар предшествовал его взлету.

Ничто не вызывало у европейцев больше отвращения в истории Мухаммада, чем его сексуальное поведение. Они говорили о нем как о человеке с необузданной половой страстью, равной страсти тридцати или сорока обычных людей. Кроме того, ограничив своих последователей четырьмя женами, он, возможно, себе взял девять. Случай, когда Мухаммад получил специальное откровение, одобряющее его брак своей невесткой Зайнаб, стал объектом самого сурового осуждения. Европейцы считали, что Мухаммад лишь прикрыл свою похоть словами об особом божественном откровении. Что же до других браков Мухаммада, то христиане не знали или не хотели понять, что большинство из этих союзов было заключено с политической целью, а это являлось обычным в том обществе делом. К тому же некоторые браки помогли женщинам избежать бедности, а несколько даже не предполагали супружеских отношений. Не могли они поверить и в то, что Мухаммад в течение многих лет состоял в единственном браке с Хадиджей.

Они осуждали Мухаммада и за то, что он позволил мусульманам иметь четырех жен. Проявляя заботу о женщинах, лишившихся семьи и в результате оставшихся без всякой поддержки, Мухаммад сказал:

А если вы боитесь, что не будете справедливы с сиротами, то женитесь на тех, что приятны вам, женщинах -и двух, и трех, и четырех. А если боитесь, что не будете справедливы,

то - на одной или на тех, которыми овладели ваши десницы. Это - ближе, чтобы не уклониться (Коран 4:3).

Пророк скорее ограничивает многоженство, чем призывает предаваться распутству, но христианским критикам это и в голову не приходило. Склонные верить в худшее, они видели во всем только сексуальные излишества. Считая, что многоженство было правилом для всех мусульман, они не знали даже, что лишь немногие мужчины позволяли себе иметь несколько жен. Христиане постоянно упрекали мусульман в распущенности, находя ее как в жизни Мухаммада, так и в свободе, которую он допускал для своих последователей.

Из-за этих разногласий каждая из двух религиозно-общественных систем представлялась другой более чем странной, особенно из-за разницы взглядов на откровение и брак. Образ жизни Мухаммада и откровения, о которых он говорил, воспринимались христианами с трудом. Все, что было необычным для них, они объявляли ложью или беззаконием. Что же до брака, то христиане считали единобрачие законом, который установил Бог, причем единобрачие без развода. Этот идеал находил подтверждение в более высоком идеале - целибате священников и монашестве. Как бы то ни было, появилась идея, будто бы брак, даже единобрачие, - это только уступка слабохарактерным людям, которые, как говорит Павел, не в силах унять свои страсти. Супружество рассматривалось как предельно допустимая форма взаимоотношений между мужчиной и женщиной, и любое нарушение установлений, касавшихся брака, считалось вопиющим проявлением пренебрежительного отношения к Божьему закону. Христиане не мыслили в тех категориях, которые могли бы помочь им разобраться в сути мусульманского закона, допускавшего брак с несколькими женами и предусматривавшего к тому же возможность развода.

В вину Мухаммаду вменялось и то, что для установления ислама он не гнушался и войной и не только позволял иногда, но даже приказывал предавать смертной казни его противников в Медине и при покорении Мекки. Христиане припоминали также убийство иудейского поэта Кааба ибн ал-Ашрафа, который, перебравшись из Медины в Мекку, сочинял стихи, призывавшие мекканцев выступить против Мухаммада. Когда поэт вернулся в Медину, пророк приказал убить его. Мухаммад находил это справедливым поступком по отношению к предателю и смутьяну, но на Западе данную акцию расценили как еще одно проявление жестокости этого человека. Учиненная Мухаммаддом расправа с непокорными иудейскими кланами в Медине также вызывала жалость, на этот раз, возможно, более понятную. Зная о завоевательных походах мусульман не понаслышке, христиане говорили, что Мухаммад не умел совершать чудеса для поддержания веры и поэтому-то и начал войну.

Эти два факта: половая распущенность и войны, которые он вел, - вновь и вновь приводились на Западе как неопровержимые свидетельства того, что Мухаммад был самозванцем, а не истинным пророком.

