| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
СЛУЖЕНИЕ СВЯЩЕННИКОВ И ДИАКОНОВ
55. Пресвитерат - служебное участие в священстве Христа
56. Евангелизаторская миссия священников
57. Миссия священников в сакраментальном служении освящения
58. Культ Евхаристии как главная миссия священников
59. Священник - пастырь общины
60. Священник - человек посвященный Богу
61. Священник - человек посвященный молитве
62. Евхаристия в духовной жизни священника
63. Богослужение в честь Матери Божьей в жизни священника
64. Священник - человек любви
65. Посвященная жизнь и обет безбрачия священника
66. Священник и земные блага
67. Священник и мирская общественная жизнь
68. Единение священников
69. Взаимоотношения священников и их епископов
70. Взаимоотношения священников и братьев во священстве
71. Взаимоотношения священников и верующих
72. Призвание к священству
73. Диаконы в служебном и иерархическом единении Церкви
74. Обязанности диакона в пастырском служении
75. О духовности диакона
Пресвитерат - служебное участие в священстве Христа
1. Сегодня мы начинаем новую серию катехетических поучений, посвященных пресвитерату и священникам, которые, как известно, являются ближайшими сотрудниками епископов, участвуют в их посвящении, а также священнической миссии. Я буду говорить об этих проблемах, опираясь на Новый Завет, а также на тексты II Ватиканского Собора в соответствии с принятой формой наших катехетических поучений. Приступая к данной теме, искренним чувством я хочу охватить близких сотрудников епископов, с которыми я мысленно вместе и которых люблю в Господе, как я сказал в начале своего понтификата и особенно в своем первом Послании к священникам всего мира на Великий Четверг 1979 г.
2. Сразу вначале заметим, что каждая степень священства, а следовательно, как епископство, так и пресвитерат, означает участие в священстве Христа, который, как говорит Послание к Евреям, является единствен ным Первосвященником Нового и Вечного Завета, а также «пожертвовал самого Себя раз и навсегда», и Его бесценная жертва остается неизменной и всегда актуальной в центре домостроительства спасения (ср. Евр 7, 24-28). Уже не нужно и не может быть других священников над Христом, единственным Посредником, и рядом с Ним (ср. Евр 9, 15; Рим 5, 15-19; 1 Тим 2, 5). Он соединяет и примиряет людей с Богом (ср. 2 Кор 5, 14-20), Он - Слово, ставшее телом, полный благодати (ср. Ин 1, 1-18), истинный и последний hierеus - Священник (ср. Евр 5, 6; Евр 10, 21), который на земле «явился для уничтожения греха жертвою Своею» (Евр 9, 26), а на небесах продолжает ходатайствовать за своих верных (ср. Евр 7, 25), чтобы они могли получить вечное наследие, добытое и обещанное Им. Никто другой в Новом Завете не является hiereus в том же самом значении.
3. Участие в едином священстве Христа, различающееся степенью, существует по распоряжению Христа, хотевшего, чтобы в Его Церкви исполнялись различные функции в соответствии с требованиями хорошо организованного сообщества и потому для исполнения руководящей функции установившего служителей своего священства (ср. Катехизис Католической Церкви, 1554). Именно им Он дал таинство Священства, чтобы официально поставить их священниками, действующими от Его имени и Его силой, приносящими жертву и отпускающими грехи. Собор утверждает: «Христос, послав Апостолов, как и Сам Он был послан Отцом, через самих Апостолов сделал участниками Своего посвящения и Своей миссии их преемников, Епископов, бремя служения которых было в подчиненной степени передано священникам, чтобы они, возведенные в священнический чин, были сотрудниками Епископского чина для надлежащего исполнения апостольской миссии, вверенной Христом» (Presbyterorum ordinis, 2; ср. Катехизис Католической Церкви, 1562).
Это желание Христа подтверждается Евангелием, из которого мы узнаем, что Иисус наделил Петра и Двенадцать высшей властью в своей Церкви, но хотел, чтобы они исполняли свою миссию с помощью сотрудников. Важно то, что говорит евангелист Лука, а именно, что Иисус, послав Двенадцать с миссией (ср. Лк 9, 1-6), также послал большее число учеников, как бы желая подчеркнуть, что миссии Двенадцати недостаточно для совершения дела евангелизации. «После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти» (Лк 10, 1).
Это событие несомненно является лишь предвестием служения, которое Христос формально установил позднее. Однако оно показывает, что Божественный Учитель намеревался послать большое количество помощников для работы в «винограднике». Иисус выбрал двенадцать из более многочисленной группы учеников (ср. Лк 6, 12-13). Эти «ученики» в значении, которое данное слово имеет в евангельских текстах, - те, кто не только верует в Иисуса, но кто идет за Ним, хочет Его слушать, когда Он говорит как Учитель, и посвятить себя Его делу. И Иисус включает их в свою миссию. По свидетельству Луки, именно тогда Иисус сказал: «жатвы много, а делателей мало» (Лк 10, 2). Таким образом Он давал понять, что опыт первой миссии показал, что число работников было слишком мало. И не только тогда, но в любую эпоху, в том числе и в наше время, когда эта проблема стала особенно серьезной. Мы должны решать проблему, ища вдохновения и одновременно поддержки в этих словах и, если можно так выразиться, во взгляде Иисуса на поля, жаждущие делателей, которые соберут жатву. Иисус показал пример, проявив инициативу, которую можно было бы назвать «расширением призваний»: кроме двенадцати Апостолов, Он послал еще семьдесят два ученика.
4. В Евангелии говорится, что Иисус поручает семидесяти двум ученикам миссию, подобную той, которую поручил Двенадцати: ученики посылаются, чтобы возвещать пришествие Царства Божия. Они будут это делать именем Христа и силой Его авторитета: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня» (Лк 10, 16).
Как Двенадцать, ученики получают власть изгнания злых духов (ср. Мк 6, 7; Лк 9, 1) и после первого опыта говорят Иисусу: «Господи, и бесы повинуются нам о имени Твоем». Эту власть подтверждает также Иисус: «Я видел сатану, спадшего с неба как молнию. Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражию» (Лк 10, 18-19).
Они вместе с Двенадцатью имеют право участвовать в искупительном деле единственного Священника Нового Завета. Христос хотел поручить им миссию и дать власть, подобную полученной Двенадцатью. Итак, установление пресвитерата является не только ответом на практические потребности епископов, испытывающих нехватку сотрудников, но оно связано с отчетливым замыслом Христа.
5. Действительно, уже в первый период христианства священники (presbyteroi) выполняют различные функции в Церкви Апостолов, а также первых епископов - их преемников (ср. Деян 11, 30; 14, 23; 15, 2. 4. 6. 22. 23. 41; 16, 4; 20, 17; 21, 18; 1 Тим 4, 14; 5, 17. 19; Тит 1, 5; Иак 5, 14; 1 Петр 5, 1. 5. 15; 2 Ин 1; 3 Ин 1). Иногда в этих новозаветных книгах трудно отличить «священников» от «епископов» на основании порученных им задач. Однако вскоре, причем уже в Церкви времен Апостолов, выделились две категории участников миссии и священства Христа, которые позднее можно встретить и легче отличить друг от друга в трудах поапостольских писателей (например, Послание к Коринфянам папы св. Климента, Послания св. Игнатия Антиохийс кого, «Пастырь» Ермы и т.д.) и, наконец, в языке, употребляемом в Церкви в Иерусалиме, Риме и других общинах на Востоке и на Западе, титул епископа относится к главе и единственному пастырю общины, тогда как титул священника обозначает того, кто исполняет служение и подчиняется епископу.
6. Обращаясь к христианскому Преданию и согласно воле Христа, засвидетельствованной в Новом Завете, II Ватиканский Собор говорит о священниках как исполняющих служение, которые, хотя «и не обладают высшим достоинством первосвященства и в исполнении своей власти зависят от Епископов, тем не менее они соединены с Епископами в священнической чести» (Lumen gentium, 28; ср. Катехизис Католической Церкви, 1564). Этот союз уходит корнями в таинство Священства: «Должность священников, тесно связанная с чином епископским, причаствует власти, которою Сам Христос воздвигает и освящает Свое Тело и управляет им» (Presbyterorum ordinis, 2; ср. Катехизис Католической Церкви, 1563). Священников также отличает подобие Христу, высшему и вечному Первосвященнику (ср. Lumen gentium, 28). Ведь они участвуют в пастырской власти Христа, что придает особый характер их служению в силу уделенного им Таинства Священства. Как мы читаем в Декрете Presbyterorum ordinis, «священство священников, предполагающее таинства христианского посвящения, сообщается, однако, через особое таинство, благодаря которому священники через помазание Святым Духом запечатлеваются особой печатью и настолько уподобляются Христу-Священнику, что могут действовать от лица Христа, Главы Церкви» (Presbyterorum ordinis, 2; ср. Катехизис Католической Церкви, 1563).
Для тех, кто получает эту печать вместе с сакраментальным помазанием Святого Духа, это означает особое освящение по сравнению с крещением и миропомазанием; более глубокое уподобление Христу-Священнику, который делает их своими активными служителями в совершении официального культа Бога и в освящении братьев; служебную власть, осуществляемую от имени Христа, Главы и Пастыря Церкви (ср. Катехизис Католической Церкви, 1581-1584).
7. В душе священника эта печать является также знаком и источником особых благодатей, необходимых для служения. Они связаны с освящающей благодатью, которую дает священство как таинство, и как в момент его принятия, так и во время его осуществления и развития в служении. Печать как бы защищает и вводит священника в домостроительство освящения, которое дает служение и совершающему его и пользующимся им в различных таинствах и других формах деятельности пастырей. Вся Церковь пользуется плодами освящения, совершающегося благодаря служению священников-пас тырей, как диоцезальных, так и тех, которые на каком-либо основании и в любой форме после получения сана священника действуют в единстве с диоцезальными епископами, а также с Преемником Петра.
