| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
31.
ЗАЩИТА КАЖДОЙ ЖИЗНИ
Среди упомянутых Вами «нежелательных» прав человека на первом месте стоит право на жизнь, защита жизни с момента зачатия. Тема эта тоже часто повторяется и приобретает драматическое звучание в Вашей проповеди. Вы постоянно осуждаете любую форму легализации прерывания беременности, и определённые политические и культурные круги даже назвали это «навязчивой идеей», ибо сами они считают, что «гуманные доводы» - на стороне тех, кто склонил парламенты узаконить аборты.
ПРАВО на жизнь - самое фундаментальное право человека. И всё-таки определённый тип современной культуры хочет оспорить его, превращая в «нежелательное» право - и тогда его приходится отстаивать. А ведь нет ничего другого, что в большей степени касалось бы самого существования личности! Право на жизнь - это право на рождение, а потом - право на существование до естественной смерти: «Пока живу, имею право жить».
Проблема зачатого и нерождённого ребёнка - проблема особенно деликатная, но и показательная. Легализация прерывания беременности - не что иное, как полномочия, данные взрослому человеку авторитетом установленного закона и разрешающие лишить жизни другого человека, который ещё не родился, а значит - не может себя защитить. Трудно вообразить более несправедливую ситуацию и поистине трудно говорить о навязчивой идее, если вступает в действие веление правой совести: защитить право на жизнь человеческого существа - невинного и беззащитного.
Бывает, что этот вопрос преподносится как право женщины на свободный выбор, когда речь идёт о жизни, которая уже существует в ней, которую она уже носит в своём чреве: она якобы должна иметь право выбора между рождением, то есть дарованием жизни, и лишением жизни уже зачатого ребёнка. Каждый видит, что это ложная альтернатива. Не может быть и речи о праве выбора, когда речь идёт о бесспорном нравственном зле и в дело вступает заповедь: «Не убий!».
Не предполагает ли эта заповедь каких-то исключений? Ответ как таковой гласит: «нет», ибо гипотеза справедливой защиты, никогда не относящаяся к невинному, но всегда - к несправедливому агрессору, должна соблюдать принцип, который моралисты называют principium inculpatatae tutelae (принцип допустимой защиты): дабы защита была справедливой, её нужно вести так, чтобы причинять наименьший вред и по возможности щадить жизнь агрессора. Когда говорят о нерождённом ребёнке, об этом принципе не может быть и речи. Ребёнок, зачатый во чреве матери, никогда не бывает несправедливым агрессором! Он - беззащитное существо, которое надеется, что его примут и ему помогут.
Tрудно не признать, что в этой области мы сталкиваемся со многими человеческими трагедиями. Нередко женщина становится жертвой мужского эгоизма. Часто бывает так, что мужчина, который содействовал зачатию новой жизни, не хочет брать на себя ответственность и возлагает её на женщину, словно она одна «виновата». Именно тогда, когда она больше всего нуждается в нём как в опоре, он оказывается циничным эгоистом, который воспользовался чувством или слабостью женщины, а потом не захотел принять никакой ответственности за свой поступок. Это вопросы, о которых знают не только исповедальни, но и суды всего мира, а сегодня всё чаще - и суды для несовершеннолетних.
Следовательно, решительно отвергая формулу «pro choice» (за выбор), надо смело высказаться за формулу «pro woman (за женщину), то есть за выбор, который действительно - в пользу женщины. Ведь именно она одна платит самую высокую цену не только за своё материнство, но ещё более - за то, что уничтожает это материнство, лишает жизни ребёнка, который зародился в ней. Единственная допустимая позиция в этом случае - это позиция радикальной солидарности с женщиной. Нельзя оставлять её в одиночестве. Опыт разных медицинских учреждений говорит о том, что женщина не хочет отнимать жизнь у ребёнка, которого носит в себе. Если укрепить её на этой позиции и одновременно избавить от экзистенциального страха перед её окружением, она способна даже на героизм. Об этом свидетельствуют многочисленные женские консультации, дома одинокой матери. Кажется, общественное сознание становится более зрелым и движется в нужном направлении, хотя пока ещё много мнимых «благотворителей», которые хотят помочь женщине, освободив её от будущего материнства. Итак, мы имеем дело с ситуацией, если можно так выразиться, невралгической - и с точки зрения прав человека, и с точки зрения нравственной или пастырской. Все эти аспекты заставляют с собой считаться. Всё это связано и с моей жизнью и служением священника, потом - епископа в диоцезе, а позже - Преемника Петра с присущим ему диапазоном ответственности. Поэтому я должен повторить, что категорически отвергаю любые обвинения или подозрения, связанные с моей якобы «навязчивой идеей». Речь идёт о невероятно важном деле, в котором мы все должны проявить предельную ответственность и чуткость. В этой области мы не можем позволить себе капитуляции, она прямо поведёт к попранию прав человека и к полному уничтожению ценностей, которыми держатся не только отдельные люди и семьи, но и целые общества. Разве нет горькой правды в сильном выражении: цивилизация смерти?
