| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
IV. ИУДИФЬ
1. Книга, играющая историей
Приключения Иудифи, чье имя означает «иудеянка», не следует рассматривать в плане историческом. Кажется даже, что автор находит удовольствие в игре с историей, перепутывая по своему усмотрению даты и персонажи, помещая их в вымышленные места; не стоит пытаться установить соответствие с реальными лицами и местами. Эта книга - псевдоисторический роман, и замысел ее вовсе не в том, чтобы рассказать о каком-то конкретном эпизоде из истории Израиля.
С первого же стиха невежество автора бросается в глаза: никогда Навуходоносор не правил в Ниневии над Ассирийцами, так как его собственный отец - царь Вавилонии - разрушил столицу Ассирии. Прочие персонажи романа неизвестны в древней истории. Кроме того, в главе 4, 3 и 5, 19 сказано, что народ уже вернулся из Плена, что на самом Деле произошло лишь сто лет спустя после разрушения Ниневии. Что же касается кампании Олоферна, вражеского военачальника, описанной в гл. 2, 21 - 3, 10, то маршрут ее бросает вызов самому смелому воображению. Совершенно ясно, что автору либо неизвестны реальные факты, либо он не придает им никакого значения. Это примерно как если мы скажем: «Император Людовик XIV правил в Риме после французской революции, при дворе своем он собрал самых крупных астрофизиков и завоевал Санкт-Петербург по пути в Грецию с целью захвата Австрии».
Литературные особенности текста свидетельствуют, что книга была написана около середины второго века, возможно, во время восстания Иуды Маккавея и его братьев, то есть в 170-160-х годах до христианской эры. И тогда понятнее становятся причины этой странной исторической путаницы:
под видимостью истории давно минувшего автор описывает события своего времени; Навуходоносор не что иное как псевдоним, под которым скрывается Антиох IV и его преемники: Антиох и Деметрий. Эти три человека в числе последних правителей греческого происхождения, утвердившихся в Антиохии и правивших всем восточным побережьем Средиземноморья; эти потомки одного из генералов Александра Великого, называемые Селевкидами, властвовали над Иудеей с 200 до 142 года.
Эта власть, до сих пор вполне благосклонная, принималась иудеями спокойно до того дня, когда Антиох IV, прозванный Епифаном, не захотел силой навязать Иерусалиму греческие божества; и тогда священник Матафия и его сыновья подняли народное восстание. Эта семья мятежников получила прозвище «Маккавеи», что значит «молот» (как Шарль Мартель для франков). Не только лексика, но и другие признаки подтверждают эту датировку: ни один ассирийский, вавилонский или персидский властитель никогда не требовал поклонения себе, кроме Антиоха IV; книга утверждает, что храм был очищен (4, 3), и что первосвященник обладал военной властью (4, 6), а это могло быть только после 164 года до Р. Х. Олоферн, вражеский военачальник, может быть образом генерала Лисия или другого представителя Селевкидов, тщетно пытавшихся подавить иудейское восстание и в конце концов сдавшихся. История этого восстания в подробностях рассказана в первой книге Маккавейской, в то время как вторая, с богословской точки зрения более богатая, описывает лишь отдельные эпизоды той эпохи.
Книга Даниила, написанная в то же время, использует прием, подобный тому, что мы находим здесь: под видом истории юного иудея эпохи царствования Навуходоносора она призывает народ к твердости в восстании и насмехается над греческим захватчиком. Маккавейская эпопея остается для иудейского народа образом освобождения из-под ига нечестивых и защиты своего национального тождества.
Пример братьев-Маккавеев будет особенно превозноситься во время борьбы с римской империей. Однако иудеи никогда не простят компромисса, на который пошли двое из братьев Ионафан и Симон, подписав согласие с Римом; поэтому две книги Маккавейские не были включены в еврейский канон Писания, как и книга Иудифи, что и объясняет тот факт, что оригинальные еврейские тексты были утеряны как Иудифи, так и первой книги Маккавейской (вторая была написана сразу по-гречески).
2. План книги
Почти половина книги Иудифи посвящена описанию бедственного положения народа Израиля. Войско Олоферна описывается как бесчисленная и неодолимая орда, которая все сокрушает на своем пути и перед которой склоняются все народы. Все, кроме маленького Израиля, попытавшегося организовать сопротивление, но готового уступить под невыносимым давлением вражеской силы. Именно в этот момент, момент отчаяния и безысходности, появляется Иудифь (гл.8). В замысле автора книги подчеркнуть значимость героини этим долгим ожиданием.
