| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Бернар Дюпюи
БИБЛЕЙСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ПЕРВЕНСТВА РИМСКОГО ЕПИСКОПА НА ВОСТОКЕ И НА ЗАПАДЕ
Древняя Церковь - как на Западе, так и на Востоке - всегда веровала и исповедовала, что Христос поручил заботу о Своей Церкви святым апостолам, возложив при этом особую ответственность на апостола Петра. Она также всегда исповедовала, что обетования Спасителя остались в силе и после окончания земной жизни апостолов. Но лишь с течением времени - в контексте определенных исторических ситуаций - вопрос о том, как следует понимать исполнение этих обетовании, был сформулирован в более четкой форме.
В наше время историки Церкви сходятся на том, что все "преемники Петра" на Римской кафедре сознавали возложенную на них особую миссию. Что же касается особых полномочий, вытекающих из нее, то они претерпели в ходе истории ряд изменений, и далеко не все части Церкви - особенно на Востоке - одинаково трактовали эти полномочия1.
В церквах Востока каноническое право формировалось преимущественно на основе обычаев, соблюдавшихся на том или ином месте или в той или иной области с апостольских времен. Таким образом, это право попросту придавало силу закона соблюдавшимся издревле канонам. В Риме же с гораздо большим вниманием относились к тому, чтобы особо подчеркнуть прерогативы "преемника Петра"2. Наша задача - постараться выяснить, на каких основаниях Рим присваивал себе эти прерогативы, что именно вкладывал он при этом в словосочетание "преемник Петра" и какую реакцию вызывало все это в различных частях Церкви.
I. ВЗАИМОСВЯЗЬ ПЕРВЕНСТВА РИМСКОГО ЕПИСКОПА И МУЧЕНИЧЕСТВА СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ ПЕТРА И ПАВЛА
A. Тот факт, что апостолы Петр и Павел приняли мученическую смерть в Риме - столице империи, а следовательно, и иудейской диаспоры, - означает, что они оба свидетельствовали о Христе перед Римским императором. Их мученичество явилось утверждением керигмы, возвещенной народам3.
В тексте Нового Завета присутствуют упоминания о Риме, но они имеют скорее характер аллюзии (Рим 1:8, 15; Деян 28:14, 17-20, 28-31). Однако Предание указывает на то, что Петр и Павел, между которыми в Антиохии произошли разногласия, оба в примирении окончили свой земной путь в Риме.
B. Является ли все это основанием для определенных преимуществ Римской кафедры по отношению к другим апостольским кафедрам?
Сошлемся на свидетельство Иринея Лионского. По его словам (Против ересей, III, 3,3), Лин получил служение епископства (episkope) в Римской церкви от Петра и Павла, которые ее основали и устроили4.
Для Иринея Петр ни в коей мере не является первым епископом Рима. Ириней проводит различие между основанием церкви в Риме апостолами Петром и Павлом (Против ересей,III,3,2) и епископским служением, которое они вручили Лину.
Какое же епископское служение (episkope) получил Лин из рук Петра и Павла?5 Разумеется, епископство в Римской церкви. Но является ли он вследствие этого преемником Петра и Павла? Ириней устанавливает связь между основанием Римской церкви и ее устроением. Это "величайшая, древнейшая и всем известная церковь, основанная и устроенная в Риме двумя славнейшими апостолами Петром и Павлом". Он добавляет: "Ad hanc enim Ecclesiam propter potentiorem principaletatem necesse est отпет convenire Ecclesiam, hoc est qui sunt undique fideles, in qua semper ab his qui /sunt undique/ /praesident/ conservata est ea quae est ab apostolis traditio6. Толкователи этого текста долго спорили по поводу того, следует ли относить слова in qua только к Римской церкви (дон Морен, Батиффоль) или же в равной мере к другим церквам (Гарнак, Дюшен, Функ). В конечном счете, то исправление, которое предлагает внести в текст Морен (praesident) представляется вполне обоснованным, а, соответственно, более правдоподобной представляется первая гипотеза. Если это действительно так, то можно сделать вывод, что еще в ту эпоху Рим обладал первенством значимости, древности и чести в лоне общения всех церквей. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что Ириней не ссылается ни на какие тексты Священного Писания, чтобы обосновать свое убеждение, источником которого, судя по всему, является само свидетельство Римской церкви.