Отрицательное отношение христиан к сексуальному поведению Мухаммада и его беспрерывным войнам имело, по крайней мере, веское основание - представление, пусть и несколько искаженное, о реальном положении вещей, а не просто досужие вымыслы. Спор в данном случае шел только об интерпретации и оценке этих фактов. У Мухаммада действительно было много жен, и он действительно предавал людей казни. Конечно, можно вспомнить, что обо всем этом говорится и в Ветхом Завете. Некоторые патриархи и вообще достойные люди в раннюю пору израильской истории имели по несколько жен, а великие пророки Моисей, Илия и Елисей сами участвовали в войнах и убийствах. Но почерпнутые из Писания сведения подобного рода не производили впечатления на христиан, поскольку указанные выше лица жили в глубокой древности, в начальный период борьбы за спасение, и для сравнения с Мухаммадом куда более подходил образ Иисуса.

Что же касается войны, критики Мухаммада не принимали в расчет применение христианством военной силы в Европе, а о том же, что будет во время крестовых походов, им еще, само собой разумеется, не могло быть известно. В первые три века своего становления христианство распространялось мирно, однако потом ситуация изменилась: глубокая, неразрывная связь между религией и обществом, характерная для средневековой Европы, обусловила, соответственно, применение насилия и войны в поддержку своей религии. От жителей завоеванных территорий требовали принять христианство, и нередко тех, кто не шел на это, насильно обращали в новую для них веру. Христиане осуждали ислам за насилие, и в то же время, сравнивая свою веру с исламом и критикуя последний, они умалчивали обо всех этих фактах.

Сведения, основанные на вымысле

Основой для многих из имевшихся у христиан сведений об исламе послужили вымысел и клевета. Широкое распространение в обществе получили обвинения Мухаммада в том, что он обладал огромной сексуальной потенцией, равной потенции тридцати мужчин, и хотел утвердить этику половой распущенности вместо того, чтобы ограничить уже существующие излишества в данной области. Но все это было ложью. Существовал также фантастический анекдот о грифе, который дал откровение Мухаммаду. Большей известностью, однако, пользовалась история о голубе, но и она уступала по популярности рассказу о теленке или быке, который принес Мухаммаду священный Коран на рогах (впрочем, иногда, заметим, вместо теленка или быка в различных версиях такого рассказа фигурировал верблюд).

Некоторые из этих историй берут начало в легендах и народных сказах, популярных в определенных кругах мусульманского общества, другие же были сфабрикованы оппонентами ислама. Не было ни одного случая, когда бы христиане попробовали проконсультироваться у знающего человека из мусульман, чтобы выяснить степень достоверности известных им рассказов или узнать, как думающие мусульмане оценивают их. Христиане с самого начала были нацелены на негативную оценку всего, что как-то связано с исламом. Норман Даниэл отмечает, однако, что по существу все оставалось бы по-прежнему, даже если бы они и не придумывали ничего:

Весьма примечательно, что факты слишком часто измышлялись, или извращались, или, по крайней мере, преувеличивались, но если бы христиане и не делали этого, они все равно, при трезвом взгляде на жизнь Мухаммада, могли бы сказать, что он не истинный пророк, поскольку вел себя так, как он и в самом деле вел. В этом вопросе между христианами и мусульманами мало что общего⁷¹.

Мухаммад как враг

Западные христиане говорили, что Мухаммад подсунул своим последователям религию, полную лжи и обмана. Он отрицал факт распятия Христа, говорил, что в текст и Ветхого, и Нового Завета были внесены изменения, исказившие его первоначальный смысл, и не признавал авторитета христианского священства. Эти обвинения в адрес Мухаммада были справедливыми, и, конечно же, христиане не могли спокойно взирать на подобные вещи. Поскольку ислам воспринимал Иисуса совсем не так, как христиане, они заключили, что Мухаммад и его последователи — враги Христа.

На этот случай уже были готовы аргументы. Поскольку враг Христа должен резко отличаться от него, надо было просто показать, что Мухаммад - прямая противоположность Иисуса, и изобразить его великим клеветником, который использует религию, чтобы оправдать свою жестокость и распущенность. Что же до откровения, Мухаммад просто придумал его или же получил в припадке эпилепсии. Айша говорила, что видения ослабляют его, он покрывается потом и пребывает в глубоком трансе. Впрочем, слухи об эпилепсии исходили не из мусульманских источников.