8. Глубокая онтология посвящения Таинства Священства, а также освящение, которое является его плодом в служении, полностью исключают все попытки интерпретации священнического служения в светских категориях, как будто бы священник занимался просто установлением справедливости или распространением любви в мире. Священник онтологически является участником священства Христа, он действительно является посвященным. Он - «человек sacrum», поставленный, как Христос, для совершения культа Отца и миссии евангелизации, благодаря которой он распространяет и жертвует братьям истину и благодать Божию. Вот истинная священническая тождественность, существенное требование священнического служения также и в сегодняшнем мире.
(31.3.1993)
Евангелизаторская миссия священников
1. Призванием для всех нас в Церкви является проповедование Благой Вести Иисуса Христа, все более полная ее передача верующим (ср. Кол 3, 16) и ознакомле ние с нею неверующих (ср. 1 Петр 3, 15). Ни один христианин не может чувствовать себя свободным от этой обязанности, проистекающей из Таинств Крещения и Миропомазания и исполняемой под воздействием Святого Духа. Итак, отметим сразу же, что евангелизация не является задачей, закрепленной лишь за одной категорией членов Церкви. Однако следует признать, что епископы являются ее главными субъектами, а также проводниками всей христианск ой общины, как мы установили в свое время. В этом труде им помогают священники, а отчасти и диаконы, в соответствии с нормами и практикой Церкви, как прежде, так и в нынешнюю эпоху «новой евангелизации».
2. О священниках можно сказать, что их главная функция заключается в проповедовании Слова Божьего (ср. Lumen gentium, 28; ККЦ, 1564), поскольку основой жизни христианина - личной и общинной - является вера, которую рождает слово Божье и которая питается этим словом.
В документах II Ватиканского Собора подчеркивается эта миссия евангелизации, которая связывается с формированием Народа Божьего, а также с правом каждого получить от священников евангельский призыв (ср. Presbyterorum ordinis, 4).
Необходимость такого призыва подчеркивает св. апостол Павел, который связывает поручение Христа со своим апостольским опытом. Проводя в разных странах и в различных слоях общества свою евангельскую деятельность, он осознал, что хотя путь к спасению был открыт перед всеми, не все могли использовать эту возможность. Поэтому апостол Павел так объяснял необходимость проповедования, предписанного Христом: «Но как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего? И как проповедовать, если не будут посланы?» (Рим 10, 14-15).
Тем, кто уверовал, апостол старался щедро передавать слово Божье. Он говорит об этом Фессалоникий цам: «потому что вы знаете, как каждого из вас, как отец детей своих, мы просили и убеждали и умоляли поступать достойно Бога, призвавшего вас в Свое Царство и славу» (1 Фес 2, 11-12). Апостол настойчиво призывал к этому служению своего ученика Тимофея: «Итак, заклинаю тебя пред Богом и Господом (...): проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим 4, 1-2). Касательно священников он рекомендует: «Достойно начальствующим священникам должно оказывать сугубую честь, особенно тем, которые трудятся в слове и учении» (1 Тим 5, 17).
3. Проповедование священников не является обычным высказыванием, вызванным личной потребностью выразить и передать собственные мысли. Не может оно также заключаться только в освещении личного опыта. Этот психологический аспект, который с пастырско-дидактической точки зрения играет определенную роль, не может быть решающей основой проповедова ния или критерием его правдивости. Как говорил Синод Епископов 1971 г., «жизненный опыт как обычных людей, так и священников, который всегда следует принимать во внимание и оценивать в свете Евангелия, не может быть единственной или главной нормой проповедования» (Ench. Vat., 4, 1. 186).
Миссия проповедования поручена Церковью священникам как соучастие в посредничестве Христа; следует исполнять ее по праву и согласно требованиям Его поручения: священники, будучи «участниками - в меру своего служения - службы Христа, единственного Посредника (ср. 1 Тим 2, 5), проповедуют всем Божье Слово» (там же). Такая формулировка наводит на размышления: речь идет о «Божьем Слове». Следовательно, это не «наше» слово, им нельзя манипулировать, нельзя изменять его, приспосабливать к нашим пристрастиям, его следует проповедовать полностью. А поскольку «Божье Слово» было доверено апостолам и Церкви, «каждый священник несет особую ответственность за проповедо вание всего Слова Божия и его интерпретацию, отвечающую вероучению Церкви», как заявил Синод 1971 г. (Ench. Vat., 4, 1. 183).
4. Проповедование слова происходит в тесной связи с таинствами, посредством которых Христос передает и развивает жизнь в благодати.
В связи с этим заметим, что в значительной степени проповедование осуществляется, особенно в наши дни, во время совершения таинств, и прежде всего во время Св. Мессы. Добавим также, что уже в самом совершении таинств содержится элемент проповеди - как в силу теологического и катехетического богатства молитвенных формул и литургических чтений, передаваемых сегодня живым языком, понятным людям, так и ввиду поучающей формы обряда.
Не подлежит сомнению, что проповедование должно предшествовать совершению таинств, сопровождать и венчать его, начиная от приготовлений, необходимых для их принятия, и заканчивая заботой об их плодотворно сти для веры и жизни.
5. Собор подчеркнул, что цель возвещения Слова Божьего - пробуждать и укреплять веру, а также способствовать возрастанию Церкви. «Ибо спасительное слово, - говорится в документах Собора, - пробуждает веру в сердцах неверующих и питает ее в сердцах верных. Верою начинается и возрастает община верных» (Presbyterorum ordinis, 4).
Об этом принципе следует всегда помнить: распространение, укрепление и возрастание веры должно быть главной целью каждого проповедника Евангелия, а значит, священника, который особым образом и ежедневно призван исполнять «служение слову». Проповедова ние не достигло бы своей главной цели, задуманной Спасителем, если бы в его основе лежали личные побудительные мотивы или если бы оно ограничивалось постановкой вопросов, не давая на них ответа, или, посеяв сомнения, не указало бы на евангельский источник света, способный осветить путь отдельным людям и целым сообществам. Более того, оно бы стало причиной дезориентации общественного мнения и принесло бы вред верующим, поскольку их право познать истинную суть Откровения было бы проигнорировано.
6. На Соборе были отмечены также широта и многообразие форм возвещения Евангелия, осуществляемого согласно учению и предписаниям, препорученным Церковью тем, кто проповедует слово: «Итак, священники перед всеми в долгу: они обязаны сообщать всем истину Евангелия, которой они обладают в Господе. Поэтому, ведут ли они среди язычников добродетельную жизнь, чтобы привести их к прославлению Бога, возвещают ли тайну Христа неверующим в открытой проповеди, осуществляют ли христианскую катехизацию или разъясняют учение Церкви, стремятся ли рассматривать вопросы своего времени во свете Христовом - всегда они обязаны учить не своей собственной мудрости, но Слову Божию, и настойчиво призывать всех к обращению и к святости» (Presbyterorum ordinis, 4).
Таким образом, Церковь указывает следующие способы возвещения Слова Божия: свидетельство жизни, которое помогает открыть силу любви Божьей и делает достоверными слова тех, кто их проповедует; непосредствен ное возвещение тайны Христа неверующим; катехетические поучения, а также упорядоченное и полное изложение учения Церкви; применение познанной истины для оценки и решения конкретных проблем.
В этих условиях возвещение обретает свою красоту и привлекает людей, желающих и сегодня узреть славу Божию.
7. Требованию подлинности и полноты возвещения не противоречит правило «приспособления» проповедования слова, особо подчеркнутое Собором (ср. Presbyterorum ordinis, 4).
Разумеется, прежде всего священник должен с ответственностью и чувством реальности задать себе вопрос, понимают ли слушатели то, что он проповедует, и влияет ли это на их образ мыслей и жизни. Он также обязан принимать во внимание в своей собственной проповеди различные нужды слушателей и те обстоятельства, в силу которых они собираются и просят его выступить. Естественно, он должен также сознавать свои дарования и пользоваться ими соответствующим образом, не для того, чтобы самоутверждаться, что, впрочем, дискредитировало бы его перед слушателями, но чтобы приблизить Слово Божье к думам и чаяниям человеческим.
Обладая естественными талантами, проповедник Слова Божия должен в большей мере использовать те сверхъестественные харизмы, которые история Церкви и ораторского искусства являет нам во многих глашатаях слова, он обязан также просить Святого Духа, чтобы Он вдохновил его на выбор наиболее подходящего и действенного способа выступления, поведения и проведения беседы со слушателями.
Все эти замечания относятся и к тем, кто исполняет служение слову сочинениями, публикациями в прессе, выступлениями по радио и телевидению. Также те, кто пользуется этими средствами массовой информации - проповедник, участник конференции, писатель, радио- или тележурналист, а в особенности священник, должны прибегать к помощи Святого Духа - Свету, животворящему умы и сердца.