II. РИМ КАК МЕСТО ПРЕБЫВАНИЯ CATHEDRA PETRI
A. В начале III века Восток и Запад равным образом придавали основополагающее значение текстам Священного Писания, в которых упоминался Петр, - в частности, словам Спасителя: "Ты - Петр и на этом камне..." - обращая особое внимание на созвучие Petros-Petra (Мф 16). В этом контексте первенство Петра поистине является некой заданной величиной, общей как для западной, так и для восточной экзегезы. Но на Востоке слова Иисуса, обращенные к Петру, трактовались как основание для получения апостолом не какого-то особого права7, а исключительного достоинства и преимущества. С точки зрения Восточных Отцов, Церковь зиждется не на одной конкретной личности, а на несокрушимом камне исповедания Петра. Это исповедание было общим мессианским ответом всех апостолов, высказанное Петром, как "корифеем апостолов". Если бы оно не выражало общей веры всех апостолов, оно не имело бы под собой крепкого основания.
В Риме исповеданию Петра тоже уделяли большое внимание, но при этом основной акцент ставили на словах Христа, обращенных к апостолу, и на обетованиях, содержащихся в этих словах. Вместе с тем римские епископы - вплоть до времен понтификата Каллиста (217-222) - не пытались утверждать, что обетования Спасителя относятся непосредственно к ним самим. Иными словами, в этих текстах не говорилось о преимуществах самого Рима - если не считать тех случаев, когда на обращенные к Петру слова Спасителя ссылались, обосновывая полномочия всех епископов Христовой Церкви, являвшихся, наряду с епископом Римским, наследниками "cathedra Petri". Среди защитников этой точки зрения следует особо назвать св. Киприана.
Сам декрет папы Каллиста, содержавший акт прощения, не сохранился. Его содержание известно нам из сочинения Тертуллиана (De pudicitia, 21) в котором говорится, что Каллист, упоминая о своей власти, ссылался на власть вязать и решать (Мф 16:19). Эта власть по Каллисту была передана "ad отпет Ecclesiam Petri propinquam" ("всей церкви Петровой, расположенной в этой области, а точнее "всей церкви, пребывающей в общении с Петром")8.
B. Видение Церкви Киприаном Карфагенским является общим как для Востока, так и для Запада. В IV главе De Ecclesiae unitate Киприан, процитировав текст из 16 главы Евангелия от Матфея "Ти es Petrus", заявляет: "primatus Petro datur". Но если обратиться к посланиям Киприана (Ер. 43,5; 70,3; 71,3; 73,7; 75,16), становится ясно, что он имеет ввиду не первенство Рима, а единство Церкви (как на поместном, так и на вселенском уровне). "Первенство Петра, - пишет по этому поводу Батиффоль, - объясняется тем, что он был первым призван к апостольскому служению" (Cathedra Petri, p. 179). Это обстоятельство не дает ему права властвовать над другими апостолами, а само первенство есть знак того, что Христос пожелал показать видимым образом неделимость Церкви.
Не следует сомневаться, что апостол Петр рассматривался как образ и основание единства Церкви. Можно сказать, что использование евангельских текстов о служении Петра Киприаном Карфагенским тождественно использованию этих текстов Восточными Отцами и что в ту эпоху такая экклезиология была общепринятой как на Западе, так и на Востоке. Но верно и то, что, обращаясь в 252 году к "епископу града, древность и авторитет которого признаются" - к Папе Римскому Корнилию (Ер. 59), - Киприан не преминул коснуться с особой ясностью его полномочий: "Navigare audent, et ad Petri cathedram atque ad ecclesiam principalem unde unitas sacerdotalis exorta est..." Римская церковь является для него "престолом Петра" и главенствующей церковью, источником единения епископов.
C. Как следует понимать ответственность апостола Петра за будущее Церкви - ответственность, которой его облек Сам Иисус?
Этот вопрос был поднят Отцами Церкви в связи со словами Иисуса "Симон, Симон, се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу. Но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты, некогда обратившись (epistrepsas, а лучше: собери, возврати - epistrepson и), утверди братьев своих"9 (Лк 22:31-32).
Если допустить, что Петр уже выполнил эту обязанность в первоначальной Церкви, продолжается ли его миссия в Церкви последующих эпох? Является ли, в частности, римский примат продолжением этой миссии?
Киприан считает, что источником cathedra Petri является епископство Петра в Антиохии. Петр поочередно передавал другим лицам ответственность за поместные церкви: сначала он вверил Иерусалимскую церковь апостолу Иакову. Затем оставил управление Антиохийской церковью (это преемство в episkope могло сыграть решающую роль в формировании епископата), чтобы, наконец, стать епископом Рима. Но уже в том же III веке папа Стефан использует то же самое понятие cathedra Petri, на которое ссылались африканские Отцы, чтобы обосновать свои собственные полномочия и права Римской кафедры. Оба этих подхода, заметно отличающиеся друг от друга, были тесно связаны с экклезиологией Киприана.
