Глава 3
БОЖЕСТВЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ В ИСТОРИИ47.
Бог в библейском откровении — это Бог действующий48. В общении с людьми он не ограничивается одними словами любви и дружбы. Он присутствует и его присутствие есть действие. Бог открывается через действие.
Современный человек интересуется историей как ее главное действующее лицо. И цель, к которой он стремится, одна - осмыслить историю и направить ее в будущее, где непременно воцарится мир и справедливость. Библейский Бог не оспаривает ответственности человечества перед лицом истории и не умаляет ее значения. Бог и человек участвуют вместе во всех перипетиях истории; Бог вселяет в людей мужество и смелость, придает уверенность их попыткам осмыслить историю, потому как именно Господь и только Он один наполнил ее тем смыслом, постигнуть который они стремятся.
Итак, речь идет отнюдь не о том вечном исходе, который завершится на вершине символической горы Фасги (Втор 34,1-7), откуда земля обетованная представляется утопией. Мессианское примирение — это, конечно же, тоже будущее. Но речь идет о том будущем, которое реально и истинно, так как основано оно на вечном обещании Божием и на Его боготворчестве в тесном единстве с людьми. Будущее это не должно быть ни сказкой, ни утопией. Это призыв к серьезному, творческому осмыслению нашей истории и, в частности, истории современной.
Конечно, тот кто будет стараться осмыслить историю односторонне, настаивая на самостоятельности (автономности) человеческой деятельности, тот никогда не придет к библейскому откровению. Останется в полном неведении и тот, кто от имени Библии будет отрицать над-исторический ход развития, ибо христианское Спасение выходит за рамки истории (см. далее гл. 18,Б,5). Не меньшее заблуждение попытка считать библейского Бога чуждым историческому творчеству. Как для иудейства, так и для христианства понятия "Спасения" и "Откровения" имеют смысл только в истории. .
1. История и откровение
"О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни" говорил Святой Апостол Иоанн (1 Ин 1,1-4). Откровение, по утверждению Собора, совершалось gestis verbisque, т.е. словесно и событийно49.
"Это домостроительство Откровения совершается действиями и словами внутренне между собой связанными, так что дела, совершаемые Богом в истории Спасения, являют и подтверждают учение и все, что знаменуется словами, а слова провозглашают дела и открывают тайну, содержащуюся в них. Но внутренняя истина как о Боге, так и о Спасении человека, сияет нам через это Откровение во Христе, Который одновременно и Посредник и Полнота всего откровения" (DV-2).
Впервые в таком официальном документе об Учительстве Церкви описывается домостроительство Откровения, которому придается поистине исторический размах. Традиционно, в дособорных учебниках по Богословию понятие Откровения сводилось к доктринальной стороне вопроса (т.е. к словам), в ущерб исторической и событийной стороне. Более того, сверхъестественное (сверхприродное) откровение, которое происходит "по слову" (per verba), было противопоставлено откровению естественному, осуществляющемуся "по факту" ("per facta")50.
Любопытно, что в прошлом подобным образом противопоставляли эти два откровения, а между тем, если и существует определенная специфика библейской трактовки откровения, то это, несомненно и исключительно, ее "историзм". Бог дает познать себя посредством своего присутствия, данном людям в их историческом опыте, их историческом знании о его присутствии. Слово Господне (по-еврейски dabar) всегда действенно и созидательно: оно снимает покров, обнажая таинственный образ непостижимого Бога (и здесь Слово действует в истории и через историю), вовлекает человека в жизнь, осуждает его и спасает его через веру. История Бога и Его народа - это история Слова Божия, то есть история, которая говорит.
Прежде чем сообщить десять заповедей ("десять слов") Бог называет имя Свое перед народом: ЯхвеIV: "Я Господь. Бог твой" (Исх 20,2а), — и далее продолжает, — "Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства" (Исх 20,2б). Чтобы раскрылось нам значение имени Яхве, не следует обращаться к сокровенному таинству сути Господа нашего, а к истории Божественного освобождения народа Израилева из Египта. Это историческое событие само по себе дает объяснение народу Иудеев, кто есть для него Яхве, а именно "Тот, Кто здесь, Кто присутствует, Кто для нас, Кто с нами" (подробнее см. гл. 2, сноска 15). Бог предстал перед Моисеем и перед народом Израилевым, чтобы высвободить его из рабства, чтобы даровать ему свободу, призвать к служению Господу, к свободе общения людей друг с другом, к вновь обретенной солидарности в жизни и в истории. Именно таким Господь пожелал предстать перед народом Своим.
С таким же в точности богословским подходом сталкиваемся мы и в благовещении пророков, глашатаях исторической встречи Бога с народом Израилевым. В их проповедях часто встречаются слова "Я Господь - Спаситель твой и Искупитель твой, Сильный Иаковлев" (Исх 49,26; 60,16; Иез 6,10; 7,4.9.27; 13,9.14.21.23; 25,7.17 и т.д.). Бог дает познать себя в историческом деянии Своем: Он и строгий судья, председательствующий в суде над Израилем во время страшной катастрофы; но Он и Тот, кто в любви и благодати Своей помогает Своему народу обрести себя и начать новую жизнь.
В Новом Завете еще более очевидно то, что суть и центр Откровения - это Бог Единый: это не углубленный gnosis, a лицо вполне историческое. Главное действующее лицо в Новом Завете - Сын человеческий Иисус из Назарета; и цель Нового Завета -донести до человека все деяния Божественные в Сыне Его - истинном человеке "во плоти", действующим в самой гуще истории - в нем нашло свое последнее и окончательное воплощение Слово Божие (Ин 1,1-18; 1 Ин 1,1-4; 4,2-3). Сколь внимательны евангелисты и другие новозаветные авторы, чтобы это Слово не было принято за миф, вне времени и пространства! Они настойчиво подчеркивают историческую подлинность этого слова, говоря о нем как об осуществившемся окончательно и бесповоротно Слова, сказанного Богом патриархам и пророкам.