8. Согласно рекомендациям Собора, проповедуемое слово должно доходить до всех слоев и кругов общества, охватывая неверующих: как настоящих атеистов, так и что случается чаще - агностиков или людей равнодушных, или растерянных, для привлечения которых необходимо выработать соответствующие методы. Пока достаточно того, что мы еще раз привлекли внимание к этому серьезному вопросу, к которому следует подходить заинтересованно, обдуманно и спокойно. Священникам может помочь глубокая мысль, высказанная на Синоде Епископов 1971 г.: «Исполняющий служение слову через евангелизацию готовит пути Господу с большим терпением и верой, приспосабливаясь к различным условиям жизни отдельных людей и народов» (Ench. Vat., 4, 1. 184). Нам необходимо постоянно обращаться к благодати Божьей и Святому Духу, ее Божественному Дарителю, но эта необходимость станет еще более острой, когда священник, столкнувшись с атеизмом (по крайней мере с его практическим проявлением), агностициз мом, невежеством и равнодушием к религии, а иногда даже с открытой враждебностью и ожесточением, поймет, что простых человеческих средств недостаточно для того, чтобы раскрыть души для принятия Бога. Тогда он в полной мере испытает «тайну пустых рук», как было кем-то сказано; и именно в связи с этим он вспомнит, что св. Павел, которого чуть не распяли за проявленную силу проповедей, всегда черпал мужество в «Божьей силе и Божьей премудрости», присутствующих во Христе (ср. 1 Кор 1, 18. 21), напомнив Коринфянам: «И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божьей» (1 Кор 2, 3-5). Быть может, именно эти слова должны сегодня укреплять тех, кто проповедует Слово Божье.
(21.4.1993)
Миссия священников в сакраментальном служении освящения
1. Беседуя о евангелизаторской миссии священников, мы уже убедились в том, что в таинствах и через таинства можно последовательно и действенно передавать верующим знания о Слове Божьем и тайне спасения. Ибо евангелизаторская миссия священников прямым образом связана со служением освящения с помощью таинств (ср. ККЦ, 893).
Служение слова не может ограничиться лишь непосредственным и надлежащим словесным воздействием. Евангелизация является первым из «апостольских трудов», цель которых, согласно документам Собора, заключается в том, чтобы «все, через веру и Крещение став чадами Божиими, собирались воедино, славили Бога в Церкви, участвовали в Жертвоприношении и вкушали вечерю Господню» (Sacrosanctum Concilium, 10). А Синод Епископов в 1971 г. провозгласил, что «служение слова, понятое надлежащим образом, ведет к таинствам и христианской жизни, на практике переживаемой в видимой общине Церкви и в мире» (Ench. Vat., 4, 1179).
Все, кто стремится ограничить служение священника только возвещением или проповедью, упускают из вида основной момент этого служения. Уже на Тридентском Соборе было отвергнуто предложение сузить священническое служение до миссии проповеди Евангелия (ср. DS 1771). Учитывая то, что и в наше время некоторые делают слишком односторонний упор на служении слова, на Синоде Епископов в 1971 г. была подчеркнута неразрывная связь между словом и таинствами. «Таинства, - отмечалось на Синоде, - совершаются одновременно с проповедованием Слова Божия и таким образом умножают веру, укрепляя ее силой благодати. Поэтому невозможно недооценивать таинства, так как благодаря им слово оказывает более полное воздействие, то есть способствует единению с тайной Христа» (ср. Ench. Vat., 4, 1180).
2. Подчеркивая эту нераздельную слитность миссии евангелизации и преподания таинств, на Синоде в 1971 г. со всей решительностью было подчеркнуто, что разделение евангелизации и совершения таинств «разделило бы само сердце Церкви, подвергая опасности веру» (ср. Ench. Vat., 1, 1181).
Однако Синод признает, что каждый священник может осуществлять на практике принцип единства различными способами, «подобно тому, как исполнение священнического долга на практике часто должно принимать различные формы, с тем чтобы полнее соответствовать особым или новым обстоятельствам, в которых необходимо проповедовать Евангелие» (ср. Ench. Vat., 4, 1182).
При разумном применении принципа единства необходимо также учитывать харизмы, полученные каждым священником. Если кто-то отличается особым талантом проповедника или учителя, он должен использовать его на благо Церкви. Следует вспомнить пример св. апостола Павла, который хотя и не сомневался в необходимости крещения и порой его совершал, но тем не менее считал, что его миссия заключается в возвещении Евангелия, и поэтому все свои силы отдавал прежде всего этому виду служения (ср. 1 Кор 1, 14. 17). Однако он не терял из вида основного дела строительства общины (ср. 1 Кор 3, 10), которому должно служить проповедование.
Все это означает, что и сегодня, как и на протяжении всей истории пастырского служения, распределяя труд священника, можно делать больший упор на проповедовании или на культовом служении и преподании таинств, в зависимости от собственных дарований и потребностей социального окружения. Однако несомненно, что целью священнического проповедования и учительства, даже на высшем академическом и научном уровне, должно быть служение на благо миссии освящения через совершение таинств.
3. В любом случае не подлежит обсуждению значимость миссии освящения, вверенной священникам, которые могут исполнять ее прежде всего посредством культового служения и совершения таинств. Бесспорно, это является в первую очередь делом Христа, как было подчеркнуто на Синоде 1971 г.: «Спасение, осуществляемое при помощи таинств, исходит не от нас, но от Бога, на что указывает главенство действий Христа, единственного Первосвященника и Посредника, в Его Теле, которым является Церковь» (ср. Ench. Vat., 4, 1187; ср. Также посинодальное апостольское поучение Pastores dabo vobis, 12). Однако в нынешнем домостроительстве спасения Христос совершает освящение верующих при помощи служения священников (ср. Presbyterorum ordinis, 5). Действуя от имени Христа, священник добивается действенности уделяемых таинств с помощью Святого Духа, Духа Христа, основы и источника святости «новой жизни».
Новая жизнь, которую священник посредством таинств животворит, поддерживает, обновляет, побуждает к возрастанию, - жизнь веры, надежды и любви. Вера является основополагающим даром Божиим: «Отсюда проистекает огромное значение подготовленности и открытости к вере того, кто принимает таинства; становится также понятной необходимость свидетельства веры со стороны священника всей сутью его жизни, и особенно в способе оценки значения самих таинств и их совершения» (ср. Ench. Vat., 4, 1188).
Вере, передаваемой Христом посредством таинств, всегда сопутствует «упование живое» (ср. 1 Петр 1, 3), которое высвобождает в душе верующих огромные душевные силы, стремление к «горнему» (ср. Кол 3, 1-2). С другой стороны, вера «действует любовью» (Гал 5, 6); любовь, которая исходит из Сердца Спасителя и, изливаясь в таинствах, охватывает все бытие христианина.
4. Итак, сакраментальному служению священников сопутствует сила Божественного Воздействия. Об этом напомнил Собор.
Таким образом, через крещение священники «вводят людей в состав Народа Божия» (Presbyterorum ordinis, 5): следовательно, они отвечают не только за достойное совершение обряда, но и за надлежащее приготовление к нему, занимаясь как подготовкой взрослых к принятию веры, так и - в случае детей - воспитанием всей семьи в духе совместного участия в этом событии.
Кроме того, «В духе Христа-Пастыря они обучают их с сокрушенным сердцем повергать перед Церковью свои грехи в Таинстве Покаяния, чтобы все более и более обращаться к Господу, памятуя Его слова: «покайтесь; ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф 4, 17)» (Presbyterorum ordinis, 5). Поэтому также и священники должны жить как люди, признающие собственные грехи и личную необходимость прощения, в едином духе смирения и покаяния с верующими. Тем самым они более зримо покажут величие Божьего милосердия и одарят небесным утешением вместе с прощением тех, кого тяготит бремя грехов.
В Таинстве Брака священник берет на себя ответствен ность за его исполнение, свидетельствует о вере и принимает единодушные присяги от имени Бога, представителем которого он является как слуга Церкви. Таким образом, он не только глубоко и проникновенно участвует в обряде, но и способствует проявлению более сокровенной сути таинства.
И наконец, посредством Елеосвящения священники «облегчают страдания больных» (там же). Необходимость этой миссии предвидел св. апостол Иаков, который поучал в своем Послании: «Болен ли кто из вас, пусть призовет священников Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне» (Иак 5, 14). Поэтому, зная, что целью Таинства Елеосвящения является ободрение, очищение и предоставление духовной силы, священник будет стараться своим присутствием передать больному действенное сочувствие Христа и засвидетель ствовать ему ту доброту, с какою Иисус относился к больным, посвятив им большую часть своего евангельского служения.
5. Все сказанное о том, с какими чувствами следует приступать к таинствам, чтобы исполнять их сознательно и в духе веры, найдет свое дополнение в тех катехетических размышлениях, которые - если Бог позволит - мы посвятим таинствам. В ближайших встречах мы займемся другой стороной миссии священника в исполнении сакраментального служения - Божественным культом, осуществляемым прежде всего в евхаристии. Но уже сейчас мы хотим подчеркнуть, что это самый важный элемент церковной функции священника, основной довод необходимости его рукоположения; цель, которая придает смысл и вносит радость в его жизнь.
(5.5.1995)
Культ Евхаристии как главная миссия священников
1. Миссия священников по отношению к Евхаристии станет в полной мере понятной, если мы примем во внимание, что это таинство является прежде всего возобновлением на алтарном престоле крестной жертвы, главного момента дела искупления. Христос - Пастырь и Гостия - свершитель всеобщего спасения, исполнивший волю Отца. Он является Первосвященником Нового и Вечного Завета, который, осуществляя наше спасение, воздает Отцу самый совершенный культ. Старые, ветхозаветные обряды были лишь предзнаменованием этого культа. Жертвой собственной крови, пролитой на кресте, Христос «однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евр 9, 12). Он отменил все прежние жертвоприношения, дабы установить новую жертву через подчинение воле Отца (ср. Пс 40[39], 9). «По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа. (...) Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых» (Евр 10, 10. 14).
Возобновляя через таинство жертву креста, священник возвращается к этому источнику спасения в Церкви и во всем мире (ср. ККЦ, 1362-1372).
2. Поэтому на Синоде Епископов 1971 г., в духе документов II Ватиканского Собора, было подчеркнуто, что «служение священника достигает высшей степени в совершении Евхаристии, которая является источником и центром единства Церкви» (Ench. Vat., 4, 1166; ср. Ad gentes, 39).