В то время было принято по обстоятельствам смерти судить, что из себя представлял человек, и рассказы о смерти Мухаммада, известные христианам, давали лишь новый повод отрицать обоснованность веры в то, что Мухаммад был пророком. Они не знали, что Мухаммад умер на руках своей любимой жены Айши и был похоронен в своем доме, или что на его могиле построена прекрасная мечеть. Они думали, что он был съеден свиньями или собаками; или задохнулся во время припадка эпилепсии и был съеден свиньями; или убит еврейкой, которая принесла ему отравленного ягненка; или убит еврейкой, скормившей затем его труп свиньям, кроме левой ноги, которую она сохранила, говоря всем о том, что остальное тело унесли ангелы. Иногда этими ссылками на свиней христиане объясняли происхождение мусульманского запрета на свинину. В другой придуманной истории рассказывалось, что тело Мухаммада покоится в железном гробу, подвешенном в воздухе с помощью магнитов, закрепленных его последователями в «храме» в Мекке. В то же время, следует отметить, широко известная поговорка о горе, которая «не идет к Магомету», не имеет никакого отношения к мусульманской традиции. Упоминавшиеся нами и подобные им истории рассказывались и пересказывались скорее для развлечения, чем для пополнения знаний. Более серьезные писатели обычно были лучше осведомлены о затрагиваемой ими проблематике, но и они не гнушались вводить в свои произведения такие рассказы, которые, независимо от их содержания, были призваны подрывать авторитет Мухаммада.

Идолослужение

Хотя людям, знающим ислам, было известно и то, что мусульмане монотеисты и что Мухаммад запретил идолопоклонство, не все авторы знали об этом. «Песнь о Роланде», знаменитый памятник поэзии XII века, повествующий о походе Карла Великого в Испанию, приписывает мусульманам идолослужение. В поэме говорится о трех золотых идолах у сарацинов, стоящих в пещере, - примечательно, что не в храме или мечети. Они изображают Мухаммада, Аполлона и Тервагена, - последние два считались бесами. Супруга короля сарацин и воины, в ярости, что эти божества не помешали Карлу Великому победить, врываются в часовню и разбивают идолов. Когда разгневанные мусульмане сбрасывают идола Мухаммада в ров, собаки рвут и гложут его там, — это явная реминисценция на судьбу Иезавели в 9-й главе Второй книги Царств. Тем временем Карл Великий приказывает своим воинам войти в «синагоги и мечети» Сарагосы и сокрушить «идолов и кумиров», так чтобы «колдовства и духу не осталось»⁷². Продолжая такое иконоборчество, Карл Великий приказал тех сарацинов, которые не подчиняются ему, «вешать, жечь и убивать нещадно». В поэме сказано, что более ста тысяч сарацин насильно крещены, кроме королевы, которую везут во Францию, чтобы она стала «добровольной христианкой», так как король «добра ей желает, а не зла»⁷³.

«Песнь» драматично изображает Карла Великого и его воинов и гибель его племянника Роланда, франкского маркграфа Бретани, но само повествование неисторично. Король франков приехал в Испанию по просьбе мусульманского правителя, который, будучи не в силах дать отпор другим мусульманам, угрожавшим ему, обратился за помощью к Карлу Великому, и войско, напавшее на него в Ронсевале, состояло из басков, или, иначе, из немусульман⁷⁴.

Эта история, написанная примерно через три столетия после упоминаемых в ней событий, представляет собой скорее вымысел, мало что имеющий общего с реалистическим отчетом о военном походе. Но для нас она ценна тем, что показывает, как ее авторы могли настолько не знать ислам, что изобразили мусульман язычниками. Заметим также, что создатели поэмы не постеснялись при этом рассказывать о проводимом христианами принудительном крещении иноверцев.

Позже более образованные христиане стали чуть лучше понимать суть ислама. Но и тогда продолжало бытовать мнение Иоанна Дамаскина и Константина Багрянородного о том, что знаменитым пением Allahu akbar мусульмане призывают языческих богов. В подтверждение данного положения западные христиане даже выдвинули тезис, согласно которому, пятница, священный день мусульман, в течение долгого времени ассоциировалась с культом Венеры.

Мусульманские обряды

Хотя многим христианским писателям были известны и Кааба, и истории, повествовавшие о ее создании Авраамом и Измаилом, некоторые думали, что она до сих пор остается языческим храмом, посвященным, в частности, Венере, или что мусульмане ходят туда поклоняться Мухаммаду. Кое-кто знал также и о мусульманском обычае молиться пять раз в день, но обращенный иудей Педро де Альфонсо (ум. 1110) был уверен, что это число Мухаммад взял как среднее между тремя молебствиями в иудаизме и семью в христианстве. Марк Толедский, который перевел Коран на латынь вскоре после 1200 года, говорил, что христианские церкви превращены в мечети, где «грешники предаются молитвам к отвратительному Мухаммаду»⁷⁵. Свидетель этого, доминиканец Риколдо де Монте-Кроче, был потрясен глубокой искренностью этих молитв, или, по его словам, «искренностью показной»⁷⁶.