Апокалипсис Иоанна Богослова - это есть "Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре" (Откр 1,1.19; 4,1). "Видения" Апокалипсиса не снимают покрова с "истины", которая перед лицом "временного" и недолговечного представляется "вечной". Это весть об истории людей и мира, частью которой уже является история Иисуса Христа преследования раннехристианской Церкви, которая с трудом прокладывает путь к небесному Иерусалиму, к новому небу и новой земле.
Несомненно, утверждение, что Бог открывает себя в истории, еще не означает, что история автоматически является Божественным Откровением. В подобном случае познание Откровения было бы равнозначно простому толкованию истории. И вот суть проблемы налицо: центр Откровения - Иисус из Назарета, прямо и непосредственно дает понять, что история не является Откровением.
Распятие Иисуса Христа само по себе свидетельствует лишь о Его поражении как человека. Если же нам и позволено найти затаенный, глубинный смысл распятия, то потому только, что этому событию предшествует Слово и за этим событием также следует Слово. Слово, которое объясняет событие и придает ему смысл. Это — Слово-Обетование благодаря Воскресению возвращает нам Воскресшего и Вечноживущего, Того, кто идет к людям и Чья победа была, есть и будет для нас последним словом. Поэтому Откровение - это история событий, а не отдельное событие в отрыве от своей истории, не история сама но себе, но история, сопровождаемая Словом, произнесенным в истории во всей абсолютной полноте своей. Это слово знает, что оно гораздо больше, чем простое толкование истории.
2. Многогранность отношений "откровение - история"
Чтобы лучше понять смысл Собора и выявить в нем новое, рассмотрим подробнее различные связи Откровения с Историей.
а. Откровение можно рассматривать во времени и пространстве
Известно, что из 242 случаев употребления термина "Слово Божие" в Ветхом Завете, в 214-ти он означает общение, диалог Господа с пророком, или с народом при посредничестве пророка. Слово Господне настигает конкретного человека - пророка - в определенное время и в определенном месте, причем место и время охарактеризованы политически и религиозно. Возьмем к примеру, Книгу пророка Иеремии (1,1-3), или Послания Иоанна, последнего ветхозаветного пророка (Лк 3,1-2). Не миф, а история составляет сценарий библейского Откровения. Вполне конкретный человек Иисус из Назарета, рожденный в Палестине в период правления кесаря Августа в начале нашей эры (Лк 2,1), заставивший о себе говорить "в пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря" (Лк 3,1) и казненный императорским прокуратором Понтием Пилатом (Лк 23; Ин 18-19), имел дерзновение назваться Сыном Божием и окончательным Откровением Господа людям.
Тем, кто еще тоскует по древнегреческой концепции, в соответствии с которой истина и правда несводимы к конкретике факта и истории перед лицом библейского Слова, будет не по себе.
"С точки зрения греков, в библейских книгах Израиля чересчур много подробностей и всевозможных деталей, изобилие имен и географических названий, цифр, дат и самой истории. Поэтому трудно найти что-либо метафизическое в Библии. Слишком много случайностей, тогда как необходима непреложная истина. Слишком много чувственного, тогда как истина абстрактна. Слишком много конкретных исторических персонажей, тогда как истина не различает отдельных лиц. Слишком много географических названий, тогда как истину нельзя ограничить пространственными рамками. Слишком много исторических событий, тогда как истину не ограничить и не определить во времени. Слишком много жизненных, реальных подробностей, тогда как истина универсальна (...). Все наши интеллектуальные привычки, унаследованные у классической греческой мысли, восстают против данной концепции, они учатся у истины и обучают истине, свидетельствуют о ее рождении, ее проявлениях "в" и "через" частности и детали нашего бытия, вполне жизненного и конкретного. Этот метод - метод Воплощения - приходит в столкновение с глубоким и унаследованным нами у античной греческой мысли дуализмом! Неумолимый разрыв между всем тем, что принадлежит нашему разуму, сути вещей и тем, что относится к фактической, собственной стороне вещей, к самому бытию, что случайно и абсурдно (...). Вот именно: Писание - это метафизика и богословие, рассказанные как история"51.
б. Предмет откровения - это конкретные факты и события, а не абстрактная истина
Еще раз остановимся на одной из главнейших особенностей слова (см. гл. 1, пункт 3). Слово человеческое созидательно.
Мы произносим слово, а значит, приводим в действие его внутреннюю силу, что-то скрытое, что-то ранее не существовавшее возникает благодаря изреченному слову.
Бог библейского Откровения — это "Бог, который действует". Словом Своим Господь говорит и созидает (см. Быт 1). Все есть суть и следствие Слова Божиего; и не только сотворение вселенной и Человека, но и основополагающие истории Спасения (ср. Ис 55,10-11) предопределены Словом. И недаром Иисус Навин сумел довести до конца дело Моисеево, ведь Слово Божие всесильно и творит историю: "Таким образом, отдал Господь Израилю всю землю, которую дать клялся отцам их, и они получили ее в наследие и поселились на ней (...). Не осталось неисполнившимся ни одно слово из всех добрых слов (евр. - debarim), которые Господь говорил дому Израилеву; все сбылось" (Ис. Нав 21,43-45).
Исторические события и факты, созданные Словом Божием, составляют содержание веры. Если Откровение конкретизируется в фактах, то вера (ответ человека на Откровение) эти факты обнародует и рассказывает о них. Вера Израиля, его "кредо" (см. Втор 26,5-7), - это "кредо историческое"52, это рассказ о его выстраданной истории, начиная странствующим арамейцем Иаковом и заканчивая обретением дара земли обетованной.