Догматическая конституция о Церкви гласит, что священники «свое священнослужение исполняют прежде всего в совершении Евхаристии, или на священной Трапезе, где, действуя от лица Христа (in persona) и провозглашая Его тайну, они присоединяют прошения верующих к жертве их Главы и в Евхаристическом жертвоприношении, покуда не придет Господь (ср. 1 Кор 11, 26), представляют и на деле осуществляют Единую Жертву Нового Завета, то есть Христа, однажды принесшего Себя Самого Отцу как Жертву непорочную (ср. Евр 9, 11-28)» (Lumen gentium, 28; ср. ККЦ, 1566).
В связи с этим в Декрете Presbyterorum ordinis выдвинуты два основных положения: а) община собирается благодаря проповедованию Евангелия, чтобы все могли принести собственную духовную жертву; б) духовная жертва верующих становится совершенной в единении с жертвой Христа, приносимой священниками бескровно и таинственно. В этой единственной жертве источник силы всего их служения (ср. п. 2; ККЦ, 1566).
Таким образом, прослеживается связь между служебным священством и всеобщим священством верующих. Можно также заметить, каким особым образом среди всех верующих священник призван отождествлять себя мистически, а также сакраментально, со Христом, дабы стать таким же, как и Он, Sacerdos et Hostia, как гласит прекрасное изречение св. Фомы Аквинского (ср. Summa Theol., III, q. 83, a. 1, ad 3).
3. Священник достигает в Евхаристии вершины своего смирения, когда произносит слова Иисуса: «Ибо это есть Тело мое (...) Ибо это есть чаша Крови моей (...)» В этих словах наиболее полно выражена та сила, которая позволяет священнику актуализировать жертву Христа. Таким образом воистину достигается - через таинство, а значит, с Божественной действенностью - созидание и возрастание общины. Ибо Евхаристия является таинством сопричастности и единения, что подтвердил Синод Епископов 1971 г., а в последнее время Послание Конгрегации Вероучения, в котором рассматри ваются некоторые аспекты Церкви, понимаемой как единение (ср. Communionis notio, 11).
Этим объясняется то благочестие и рвение, с какими святые священники, что подтверждают многочислен ные жития святых, всегда совершали Св. Мессу, предваряя ее соответствующим приготовлением и завершая благодарением. Миссал может в этом помочь, предоставляя тексты молитв, которые часто располагают на видном месте в ризницах, на особых табличках. Кроме того, как мы знаем, теме Sacerdos et Hostia - теме духовности священника - посвящено много работ, рекомендуемых священникам.
4. Вот еще один основной пункт евхаристическо-свя щеннической теологии, являющийся предметом наших сегодняшних катехетических размышлений: все служения и все таинства обращены к Евхаристии, в которой «содержится все духовное благо Церкви (ср. св. Фома Аквинский, Summa Theol., III, q. 65, a. 3, ad 1; q. 79, a. 1), то есть Сам Иисус Христос, Пасха наша и Хлеб живой, через Плоть Свою, Святым Духом оживотворенную и животворящую, подающий жизнь людям, которые таким образом призываются и побуждаются в единении с Ним приносить в жертву самих себя, свой труд и все тварное» (Presbyterorum ordinis, 5).
Итак, совершение Евхаристии является наивысшей формой участия в абсолютном культе, который Первосвященник Христос воздает Отцу от имени всего тварного мира. Священник, который осознает и принимает такую глубокую связь своей собственной жизни с Евхаристией, с одной стороны, переживает ощущение открытости своего духа измерениям всего мира, неба и земли, а с другой стороны, чувствует особую ответственность за передачу этого дара - «всего духовного блага Церкви» - общине.
5. Священник, зная, что жизнь верующих, связанная с таинствами, обращена к Евхаристии (ср. Presbyterorum ordinis, 5), в своих планах и программах пастырского служения будет заботиться о том, чтобы плодом христианского возрастания было активное и сознательное участие верующих в Евхаристической Трапезе.
Сегодня необходимо заново осознать главенствующее значение этой Трапезы в христианской жизни, а значит и в апостольстве. Статистические данные, касающиеся участия верующих в Св. Мессе, не могут принести удовлетворения. Хотя рвение многих священников способствовало живому и активному участию, количество посещающих Церковь остается небольшим. Верно, что в этой сфере, более чем в какой-либо другой области духовной жизни, весомость статистики довольно относительна, и не внешние показатели культа отражают его истинное содержание. Но нельзя, однако, забывать, что внешняя сторона культа, как правило, является логическим следствием внутренней сути культа (ср. св. Фома Аквинский, Summa Theol., II-III, q. 81, a. 7), а по отношению к евхаристическому культу - следствием веры в Христа Первосвященника и в Его искупительную жертву. Было бы также неблагоразумно приуменьшать значимость совершения культа с помощью того аргумента, что жизнеспособность христианской веры проявляется скорее в поведении, соответствующем евангельским советам, чем в ритуальных жестах. Ибо совершение Евхаристии не является обычным ритуальным жестом: это таинство, а значит, в нем проявляется действие самого Христа, передающего нам силу Своей любви. Поскольку вредной иллюзией было бы убеждение, что можно поступать в соответствии с евангельскими советами, не получая силы от Христа в Евхаристии - таинстве, установленном Им Самим именно с этой целью. Такого рода подход привел бы к идее самодостаточности, решительно противоречащей сути Евангелия. Евхаристия дает христианину силы, чтобы он жил согласно требовани ям Евангелия; позволяет ему все глубже врастать в церковную общину, к которой он принадлежит; обновляет и углубляет в нем радость жизни в единении с Церковью.
Поэтому священник будет стараться всячески способствовать участию верующего в Евхаристии, используя катехетические поучения и свое пастырское влияние, а также заботясь о качестве ее совершения с точки зрения литургики и церемониала. Таким образом, как подчеркивается в документах Собора (ср. Рresbyterorum ordinis, 5), он будет учить верующих приносить Богу Отцу в жертвоприношении Св. Мессы Божественную Жертву и посвящать свою жизнь, в единстве с нею, служению братьям. Верующие научатся также просить прощения за свои грехи, размышлять о Божьем Слове, с искренним сердцем молиться обо всех нуждах Церкви и мира, а также возлагать все свои упования на Христа Спасителя.
6. В заключение я хотел бы напомнить, что к миссии священника относится распространение евхаристи ческого культа вне рамок Св. Мессы, так чтобы его храм стал «домом молитвы», «в котором присутствие Сына Божия, нашего Спасителя, принесшего Себя за нас на жертвеннике, почитается в помощь и утешение верным» (Presbyterorum ordinis, 5). Атмосфера этого дома должна способствовать молитве и различным богослужени ям, как благодаря поддерживаемому в нем порядку, чистоте и уюту, так и эстетичности внутреннего убранства, что имеет большое воспитательное значение и побуждает к молитве. Именно поэтому Собор рекомендует священнику заботиться об «основательных занятиях литургической наукой и искусством» (там же).
Я перечислил именно эти аспекты, поскольку они также должны учитываться теми, кто заботится о душах верующих - священниками и особенно настоятелями, и всеми, кто отвечает за храмы и другие места культа. Так или иначе хочу подчеркнуть тесную связь между священством и Евхаристией, о которой напоминает нам в своем учении Церковь, и подтверждаю со всей убежденностью и глубокой радостью в душе, что священник является прежде всего человеком Евхаристии: слугой Христа в таинстве, в котором - как было сказано на Соборе, вслед за Отцами и учителями Церкви - «содержится все духовное благо Церкви» (там же); каждый священник, на какой бы ступени иерархии он ни исполнял свое задание, является служителем пасхальной мистерии, совершаемой на кресте и возобновляемой на алтаре во имя искупления мира.
(12.5.1993)
Священник - пастырь общины
1. В наших предыдущих катехетических беседах шла речь о задачах священников как помощников епископов в осуществлении Учительства Церкви (проповедование), а также в сакраментальном служении (освящение). Сегодня мы коснемся их сотрудничества в области пастырского руководства общиной. И для священников, и для епископов это руководство составляет сторону тройного munus (лат. - «служение») Христа (пророческого, священнического, и царского): приближение к наивысшему священству Христа, единственного Посредника между людьми и Богом, единственного Учителя, единственного Пастыря. С точки зрения учения о Церкви, задача пастыря заключается прежде всего в служении единству, то есть в стремлении объединить всех в Теле Христа, каким является Церковь (ср. Pastores dabo vobis, 16).
2. В связи с этим в документах Собора говорится, что «исполняя свою часть служения Христа, Главы и Пастыря, священники от имени Епископа собирают семью Божию как братство воодушевляемое единством, и ведут ее через Христа в Духе к Богу Отцу» (Presbyterorum ordinis, 6). Важная цель их пастырской деятельности и власти, которую они должны исполнять в соответству ющей для каждого из них сфере, - вести вверенную им общину к полноте развития духовной и церковной жизни. Эту власть священник-пастырь должен осуществлять по примеру Христа Доброго Пастыря, который, не желая навязывать ее внешним принуждением, хотел, чтобы община формировалась благодаря внутреннему воздействию Его Духа. Он старался передать свою горячую любовь группе учеников и всем слушателям Его проповедей, чтобы создать «общину любви», которую, когда настал нужный момент, установил видимым образом как Церковь. Будучи помощниками Епископов, преемников Апостолов, священники тоже выполняют свою миссию в видимой общине и пробуждают в ней любовь, чтобы она жила в духе Христа.
3. Это требование тесно связано с пастырской миссией, поэтому деятельность священника не может строиться на его личных желаниях и мнениях, но на учении, заключенном в Евангелии, как гласят документы Собора: «не угождать людям должны священники, но поступать с ними по требованиям учения и христианс кой жизни» (Presbyterorum ordinis, 6).