Рамадан, мусульманский священный месяц поста, также подвергался критике. Мусульмане вовсе не постятся, говорили христиане, поскольку по ночам они обжираются и даже отправляются в море для сексуальных излишеств. Педро де Альфонсо отмечал: «Их пост состоит в том, что они постятся лишь в дневное время, а по ночам только тем и занимаются, что едят, пьют и совокупляются»⁷⁷. Таким образом, как видим мы, две религиозные системы сталкиваются и в этом вопросе: в одной пост понимается как строгие ограничения в течение многих дней для немногих, сильных духом, в другой – как ограничения, приемлемые и для обычного человека. Это разные посты для разных целей. Христиане видели эти различия и вместо того чтобы понять, что у мусульман другой пост, утверждали, что мусульманский пост неискренний, показной и лицемерный.

Те же проблемы возникали и в связи с мусульманским омовением перед молитвой, умыванием рук, лица и ног. Европейцы говорили, что это слабое подражание христианскому крещению, и снова твердили о лицемерии. Некоторые считали, что мусульмане скопировали свои свободные одеяния с христианской монашеской одежды. Что же до мусульманского призыва к молитве, он, конечно же, заменял христианский звон колоколов. У Нормана Даниэла мы встречаем такие слова: «Ислам являлся всего лишь отражением, часто нечетким, того, что было у нас дома»⁷⁸. «Дом» был образцом, и всякое отклонение от этого «эталона» рассматривалось как заблуждение, неискренность или лицемерие. Западные христиане мало что сделали для того, чтобы вникнуть в суть мусульманских обрядов и обычаев и познакомиться с тем, что же сами мусульмане думают об этом. «С обеих сторон подчеркивалось не общее в религиях, а их несходство, на котором и сосредотачивалось внимание людей»⁷⁹. Различия учитывались, сходство игнорировалось.

Положительные слова об исламе

Несмотря на такое обилие жестокой критики и обвинений в адрес ислама, некоторые христиане, особенно посетившие мусульманские страны, находили повод и положительно отозваться о мусульманах. Риколдо де Монте-Кроче путешествовал по Ближнему Востоку и жил среди мусульман двадцать лет. Он восхищался тем, как мусульмане относятся друг к другу, - гораздо лучше, говорил он, чем христиане к христианам. Мусульмане обладают христианскими добродетелями, которые у самих христиан отсутствуют. «Мы были потрясены, как столь ложная религия может приводить к такому совершенству»⁸⁰. Они не воруют, не убивают, не насилуют и обходятся друг с другом и с гостями с великой почтительностью и вежливостью, тогда как среди христиан убийство и воровство считаются в порядке вещей. За все это он хвалил мусульман, - особенно потому, что думал, будто их религия предъявляет к человеку меньше нравственных требований, чем христианская. Несмотря на то, что он был одним из немногих христианских писателей, которые знали мусульман непосредственно, Риколдо разделял некоторые заблуждения своих единоверцев относительно мусульманского учения, но его предубеждения возникли из реального расхождения между двумя религиями, а не из выдуманных историй. Поскольку ислам - не христианство, он ложен; поскольку он отвергает христианскую веру, он - зло, - рассуждения Риколдо ясны и понятны.

Хроники крестовых походов восхваляют благородство мусульманских полководцев, таких как Саладин и Байбарс, которые относились к христианам, попавшим в плен, более милосердно, чем христиане к мусульманам. О мамлюкском военачальнике аз-Захире Байбарсе, который, вероятно, сделал больше других, чтобы уничтожить католическое государство в Палестине, доминиканец Вильгельм Триполийский, живший в XIII веке, сказал: «Он ненавидел вино и продажных женщин... Он приказал своим подчиненным жить праведно и в мире и защищал христиан, которые были подвластны ему, особенно монахов горы Синай».⁸¹ (Заметим в связи с вышеизложенным: мамлюки - воины из бывших рабов, основавшие собственную династию, правившую в Египте.) Некоторые думали, что добродетели мусульман свидетельствует об их близости к обращению в христианство.

С другой стороны, христианская традиция развивала ту точку зрения, что ислам в лучшем случае - ересь, в худшем -сатанизм. Он не только нанес военное поражение христианам и постоянно угрожает им, но и стремится обольщать и обманывать их, готовя тем самым своим иноверцам вечные муки. Столь мрачного взгляда на эту религию придерживались практически все, и даже тогда, когда христиане смогли получать информацию о мусульманах из первых рук.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|