|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

V. ВРЕМЯ СВ. ЛЬВА ВЕЛИКОГО

IV и особенно V век были эпохой мощного развития церковной жизни. Кипела богословская работа, выяснялся точный смысл таких понятий как ипостась (личность), естество, природа и других, имеющих огромное значение для догматических определений относящихся к учению о Святой Троице и о воплощении Слова. Употребление благочестивых изображений для назидания верующих и украшения храмов, существовавшее уже во II веке, в IV веке становится настоящим почитанием икон; в V веке оно получает большое распространение. Стремление к святости путем подвижничества в монашеских общежитиях, состоявшего главным образом в полном послушании одному общему настоятелю или игумену, введенное св. Пахомием, достигло в V веке небывалого расцвета; иные ставили себе вопрос: не может ли, не должна ли Церковь быть как бы одним вселенским монастырем, где все стремились бы к совершенству в послушании одному общему первосвятителю¹⁰⁶? В V веке появился ряд новых праздников. Богослужение было усовершенствовано.

Можно было ожидать, что общий духовный подъем выразятся также в лучшем осознании роли папства в Церкви, как независимом от государства теле Христовом, и в укреплении авторитета римского епископа. Так оно и было на самом деле. Папы V-го века смелее, чем их предшественники, отстаивают независимость и иерархическое единство Церкви от пагубных и всё более настойчивых попыток светских властелинов и придворных епископов направить Церковь по пути преобразования ее в государственную религию и императорское учреждение. Папству предстояло защищать Церковь от подчинения ее мировому государству "божественных" кесарей.

В первой половине V века в "гнезде ересей" появилась новая ересь: несторианство.

"Сущность ереси Нестория заключалась в учении, что Иисус Христос не был Бого-человеком: Бог Слово соединялся с ним не по существу, а по благодати... Поэтому его нужно называть не Богом, а Богоносцем. Равно и Пресв. Дева не должна называться Богородицею.. В 428 г. Несторий, по распоряжению императора Феодосия II, назначен был на столичную кафедру архиепископом... Решительным борцом против несторианства выступил св. Кирилл, архиепископ александрийский... Император сделал сильный упрек Кириллу... Но зато в Риме начатая Кириллом. борьба встретила полное сочувствие. Папа Целестин повел дело очень торопливо. Получив послание Кирилла, он на соборе осудил учение Нестория и назначил ему десятидневный срок для отречения от своего учения; в противном случае грозил ему отлучением от Церкви. Несторий не придал никакого значения постановлению Римского собора... Заручившись сочувствием папы, Кирилл, не обращая внимания на выраженное ему неудовольствие императором, повел решительно дело"¹⁰⁷. Дело осложнялось, желателен был вселенский собор. Император назначил для собора город Ефес в Малой Азии. Кирилл открыл собор 22 июня 431 г., не ожидая епископов подвластных антиохийскому патриарху Иоанну, благосклонно относившемуся к Несторию. Эти епископы по прибытии своем в Ефес образовали свой особый собор. "Таким образом одновременно в одном городе образовалось два собора епископов, враждебные друг к другу, из которых каждый считал себя святым, православным, вселенским"¹⁰⁸. Собор антиохийцев, повинуясь во всем "божественной воле" императора, "отлучил от Церкви" Кирилла. О папе этот лже-собор даже не упоминает. Совсем в другом духе действовал подлинный вселенский собор, на котором председательствовали папские легаты и папский уполномоченный, св. Кирилл.

Еще до собора император писал св. Кириллу: "Наше величество не потерпит того, кто захотел бы более повелевать, чем излагать только свои мнения или совещаться с другими"¹⁰⁹. Другими словами: представитель папы не должен руководить епископами, так как по древне-римскому пониманию религии сам император есть глава Церкви, Представитель императора, Кандидиан, попытался было сорвать заседание законного собора, но должен был уступить перед неуклонностью Кирилла: его заставили выйти из церкви. Состоялся торжественный соборный приговор над Несторием: "...Открывши, что он мыслит и проповедует нечестиво, мы вынуждены были, на основании канонов и послания святейшего Отца и сослужителя нашего Келестина, епископа римского, произнесть против него следующее определение..."¹¹⁰. Вселенский собор счел себя обязанным, "вынужденным", привести в исполнение решение папы Келестина. Император Феодосии, который давал себе титул "Наша Божественность", был конечно крайне недоволен тем, что собор не подчинился его "божественным" предписаниям. В ответ на постановление собора, он приказал собору прибегнуть к компромиссу с несторианскими епископами и антиохийцами: старая привычка византийских императоров заменять подлинное единство Церкви искусственным, государственным компромиссом истины с заблуждением, единством из под палки, языческим. Наконец он заключил в темницу и Нестория и св. Кирилла и велел представителям той и другой стороны явиться к нему на суд. Только после личного свидания с папскими легатами Феодосии опомнился и пошел по пути указанному папою св.Келестином: св. Кирилл был освобожден и мог вернуться в Александрию. Антиохийские епископы раскаялись и подчинились решениям папы и Ефесского собора. Келестин писал многократно к восточному духовенству как верховный первосвященник, его легаты открыто излагали на соборе католическое учение о главенстве римского епископа. Вселенский собор не возражал против этого взгляда на единство Церкви. Против папской первосвященнической власти высказались только еретики, епископы раскольнического собора антиохийцев и император.