Священник отвечает за жизнь общины как единого организма. Для выполнения этой задачи он получает от Епископа соответствующие властные полномочия. К его обязанностям относится забота о регулярном исполнении различных служений, необходимых для общего блага; организация групп помощников в области литургии, катехизации, духовного покровительства супругам; забота о развитии различных обществ или движений, углубляющих связь с Богом, апостольских по духу и характеру сотрудничества; организация благотворительной помощи нуждающимся, больным, иммигрантам. Одновременно он обязан созидать и укреплять единство общины с епископом и Папой.
4. Общинный характер пастырской опеки не означает, что можно перестать заботиться о нуждах отдельных верующих. В документах Собора записано: «Поэтому священникам, как наставникам в вере, надлежит лично или через других заботиться о том, чтобы во Святом Духе приводить всех верных к развитию их собственного призвания по Евангелию, к нелицемерной и действенной любви и к той свободы, которой Христос нас освободил» (Presbyterorum ordinis, 6). Собор подчеркивает, что каждому верующему надлежит помогать в поисках его собственного призвания. Это задание должен выполнять пастырь, потому что он стремится уважать и развивать личность каждого человека. Можно сказать, что пример Иисуса, Доброго Пастыря, который «зовет своих овец по имени» хорошо им знакомым голосом (ср. Ин 10, 3-4), подсказывает нам первое правило индивидуальной пастырской опеки: налаживание и поддержание дружеских контактов с людьми. Обязанность священника, согласно наставлениям св. апостола Павла, - помочь каждому правильно применять свои дарования и надлежащим образом пользоваться свободой, проистекающей из спасения, совершенного Христом (ср. Гал 4, 3; 5, 1. 13; ср. Также Ин 8, 36).
Целью всех действий должно быть осуществление «нелицемерной и действенной любви». Это означает, что «христиане должны воспитываться так, чтобы жить не только для самих себя, но, по требованию нового закона любви, служить друг другу, каждый тем даром, какой получил, чтобы таким образом все по-христиански исполняли свой долг в человеческом обществе» (Presbyterorum ordinis, 6). Поэтому к миссии священника относится также обязанность напоминать о том, к чему призвана любовь, раскрывать значимость любви в жизни общества, создавать атмосферу единения в духе уважения различий, поддерживать инициативы и дела милосердия, которые открывают для всех верующих огромные возможности, особенно благодаря возрождению службы добровольных помощников, сознательно избираемой как прекрасный способ использования свободного времени, а во многих случаях - как выбор жизненного пути.
5. Священник призван лично включаться в дела милосердия, иногда и за счет личного времени, как это было в прошлом и как происходит также в наши дни. Я бы хотел подчеркнуть значение простой, обыкновенной любви, иногда почти незаметной, но верной и великодуш ной, выражающейся не столько в широкомасштабных акциях, для проведения которых не у всех есть нужные способности и призвание, а в ежедневных проявлениях доброты; любви, которая помогает, поддерживает, укрепляет, в той мере, в какой это возможно. Разумеется, основное внимание и отчасти предпочтение должны быть направлены на «бедных и слабых (...), евангелизация которых указана как знамение мессианского дела» (Presbyterorum ordinis, 6); на «больных и умирающих», о которых священник всегда должен помнить, «посещая и укрепляя их в Господе» (там же); «особое внимание следует уделять и молодежи», а также «супругам и родителям» (там же). Особенно молодежи - надежде общины, священник должен посвятить свое время, энергию и дарования, чтобы обеспечить ей христианское воспитание и подготовить ее к жизни, согласующейся с заповедями Евангелия.
Отцы Собора также призывают священников заботиться о «катехуменах и новообращенных, которых нужно постепенно воспитывать для того, чтобы они познавали христианскую жизнь и вели ее» (там же).
6. Следует также подчеркнуть необходимость преодолевать слишком узкое видение жизни местной общины, а также всевозможные позиции, продиктованные частными и местными интересами. В то же время следует углублять дух общинности, охватывающий всю Вселенскую Церковь. Даже тогда, когда священник должен посвящать свое время и силы вверенной ему местной общине, как это происходит в случае настоятелей и их ближайших помощников, он обязан, несмотря на все границы, отзываться на каждую «жатву», ожидающую делателей, причем как в духе широко понимаемой солидарности, так и в смысле личного участия в миссионер ском служении Церкви, а также настойчивого вовлечения собственной общины в совместную деятельность по оказанию ожидаемой духовной и материальной помощи (ср. Redemptoris missio, 67; Pastores dabo vobis, 32).
«В силу таинства Священства, - гласит Катехизис Католической Церкви, - священники принимают участие во вселенской миссии, доверенной Христом апостолам. Духовный дар, полученный ими при рукоположении, готовит их не к ограниченной и узкой миссии, а «к широкой и вселенской миссии спасения» (Presbeterorum ordinis, 10), «до предела земли готовых в глубине своего сердца проповедовать Евангелие повсюду» (Optatam totius, 20)» (п. 1565).
7. В любом случае точкой отсчета всех действий является Евхаристия, являющаяся основой пастырской деятельности. Как сказано в документах Собора, «ни одна христианская община не созидается, если у нее не будет корня и стержня в совершении Святейшей Евхаристии, с которой поэтому должно начинаться всякое воспитание, ведущее к обретению духа общины» (Presbyterorum ordinis, 6). Евхаристия является источником единства, а также высочайшим проявлением единения всех членов христианской общины. Задание священников - забота о том, чтобы так было на самом деле. К сожалению, иногда случается, что при совершении Евхаристии не проявляется единство общины. Каждый участвует в ней обособленно от остальных, не обращая на них внимания. С огромной пастырской любовью священники будут всем напоминать слова св. апостола Павла: «Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба», который «есть приобщение Тела Христова» (1 Кор 10, 16. 17). Осознание этого единства в Теле Христа побудит к жизни, основанной на любви и действенной солидарности.
Таким образом, Евхаристия является живой основой Церкви как общины сопричастников Христа: в Евхаристии пастырская деятельность черпает вдохновение, силу и размах.
(19.5.1993)
Священник - человек посвященный Богу
1. Вся совокупность христианского Предания, берущего начало в Священном Писании, говорит о священнике как о «человеке Божьем», человеке посвященном Богу. Homo Dei: это определение можно отнести к каждому христианину, однако св. апостол Павел обращается так именно к епископу Тимофею, своему ученику, поучая его пользоваться Священным Писанием (ср. 2 Тим 3, 16). Вышеупомянутое определение относится как к священнику, так и к Епископу, в силу его особого посвящения Богу. Точнее говоря, уже во время крещения происходит первое и главное освящение человека, проявлением которого является освобождение от зла и переход в состояние особой, онтологической и психологической, принадлежности Богу (св. Фома Аквинский, Summa Theol., II-II, q. 81, a. 8). Рукоположение священника подтверждает и углубляет это состояние освященности, как об этом напомнил Синод Епископов 1971 г., говоря о священстве Христа, в котором участвует священник через помазание Святого Духа (ср. Ench. Vat., 4, 1200-1201).
Синод обратился к документам II Ватиканского Собора, в которых, после напоминания священникам об обязанности стремиться к совершенству в силу освящения Крещением, говорится: «Но священники особым образом обязаны к достижению совершенства, ибо они, по-новому посвященные Богу принятием Таинства Священства, становятся живыми орудиями Христа, Вечного Священника, чтобы продолжить во времени Его дивное дело, которым Он по Своему вышнему могуществу восстановил весь род человеческий» (Presbyterorum ordinis, 12). К этому призывал также Пий XI в энциклике Ad catholici sacerdotii от 20 декабря 1935 г. (ср. AAS 28, 1936, с. 10).
Согласно учению Церкви, рукоположение означает не только передачу новой миссии в Церкви - служения, но и новое освящение человека, связанное с запечатленным Таинством Священства знамением, - неизгладимым духовным знаком особой причастности ко Христу во всем, чем человек является, что он делает. Требование совершенства обусловлено, таким образом, участием священника в священстве Христа, свершившего дело искупления: тот, кто исполняет служение, должен стараться пробудить в себе чувства, склонности и помыслы, а также дух жертвенности по отношению к Отцу и служения братьям, который характеризует «главного Виновника».
2. Таким образом, священник получает своего рода верховенство благодати, что позволяет ему радоваться единению со Христом и в то же время отдавать всего себя пастырскому служению на благо братьев. Как сказано в документах Собора, поскольку священник «свойственным ему образом замещает Самого Христа, он одаряется особой благодатью, чтобы, служа вверенному ему народу и всему Народу Божию, он мог успешнее стремиться к совершенству Того, представителем Кого он является, и чтобы немощь плоти человеческой уврачевалась святостью Того, Кто для нас стал Первосвященником, «святым, непричастным злу, отделенным от грешников» (Евр 7, 26)» (Presbyterorum ordinis, 12; ср. Pastores dabo vobis, 20). Итак, священник должен особым образом подражать Христу Священнику благодаря специальной благодати рукоположения: благодати соединения со Христом Священником и Гостией, а также - что является плодом этого соединения - благодати надлежащего пастырского служения братьям.
В связи с этим следует обратиться к примеру св. апостола Павла. Будучи апостолом, он жил в полной преданности, был «достигнут Иисусом Христом» и от всего отказался, чтобы жить в единении с Ним (ср. Флп 3, 7-12). Он чувствовал себя до такой степени погруженным в жизнь Христа, что мог заявить со всей искренностью: «И уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20). Но все-таки, вспоминая необычайные благодати, которые получил как «человек во Христе» (ср. 2 Кор 12, 2), апостол говорил, что чувствует в своем теле жало, боль, от которой он не может освободиться. И хотя он просил Господа, ответ гласил: «довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи» (2 Кор 12, 9).