Апостольское "кредо" в устах апостола Петра в его беседе с Корнилием (см. Деян 10,34-43) - это "Слово Божие, обращенное к сынам Израилевым". Это Слово выражено в рассказе о том, "что произошло на всей земле Иудейской после Крещения народа апостолом Иоанном, как Господь, воплотившись в Духе Святом и через Сына Своего Иисуса Христа, сеял добро и исцелял больных", молился и благодетельствовал и убит был, а Бог Наш Отец воскресил Его, и предстал Он перед нами, и мы все свидетели тому. Подобным образом и апостол Павел (см. Деян 13,16-31) выражает веру свою, которая наполняет речь его в Антиохии (см. Деян 13,1.17-22). Итак, через "кольцо Давидово" проходят и связываются воедино все события, о которых идет речь в ВЗ (17-22) и чудеса, совершенные Спасителем Нашим, Иисусом (см. 23-31). "Благая весть", объявленная апостолом Павлом (см. 32) - это есть синтез всех факторов нашей истории спасения.
Вероисповедания как иудаизма, так и христианства (во всем разнообразии многочисленных Христианских Церквей со множеством их учений) не ограничивается утверждением историчности фактов, заявляя: "Эти события действительно имели место, это так, и я верю". Вера опирается на историчность фактов, однако, при этом факты и события, освещенные верой, обретают смысл откровения и спасительности53.
Бог дает познать себя через свои деяния; их принятие благодаря вере изменяет понимание Бога, человека, смысла существования и истории, изменяет течение и жизни и истории. Мы в состоянии понять свидетельства истории только благодаря степени своей открытости в отношении вопросов, настойчиво задаваемых нам историей54.
в. Откровение приобретает достоверность благодаря ряду событий
Апостол Петр следующим образом представляет Иисуса из Назарета. "Иисуса Назарея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил чрез Него среди вас" (Деян 2,22). Этот факт представлен в терминах апологетики чуда, хорошо известных и в ветхозаветном Откровении. Например, целая последовательность чудес и знамений, подтверждающих божественную миссию Моисея перед лицом фараона и народа (см. Исх 7,8-12; 36). Сам Иисус обращался к чуду исцеления паралитика, имевшему место в Капернауме, как доказательству того, что Бог дал ему власть отпускать грехи (см. Мк 2,1-12).
"Апологетика чуда в дособорный период интересовала богословие только потому, что это часть Библии и об этом необходимо помнить. Однако одной апологетикой библейского чуда не исчерпывается связь исторических фактов и Откровения. Апологетическая герменевтика чуда нуждается в углублении"55.
Вовсе не "чудеса", существующие ради чуда приведения человека к вере (иначе о каком чуде вообще можно было бы вести речь) интересуют Библию. Сам Иисус отвергал такое толкование чуда (см. - искушение на крыле Храма в Мф 4,5-7; Лк 4,9-12). Все ветхозаветные и евангельские чудеса восхваляют лишь деяния строго определенной заданности: это - либо спасение, либо исцеление, то есть торжество полноты жизни и избавление от страданий, рабства, физической неполноценности, смерти. Это не "чудеса", вводящие во искушение, а сотворение "чуда", обращенного к человеку как историческому существу, побуждающего человека устремиться на поиск смысла истории и Спасения.
Чудо — это не доказательство всемогущества Бога. Это часть священной истории, обещающей Спасение. Чудо призвано показать, что в настоящее время власть принадлежит Богу, что в Его власти исцеление и Спасение. Таким образом чудо призвано подтвердить (и в этом его апологетическая ценность) полномочия исторических вестников обещанного Спасения — патриархов, пророков, Иисуса Христа. "Если же Я Духом Божиим изгоняю бесов, то, конечно, достигло до вас Царствие Божие (Мф 12,28; Лк 11,20): и Царствие это, провозглашенное Иисусом, — в данном случае, освобождение от господства Сатаны, чудо же не только чудодейственно, но и знак существования в настоящем времени Царствия Божия, фактическое доказательство истинности Слова-обещания"56.
3. История таит в себе откровение
Анализ фактов, касающихся "содержательной" и "доказательной" стороны Откровения позволяет нам рассмотреть еще одну грань отношений между Откровением и историей. Деяния патриархов, пророков и Иисуса Христа сами по себе являются откровением, наделены смыслом спасения. Бог говорит, открывает путь спасения и сообщает об этом благодаря деяниям. История таит в себе Откровение.
В дополнение ко всему сказанному вначале (см. гл. 1), хотелось бы обратить внимание на некоторые данные, содержащиеся в Библии:
- В Библии, кроме диалектической "Бог говорит - человек слушает", есть и другая: "Бог указал - человек должен опознать" (ср. Втор 5,24; 11,7; 29,12; Пс 98,1-3 и т.д.). В Псалме 111,2 мы читаем: "Велики дела Господни, вожделенныV для всех, любящих оные". Обратим внимание на то, как переведен древнееврейский глагол darach (расследовать, распознавать), который лексически сочетается с такими существительным как учеба, изучение, исследование, т.е. осмысленное и углубленное изучение Слова Божиего. Деяния Господа достойны глубокого их уразумения. В них много смысла, поэтому им и воздается хвала. Один из смысловых аспектов раскрывает тему "Памяти о чудесах Божиих": "Памятными сделал он чудеса Свои" (Пс 110,4) как в устном Предании, так и в Святом Писании и в литургии. Необходимо хранить в памяти творения Божественные, чтобы все поколения верующих могли извлекать из них их глубокий смысл.
- Среди множества законов унаследованных Израилем от Бога есть "lex narrandi' (см.далее гл. 4,2-3): "Что слышали мы и узнали, и отцы наши рассказали нам, не скроем от детей их, возвещая роду грядущему славу Господа и Силу Его, и чудеса Его, которые Он сотворил " (Пс 77,3-7)VI . Народ Божий должен рассказывать о своем прошлом, ибо в истории показано его настоящее и будущее; забвение содеянного Богом - это грех и источник греха (см. Пс 105,1.13.21), потому что это не просто непамятливость об исторических событиях, а забвение Бога, который показывает Себя и который спасает, действуя в истории.