Последние три главы придают поступку Иудифи национальное значение: постепенно весь народ присоединяется к ее торжеству. Песнь, которой заканчивается книга, сообщает действиям этой женщины вселенское, а в самом конце даже эсхатологическое звучание: победа Иудифи говорит о конечном воздаянии Божием всем врагам Израиля в «день судный».
Так намечается план книги, состоящий из трех частей:
А. Бедствия Израиля
1-3: Военный поход Олоферна, исторический горизонт, на котором разворачиваются события.
4: Духовное и военное сопротивление Иудейского народа.
5-6: История Ахиора, верующего в Бога .Израиля, несмотря на чужеземное происхождение.
7: Осада Ветилуи, последней преграды на пути к Иудее; скорбь жителей Ветилуи.
В. Подвиг Иудифи.
8: Появление на сцене Иудифи, мудрой и благочестивой вдовы
9: Молитва Иудифи перед началом действий.
10: Иудифь приходит в ассирийский лагерь.
11-12: Хитрость Иудифи перед лицом вражеского военачальника.
13: Победа Иудифи над Олоферном
С. Спасение всего народа благодаря победе Иудифи
14: Смятение Ассирийцев у стен Ветилуи
15. Победа Иудейского народа и повсеместное поражение врага
16: Гимн Иудифи и эпилог
3. Литературный шедевр
Притча
Ветилуя - «дом Божий» - не является каким-то конкретным городом. Автор помещает ее на границах Самарии, «на равнине, против Ездрилона», знаменитой долине Армагеддон, где, согласно «Откровению», будет происходить великая битва конца времен. Археологам не удалось ее открыть... и наверняка никогда никому это не удастся. Ветилуя - место решающей, последней битвы, от которой зависит вечная участь народа и каждого человека, это главная, ключевая позиция, которую враги пытаются взять, это узкий проход, ведущии в страну, доступ к Иерусалимскому храму. «Дом Божий» так по-еврейски называется и храм.
Враг нападает, и решимость обитателей Ветилуи разжигает его ярость. Его ужасающая мощь описывалась на протяжении семи глав: что может сделать горстка людей перед лицом этой неумолимой военной машины? Все прочие народы сдались, но народ Иудеи предпочитает умереть, чем поклоняться иному Богу, кроме Единого; он не может продать душу. На самом деле автор с самого начала сообщает нам (гл. 4), что народ взывал к Богу, и «Господь услышал голос их и призрел на скорбь их» (4, 13). Но хватит ли сил у Ветилуи выдержать осаду? Будут ли ее жители тверды до конца?
Испытание, которому подвергаются жители города после длительной осады, самое страшное - жажда. Во дни Исхода, в пустыне, Израиль уже пережил эту муку. И сам Моисей не смог остаться бесстрастным перед лицом такой беды: он ударил о скалу дважды, и за это не смог войти в Землю Обетованную. Жажда - это признак жизненной потребности в Боге, жгучий призыв Духа, бесконечная нужда в любви, запечатленная в человеческом сердце. Христу угодно было познать телесную жажду, когда Он попросил воды у Самарянки, но лишь для того, чтобы в изобилии дать Духа... «Если бы ты знала дар Божий, и Кто говорит тебе: «дай мне пить», то ты сама просила бы у Него, Я Он дал бы тебе воду живую» (Ин 4, 10), потому что «кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой» (Ин 7, 37-38). Последний крик Богочеловека, приносящего Себя в жертву раскрывает тайну вечного отношения Отца и Сына: «Жажду!» (Ин 19, 28). Эта жажда последний знак вечной любви Сына, обращенной к Отцу Его полной зависимости от Источника жизни. Жажда - это проявление любви. Жители Ветилуи встречаются с высшим испытанием, которое освещает сердце человека.
Ветилуя - аллегория святого народа, народа Божия, но и образ всякого человека, призванного защитить не только собственную духовную жизнь, но и жизнь всех тех, кто смотрит на него. Город - это образ крепости в каждом из нас, которая ограждает и гарантирует свободу; сердце каждого человека, которое не должно сдаваться неприятелю. Это место совершения выбора, существенного решения, от которого зависит вся судьба личности.
В этом неприступном укрытии живет женщина. Она вдова вот уже сорок месяцев (8, 4) число, символически означающее полноту, и безупречна: «И никто не укорил ее злым словом, потому что она была очень богобоязненна» (8, 8).