Власть Римской церкви, освященная авторитетом Петра (1'autorite "petrinienne"), была признана и Восточными Отцами. Для них она являлась выражением авторитета, который унаследовала эта церковь, но отнюдь не источником власти в юридическом смысле этого слова. Власть в Церкви всегда рассматривалась в тесной связи с таинствами, с епископским служением и в рамках поместных церквей. Различие между властью как авторитетом (autorite) и властью как правом управлять далеко не всегда проводилось достаточно четко в истории Церкви. Лишь в наше время, благодаря глубоким размышлениям о природе власти, различие это было окончательно осознано. Отец Николай Афанасьев справедливо отмечал: "Власть присутствует в Церкви как одна из составных частей ее организации, но она должна соответствовать ее природе и не являться чем-то чужеродным по отношению к ней" ("Pouvoir-charite" в "Le Messager de I' Eglise", 22, 1950, p. 4).
Следует также добавить, что для православных авторитет Римской Церкви определялся не только связью Римского престола с авторитетом Петра. Нельзя забывать о том, что Рим стал центром церковной жизни потому, что он являлся столицей империи. 28-е правило Халкидонского собора было воспринято православными как один из текстов, имеющих основополагающее значение для организации Церкви: "Ибо престолу ветхого Рима Отцы прилично дали преимущества (apodedokasi ta presbeia): поелику это был царствующий град..." Для Востока авторитет Рима был с одной стороны источником согласия в единой вере, а с другой - исторической реалией, подтвержденной еще раз в тот момент, когда Римская империя стала империей христианской. Никто никогда не пытался отрицать того факта, что в соответствии с древним преданием Папа Римский именовался "преемником Петра". Но подлинной причиной того неоспоримого преимущества, которым обладал Рим по отношению к другим апостольским церквам, была тесная связь между петровой и павловой апостоличностью этой кафедры и тем фактом, что Рим являлся столицей империи.
Однако в самом Риме об этом не вспоминали. Во-первых, Константин перенес столицу империи в Константинополь, низводя Рим до уровня второго по значению города, а во-вторых, гораздо большим авторитетом, нежели обычаи, зародившиеся в ходе христианизации империи, в западной столице пользовались связанные с Петром тезисы из Священного Писания. Результатом было формирование двух различных концепций церковного права.
III. ТИТУЛ "ПРЕЕМНИК ПЕТРА"
[topoteretes petrou, vicarius petri]
A. Титул "преемник Петра" был усвоен и принят христианским Востоком в эпоху арианского кризиса, наступившего вскоре после Никейского собора. Антиохийский собор 338 г., обращаясь к Римскому епископу по делу Афанасия Александрийского, приветствует град Рим как "жилище апостолов, искони бывшее столицей религии: ибо в нем пребывает преемник первоверховного апостола". На Эфесском соборе 431 г. папский легат Филипп представляется как посланник Целестина, "преемника и викария Петра", заявляя при этом, что такой титул Римского первосвященника является общепризнанным. Но точный смысл прав "преемника Петра" был определен несколько позже.
Это случилось в 381 г., когда Амвросий Медиоланский выступил в защиту папы Дамаса в его тяжбе с арианским епископом Палладием.
Собор, состоявшийся в 381 г. в Аквилее, под влиянием папы Дамаса принял решение о низложении Палладия - арианского епископа города Ратиары. Палладий, не выдвигая никаких обвинений непосредственно против Дамаса, оспорил решение собора, ссылаясь на исповедание Петра в Кесарии. Он в полном соответствии с убеждением, которое разделяли все епископы того времени, утверждал, что всякая епископская кафедра является преемницей cathedra Petri.
Амвросий Медиоланский возразил Палладию, что слова о "камне" из 16-й главы Евангелия от Матфея относятся персонально к апостолу Петру: "Христос, Который Своей собственной властью вверил Царство Петру, не мог ли укрепить веру того, кого Сам назвал камнем, утверждая его основанием Церкви?" (De fide, 4, 56; PL 16, 653). И далее: "Этот самый Петр, которому Христос сказал: "Ты - Петр, и на этом камне созижду Церковь Мою". Итак, где Петр, там и Церковь, а где Церковь, там нет смерти, но жизнь вечная" (In Ps. 40; Enarr. 30; PL 14, 1134). Мы сталкиваемся уже с чисто римским толкованием слов Ти es Petrus. Для Амвросия та ответственность, которой был облечен Петр, передалась его преемникам по Римской кафедре. Помимо Мф 16, Амвросий ссылается на Ин 21:15 и слл., а также на Лк 22:31 и слл., являясь, таким образом, первым из Отцов, обратившим внимание на согласованность этих евангельских текстов.