- В Евангелии от Иоанна57 в полной мере запечатлены чудотворные деяния Божественные, в полной мере предстает перед нами убедительная сила и значимость их глубинного смысла. Те чудеса, которые сотворяет Иисус, для него лишь определенная часть его созидательной миссии; он никогда не говорит о содеянном "Мои дела", а всегда говорит "дела, которые Отец дал Мне совершить; Мною творимые; свидетельствуют обо Мне, что Отец послал Меня" (см. Ин 5,36; 9,3; 10,25.32), потому что Отец созидает в Сыне Своем и через Сына Своего Иисуса Христа, Воплотившегося Сына Божиего, открывается людям во Христе как Истинный и Единый Бог их, их Спаситель. Именно потому святой апостол Иоанн отдает предпочтение слову знамение, заменяя им традиционно употребляемое в Писании "чудо"', "чудеса"VII, обозначающее благие деяния Христа (см. Ин 2,11; 12,37; 20,30). Именно термин "знамение" дает возможность увидеть за "чудо-деяниями и чудотворениями", распознать в "чудесах" этих истинность Божественной миссии Христа на земле. Но, самое главное, через знамения открывается возможность участвовать в глубокой и светлой радости (в епифании), то есть радости Присутствия и Славы (doxa, gloria) Отца в Сыне, символическое воплощение Его дела спасения. Это победоносная борьба с "князем тьмы" (отсюда - свет для слепого от рождения); "убийцей" (отсюда — воскресение Лазаря). Это предвосхищение символа эсхатологического свершения (отсюда — вино на свадьбе), живая вода вечной жизни, воскресение к вечной жизни. Итак, мы воспринимаем в нашем человеческом понимании все содеянные чудеса Христовы как знамение. Но знамением для человека они становятся тогда, когда он постигает суть того глубинного, внутреннего библейского "видения", которое составляет суть веры апостола Иоанна58, которое позволяет фактам проникнуть в суть вещей и соединиться с сокрытой в них смыслообразующей истиной. Именно библейское Откровение в Божественных благодеяниях и через благодеяния Господа открывает людям изумительную "педагогику видения", недаром, у апостола Иоанна понятие "видеть" становится осмысленным синонимом понятия "верить".
4. "Благодеяния" и "Слова" имеют тесную внутреннюю связь
Деяния Бога и Иисуса Христа дошли до нас благодаря Преданию (см. далее гл. 4). И поэтому мы не имеем прямой и непосредственной связи с фактами и событиями Писания — мы опираемся лишь на свидетельства: на слово, о них повествующее.
"Слово" доносит до нас рассказ об этих фактах. Библия — это и есть рассказ, своеобразная интерпретация деяний Божественных в сложных лабиринтах человеческой истории: рассказ в истории и через историю.
Как мы уже говорили, сама по себе история это еще не Откровение Господне. Поступки человеческие сами по себе не обладают историческим значением. Человек обнаруживает себя скорее поступками чем словами. Однако верно и то, что человеческие поступки чрезвычайно двусмысленны, т.е. многозначны и могут быть истолкованы по-разному. Действительно, мы никогда не можем с уверенностью судить о том или ином поступке другого, до конца понять причины и намерения, побудившие его к подобному действию, его внутренний смысл, тот самый сокровенный смысл, который ускользает от нас. Более того, мы часто бываем вынуждены признаться в том, что даже смысл наших собственных поступков нам недоступен. И даже когда человеческие поступки продиктованы свободным и ответственным выбором, они все равно сохраняют свою природную двусмысленность, потому что непроницаемы и неповторимы59. Поступки человеческие отражают тайну неповторимости личностного начала каждого из нас, эту тайну, неподвластную человеческому разуму и невыразимую даже посредством собственного "Я". Любой человеческий поступок (за исключением, пожалуй, самых обыденных) всегда являет собой что-то новое и неожиданное; нет такой заранее данной модели поведения, пусть она и является обобщением опыта предыдущих поступков, которая могла бы заключить в себе или исчерпать многообразие человеческих поступков.
Как же быть в таком случае? Возможно ли преодолеть эту природную двусмысленность человеческого поступка? Порою один какой-нибудь отдельно взятый поступок в сочетании с подобными (но, подчеркнем, не тождественными!) ему поступками обретает смысл. Пример из Библии: Бог спас однажды людей, потом спас еще раз, и в последствии постоянно, из поколения в поколение спасал и избавлял человечество; поэтому, каждое спасительное деяние в постоянном множестве ему подобных есть свидетельство тому, что "вовек милость Его" (Пс 135) дана людям, что бесконечна она во времени, и отмечены милостью Божественной все деяния Его. Порою - как это обычно происходит в жизни - случаются такие решительные повороты, такие изменения, которые вдруг переворачивают все с головы на ноги, дают нам возможность увидеть в новом и совершенно неожиданном свете определенные исторические события, прежде такие незначительные и отрывочные, находящиеся, казалось бы, вне истории и забытые историей. Но благодаря крутым поворотам истории, они вдруг обретают смысл. Еще один библейский пример: только достижение обетованной Господом земли позволяет окончательно оценить таящее в себе всяческие препоны и многочисленные опасности бегство из Египта. Господь "нас вывел оттуда, чтобы ввести нас и дать нам землю, которую клялся отцам нашим дать нам" (Втор 6,23), а не для того, чтобы "все собрание это уморить голодом" (Исх 16,3).
а. Слово и благие деяния
Исходным моментом в понимании двойственности поступков человека и Бога является слово. Жизнь и история людей имеют своих толкователей, своих "харизматиков".
Есть люди от природы наделенные обостренным чутьем, избранные пастыри бытия (по выражению Хайдеггера), то есть те, кто способен улавливать призыв, робкий, идущий из глубин бытия, и откликаться на него одним лишь словом, которого достаточно, чтобы правильно истолковать его. Услышать такой призыв и отозваться на него способны поэты и художники, великие писатели и режиссеры. Другие же способны лишь учиться у них, изучать и воспринимать эту великую науку "смотреть вглубь" фактов: такова участь историков, социологов, психологов. Но все люди немного поэты, художники, философы и историки.