Конечно, цивилизации смерти нельзя противопоставить безответственный рост населения на земном шаре. Надо принимать во внимание демографические показатели. Верный путь к этому - то, что Церковь называет ответственным родителъством. Церковные консультации по вопросам супружеской жизни учат именно этому. Ответственное родительство - постулат любви человеческой, а также постулат подлинной супружеской любви, ибо любовь не может быть безответственной. Её красота заключается именно в ответственности. Когда любовь ответственна, она поистине свободна.
Я принял близко к сердцу именно это учение из энциклики Humanae vitae моего уважаемого предшественника Павла VI, а ещё раньше воспринял его от моих молодых собеседников, супругов и будущих супругов, когда писал работу Любовь и ответственность. Как я говорил, они были моими воспитателями в этой области. Они сами, мужчины и женщины, внесли творческий вклад в духовное окормление семей, в окормление ответственного родительства, в создание консультаций с различными программами, которые развернулись очень широко. Основная деятельность этих групп, их работа обращалась и обращается к человеческой любви: они испытывали и испытывают ответственность за человеческую любовь. Только бы в этой ответственности никогда и ни у кого не было недостатка! Только бы не было в ней недостатка у законодателей, у воспитателей, у духовных пастырей! Скольким малоизвестным людям я хотел бы поклониться, выразить глубочайшую признательность за их участие, за их благородную самоотверженность! Это тоже подтверждает христианскую и персоналистскую истину о человеке, который осуществляет себя настолько, насколько умеет бескорыстно отдавать себя в дар другим.
От медицинской консультации вернёмся к учебному заведению. Я имею в виду учебные заведения, которые я знаю, и те, которые помогал создавать. Я думаю о кафедре этики в Люблинском Католическом университете, особенно - о возникшем там, уже после моего отъезда, институте, которым руководят мои ближайшие сотрудники и ученики. Это прежде всего отец Тадеуш Стычень и отец Анджей Шостка. Личность замечательна не только в теории; это - самый центр человеческого этоса (нравственности). Должен я упомянуть и аналогичный институт, учреждённый при Латеранском университете в Риме, который уже вдохновил подобные инициативы в Соединённых Штатах, Мексике, Чили, Испании и других странах. Трудно служить делу ответственного родительства, не раскрывая его этических и антропологических основ. Ни в какой другой области сотрудничество между духовными пастырями, биологами и врачами не является столь насущным, как в этой.
Говоря о современных мыслителях, не могу не назвать по крайней мере одно имя. Это Эммануил Левинас, представитель особого направления в современном персонализме и философии диалога. Подобно Мартину Буберу и Францу Розенцвейгу, он продолжает персоналистскую традицию Ветхого Завета, где так сильно подчёркивается соотношение между человеческим «я» и Божественным, абсолютно суверенным «Ты». Бог, высший законодатель, со всей силой выразил на Синае заповедь: «Не убий!» как абсолютный нравственный императив. Левинас, подобно его единоверцам глубоко переживший трагедию холокоста, по-своему выразил эту великую заповедь Декалога. Личность открывается для него через облик. Философия облика - тоже наследие Ветхого Завета, псалмов и пророков, где столько раз идёт речь о «поисках лица Божия» (ср., напр., Пс 27 [26]. 8). Лицо это проступает в облике каждого человека, а каждый испытавший несправедливость человек говорит: «Не убивай меня!». Левинас гениально соединил человеческое лицо и заповедь: «Не убий», и они стали свидетельством нашей эпохи, в которой парламенты, даже избранные демократическим путём, так легко санкционируют убийство человека.
Может быть, этим и стоит ограничить разговор на столь болезненную тему.