Вскоре после этих происшествий опять появилась ересь: монофизитство, учение, что во Христе человеческая природа как бы поглощена божеской. При содействии императора, еретики, руководимые Диоскором, патриархом александрийским, собрались В449 г. на "вселенский" собор в том же городе Ефесе, отвергли всякое вмешательство папы в дела восточных церквей, и стали насилием распространять свое лжеучение. Св. Флавиан, бывший тогда патриархом константинопольским, и другие православные епископы были заключены в оковы. Тогда "Флавиан воззвал к апостольской кафедре (т. е. к папе; С. Т.); но когда он это сделал, Диоскор из епископа обратился в палача и так измучил его побоями и ударами своих пят, что тот спустя три дня скончался в заключении от жесточайших страданий... Торжествующий Диоскор прыгал от радости... Возвратившись в Александрию, он показал новый пример злодейства, пустив стрелу анафемства и на римского епископа Льва... Почти невозможно выразить, с каким сокрушением духа оплакал Лев убиение Флавиана, страх и бегство епископов, раззорение церквей, ниспровержение веры, торжество ереси... Он как можно скорее поспешил созвать собор в Риме, на котором осудил и отверг всё, что было сделано в Ефесе"¹¹¹.

По настоянию папы св. Льва Великого в 451 г. был созван новый вселенский собор. Он состоялся в Халкидоне, недалеко от Константинополя. Съехалось 630 епископов (по некоторым историческим памятникам - 530) в большинстве своем из восточных стран. Тогда уже царствовал новый император Маркиан. На этом соборе "были читаны послания Кирилла..., послание Льва к Флавиану, при котором епископы восклицали: так сказал через Льва Петр, так учили апостолы. Диоскор... требовался к суду... Римские легаты... от лица епископа Льва объявили, что он лишается епископского сана... Весьма многие епископы восклицали, что они, притесненные Диоскором в Ефесе, вынуждены были мыслить, говорить и писать то, чего не следовало... Им приказано было, чтобы каждый из них написал от себя особое изложение своего исповедания и веры. Они написали, и, признав послание Льва за непогрешительную норму православного учения, легко получили прощение"¹¹².

Во время всего этого религиозного кризиса мы видим такую картину: Евтихий и Диоскор, как все без исключения еретики, бросают анафемы на папство и послушных папе иерархов, между тем как подлинно православные иерархи - например, св. мученик Флавиан - повинуются пане и принимают его догматическое послание, как высшую норму веры. Папа св. Лев Великий, которого православные богослужебные книги славят как "главу Православныя Церкви Христовы"¹¹³, мужественно отстаивает догматическое и иерархическое главенство преемников Петра и этим спасает православную соборность.

Как лучшие епископы той эпохи понимали единство Церкви, видно, например, из послания св. Петра Хрисолога, грека, епископа Равеннского, к Евтихию: "Советуем тебе, чтобы ты с покорностью внимал всему, что написано блаженнейшим папою города Рима: потому что св. Петр, который живет и восседает на своем престоле, открывает ищущим истину веры. Ибо мы, по любви к миру и вере, помимо согласия епископа Римского, но можем расследовать о предметах веры"¹¹⁴. Так же думали и наиболее благочестивые члены императорской семьи.