Библейское Откровение приняло человеческое измерение и отражается в слове, одной из сторон которого является Божественное воплощение. Это слово — истолкователь фактов. Пророчество и есть, главным образом, толкование, с точки зрения великих деяний Господних, по природе двусмысленных, - истории спасения. Это со всей очевидностью прослеживается в иудейском предании: имена "малых пророков", "Второзаконие", включающее книги Иисуса Навина и судей Израилевых, четыре книги Царств. Итак, пророчество — это истолкование истории; это исторический рассказ, где факты и события Древнего Израиля освещены Божественным смыслом. Пророчество объединяет, связывает воедино историческое прошлое, настоящее и будущее.
в. Слово "до" и "после" события
Толкование фактов происходит в Откровении, как, впрочем, в жизни и истории людей, посредством слова, опережающего факт и раскрывающего смысл того, что вот-вот должно произойти, или же слово, следует за фактом и интерпретирует его согласно намерению действующего лица60.
Итак, слово до факта может приобрести характер предсказания в узком смысле (см. 2 Цар 19,5-37), призыва и миссии (см. Быт 12,1; Исх 3,7-12), повеления (см. Ос 3,1-5).
Слово после факта - это своего рода провозглашение (см. Втор 26,3.5-10; Исх 12,1-4), объяснение (см. Ин 13,12-20), осмысление (чтобы понять факт во всех его значениях (см. Иер 32). Самое важное, что слово, сказанное "после" - это рассказ. Вся Библия - это история Спасения (historia salutis), излагаемая как рассказ.
Рассказ — это одна из простейших форм, имеющихся в распоряжении человека, истолкования событий. Речь идет о пересказе и интерпретации фактов, а не о хронологическом изложении материала: "То, что нам представляется объективным рассказом, является на самом деле результатом огромной работы по отбору важных значимых (вопрос - для кого?) данных; труд этот состоит в том, чтобы соединить мелкие разрозненные события, в выборе протагонистов и антагонистов, распределении главных и второстепенных ролей, в выводе на первый план тех или иных моментов истории, в интересе к одним фактам, событиям и лицам и равнодушии к другим (между тем не вызывает сомнений, что такие понятия как интерес и равнодушие — чисто субъективные, и никоим образом не относятся к понятию объективности, хотя позитивисты никак не хотят смириться с этой данностью)"61. Повествование не только интерпретирует, но и обнаруживает и показывает лицо автора. "Хороший рассказ, который мы назовем "поэтическим" в широком смысле этого слова, делает факты живыми и современными. Таким образом, преодолевая временные расстояния, хороший рассказчик создает идеальную современность, в которой известные факты становятся доступными для дальнейшего осмысления"62.
Если в этом состоит задача рассказчика-интерпретатора, тогда понятно, отчего не одно слово, но много слов необходимо рассказчику, чтобы рассказать об одном и том же событии или об одних и тех же событиях с целью их интерпретации и изображения. Достаточно привести лишь один, но убедительный пример - доказательство многогранности, сложности, незавершенности трактовки фактов истории спасения, этого неистощимого источника мудрости - четыре традиции Пятикнижия Моисеева и четыре Евангелия (см. далее гл. 5). Пятое слово и Пятое Евангелие, хотя они и не являются Боговдохновенными, пребывают в вечном поиске автора. История спасения (historia salutis) ждет своего часа, когда она будет переистолкована, явлена вновь и пережита. Это задача каждого нового поколения верующих, каждой новой эпохи в их истории.
в. Гармония внутренних связей
Откровение свершается благодаря "тесной глубинной связи между словом и событием"63, а Соборная конституция Dei Verbum (2) следующим образом объясняет тесную взаимосвязь и взаимозависимость события и слова в структуре таинства Откровения: "...дела, совершаемые Богом в истории спасения, являют и подтверждают учение и все, что знаменуется словами, а слова провозглашают дела и открывают тайну, содержащуюся в них". Иными словами, событие, которое уже само по себе обладает прочностью и содержанием, обнаруживает себя в зрелом виде только в слове.
Приведем пример из ВЗ и НЗ. Освобождение от рабства в Египте (Исход) свидетельствует о благом вмешательстве Яхве-Спасителя; Бог обещает Моисею спасти народ Свой, и Моисей (от имени Бога) излагает и толкует исход как первый этап длительного мучительного пути к Завету в Синае и к земле Обетованной. Слово Божие воплотилось в Моисее, и если бы не Слово Моисеево, то события не имели бы значения столь глубокого, чтобы стать основой религии Древнего Израиля.
Так же и Воскресение Иисуса Христа, которое само по себе красноречиво свидетельствует о Его господстве над жизнью и смертью, еще раз подтверждает истинность его Божественной миссии как Сына в Отце, пришедшего к людям и открывшегося им, дабы освободить их от грехов и от смерти. С другой стороны, только через исповедь Апостольскую узнаем мы, что Воскресение Христа не есть лишь чудо, а есть также возведение на трон Иисуса, равно как Мессии и Господа Нашего, в соответствии с Писанием (см. Деян 2,22-36).
В то же время, подобную взаимосвязь между "словом" и "событием" в динамике откровения не следует понимать упрощенно, исключительно в функциональном ключе. Если ограничиться лишь таким узким подходом, то упор на "слове" или на "истории" может привести к "однобокости", одностороннему пониманию Откровения, "богословию Слова" как антитезе "богословия истории спасения". История и Керигма (kerygma) самым тесным образом взаимопереплетены и пребывают в диалектическом взаимодействии. Наше понимание события истории спасения зависит только от истолкования его свидетелями. Наше понимание смысла этой интерпретации и самого откровения возможно, если мы вновь обратимся к событию, смысл которого имманентен, и не зависит от истолкователя, который является сторонним наблюдателем.