Юдифь богата и хороша собой, обладает мудростью, как говорит Озия, начальник города: «Все, что ты сказала, сказала от доброго сердца, и никто не будет противиться словам твоим. Ибо не с нacтoящeгo только дня известна мудрость твоя, но от начала дней твоих весь народ знает разум твой и доброе расположение твоего сердца» (8, 28-29).
Ее мудрость и дает ей возможность осознать ошибку своих сограждан и указывает ей путь к победе. Иудифь, кажется [вполне] осуществляет слова Екклезиаста:
«Вот еще какую мудрость видел я под солнцем и она показалась мне важною: город небольшой и людей в нем немного; к нему подступил великий царь, и обложил его, и произвел против него большие осадные работы; но в нем нашелся мудрый бедняк, и он спас своею мудростью этот город.. И сказал я: мудрость лучше силы... Слова мудрых, высказанные спокойно, выслушиваются лучше, нежели крик властелина между глупыми. Мудрость лучше воинских орудий; но один погрешивший погубит много доброго». (Еккл 9, 13).
Иудифь в одиночку выходит навстречу врагу, как Давид против Голиафа. Она и праведница, и пророчица, и разведчица, и стратег, и поэт... Только мудрость и красота души, не боящейся пожертвовать собой, способны победить слепую силу и страсть инстинкта и даже остановить бешенство вражеского натиска. И так всегда, во все времена и для всякого человека.
Текст можно прочесть на разных уровнях: как все необычайные женские персонажи Ветхого Завета, она идеальный образ еврейской нации и Церкви. Что же касается каждой души в отдельности то для нее она воплощает собой духовную интуицию плод чистого сердца. Она сообщает праведным мудрость, то есть неколебимую решимость совершенную открытость божественной воле. Иудифь является образцом для каждой души, осознающей свою ценность. В ней есть красота чистоты поэтому она может пройти через любое испытании не поддавшись искушению и не запятнав себя. Отречение от собственных интересов и жизни делает ее восприимчивой к благодати. Ее жертва спокойна и тверда, это не безрассудный прыжок вслепую, а полное предание себя божественному могуществу, отказ от собственной воли в радостном послушании и от своего разумения в смиренном внимании.
Отдать свою жизнь - не пустое выражение. Отдать свою жизнь - это доверить душу Богу. Но душа имеет два свойства: разум и волю. Первое отдается через смирение, второе через послушание. В великой притче спасения, которую Иудифь нам предлагает, ее битва - это битва за жизнь. Истинная мудрость, избавляющая от смерти это безоговорочное доверие к Богу, которое делает душу отважной и деятельной. Иудифь рассчитывает не на свои собственные силы и поэтому ничего не боится, на все отваживается, невзирая на свою слабость: тому, кто все отдал, больше нечего терять.
4. Высокое учение
Урок молитвы
Перед лицом опасности весь народ погружается в молитву и использует все духовные средства, которыми располагает: пост, жертвоприношения и т. д. «От всей силы взывали к Господу, чтобы Он посетил милостью весь дом Израиля» (4, 15). Автор замечает, что Бог не остался равнодушным к усилию человека: «Господь услышал голос их и призрел на скорбь их» (4, 13), то есть появление Иудифи дело Его рук.
Она преподает всем прекрасный урок веры, откaзывaяcь от «шантажа», который предлагают начальники города, чтобы успокоить томящийся жаждой народ: либо Бог ответит в течение пяти дней, либо город сдается. Иудифь отвечает им словами, способными направить на истинный путь молитвы человека любой эпохи:
«...Никогда ничего не узнаете; потому что вам не постигнуть глубины сердца у человека и не понять слов мысли его: как же испытаете вы Бога, сотворившего все это, и познаете ум Его, и поймете мысль Его? Нет, братья, не прогневляйте Господа Бога нашего! Ибо если Он не захочет помочь нам в эти пять дней, то Он имеет власть защитить нас в какие угодно Ему дни, или поразить нас пред лицем врагов наших. Не отдавайте же в залог советов Господа Бога нашего: Богу нельзя грозить, как человеку, нельзя и указывать Ему, как сыну человеческому. Посему, ожидая от Него спасения, будем призывать Его к себе на помощь, и Он услышит голос наш, если это Ему будет угодное». (8, 14-17).