На этом примере священник может лучше понять, что он должен стараться во всей полноте переживать свое освящение, пребывая в единении со Христом и раскрываясь перед Его Духом, хотя и осознает свою человеческую ограниченность. Но эта ограниченность не будет мешать ему исполнять служение, поскольку он наделен «благодатью, которой для него довольно». Итак, на эту благодать священник должен возлагать надежды и к ней прибегать, зная, что таким путем он сможет достичь совершенства, надеясь на все большее возрастание в святости.
3. Участие во священстве Христа должно также побуждать в священнике дух жертвенности, своего рода pondus Crucis - тяжести Креста, проявляющейся особенно в умерщвлении плоти. Как гласят документы Собора, «Христос, которого Отец освятил или посвятил и послал в мир (ср. Ин 10, 36) «дал Себя за нас, чтобы искупить нас от всякого беззакония (...)» (Тит 2, 14) (...). Схожим образом и священники, помазанием Духа Святого посвященные и Христом посланные, умерщвляют в себе дела плоти, полностью предаются служению людям и потому во святости, которой они одарены во Христе, могут преуспевать в совершенного мужа» (Presbyterorum ordinis, 12).
Аскетизм - важный момент на пути к совершенству, вступить на который священник не может без стремлений и борьбы со всякого рода желаниями и влечениями, которые принуждали бы его искать блага этого мира, подвергая сомнению успешность его духовного развития. «Борьбу духа», о которой говорят учителя аскетизма, должен вести каждый ученик Христа, а особенно тот, кто исполняет служение в деле креста, призванный отразить в себе образ Того, Кто является Sacerdos et Hostia.
4. Разумеется, всегда важно быть открытым и готовым сотрудничать с благодатью, также исходящей от Того, Кто производит «и хотение и действие» (Флп 2, 13), но Кто требует также умерщвления плоти и самодисциплины; иначе человек становится непроницаемым для благодати. Традиция аскетизма всегда указывала и отчасти рекомендо вала священникам средства освящения, такие как достойное совершение Св. Мессы, регулярное чтение Литургии Часов («не стараясь спихнуть ее», от чего предостерегал св. Альфонсо Мария Лигуори), общение со Святыми Дарами, ежедневное чтение молитвы святого розария, медитации, периодическое совершение Таинства Покаяния. Все эти средства по-прежнему важны и необходимы. Особо следует подчеркнуть значение Таинства Покаяния, регулярно совершая которое священнику будет легче получить реальное представление о самом себе и в конце концов осознать, что и он является таким же слабым и бедным человеком, грешником среди грешников, нуждающимся в прощении. Таким образом, он обретет «правду о себе самом» и научится с доверием обращаться к Божьему милосердию (ср. Reconciliato et paenitentia, 31; Pastores dabo Vobis, 26).
Кроме того, следует помнить, что - как сказано в документах Собора - «священники достигнут святости свойственным им образом, если в Духе Христовом они будут искренне и неутомимо исполнять свои обязаннос ти» (Presbyterorum ordinis, 13). Ибо исповедование слова побуждает их к осуществлению в самих себе того, что они проповедуют другим. Совершение таинств укрепляет их в вере и единении со Христом. Само пастырское служение углубляет в них любовь: «Вожди и пастыри Народа Божия, священники побуждаются любовью Доброго Пастыря отдать жизнь свою за овец, будучи готовы даже к наивысшей жертве» (там же). Их идеалом станет достижение единства жизни во Христе, путем слияния молитвы и служения, созерцания и действия, что произойдет благодаря неустанным поискам воли Отца и самопожер твованию для блага всей паствы (ср. Presbyterorum ordinis, 14).
5. С другой стороны, источником мужества и радости для священника является мысль о том, что забота о собственном освящении способствует усилению действенности его служения. «Ибо хотя - как напоминает Собор - благодать Божия может осуществлять дело спасения даже через недостойных служителей, однако Бог обычно предпочитает являть Свои дивные дела через тех, кто выказал особое послушание побуждениям и водительству Духа Святого благодаря своему тесному единению со Христом и святости жизни и кто может сказать с Апостолом: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20)» (Presbyterorum ordinis, 12).
Когда священник осознает, что призван служить как орудие Христа, он ощущает потребность глубокого единения со Христом, дабы стать действенным орудием «главного Виновника». Поэтому он старается отобразить в себе посвященную жизнь (чувства и добродетели) единственного и вечного Священника, который не только наделяет его силой, но и дает возможность участвовать в своем служении во имя осуществления Божьего замысла. Sacerdos et Hostia.
6. В заключение я приведу указание Собора: «Поэтому ради достижения своих пастырских целей - внутреннего обновления Церкви, распространения Евангелия во всем мире и диалога с современным миром - Святейший Собор настоятельно призывает всех священников к тому, чтобы они, прибегая к соответствующим средствам, предлагаемым Церковью, непрестанно стремились ко все большей святости, благодаря которой они могли бы все более действенными орудиями служения всему Народу Божию» (Presbyterorum ordinis, 12). Таков наибольший вклад, который мы можем внести в созидание Церкви как начала Царства Божьего в мире.
(26.5.1993)
Священник - человек молитвы
1. Возвращаясь сегодня к некоторым понятиям, о которых уже упоминалось в предыдущем катехетическом поучении, мне бы хотелось еще более выделить те требования и отдельные моменты, которые относятся к описываемой мной жизни человека, посвященного Богу. Можно кратко сказать так: освященный по образцу Христа священник обязан - подобно Христу - быть человеком молитвы. В этом обобщенном определении заключена вся духовная жизнь, которая придает священнику истинно христианскую тождественность, характеризует его как священника и является основой, животворящей апостольство.
В наиболее важные моменты служения Иисуса Евангелие изображает Его на молитве. Общественная жизнь Христа, начало которой было положено крещением, начинается с молитвы (ср. Лк 3, 21). Также в напряженный период проповедей при большом стечении народа, Иисус много времени уделял молитве (ср. Мк 1, 35; Лк 5, 16). Перед выбором Двенадцати Он провел ночь в молитве (ср. Лк 6, 12). Иисус молился, прежде чем попросить Апостолов об исповедании веры (ср. Лк 9, 18); после чудотворного умножения хлебов Он молился в одиночестве на горе (ср. Мф 14, 23; Мк 6, 46); молился перед тем, как научить молитве своих учеников (ср. Лк 11, 1); молился перед особым откровением во время Преображения - Иисус специально поднялся на гору, чтобы молиться (ср. Лк 9, 28); молился перед совершением некоторых чудес (ср. Ин 11, 41-42); молился во время Тайной Вечери, доверяя Отцу будущее Свое и Церкви (ср. Ин 17). В Гефсиманском саду Он возносит Отцу полную боли молитву, исходящую из глубины сердца, переполненного скорбью и ужасом (ср. Мк 14, 35-39 и пар.), а на кресте устремляет к Отцу последнюю мольбу, исполненную как тревоги (ср. Мф 27, 46), так и упования (ср. Лк 23, 46). Можно сказать, что вся миссия Христа оживлена молитвой - от начала Его спаситель ного служения и до наивысшего момента священничес ких действий: крестной жертвы, которая завершилась молитвой.
2. Люди, призванные участвовать в миссии и жертве Христа, по Его примеру стараются уделять молитве подобающее ей место в собственной жизни, ибо она является первоосновой, источником и залогом истинной святости. Именно от Иисуса мы узнаем, что невозможно плодотворно осуществлять священническое служение без молитвы, которая оберегает священника от чрезмерной активности ценой пренебрежения к внутренней жизни и от искушения броситься в водоворот дел, вплоть до потери в них самого себя.
Также на Синоде Епископов 1971 г. было заявлено, что «норму жизни священника» мы находим в посвящении Христа, источнике посвящения Его Апостолов. «По примеру Христа, неустанно пребывающего в молитве, и под действием Святого Духа, в Котором восклицаем «Авва, Отче», священники должны углубляться в созерцание Слова Божьего и ежедневно искать случая, дабы оценить текущие события в свете Евангелия; будучи, таким образом, верными и внимательными слушателями Слова, они станут подлинными служителя ми Слова. Пусть будут священники неутомимы в личной молитве, в Литургии Часов, в достаточно частом Таинстве Покаяния, а особенно в богослужении во славу Пресвятых Тайн Евхаристии» (ср. Ench. Vat., 4, 1201).
3. В свою очередь II Ватиканский Собор спешит напомнить священникам о необходимости постоянного единения со Христом, а для достижения этого советует быть неустанными в молитве: «Различными способами, особенно проверенной на опыте умственной молитвой, а также иными видами молитв, свободно ими избираемыми, священники ищут и настойчиво просят у Бога подлинный дух поклонения, которым они вместе с вверенным им народом тесно соединяются со Христом, Посредником Нового Завета» (Presbyterorum ordinis, 18).
Как видим, среди возможных форм молитвы Собор обращает особое внимание на умственную молитву, которая свободна от жестких формулировок, не требует произнесения слов и позволяет Святому Духу управлять глубоким созерцанием Божественной тайны.