История и Харизма связаны неразрывно потому, что обе они раздельно и вместе выражают одно и то же Слово Божие, которое, с одной стороны, осуществляет божественное предначертание в истории, а с другой - передано человеческими словами из уст Божиих избранников, его "переводчиков". Иудейское "'debar Jahve" (Слово Бога) обладает двумя, но нерасторжимыми смыслами: оно обозначает спасение и творит спасение. Слова Св. Фомы (см. 2 Кор 3,2.1) "Dicere Dei est facere) можно переосмыслить в "Facere Dei est dicere"64. Еврейское слово dabar не греческий logos в классическом для светского древнегреческого языка смысле. Это не слово-мысль, а событие (см. dabar в Быт 15,1; 18,14; 20,8; 22,1 и sema в Лк 1,37.65; 2,15.17.19.51), т.е. не только слово, но и как слово dabar, буквально знак, т.е. указание и значение, предназначение и объяснение не того, чем являются вещи, а для чего они существуют и чем они будут в будущем (ср.: библейское "новое имя", как указание новой судьбы и новой истории в Быт 17,5; Ин 1,42; Мф 16,18). Внутренняя онтологическая связь слова и события достигает своей кульминации в полноте времен Откровения: "Слово Бога", изначально существующее и все предопределяющее, "было в начале", "было у Бога", "было Богом", "в нем была жизнь, и жизнь была свет", "Слово стало плотью и обитало с нами" (Ин 1,1-14).
Иисус Христос, свершение Тайны, то есть божественного предопределения Откровения и Спасения, в одно и то же время дар и откровение дара, искупительная жертва и возвещение об Искуплении, Тайна спасительного присутствия и Тайна веры.
По существу, именно иное понимание слова делает и иудея и христианина скорее послушным, нежели мыслящим. Библейско-христианское слово требует послушания в большей степени, чем рефлексии. Эллин, напротив, рефлектирует и теоретизирует; иудо-христианин - повинуется истине, которая уже есть и которая предложена и объяснена ему, чтобы в нем самом она снова сбылась: его задача — "поступать по правде" (Ин 3,21).
г. Дела, слова и спасительное присутствие
Соединение слова и события обеспечивает сплав Откровения и Спасения. В введении к Конституции DV говорится о praeconium salutis (т.е. возвещении спасения); вся первая глава устанавливает связь между Откровением и его целью, т.е. Божественным присутствием и даром. Бог дарует себя людям (см.: упор на термине Спасение в первой главе DV). Средоточие Откровения – это Христос, символизирующий "осуществление возвещения о Спасении", то есть: "Господь с нами, чтобы избавить нас от грехов человеческих и от смерти и воскресить нас для вечной жизни".
В этой связи вполне уместно сослаться на Св. Бернарда, по словам которого Бог "Dando revelat, et revelando dat"65. То есть Дар Божий - это Откровение, а Откровение - это Дар Божий. Слово Господа - это также Слово о Спасении (см. Деян 13,26), это "Слово истины, благовествование вашего Спасения" ("verbum veritatis, evangelium salutis vestrae") (Еф 1,13). Святой апостол Павел говорил те же слова в послании к Коринфянам: "Я родил вас во Христе Иисусе, благовествованием" ("In Christo Jesu per evangelium ego vos genui") (1 Kop 4,15); потому как сам Христос являет в себе "Божию силу и Божию премудрость" ("Dei virtus et Dei sapientia") (1 Кор 1.24); и Евангелие также есть "сила Божия ко спасению всякому верующему" ("Virtus Dei in salutem omni credenti") (Рим 1,16). Бог творит; в созидании своем Он открывается человеку, чтобы приобщить его к себе, чтобы дать познать Себя с целью его избавления: ...propter nos homines et propter nostram salutem (никео-византийский символ).
5. Христоцентризм и Триединство в Откровении
Соборная Конституция DV, говоря об Откровении, в центр изучения этого сложнейшего вопроса ставит такое понятие, как "христологическое сосредоточение"VIII, точнее: "Иисус Христос сочетает в себе и посредника и полноту всего откровения в целом" (DV 2). "Посредником" Он считается потому, что был последним Посланником Отца нашего, избранным Им, чтобы донести до нас Истину и Жизнь (Ин 14,6). Воплощением "полноты" — потому что Отец полностью открывается нам в Сыне, но также потому, что Христос — это Божественный посланник и одновременно воплощение в Себе самом этого послания. Он тот, кто свершает откровение, но он и тот, кто является Откровением, то есть тот, в которого должно верить, но также и тот, кто является личной Истиной, Которой должно верить. В Нем "Тайна воли Отца" (Еф 1,9), которую "Отец хотел поведать, хотел открыться перед народом Своим" (DV 2); в Иисусе Христе это Божественное Откровение Отца находит свое воплощение во всей полноте и совершенстве: "...revelationem compiendo perficit" (DV 4).
В то же время, христологическое сосредоточение не сводит Откровение ни к частному "Христоцентризму", ни тем более к "Христономизму"66, ибо догматическая Конституция Dei Verbum подчеркивает, что Откровение имеет свое полное воплощение лишь в Триединстве. "Было благоугодно Богу в Его благости и премудрости явить Самого Себя и поведать тайну Своей воли, которую люди через Христа, воплотившееся Слово, имеют в Духе Святом доступ к Отцу и становятся причастниками Божественного естества" (DV 2). Итак, Иисус Христос, "полнота" Откровения и Слово Отца, "говорит нам в Боге", "вторит благие деяния, порученные ему Отцом", "дает познать нам Отца, пребывающего в Нем" ("Ipse, quem qui videi, videt et Patrem": Ин 14,9 и DV 4): "Лик (prosopon) Отца, Бога нашего - это слово (Logos) которым Бог открывается, дает познать Себя людям"67. Наконец, Христос "завершает во всей полноте Откровение и подтверждает его Божественным свидетельством" (DV 4), что есть последнее его земное деяние среди людей. И как сообщает нам Евангелие от Иоанна, предназначение Святого Духа открыть миру Иисуса Христа, сообщить о том, что Христос "наставит вас на всякую истину", продемонстрировать верующим Его мощь, открыть Его таинство, убедить верующих и опровергнуть, рассеять все сомнения (Ин 14,26; 16,12-13).