Ее молитва побуждает ее к действию, потому что помогает осознать подлинный масштаб сражения. Один из знаков, сопровождающих истинную молитву - это именно такое «расширение» взгляда, становящегося способным охватить все человечество; выход из плена собственных ожиданий, сиюминутных эгоистических желаний и стремление к общему благу на долгие времена, согласно замыслу Божию. Решимость взять на себя ответственность и сила молитвы часто являются плодом трезвого осознания относительности, или, наоборот, важности того или иного решения и его последствий. Иудифь готова рисковать всем, потому что борется не только за себя и свой город, но за ценности, носителем которых является ее народ. Храм, доступ к которому она намерена преградить любой ценой сама религия Израиля. Она готова пожертвовать жизнью за веру: «Итак, братья, покажем братьям нашим, что от нас зависит жизнь их, и на нас утверждаются и святыни, и дом Господень, и жертвенник» (8, 24).
Состояние молитвы позволяет ей не думать об испытании с точки зрения моральных критериев немедленого воздаяния, внушающих, что испытание это кара; как будто Бог, заключивший Завет с Отцами, мог забыть о Своем народе. Молитва и размышления над Словом Божиим дают увидеть настоящий смысл тягот земной жизни: созерцая действие Бога в истории Отцов и размышляя над собственным опытом, человек может понять, что для Бога значит любить. Так и Иудифь понимает, что нынешняя беда, как бы ни была она ужасна, должна помочь возрасти в любви; что она вовсе не кара, которую Бог ниспослал Своим детям. Молясь с полным доверием, человек видит Бога не столько судией, сколько Отцом, воспитывающим Свои создания в любви.
«За все это возблагодарим Господа Бога нашего, Который испытует нас, как и отцов наших. Вспомните, что Он сделал с Авраамом, чем искушал Исаака, что было с Иаковом в Сирской Месопотамии, когда он пас овец Лавана, брата матери своей: как их искушал Он не для истязания сердца их, так и нам не мстит, а только для вразумления наказывает Господь приближающихся к Нему». (8, 25-27).
Проживая сама то, чему учит, Иудифь погружается в молитву, чтобы открыться божественному Всемогуществу. Подлинная молитва - дар самого себя, полное и безоговорочное доверие. И тогда слабость становится силой:
«Боже, Боже мой, услышь меня вдову!... Дай вдовой руке моей крепость на то, что задумала я...Ты Бог смиренных, Ты помощник умаленных... Так, как Боже отца моего и Боже наследия Израилева, Владыка неба и земли, Творец вод, Царь всякого создания Твоего! Услышь молитву мою!». (9, 4. 9.11-12).
Но отношение с Богом не исчерпывается прошением, и Иудифь умеет благодарить и воздавать хвалу. Ее песнь после победы свидетельствует об этом:
«Воспою Господу моему песнь новую. Велик Ты, Господи, и славен, дивен силою и непобедим! Да работает Тебе всякое создание Твое: ибо Ты сказал, - и совершилось; Ты послал Духа Твоего, - и устроилось, - и нет никого, кто противостал бы гласу Твоему». (16, 13-14).
«Курс» богословия
Гимны Иудифи свидетельствуют не только о ее глубоком чувстве молитвы, но и заключают в себе учение о сотворении мира и всемогуществе божественного Провидения; кроме того, они предлагают богословское прочтение истории, как видно из трех уже цитированных текстов: Бог Творец является в них как Спаситель, и вчера и сегодня. В речи Ахиора особенно явно присутствует своего рода резюме веры Израиля. Этот предводитель Аммонитян, то есть чужеземец, может только исповедать перед Олоферном то, что ему известно о благодеяниях Бога Его народу. Он представляет собой типичного «Праведного язычника», которые честно признают роль Израиля и могущество его Бога: таков Ахиахар, о котором говорит книга Товита (Тов 1, 21) или Валаам (Числ 22, 24). Имя Ахиор по-еврейски означает «брат света»; и этот человек действительно открывается свету Божию до такой степени, что готов разделить участь Израильтян и рисковать жизнью за свидетельство о вере в чужого Бога (гл. 5 и 6). Благодаря искренности и мужеству он становится поистине «братом» святого народа, «светом». История этого персонажа говорит о стремлении реабилитировать Аммонитян во II веке нашей эры, несмотря на предписания Второзакония (Втор 23, 4). Исповедание веры Ахиора перед Олоферном целый курс богословия истории, согласный с воззрениями авторов Второзакония и других книг, связанных с тем же преданием: Книгой Судей, книгами Самуила (1 и 2 книги Царств) и книгами Царств. Ключ истории прост: «И доколе не согрешили пред Богом своим, счастье было с ними, потому что с ними Бог, ненавидящий неправду. Но когда уклонились от пути, который Он завещал им, то во многих войнах они потерпели весьма сильные поражения, отведены в плен, в чужую землю, храм Бога их разрушен, и города их взяты неприятелями. Ныне же, обратившись к Богу своему, они возвратились из рассеяния, в котором были, овладели Иерусалимом» (5, 17-19).
