| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Происхождение Готики
Переход от Романского стиля к Готическому отмечен технологическими новшествами, новыми стилистическими элементами и новыми соотношениями в пропорциях зданий. Считалось, что в основе перемен лежало введение стрельчатой арки, а появление этой последней навеяно арабскими влияниями. Недавние поколения исследователей указывали и на другие источники для стрельчатой арки: например, Романские орнаментальные переплетения архитектурных элементов или потребности возведения сводов; согласно наиболее популярной в настоящее время точке зрения, стимулом перехода к Готике явились технические достижения, состоявшие прежде всего в открывшейся возможности возводить высокие своды и в создании витражных окон, без которых характерное сочетание очень высокого свода и насыщенности внутреннего пространства светом, окрашенным в различные цвета (мы и сейчас можем любоваться этим зрелищем во многих соборах), не могло быть достигнуто. Совсем недавно Джон Харви оживил, казалось бы, уже отжившую идею, утверждая, что именно стрельчатая арка лежит в основе изменения стиля, и отмечая, вполне справедливо, что это и есть тот элемент архитектуры, на который мог бы сразу ,обратить внимание патрон-заказчик, даже не разбирающийся в тонкостях конструкции; Харви также отмечал, что форма стрельчатой арки является наиболее существенным элементом в общем стилистическом впечатлении, которое производят основные Готические постройки. Ясно, что проблема достаточно сложна, и все же чувствуется, что Харви прав, снова привлекая наше внимание к Мусульманским влияниям. Это он делает двумя способами: во-первых, показывая, что тип стрельчатой арки, который стал таким заметным архитектурным элементом в Западной Европе, не имел сколько-нибудь заметного распространения в тех частях мусульманского мира, которые были легко достижимы из западных стран; арка была более характерна для некоторых районов нынешних Сирии и Турции, то есть для мест, через которые проходил Первый Крестовый поход. Если имело место непосредственное влияние, идущее из этих районов, то оно могло осуществляться благодаря архитектурным наблюдениям рыцарей и представителей церкви, которые посещали территории, подвергнувшиеся нападению крестоносцев, а также благодаря опытным каменщикам, оказавшимся в состоянии перенести на другую почву существенные архитектурные элементы; здесь речь может идти, скорее всего, о Мусульманских каменщиках, перевезенных на Запад. Во-вторых, Харви указывает на совпадение по времени между распространением геометрических знаний и новых идей (будь то в строительном мастерстве или в разработке символических программ) и возрождением Евклида. «Элементы» Евклида были впервые введены в средневековый Христианский мир Аделярдом Батским, самым ненасытным собирателем древних книг начала XII века. По происхождению он был англичанином, учился во Франции, посещал южную Италию и Сицилию и работал несколько лет на Ближнем Востоке. В период между 1114 г. и 1120 г. он обнаружил арабский перевод «Элементов» и сделал с него свой перевод. Насколько нам известно, Аделярд не интересовался архитектурным проектированием, но он видел архитектурные чудеса арабского мира и, таким образом, мог являться замечательным связующим звеном между просвещенным западным патроном-заказчиком и, по крайней мере, одним из источников Готического стиля.
В целом можно предположить, что техника возведения высоких сводов и стрельчатых арок была делом архитекторов и опытных каменщиков, а определение пропорций и выбор иконографических тем - делом патронов-заказчиков. Поспешим добавить, что все, конечно же, обстояло далеко не так просто. Как только традиция архитектурных идей и тем была установлена, архитекторы уже сами были в состоянии решать большинство проблем. Неспроста «главный каменщик» (как называли архитекторов), руководитель бригады каменщиков, каков бы ни был смысл, изначально вкладываемый в это понятие, понимался в XII и XIII веках как учитель,, наставник каменщиков. Однако в некоторых случаях влияние патрона, несомненно, было значительно более глубоким. Считалось, под влиянием романтических представлений о монастырской истории, что монахи часто, а может быть, и в большинстве случаев сами строили свои монастыри. Некоторое время назад Дж. Каултон и его ученики высмеяли эту теорию; на протяжении последних пятидесяти лет стало общим местом возводить напраслину на монаха-мастера и преуменьшать его значение. В некотором смысле такая реакция на романтические представления была чрезмерной; сейчас ясно, что участие монахов в строительстве, ремеслах и создании произведений искусства было различным в различных местах. У нас нет сомнения в том, что после 1200 года все, что требовало высокой степени мастерства, создавалось профессионалами-мирянами. Даже производство книг и подделка всяческих грамот - традиционно монастырская деятельность - во второй половине XII столетия перешли в значительной степени в руки профессионалов-мирян.