6. Развитие Откровения. Окончательны ли Откровение и Спасение?
Если Откровение происходит "в лоне" истории и "посредством" истории, значит неизбежно существуют и история Откровения и мера времени исторического Откровения является мерой его развития.
В Конституции Dei Verbum неоднократно и по-разному говорится об историческом характере поступательного движения библейского откровения. Она со вниманием описывает наиболее выдающиеся этапы этого развития вплоть до Иисуса Христа, который "завершает во всей полноте откровение и совершает дело спасения" (DV 3-4), "о дивном снисхождении вечной Премудрости", которая "приспособила речь" к "нашей природе" (DV 13). В документе утверждается, что Книги ВЗ, "хотя в них есть вещи несовременные и преходящие, однако, показывают истинное Божественное детоводительство" (DV 15), что Слово Божие... в Писаниях Нового Завета предлагается и являет свою силу в высшей степени"(DV 17), что "среди всех Писаний даже Нового Завета, справедливо выделяются Евангелия, поскольку они составляют главное свидетельство" (DV 18). Это означает, что в библейском откровении, именно благодаря его "историчности" имеется место для подлинного развития, не только в Новом Завете по отношению к Ветхому, но и внутри Ветхого Завета.68 Вечные истины о Господе, о человеке, о спасении-избавлении, о союзе Бога и человека, и взаимоотношениях Церковь-народ Божий69 и т.д. углубляются и обретают чистоту в историческом Откровении (см. подробнее гл. 15 Об истинности Писания).
Следовательно, история Откровения — это в определенном смысле домостроительство, закономерность и телеология. Эта история имеет свою кульминационную точку - Иисуса Христа и Новый Завет во всей своей целостности. Но в каком смысле следует понимать "окончательность"?
DV 4 утверждает следующее:
"Христианское домостроительство, поскольку оно - новый и окончательный завет, никогда не пройдет, и уже нельзя ожидать нового всеобщего откровения до явления в славе Иисуса Христа" (ср. 1 Тим 6,14 и Тит 2,13).
По сути, этот же самый вопрос задал Иоанн Креститель Иисусу: "Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого?" (Мф 11,3), на что Иисус ответил, что в Нем воплотились все обетования Того, "Которому должно придти" (срв. Мф 11,4-14). В Иисусе Христе мы видим воплощение конечной цели Откровения; и в узком смысле, история спасения завершилась ("opus Salutare consummat").
НЗ - не просто продолжение ВЗ, это не "Второй Завет", который можно при желании продолжить, написав "третий", а за ним и "четвертый"... НЗ, согласно определению Второго Ватиканского Собора, — это новый и окончательный завет. Итак, Христово Откровение не приемлет добавлений, замен, опущений, исправлений со стороны людей. "Ибо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос" (1 Кор 3,11); "...и нет ни в ком ином спасения, ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись" (Деян 4,11-12). Из этого следует, что необходимо проводить различие между "откровением и преданием, причиной и следствием, источником и потоком, нормой и ее развитием, определяющим и определяемым. Точно также и Откровение единственно и неповторимо в Иисусе Христе и в деяниях Его, после которого уже невозможны иные самопроявления Бога, а предание, посредством которого передается Откровение с самого начала, а также его развитие, ведущее к первоначальной полноте в зависимости от географических координат того или иного места. Всякое будущее - это будущее Откровения, свершившегося во Христе"70.
Второй Ватиканский Собор посчитал невозможным принять традиционную формулировку "Откровение завершилось со смертью апостолов", с литературным уровнем которой не могло согласиться большинство богословов. Собор сопроводил слово "откровение" прилагательным общественное с тем, чтобы не исключать возможности последующих частных откровений71.
Важно отметить, что Собор провел четкое разграничение между окончательным откровением, данным людям в их временной земной жизни, и явлением славы Бога в конце времен. Заметим, что выбор термина "явление", а не "откровение", не случаен ибо "явление" подразумевает ожидание.
Однако в этой связи непременно следует отметить следующее: домостроительство христианского откровения совместимо с развитием понимания и осуществления, связано с ним и требует его, как об этом подробнее говорится во 2 главе Конституции Dei Verbum, посвященной Преданию. Тайна Христа плодотворно и беспрерывно освещает собой вечно переменчивые обстоятельства человеческой истории. "Semper novum, quod semper innovat mentes, nec unquam vetus, quod in perpetuimi non marcescit"72. Предание не склад прошлого наподобие музейного хранилища. Оно и не временное созерцание истины откровения. Предание - это постоянное сопоставление Истины Откровения с событиями становящегося мира, с различными культурами народов. Предание - это проверка силы истинной веры в изменчивом контексте истории. Это включение человека, его природы и судьбы и его истории в самые разнообразные ситуации в свете необоримой истории спасения, данной нам Богом в Откровении (см. далее гл. 18).
7. ВЫВОДЫ ДЛЯ БОГОСЛОВИЯ И ДУШЕПАСТЫРСТВА
Исторический смысл Откровения в том виде, как нам удалось показать, вызывает необходимость делать ряд выводов, касающихся важных сторон богословско-душепастырской деятельности. Скажем о некоторых из них.
а. Более историчное богословие
Поскольку Откровение свершилось "в лоне" истории и "посредством" истории, постольку и богословская наука - как рефлексия данного в Откровении факта - должна быть более историчной, более повествовательной. Для понимания, кто такой есть Бог Авраама, Исаака и Иакова и кто Иисус Христос, необходимо рассказать о делах библейского Бога, давшего Откровение Иисуса Христа для всей истории спасения. Именно это и делает вкратце Соборная Конституция (DV 3, 4, 14, 17). Для того, чтобы понять, что такое Церковь, необходимо обратиться к двухтысячелетней истории Церкви, к самым истокам ее возникновения, рассказ о которой дан в "Деяниях Святых Апостолов" и в новозаветных "Посланиях". Но этого окажется недостаточно для более конкретного представления о том, как народ Божий на протяжении веков применял на практике в своей общественной и государственной жизни свое понимание спасения в Боге, данного Откровением и его осуществлением в Иисусе Христе.