Этот же рефрен книга Судей повторяет двенадцать раз, вводя в повествование каждого из Судей. Такое видение истории называют «второзаконническим циклом»: народ живет во грехе, Бог допускает наказание, народ в отчаянии взывает к Богу, Бог внимает, посылает очередного судью, чтобы спасти Своих сынов, благополучие воцаряется вновь, народ постепенно забывает, что его спасение зависит от отношения с Богом, и вновь безраздельно царит грех... цикл возобновляется. В конце книги Ахиор обращается: «Когда эти люди слушали слова ее и всматривались в лице ее, она показалась им чудом по красоте».
Иудифь в своей молитве тоже утверждает, что история в руках Божиих: «Ты сотворил прежде сего бывшее, и сие и последующее за сим, и содержал в уме настоящее и грядущее, и, что помыслил Ты, то и совершилось; что определил, то и явилось и сказало: вот я. Ибо все пути Твои готовы, и суд Твой Тобою предвиден» (9, 5-6).
Сокровище психологизма
10-15 главы - вершина психологического анализа древней литературы. С удивительной тонкостью они описывают постепенную перемену ролей, которую удается совершить Иудифи ради достижения победы.
Прежде чем предаться в руки врагов, она одевается словно на праздник, не колеблясь оставляет траур на время, необходимое для спасения ее народа. Автор явно находит удовольствие в рассказе о том, насколько городские стражи Ассирийцев поражены: первые «увидели ее и перемену в ее лице и одежде, очень много дивились красоте ее» (10, 7), а вторые «слушали слова ее и всматривались в лице ее, она показалась им чудом по красоте» (10, 14). Ассирийцы даже выбрали эскорт в сто человек, чтобы сопровождать ее! Но хитрость ее заключается далеко не только в ее красоте: она будет постоянно играть словами, и тщательно продуманными двусмысленностями вводит Олоферна в заблуждения, не говоря лжи: он сам, ослепленный желанием, услышит только то, что захочет.
Вождь Ассирийцев пытается быть любезным, хищник хочет выдать себя за ягненка: «Я не сделал зла никому, кто добровольно решился служить Навуходоносору... они сами это сделали для себя... не бойся... тебя никто не обидит» (11, 1).
Иудифь безо всякого стеснения льстит этому высокомерному чудищу и играет им, превознося его проницательность в тот самый момент, когда одурачивает его: «Мы слышали о твоей мудрости и хитрости ума твоего, и всей земле известно, что ты один добр во всем царстве, силен в знании и дивен в воинских подвигах» (11, 8).
Она умаляет себя и говорит со всей искренностью: «выслушай слова рабы твоей; пусть раба говорит пред лицем твоим: я не скажу лжи господину моему в эту ночь. И если ты последуешь словам рабы твоей, то Бог чрез тебя совершит дело, и господин мой не ошибется в своих предприятиях. Бог послал меня сделать вместе с тобою такие дела, которым изумится вся земля, где только услышат о них: ибо раба твоя благочестива» (11, 5-6.16).
Но кто этот «Господин мой», кто истинный Господин для Иудифи? Она дает это понять, говоря: «Господин мой, раба твоя не издержит того, что со мною, прежде, нежели Господь совершит моею рукою то, что Он определил» (12, 4).
Она не лжет и тогда, когда говорит: «Не оставляй без внимания слова его [Ахиора], но сложи его в сердце твоем, потому что оно истинно» (11, 10. Вся ее хитрость заключается в стремлении убедить, что жители города готовы совершить грех... но такая ли уж это неправда? Вполне вероятно, что в ситуации гибельной опасности, в которой очутился город, жители вынуждены просить о возможности несоблюдения религиозных законов... Что же до употребления пищи, предназначенной только для священников, Иудифь хорошо знает, что Давид - и Христос тоже вспомнит об этом однажды - в военное время, не колеблясь, принимал ее (1 Цар 21, 2; см. Мф 12, 3). Но даже если изменят все, Иудифь останется верной.
Ситуация достигает высшего напряжения, когда Иудифь, снова играя двусмысленностью своих речей, говорит Олоферну, убежденному, что он покорил ее: «Сегодня жизнь моя возвеличилась во мне больше, нежели во все дни от рождения моего» (12, 18). И это правда, потому что в эту минуту она видит перед собой врага, готового предаться в ее руки!