В официальном послании папы св. Льва к вселенскому собору мы читаем: "Я присущ вам возвещением кафолической веры..., не можете сомневаться в том, чего мы желаем. Поэтому, совершенно отложив дерзость спорить против веры, от Бога нам внушенной, пусть умолкнет суетное неверие..., потому что, на основании евангельского авторитета, пророческих внушений и апостольского учения, весьма ясно и полно изложено было в наших посланиях, которые мы послали к блаженной памяти Флавиану, каково должно быть благочестивое и искреннее исповедание"¹¹⁵. Тезис ясен: в вопросах веры вселенский собор должен руководиться верою "внушенною Богом" папе. Если бы это догматическое учение было "новшеством", весь христианский мир должен был восстать против него и соборно осудить его автора как еретика, тем более что св. Лев проводил это учение в многочисленных своих посланиях к разным восточным иерархам, монахам, клирикам, мирянам. А произошло как раз обратное: Халкидонский собор принял послания Льва с сыновним уважением, православные святые видели в них доску спасения от ересей, православная Церковь причислила папу Льва к лику святых, а древние православные церковные историки назвали его "Великим".

На собраниях собора папские легаты часто и недвусмысленно излагали тот же взгляд на главенство папы¹¹⁶. Папа определяет, кто имеет право голоса на соборе (Напр., относительно епископа Феодорита); собор вовсе не протестует; выражают неудовольствие только некоторые еретически настроенные придворные епископы. Почти все отцы собора с восторгом принимают послания Льва и восклицают; "Петр так вещал". Отцы Халкидонского собора доказывают православие св. Кирилла александрийского тем, что папы Келестин и Ксист "утвердили слова Кирилла".

"Положение римского папы Льва на IV вселенском соборе было руководящее и господствующее. По его настоянию был созван собор. Его догматическое послание служило как бы краеугольным камнем для соборных обсуждений и решений"¹¹⁷. Изложив учение св. Льва о безусловном главенстве папы над всеми епископами, Болотов признает, что в этом учении "на юридической почве были уже даны все прерогативы, какие потом были утверждены на Ватиканском соборе"¹¹⁸. "Весьма ясное учение Льва Великого о римском главенстве над всею вселенскою церковию ни в ком не вызвало тревоги на востоке"¹¹⁹. Это обобщение неудачно. В подлинно православных церковных кругах, конечно, не было никакой "тревоги" из-за учения и деятельности папы Льва I; наоборот, мы там чаще всего встречаем вполне сознательное признание этого учения. Зато среди еретиков и в придворных кругах "епископов-угодников" была большая "тревога". Тревога константинопольских "угодников" выразилась в появлении так называемого "28-го канона Халкидонского собора".

В этом каноне говорится, что "отцы, не без основания, даровали преимущества престолу древнего Рима, ибо этот город был императорской столицей... Город (Константинополь; С. Т.), почтенный присутствием императора и сената и пользующийся теми же преимуществами, что и древний императорский Рим, должен и в духовном отношении иметь те же преимущества и быть вторым после Рима". Из самого содержания этого канона видно, что он вовсе не церковного, а политического происхождения. Уже в первые века главенство пап признавалось вовсе не из-за "императорского города", а из-за "кафедры апостола Петра". Этот лже-канон не был составлен вселенским собором, а одними греческими епископами, неканонически назначенными на епископские кафедры императорскою властью, тою самою властью, которая поддерживала еретиков против православия. В то время как часть епископов (египетские) уже возвратились к себе на родину и большинство членов собора с легатами были заняты делом Максима антиохийского, 183 греческих иерарха (из 630 членов собора) самочинно прибавили этот политический "канон" к 27 канонам уже принятым всем собором¹²⁰. По этому поводу даже Болотов замечает, что "Халкидонский собор (вернее - собрание придворных епископов; С. Т.) есть истинное порождение национального характера греков, непрямого, почти лукавого"¹²¹. Этого "канона" нет не только в древних западных "собраниях канонов", но и в многих восточных. "Римские епископы приписывали себе право утверждать или, напротив, кассировать соборные постановления, как сделал это, напримерь, тот же папа Лев Великий, имея в виду 28 халкидонский канон"¹²².

Интересно, что даже сочинители "28-го канона" сознавали невозможность придать этому постановлению вселенское значение без согласия папы: называя Льва своим "главою" и "отцом", они умоляли его утвердить их политическую затею. Лев I конечно отказал им в этом.