4. На Синоде Епископов 1971 г. был сделан упор на «созерцании Слова Божия» (ср. Ench. Vat., 4, 1201). Слово «созерцание», содержащее в себе заряд глубокой духовной увлеченности, не должно настораживать. Можно сказать, что независимо от форм и стилей жизни, среди которых созерцательная жизнь всегда остается самым ценным сокровищем Невесты Христовой - Церкви, ко всем обращен призыв слушать и размышлять о Слове Божьем в духе созерцания, с тем чтобы питать этим словом как разум, так и сердце. Благодаря этому формируется образ мыслей священника и его умудренный взгляд на мир, в перспективе конечного предназначения - Провидения Бога и Его спасительного замысла. На Синоде было сказано: «Оценивайте события в свете Евангелия» (ср. Ench. Vat., 4, 1201). В этом заключена сверхъестественная мудрость, особый дар Святого Духа, которая позволяет правильно оценивать происходящее в свете конечных истин, в свете вечности. Мудрость становится, таким образом, основным условием подражания Христу в образе мыслей, суждений, в оценке малых или великих дел, поэтому священник - как и каждый христианин, и даже в большей степени - отражает в себе свет Христа, Его привязанности к Отцу, размах действий, соотношение молитвы и поступков и - можно сказать - духовные глубины Христа. Этой цели можно достичь, доверив Святому Духу вести нас в размышлениях над Евангелием, что будет способствовать углублению единства со Христом, поможет глубже постичь истины Учителя и укрепит нашу личную привязанность к Нему. Если священник тверд в этом, ему легче поддерживать в себе состояние осознанной радости, рождающейся из внутренней глубокой настроенности на Слово Божье, которое он должен передавать другим. Ибо, как утверждает Собор, священники, «доискиваясь того, как лучше передать другим созерцаемое ими, они глубже уразумеют неисследимое богатство Христово» (ср. Еф 3, 8) и многоразлич ную премудрость Божию (ср. Еф 3, 9-10)» (Presbyterorum ordinis, 13). Будем просить у Господа, дабы Он даровал нам многих и многих священников, которые в молитвенной жизни откроют, воспримут и прочувствуют Божию мудрость и, подобно апостолу Павлу (ср. там же), распознают в настоятельной необходимости проповедо вать ее и делиться ею - истинный смысл своего апостольства (ср. Pastores dabo vobis, 47).
5. Говоря о молитве священников, Собор настоятельно рекомендует также Литургию Часов, которая соединяет личную молитву священников с молитвой Церкви. «Совершая Литургию Часов, - утверждает Собор, - они предоставляют свой голос Церкви, от имени всего человеческого рода непрестанно молящейся в единении со Христом, который «всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас» (Евр 7, 25)» (Presbyterorum ordinis, 13).
В силу миссии представителя и посредника, вверенной священнику, он просто обязан соблюдать эту официальную форму молитвы, читаемой по поручению Церкви от имени не только верующих, но и всех людей, можно сказать также, всего тварного мира Вселенной (ср. ККП, кан. 1174, 1). Участвуя во священстве Христа, священник охватывает своей молитвой нужды Церкви, мира и каждого человека, зная, что является глашатаем и выразителем чаяний всех людей, которые поют хвалу Богу и молят о спасении человека.
6. Следует напомнить, что Собор, заботясь о дальней шем развитии молитвенной жизни, ее укреплении и обновлении истоков, поощрял священников к тому, чтобы они, помимо часов, предназначенных для ежедневно й молитвы, больше времени посвящали близкому общению со Христом: «пусть они также охотно уделяют время духовным упражнениям» (Presbyterorum ordinis, 18). Собор предписывает также священникам «высоко ценить духовное руководство» (там же). Оно станет как бы протянутой для помощи рукой друга или отца, которые помогают преодолеть очередные этапы выбранного пути. Убедившись в благотворности подобного руководства, священники охотнее будут предлагать свою помощь тем, кто вверен их пастырскому попечению. Это станет огромной поддержкой для современных людей, особенно молодых, и значительным шагом на пути к решению проблемы призваний, о чем свидетельствует опыт стольких поколений священников и монахов.
В предыдущем катехетическом поучении мы упомянули и о значении Таинства Покаяния. Собор предписывает священнику чаще исповедоваться. Разумеется, тот, кто служит делу единения христиан с Господом посредством таинства прощения, сам обязан приступать к этому таинству. Он первым должен признать, что является грешником, и поверить в Божье прощение, выражающееся в отпущении грехов во время совершения таинства. Осознание своей греховности поможет священнику лучше понять грешников, приступающих к таинству прощения. Разве в Послании к Евреям речь идет не о священнике, взятом из числа людей? Может он «снисходить невежествующим и заблуждающимся; потому что и сам обложен немощью» (5, 2). Кроме того, собственное обращение к Таинству Покаяния рождает в священнике большую готовность уделять это таинство просящим об этом верующим.
И в этом тоже - насущная необходимость духовного пастырства нашего времени.
7. Однако молитва священников достигает своей вершины в совершении Евхаристии, являющейся их «главной обязанностью» (Presbyterorum ordinis, 13). Это настолько важный момент в молитвенной жизни священника, что я хотел бы посвятить ему ближайшую катехетическую беседу.
(2.6.1993)
Евхаристия в духовной жизни священника
1. Катехетические беседы, которые мы посвящаем духовной жизни священника, особым образом касаются священников, но обращены, однако, ко всем верующим. Все должны ознакомиться с учением Церкви о священстве, а также о ее требованиях к людям, которые, принимая Таинство Священства, уподобляются возвышенному образу Христа, Вечного Священника и Пресвятой Гостии спасительной жертвы. Этот образ, начертанный в Послании к Евреям, а также в других писаниях апостолов и евангелистов, был верно передан Преданием Церкви. Также и сегодня духовенство должно хранить верность этому образу, отражающему живую истину о Христе - Священнике и Гостии.
2. Священники воссоздают в себе этот образ, особенно благодаря живому участию в евхаристической тайне, к которой обращено и с которой глубоко связано христианское священство. На Тридентском Соборе было подчеркнуто, что связь, существующая между священством и жертвой, зависит от воли Христа, который наделил своих слуг «властью освящения, приношения в жертву и разделения Его Тела и Крови» (DS 1764). Эта тайна единения со Христом, отображаемого во внешнем поведении и в действиях, должна проявляться в духовной жизни, исполненной веры и любви к Евхаристии.
Священник полностью отдает себе отчет в том, что он не в состоянии собственными силами достичь целей служения, ибо согласно своему призванию должен служить как орудие победоносного действия Христа, жертва Которого, пресуществленная на алтаре, наделяет человечество изобилием Божиих даров. Но он также знает: для того чтобы достойно провозглашать, от имени самого Христа, слова пресуществления - «Это есть Тело Мое», «Это есть чаша Крови Моей», священник должен жить в глубоком единении со Христом, воссоздавая в себе Его облик. Чем интенсивнее священник живет жизнью Христа, тем правдивей он будет совершать Евхаристию.
Собор напомнил, что особенно «в Жертвоприноше нии Мессы, священники особым образом замещают Самого Христа» (Presbyterorum ordinis, 13), и поэтому без священника невозможно совершать Евхаристическую Жертву. Собор подтвердил также, что те, кто совершает эту жертву, должны выполнять свою миссию в глубоком духовном единении со Христом, с большим смирением, как Его слуги, действующие на благо общины. Они должны «подражать тому, что они совершают: так, совершая таинство смерти Господней, они должны заботиться об умерщвлении членов своих, храня себя от пороков и похотей» (там же). Принося Евхаристическую Жертву, священники должны жертвовать себя вместе со Христом, соглашаясь на все отречения и жертвы, каких требует жизнь священника. По-прежнему и всегда, со Христом и как Христос, Sacerdos et Hostia.
3. Если священник принимает эту истину, предложен ную ему и всем верующим, как глас Нового Завета и Предания, он сумеет понять страстный призыв Отцов Собора «ежедневно совершать Литургию, которая всегда является действием Христа и Его Церкви, даже если верующие не могут присутствовать на ней» (ср. Presbyterorum ordinis, 13). В те годы появилась тенденция совершать Литургию только перед собранием верующих. Собор утверждает, что хотя, с одной стороны, надлежит делать все, что возможно, чтобы собрать верующих на богослуже ние; с другой, - даже когда священник остается один, принесенная им во имя Христа евхаристическая жертва отличается действенностью, которая исходит от Христа, и является для Церкви источником новых благодатей. А поэтому я рекомендую священникам и всему христианскому народу просить Господа о большей вере в эту ценность Евхаристии.
4. Синод Епископов 1971 г. обратился к учению Собора, утверждая: «Хотя Евхаристическое Богослужение может происходить без участия верующих, тем не менее оно остается центром жизни всей Церкви, а также смыслом существования священника» (ср. Ench. Vat., 4, 1201).
Какое замечательное определение: «центр жизни всей Церкви». Это Евхаристия рождает Церковь, подобно тому как Церковь рождает Евхаристию. Священник, наделенный миссией созидания Церкви, осуществляет это задание главным образом через Евхаристию. Также и без участия верующих он сотрудничает в деле объединения людей вокруг Христа благодаря Евхаристической Жертве.
На Синоде Евхаристия была названа также «смыслом существования священника». Это означает, что священник, горячо желая установить и поддерживать личную и глубокую связь со Христом, воспринимает Евхаристию как таинство, благодаря которому совершается это исключительно внутреннее единение, которое углубляясь, может даже достичь уровня мистического отождествления .
5. Также и на этом уровне, которого удалось достичь стольким святым священникам, сердце священника не замыкается в себе, ибо именно в Евхаристии он участвует особым образом «любви Того, Кто дает Себя в пищу верным» (Presbyterorum ordinis, 13). И поэтому это сердце священник готов пожертвовать верующим, которых причащает Телом Христовым. Укрепленный этим Телом священник помогает им открыться этому Божественному присутствию, чтобы они могли питаться бесконечной любовью и черпать из таинства все более богатые плоды.
С этой целью священник может и должен создавать атмосферу, способствующую плодотворному Евхаристи ческому Богослужению. Это атмосфера молитвы. Ею должна быть прежде всего Литургическая Молитва, в которой должен участвовать народ, и к ней его необходимо подготавливать. Это молитва индивидуальной сосредоточенности. Молитва, связанная с народной христианской традицией, подготовляющая и в какой-то мере сопровождающая Св. Мессу. Молитва, отображенная в святых местах, в сакральном искусстве, пении, в церковной музыке (особенно органной); молитва, как бы воплощенная в литургических формулах и обрядах, постоянно их животворящая, так, чтобы все могло участвовать в прославлении Бога и духовном возрастании христианского народа, собравшегося на Евхаристию.