Главы 13-15 описывают, с одной стороны, энтузиазм Иудифи, который сообщается ее народу, а с другой панику, постепенно охватывающую Ассирийское войско. Иудифь, будучи тонким стратегом, руководит действиями. Не без иронии говорит автор о тяжеловесности ассирийских войск, стесненных собственной иерархической структурой: «Сыны Ассура посланы к своим начальникам, а они пошли к вождям, к тысяченачальникам и ко всякому предводителю своему. Придя к шатру Олоферна...» (14, 12-13). Лишенное (в буквальном смысле!) главы, войско теряет организованность и обращается в беспорядочное бегство.
А Израильтяне, наоборот, обретя «главу», воспламененные подвигом Иудифи, появляются со всех сторон, собирая из окрестных селений все имеющиеся там силы,
«Как скоро услышали об этом сыны Израиля, все дружно напали на них...равно и пришедшие из нагорной страны... и из Галаада и Галилеи, со всех сторон наносили им большое поражение... Прочие жители Ветилуи напали на стан Ассирийский... и села и деревни в нагорной стране и на равнине получили большую добычу...» (15, 5-7).
5. Роль женщины
Образ вдовы:
Гимн, которым заканчивается книга, воспевает Иудифь, потому что она «для возвышения бедствовавших в Израиле сняла с себя одежды вдовства своего» (16, 7). Тот факт, что Иудифь - вдова, очень важен. В Ветхом Завете образ вдова это само воплощение слабости, не имеющей иного прибежища, кроме Бога: Бог «судья вдов» (Пс 68, б).4
Слово «вдова» напоминает о Фамари, прародительнице колена Иудина, о Ноемини и Руфи, бывших предками Давида, а особенно о лжевдове из Фекои, которую Иоав послал к Давиду (2 Цар 14) и которая, говоря о своей участи, на самом деле рассказывает притчу о гибнущем народе. Разрушенный Иерусалим сравнивается со вдовой у Иеремии 51, 5, в первых стихах Плача Иеремии и в четвертой главе книги Варуха. Таким образом, вдова часто олицетворяет собой колено Иудино, Иерусалим или Святой Народ в дни испытаний. (Тема эта древняя: во внебиблейской литературе, в первом тексте, где упоминается Израиль - стеле Мернептаха (ок. 1230 г. до Р. Х.) - сказано: «Израиль разорен, рода его больше нет, Хурру (большая Палестина) сделалась для Египта вдовою»). Эта аллегория не чужда духу Бен Сира, когда он, в 35 главе, говорит о молитве вдовы (Сир 35, 15): в конце главы речь идет о народе Господнем, пользующемся плодами справедливости и милосердия Божия (Сир 35, 23):
«Он не презрит моления сироты, ни вдовы, когда она будет изливать прошение свое. Не слезы ли вдовы льются по щекам, и не вопиет ли она против того, кто вынуждает их?
...Молитва смиренного проникнет сквозь облака, и он не утешится, доколе она не приблизится к Богу,
...И Господь не замедлит и не потерпит, доколе не сокрушит чресл немилосердых.
...Он будет воздавать отмщение и народам, доколе не совершит суда над народом Своим и не образует их Своею милостью». (Сир 35, 14-23).
В новом Завете Лука - евангелист милосердия - единственный (кроме Мк 12, 40 и след., в отрывке, параллельном Лк 21, 2 и след.), кто использует этот традиционный образ. Образ молящейся вдовы остается для него примером настойчивости праведных Израиля, как Анна во Храме (Лк 2, 37), но приобретает общечеловеческое измерение в учении Христа упоминанием о вдове из Сарепты в 4, 25-26, она есть олицетворение нищих, к которым обращено всемогущее милосердие Христа как вдова Наинская (Лк 7, 12) она становится для учеников образцом жертвенности, как та, что отдает все, что имеет, в сокровищницу Храма (Лк 21, 2-3). Одним словом, она всегда означает смиренных, избранный народ, который защищает Сам Бог и который Христос пришел спасти. И Иудифь - великолепная тому иллюстрация.