Вместе с тем, следует отметить, что для Амвросия Медиоланского идея о первенстве Римской кафедры никогда не превращалась в идею абсолютной власти: "Петр получил первенство исповедания, - пишет Амвросий, - а не должности, первенство веры, а не сана". Таким образом, Амвросий остается верен тому пониманию первенства, которое существовало в Церкви с древнейших времен и согласно которому речь могла идти только о первенстве в правиле веры. Для него, как и для Киприана, власть в Церкви, переданная не только Петру, но и всем остальным апостолам, принадлежит непосредственно всем епископам. Вместе с тем Амвросий убежден, что апостольская вера сохраняется в неповрежденном виде Римской церковью и что общение с этой церковью является залогом пребывания в истинной вере. Он настаивает на том, что в случае возникновения каких-либо споров в области веры или церковного устройства следует обращаться к Риму.
В еще более категоричном тоне говорит святитель Амвросий о преимущественном положении Римской церкви по отношению к другим церквам в своем послании к императору: "Мы молим Ваше Высочество не допускать каких-либо покушений на Римскую церковь, поскольку именно от нее все человечество получает преимущества священного общения" (Ер. 11, 4; PL 16, 986).
Современник Амвросия блаж. Иероним полностью разделяет это убеждение епископа Медиоланского. В своем послании к папе Дамасу он говорит: "Я пишу преемнику рыбака и последователю Креста... Через общение я пребываю в единении с Вашим Блаженством, то есть с престолом Петра. Я знаю, что Церковь основана на этом камне".
B. Христианский Восток неоднократно заявлял о признании за Римом определенных преимуществ, никогда не пытаясь оспорить сам принцип первенства этой кафедры. Но на Востоке - и прежде всего, в Византии - основанием для этого первенства считалось не только то апостольское служение, которое несли римские первосвященники, но и тот факт, что Рим был столицей империи. Действительно, в силу своего положения епископ Римский отвечал за соблюдение "правила веры", но никто из Восточных не считал, что такая ответственность принадлежит персонально и исключительно ему или что Римская церковь должна проявлять попечение о других церквах. Итак, мы можем сделать вывод, что если Восток представлял устройство неразделенной Церкви как общение церквей поместных, то на Западе уже очень рано проявилась тенденция к подчеркиванию роли единого главы Церкви. Расхождение двух экклезиологий станет очевидным уже во времена святого Льва и будет усиливаться вплоть до средних веков.
C. Вместе с тем необходимо отметить, что несмотря на значительные расхождения в толковании юридических прав и полномочий Римского первосвященника, на протяжении первых веков истории Церкви Восток и Запад были едины в том, что признавали первенство Рима. Экзегетические обоснования этого первенства никогда, по сути дела, не вызывали расхождений. Именно эта общность взглядов позволила в IX веке патриарху Фотию и папе Иоанну VIII восстановить церковное единство на основе древней нормы единства веры. Но уже в XI веке Константинополь остался, по сути дела, единственным центром церковной жизни на всем Востоке. Его влияние казалось столь великим, что он счел себя в праве не придавать чрезмерного значения претензиям Римской церкви, испытавшей в то время период упадка и находившейся - как считали в Византии - в зависимости от "варваров", германцев. В эту эпоху теория первенства Римского епископа была как бы "заморожена" на византийском Востоке, переживавшем период "торжества Православия" после победы над иконоборцами. Кроме того, нам представляется вполне логичным, что к обострению спора о первенстве привели не столько экклезиологические расхождения, связанные с различным пониманием юрисдикции папы, сколько политические обстоятельства, связанные с борьбой за империю. Но твердая уверенность в том, что первенство Римского престола является "заданной величиной" Предания неразделенной Церкви оказалась достаточной для того, чтобы сохранить за Римом первое место в системе пентархии. И даже когда сама эта система потеряет всякий смысл вследствие разрыва общения между Востоком и Западом, надежда на примирение при сохранении первенствующего положения Рима остается. Эта надежда, основанием для которой является объединяющее обе части Церкви понимание и приятие обетовании, данных Господом нашим апостолу Петру, была ясно выражена в Окружном послании восточных патриархов 1848 г. И эта надежда обретает новую силу в наши дни, ярким свидетельством чего являются заявления, высказанные обеими сторонами и собранные в Tomos agapis.