Для этого необходимо богословие, "конкретное и историческое", "в центре понимания которого история спасения"73. Это отнюдь не означает пренебрежение доктринальной и научной стороной богословской рефлексии. Дело в другом: в восстановлении также и в богословии синтеза между событием и словом, историей и рефлексией, жизнью и мыслью (см. далее гл. 19.3).
б. Вера послушная жизни
Верить - это не означает признать одно или несколько учений, присоединиться к одной или нескольким истинам о Боге, давшем Откровение. Верить - это также произносить слово и жить словом Аминь, т.е. говорить Да, которое требует всего человека, всей его любви и послушания: "Богу, дающему Откровение, нужно принести послушание веры" (ср. DV 5; Рим 16,26; 1,5; 2 Кор 10,5-6).
Поскольку Бог созидает в истории и дает Откровение посредством истории, вера - как ответ на Слово Божие - жива в жизни человеческой и в истории. По Киркегору пера - это "углубление бытия"; или, как писал Мольтманн — это "не только историческая оценка жизни, но и оценка причастности к обетованию (promissio), данному этим событием (Воскресением Иисуса Христа), это же и отказ от любой реальности, которая еще не соответствует promissio"74 (К этой теме мы подробнее обратимся в главе 18 данной книги).
в. Слово Божие и вероисповедание
Если Откровение — это явление и слово, данные в делах и событиях, изменяющих ход жизни и истории, и если мы действительно хотим постигнуть это откровение, то необходимо принять и претворить в жизнь послание Откровения. Не может быть истинного прочтения Писания (lectio divina) там, где отсутствует опыт веры или по меньшей мере попытки жить по-новому, к чему призывает Слово Господа.
"Внутреннее опытное разумение всего духовного - один из факторов развития и роста включения в Церковь (ото мнение обосновано в Конституции DV 8) апостольского Предания75. Мы должны помнить, что Иисус сказал: "Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня. Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю" (Ин 7,16-17). С этой точки зрения прав Семмерлот (Semmerloth), который охарактеризовал Церковь как "общность тех, кто внимает Слову Господа, чтобы воплотить Его в жизнь, и они применяют его на практике, чтобы лучше его понять"76.
Для того, чтобы познать Спасителя нашего Иисуса Христа и распространять истину о Нем в мире, Церковь должна жить по-евангельски и опытом Евангелия (см. далее гл. 18, В, 3).
г. Откровенны ли бытие и история?
Если библейская история была местом и посредником откровения, исходя из "окончательности" Христова Откровения (см. выше 6), то можно прийти к заключению, что бытие и история в настоящее время откровенны. Бог все еще говорит в гуще повседневной жизни каждого из нас и в событиях современной истории. Необходимо только научиться читать жизнь и историю в свете критериев истории спасения, которые и по сей день предлагает нам Священное Писание.
История Израиля и история Иисуса Христа являются парадигмой, великой "типологией" его бытия и истории. Задача наша - понять и жить в своей истории как в истории спасения. Следует еще раз прочитать псалом 66, восхваляющей деяния Христовы и воздающей вечную хвалу Господу нашему, который обратил море в сушу (5-7); вывел нас на свободу (8-12), который всегда внемлет "гласу моления" человеческого и не отвращает народ от милости Своей (16-20); "Придите, послушайте, все боящиеся Бога, и я возвещу вам, что сотворил Он для души моей" (16). В этой связи приходят на память слова Марии: "Величит душа Моя Господа; и возрадовался Дух Мой о Боге... что призрел Он на смирение Рабы своей... что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его" (Лк 1,46-50). И действительно, "Бог открывается перед человеком и сходит к человеку и дает познать Себя в жизни каждого из нас: войдя в нашу жизнь Он преобразует ее, придает ей истинный смысл (...). Только в свете исторического опыта и благодаря Слову - вечному спутнику человека - он способен познать себя и осознать смысл собственной жизни.
Жизнь его после этого становится откровенной для самого себя и для других"77.
д. "Знамения времен"78
Богословие "знамения времен", опирается на данные Библии о том, что Откровение свершается "в лоне" истории и "посредством" истории, следовательно: "история — это и место, где оно происходит, это и путь к нему. Иисус порицал за неумение увидеть и распознать знамения времен (см. Лк 12,54-56). Это порицание относится как к первым христианским Церквам, так и к современной Христианской Церкви, к Церкви всех времен и эпох. Второй Ватиканский Собор предельно ясен: "Церкви надлежит во всякое время различать знамения времен и истолковывать их в свете Евангелия (...). Нужно познать и понять мир, в котором мы живем, его чаяния и стремления, его зачастую трагический характер" (GS 4)IX. И еще: "Народ Божий, движимый верою, по которой он верит, что его ведет Дух Господень, Который наполняет всю землю, Народ Божий, вместе с прочими людьми нашего века, участвует в событиях, требованиях и пожеланиях, и старается различить, каковы в них подлинные значения присутствия или замысла Божия" (GS 11).
История на всем своем протяжении вплоть до дня своего эсхатологического свершения исповедует ценность духовного видения. "Знамения времен" — указание на него. Но как же выявить эти знамения? У нас есть два главных источника, два. критерия истины. Первый - Священное Писание. Его мерой верующие могут и должны оценивать события и факты современной истории, чтобы услышать обращение Бога к людям, чтобы понять, движутся ли события в направлении истории спасения. Второй критерий - суждение Церкви. Иначе говоря - наша личная интерпретация событий должна сопоставляться с суждениями наших братьев в вере, в первую очередь теми (Епископами), кто в Церкви обладает правом и харизмой распознавать знамения времен. Все мы должны быть постоянно готовы к тому, что Святой Дух, свободно и неустанно трудящийся в истории, может все поставить под вопрос. Нам не следует полагать, что мы окончательно овладели интуицией истины.