Сила слабых
История Иудифи столь же символична, как и история. Есфири. Иудифь тоже олицетворяет собой душу еврейского народа, народа «вдового», не имеющего ни союзников, ни сильного покровителя. Не имея иной опоры, кроме Бога, этот народ вправе полагается на Него как на своего Защитника и Утешителя. Правители Ветилуи, в том бедственном положении, в котором оказался город, готовы сдать его и испытывают Господа, ставя ему срок, в течение которого Он должен проявить Свое присутствие. Но подобные действия свидетельство недостатка веры в Его непобедимую любовь, это отказ от отношения доверия, позволяющего безраздельно уповать на Того, Кто столько раз приходил спасти Своих детей. Перед лицом такого отступничества со стороны мужчин, Бог посылает женщину. Эта вдова станет для своего народа образцом, а для Бога достойным собеседником. Это возможно только при одном условии: что Иудифь, как и Есфирь, не будет рассчитывать на свои человеческие силы и в то же время не отступит, обескураженная своей слабостью, а обнаружит достаточно смирения, чтобы открыться для действия другой, божественной силы. Ее молитва свидетельствует об этой готовности: «Боже, Боже мой, услышь меня вдову!... Сокруши гордыню их рукою женскою. Ибо не во множестве сила Твоя, и не в могучих могущество Твое, но Ты Бог смиренных, Ты помощник умаленных, заступник немощных, покровитель упавших духом, спаситель безнадежных... Видели они, что Ты Бог, Бог всякой крепости и силы» (9, 4. 10. 11. 14). Именно благодаря этому отважному смирению Иудифь обретает сверхъестественную силу и может исполнить свою миссию до конца. Как Есфирь, она поражает главу врага святого народа, но только своей собственной рукой:
«Иудифь ... сказала: Господи, Боже всякой силы! Призри в час сей на дела рук моих к возвышению Иерусалима... Господи, Боже Израиля! Укрепи меня в этот день. И изо всей силы дважды ударила по шее Олоферна...» (13, 4. 7-8).
Как только Олоферн оказывается обезглавлен, весь народ устремляется на врага, присоединяясь к борьбе своей героини и участвуя в ее триумфе: через нее божественная сила овладевает всеми воинами Израиля. В своей победной песни она по-своему говорит об этом:
« Он есть Бог Господь, сокрушающий брани... Он [Ассур] сказал, что пределы мои сожжет... Но Господь Вседержитель низложил их рукою жены. Не от юношей пал сильный их, Не сыны титанов поразили его, И не рослые исполины налегли на него, Но Иудифь, дочь Мерарии, Красотою лица своего погубила его...
...Тогда воскликнули смиренные мои, и они испугались.
...Воспою Господу моему песнь новую. Велик Ты, Господи, и славен, дивен силою и непобедим!». (16, 2.4.5.11.13)
В этой песни словно слышны отголоски боевых мелодий, подобных песни Мириам в 15 главе Исхода: вновь раздается «песнь новая» спасенных, предвосхищение вечной песни, воспеваемой избранными из 15 главы Откровения.
Величие и сила Иудифи - в ее безоглядном предании себя божественному Всемогуществу. Об этом нераздельном союзе человеческого (особенно женского) доверия и божественной силы говорится в хвале Озии: «Ибо надежда твоя не отступит от сердца людей, помнящих силу Божию, до века» (13, 19) [Более точно: «Ибо никогда не изгладится из сердец человеческих доверие твое, которое ты доказала, и вечно они будут помнить о силе Божией»].
Сознание
Было бы неправильно видеть в победе Есфири или Иудифи лишь результат женской хитрости: здесь есть нечто иное. В обоих повествованиях мужчины, несугцие ответственность за события, подчинены собственным мгновенным реакциям и в своих решениях руководятся сиюминутной необходимостью, теряя способность чуть отступить, отстраниться от проливаемой ситуации. Это касается как царя Артаксеркса в истории Есфири, так и начальников Ветилуи в книге Иудифи. Один озабочен прежде всего тем, чтобы «показать отличный блеск величия своего» (Есф 3, 13в), другие сдаются и уступают перед лицом требований томящегося жаждой народа (Иуд 8, 29). Сознание людей спит, потому что они уступают заботам о телесных и материальных нуждам и внешнему давлению. И тогда встают две женщины, осознавшие опасность совсем на другом уровне, чем мужчины вокруг них. Они готовы пожертвовать собой, чтобы спасти не только человеческие жизни, но сам дух своего народа: его историю, храм, веру. Они осознают и собственное бессилие, и то, что самое большое препятствие для действия Бога через них - это их страх. Парадоксально, но можно сказать, что сила их в сознании собственной слабости. Потому что их мольба исходит из самой глубины их существа, помогая им внутренне оказаться по ту сторону страха или самоуверенности, Бог действует рукой женщины, может быть, чтобы смирить гордыню, ослепляющую мужчину, раба его влечений. Аман и Олоферн попадают в ловушку собственной неуправляемой силы инстинкта, воли к власти и жажды наслаждений. Библейские авторы с презрением говорят о подобном отношении, столь противоположном сдержанности и умеренности обеих женщин. Разумеется, обе они пускают в ход свои чары, но не для самих себя: лишь после долгого поста и воздержания, покаявшись и все вручив Предвечному, они вновь восстают, свободными от всякой привязанности к самим себе, преображенные изнутри, во всем сиянии красоты. Сила, наполняющая их и дающая возможность поразить врага в голову, иной природы, чем сила тиранов: она терпелива - обе женщины выжидают, - она смиренна, осознанна и полна решимости. Их решимость не изгоняет страх, но позволяет превзойти его: в этом сила веры. В этих женщинах духовная интуиция - плод веры - , проявляется особенно явно: она есть не что иное как расположение и открытость сердца сверхъестественной силе (Святому Духу), возможных благодаря пробужденному сознанию и самоотречению. И эта Сила непобедима.