В некоторых древне-славянских переводах номоканона¹²³, в примечании к злополучному канону мы читаем: "Не верно, как утверждает этот канон, что святые отцы присвоили первенство древнему Риму в силу того, что он был столицей империи; источник примата лежит выше, в Божией благодати. В силу великой веры своей, Петр, верховный апостол, услыхал из уст Спасителя слова: Петр, любишь ли Меня? паси овец Моих. Вот почему среди иерархов он занимает первенствующее положение... Достоинство и преимущество первосвященника были установлены не благоволением светской власти, но по Божественному избранию... Как же возможно теперь во имя царя земного перемещать Божественные дары...? Преимущества древнего Рима пребудут до конца; так думают все церкви. В силу своего первенства первосвященник Рима не обязан являться на все священные вселенские соборы, но без его участия... всякий вселенский собор недействителен, а постановления собора утверждаются первосвященником лично". Проф. А. Павлов вескими соображениями установил, что это опровержение 28 канона внесено в первый славянский перевод номоканона одним из двух святых братьев просветителей славян, св. Мефодием, который при хиротонии дал присягу "признать папу, как преемника апостола Петра, главою всей Церкви"¹²⁴.

Еще слабее аргумент против римского примата, основанный на мнимой гордости св. Льва Великого. Кто читал творения этого подлинно великого отца Церкви, кто знаком с его жизнью, хоть бы только по данным православных Мес. Миней, для того очевидна вся несостоятельность подобной клеветы. Если такой подвижник, как св. Лев, гордец, то и вся Церковь причислившая его к лику святых страшно заблудилась.

Между тем западные отцы Церкви вырабатывали догматику единства Церкви. В этом отношении особенно замечательны св. Оптат, епископ Милевский, живший еще в IV веке, и после него св. Августин, гениальнейший христианский мыслитель. Оба они настаивали на соборном единении всего католического епископата, осуществляемом через единение всех с римской кафедрой.

Кн. Евгений Трубецкой в следующих словах передает учение св. Оптата: "Истинно вселенская Церковь есть та, которая в порядке непрерывного преемства связана с верховным апостолом св. Петром и через него - с самим Спасителем... Ключами спасения обладает только та церковь, которая сохраняет связь с апостольской, римской кафедрой; в силу этого она и есть истинно вселенская, католическая Церковь. ...Примером св. Петра выясняется объективный характер церковного единства, сохраняющегося независимо от субъективного состояния и достоинства лиц, его представляющих"¹²⁵. Там же кн. Трубецкой приводит слова, с которыми св. Оптат обращается к еретическому епископу Пармениану: "Ты не можешь отрицать, что ты знаешь, что в городе Риме первому Петру была дана епископская кафедра, дабы на ней восседал глава всех, апостолов, почему он и был назван Кифою (скалою, камнем; С. Т.), чтобы в этой единой кафедре единство сохранялось всеми... так, чтобы уже считался раскольником и грешником тот, кто против единственной кафедры воздвигнет другую".

Столь же определенно учение св. Августина (353-430). По его убеждению "блюститель единства этого здания (здания Церкви на земле; С. Т.) есть римский епископ, в порядке непрерывного преемства связанный с верховным апостолом - св. Петром; и церковь антиримская, как община донатистов, поэтому самому не есть церковь истинная, вселенская"¹²⁶. "Что одна католическая Церковь обладает ключами вечного царствия в противоположность всем еретикам и схизматикам, это мы знаем из того, что она одна обладает универсальной, общенародной организацией. В ней одной могут быть указаны признаки всеединого вселенского царствия"¹²⁷.

"Для них (Киприана, Оптата, Августина; С. Т.) для всех представляется совершенно достоверным тот факт, что римская кафедра олицетворяет собою единую церковь и единый епископат. Отсюда несомненно могут быть выведены многие учения средневековой и современной папской теории. Если, согласно теории Оптата, всякий, кто против единственной кафедры воздвигнет другую, должен считаться раскольником и грешником, если, согласно мысли Августина, учение истины связано с кафедрой единства, то из этого следует, повидимому, что представитель кафедры единства есть хранитель истинного учения. Как таковому; ему должны принадлежать те права, без коих охранение истинного учения было бы невозможным; за ним должно быть признано право авторитетного определения истинной веры в отличие от ложной и вообще право связывать всю Церковь обязательными для нее постановлениями, как догматическими, так и каноническими"¹²⁸.

Когда папа утвердил догматические определения Двух соборов против пелагианской ереси, умалявшей значение благодати, то св. Августин с радостью сообщил об этом верующим: "Оттуда (из Рима) пришли уже документы (решения папы; С. Т.): итак, дело кончено"¹²⁹.

В письме другого знаменитого отца Церкви того времени, св. Иеронима, к папе Дамасу мы читаем: "Я, следуя прежде всего только Христу, соединяюсь общением с блаженством твоим, то есть с кафедрою Петровою. Я знаю, что на этом камне создана Церковь. Кто вне этого дома будет вкушать Агнца, тот чужд священного сонма. Кто не в ковчеге Ноевом, тот погибнет в разливе потопа"¹³⁰.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|