В обоих рассказах женщина символизирует активное сознание, глубину души, проявляющуюся в великодушии, озаренном верой. И если в случае Есфири их приходится добиваться, то оттого, что она уже утверждена в своей роли: она получила участие в царском достоинстве, но остается узницей дворца и не имеет почти никаких отношений с царем. Она царица без царства, незнакомка для короля и человек, отделенный от других. Поэтому только внешнее вмешательство может вывести ее из летаргии. Праведник Мардохей заставляет ее осознать опасность, и мы видим, как благодаря преданию Отцов пробуждается дремлющее сознание. Иудифь же изначально - женщина бодрствующая, более зрелая, потому что она вдова и полностью свободна от человеческих привязанностей; но не для того, чтобы спрятаться от проблем, а чтобы взять их на себя. Она может действовать сразу, потому что она готова, внимательна, исполнена ясности ума и решимости. Она не боится одиночества, потому что ее связь с Богом не прерывается.
Можно сказать, что в этих двух книгах речь идет о двух разных уровнях сознания. Впрочем, различна и ценность того, что они защищают: Есфирь пытается спасти свой народ и опасается за свою жизнь, Иудифь защищает Храм и Предание Своих Отцов. Потому она и отказывается от сдачи Ветилуи ради спасения жизни ее жителей: она видит дальше, окидывает взглядом весь народ и ценности, которые он хранит, и, не боясь мученичества, взывает к более глубокому уровню сознания.
6. Иудифь и Пресвятая Дева Мария
Литургия без колебаний обращает к Деве Марии хвалу, которую Озия воспевает Иудифи после ее победы. Мария, как Иудифь, но совсем в ином масштабе, противостала Врагу рода человеческого и победила его. Как Иудифь, она благодаря смирению своему поразила противника в голову и освободила весь народ детей Божиих. Ее слава и сила, как и слава и сила Иудифи, в том, что она - «право ходившая пред Богом нашим» (13,20).
«Благословенна ты, дочь, Всевышним Богом более всех жен на земле, и благословен Господь Бог, создавший небеса и землю и наставивший тебя на поражение головы начальника наших врагов; ибо надежда твоя не отступит от сердца людей, помнящих силу Божию, до века. Да вменит тебе это Бог в вечную славу и да наградит тебя благами за то, что ты жизни твоей не пощадила при унижении рода нашего, но выступила вперед, когда мы падали, ты, право ходившая пред Богом нашим. И весь народ сказал: да будет, да будет!». (13, 18).
Благословение, которое произносят первосвященник и старейшины Израиля, входя к Иудифи, тоже используется при почитании Пресвятой Девы: «ты величие Израиля, ты великая радость Израиля, ты великая слава нашего рода. Все это ты сделала твоею рукою; ты сделала добро Израилю, и да благоволит к нему Бог; будь же благословенна от Господа Вседержителя на вечное время» (15, 9). Этот последний стих в латинском переводе звучит иначе: «И весь народ сказал; да будет!».
4 Из 72 употреблений слова «вдова» только в 17 оно стоит во множественном числе. Как и на всем остальном Древнем Востоке, оно часто связывается со словами «сирота» и «чужеземец», особенно во второзаконнической и пророческой литературе, но также и в Иове, Псалмах, книге Товита, 2й кн. Маккавейской. В книгах Премудрости: Притч 15, 25;Прем 2, 10; Сир 4, 10.