6. Кроме ежедневного совершения Евхаристии Собор рекомендует священнику вести ежедневную беседу с Господом Иисусом Христом во время индивидуального поклонения Святым Дарам (ср. Presbyterorum ordinis, 18). Вера и любовь к Евхаристии не допускают, чтобы Христос в дарохранительнице пребывал в одиночестве (ср. ККЦ, 1418). Уже в Ветхом Завете написано, что Бог поселился в «скинии» (или «дарохранительнице»), которую назвали «скинией собрания» (Исх 33, 7). Этой встречи желал Бог. Можно сказать, что в Евхаристической дарохранительнице Христос готов начать беседу со своим новым народом и отдельными верующими. Священник является первым, кто призван войти в эту скинию собрания, чтобы посетить Христа, присутствующего в дарохранительнице, и начать с ним «повседневный разговор».
В заключение я бы хотел напомнить, что священник более чем кто-либо, призван унаследовать основную черту поведения Христа, от которой Таинство Евхаристии ведет свое название, то есть «благодарение». Соединяясь со Христом, Священником и Гостией, священник разделяет не только Его Жертву, но также Его чувства, Его выражение благодарности Отцу за благодеяния для всего человечества, для каждой души, для самого священника, для всех тех, кто в небесах и на земле допущены к соучастию в славе Божьей. Gratias agimus tibi propter magnam gloriam tuam (...) Да именно так, на упреки и протесты, направленные против Бога, - которые часто приходиться слышать в мире - священник отвечает похвалами и благословениями, исходящими от тех, кто в состоянии распознать в человеке и в мире знаки безграничной доброты.
(9.6.1993)
Богослужение в честь Матери Божьей в жизни священника
1. В биографиях святых священников мы всегда находим подтверждение важной роли, которую играла Мария в их жизни. Этот факт прослеживается не только в написанных биографиях, но и в живом опыте многих славных и уважаемых священников, которым Господь предназначил быть или истинными слугами Божественной благодати среди людей, вверенных их пастырской опеке, или проповедниками, капелланами, исповедниками, профессорами, писателями. Руководители и наставники духовной жизни подчеркивают, что богослужение в честь Матери Божьей в жизни священника является действенной поддержкой на пути к освящению, постоянной опорой в преодолении личных трудностей и источником огромной энергии в апостольстве.
Также Синод Епископов 1971 г. обратился к этой христианской традиции, высказав пожелание современным священникам: «Обращая разум к небу и участвуя в общении со святыми, священнику следует чаще взирать на Марию Богородицу, которая с безграничной верой приняла Слово Божье, и ежедневно призывать Ее, дабы снискать благодать уподобиться Ее Сыну» (ср. Ench. Vat., 4, 1202). Священник обязан чтить Пресвятую Деву Марию богослужениями, ибо в замыслах Божиих между Матерью Иисуса и священством слуг Ее Сына были установлены особые взаимоотношения. Мы хотим глубже освятить этот важный момент духовности священников и сделать ряд практических выводов.
2. Взаимосвязь Марии и священства основана прежде всего на Ее материнстве. Ответив «да» Ангелу Господнему, Мария стала Матерью Христа, Матерью Первосвященника. Такова объективная действительность: принимая через Воплощение человеческую природу, Сын Божий выполнил необходимое условие - через свою смерть и воскресение из мертвых стать единственным священником всего человечества (ср. Евр 5, 1). В моменте Воплощения нас восхищает совершенная гармония между Марией и Ее Сыном. Действительно, в Послании к Евреям разъясняется, что, «входя в мир», Иисус воспринял Свою личную жертву как священническое служение, что выразилось в словах, обращенных к Богу: «Жертвы и приношения Ты не восхотел, но Тело уготовал Мне (...). Тогда я сказал: «Вот, иду - (...) исполнить волю Твою, Боже»» (10, 5. 7). Евангелие свидетельствует, что и Пресвятая Дева Мария выразила такую же готовность словами: «Се, Раба Господня; да будет Мне по слову Твоему» (Лк 1, 38). Эта совершенная гармония свидетельствует о том, что между материнством Марии и священством Христа существует глубокая, тесная связь. Из этого же факта проистекает особая взаимосвязь между священническим служением и Пресвятой Девой Марией.
3. Как известно, Пресвятая Дева Мария выполнила свою роль матери не только родив на свет Иисуса, но также участвуя в Его нравственном становлении. Как матери на Ее долю выпало воспитание Иисуса в соответствии с Его священнической миссией, значение которой Она поняла, выслушав Благую Весть о Воплощении.
Итак, «да» Марии мы можем расценить как принятие важной истины о священстве Христа, а также согласие на сотрудничество в его осуществлении в мире.
Такова объективная основа задания, которое Мария должна была осуществить, подготавливая слуг Христа, участвующих в Его священстве. В апостольском поучении Pastores dabо vobis, изданном уже после Собора, я писал, что «каждый аспект подготовки священников можно связать с Марией» (п. 82).
4. Кроме того, мы знаем, что Пресвятая Дева Мария в полной мере переживала тайну Христа, которую Она открывала все глубже, размышляя о событиях, связанных с рождением и детством Сына (ср. Лк 2, 19. 51). Она старалась постичь умом и сердцем Божий замысел, чтобы участвовать в нем более сознательно и действенно. И кто сегодня смог бы лучше, чем Она, просветить слуг Ее Сына, помогая им постигать «несказанные богатства» Его тайны, чтобы они могли действовать согласно священнической миссии Христа?
Мария неповторимым образом участвовала в священнической жертве Христа, поскольку разделяла Его волю спасения мира через Крест. Она была первой и самой совершенной духовной сопричастницей Его самопожер твования как Sacerdos et Hostia. Поэтому для тех, кто через свое служение участвует во священстве Сына, Она может снискать благодать духовной зрелости и наделить ею священников, чтобы они все полнее отвечали требованиям жертвенного служения, которое предполагает священство. Она может особым образом наделять их благодатью веры, надежды и стойкости в испытаниях, которые они должны принимать как призыв к еще более самоотверженному участию в искупительной жертве.
5. На Голгофе Иисус указал Марии на новый характер Ее материнства, говоря: «Жено! се, сын Твой». Мы не должны забывать, что обетование этого материнства касалось «священника», любимого ученика. Согласно синоптическим Евангелиям, во время вечери накануне крестных страданий тот же Иоанн получил от Учителя власть возобновлять жертву Креста в память о Нем. Вместе с остальными апостолами он принадлежал к группе первых священников. Для Марии он стал заместителем единствен ного Первосвященника, который покидал земной мир. Несомненно, Иисус желал тогда установить всеобщее материнство Марии как источника благодати для каждого из своих учеников, а также их преемников. Но мы должны помнить, что это материнство конкретно и непосредственно проявилось по отношению к апостолу-священнику. Мы можем предположить, что взгляд Иисуса простирался и во времена после Иоанна, охватывая всю мировую историю, всю длинную вереницу Его священников, вплоть до скончания веков. И что именно для них, для каждого в отдельности, также как для любимого ученика, Он совершил это поручение материнской опеке Марии.
Иисус обратился и к Иоанну: «Се, Матерь твоя» (Ин 19, 27). Он поручал любимому апостолу заботиться о Марии, прося, чтобы он относился к Ней как к родной матери, чтобы он любил Ее, почитал и окружал заботой в течение тех лет, которые Ей еще суждено было прожить на земле, но помня и о том, что предначерта но Ей на небесах, куда Она должна быть взята, чтобы предстать прославляемой. Эти слова положили начало культу Марии: как многозначительно то, что они были обращены к священнику. Следовательно, разве мы не в праве сделать вывод, что священник призван распространять и развивать этот культ, - что прежде всего он за него отвечает.
В своем Евангелии Иоанн объясняет, что «с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин 19, 27). Итак, он тотчас же откликнулся на призыв Христа и взял Марию к себе, со всей почтительностью, подобающей важности события. Я бы хотел добавить, что и с этой точки зрения он оказался настоящим священником: да, верным учеником Иисуса.
Для каждого священника «взять Марию к себе» означает предоставить Ей место в своей жизни, сохраняя с Нею прочную связь в мыслях, чувствах, в заботах о Царстве Божьем и о самом Ее культе (ср. ККЦ, 2673-2679).
6. О чем следует просить Марию как «Матерь священника»? Сегодня, более чем когда-либо, священник должен особым образом просить Марию о даровании благодати, которая даст ему возможность принять дар Божий с благодарной любовью, ценить его как Мария в Magnificat; он должен просить благодати великодушия, чтобы приносить личный дар, подражая «самоотвержен ной Матери»; далее - о благодати целомудрия и верности в сохранении обета безбрачия, по примеру «Девы верной»; о благодати беззаветной и милосердной любви, в свете свидетельства «Матери милосердия».
священник должен помнить, что в трудных моментах он всегда может полагаться на Марию. На Нее он полагается и Ей он вверяет самого себя и свое служение, прося Ее, чтобы это служение приносило обильные плоды. И наконец, он видит в Ней совершенный образец жизненного пути и служения, ибо Она - Та, которая, провозгласил Собор, «под водительством Святого Духа полностью посвятила Себя тайне искупления людей. Как Матерь Высшего и Вечного Первосвященника, Царицу Апостолов и оплот их служения священники должны почитать и любить Ее с сыновней преданнос тью и благоговением» (Presbyterorum ordinis, 18).
Я призываю моих братьев во священстве углублять это «истинное богослужение для Марии» и делать из него практические выводы для собственной жизни и служения. Я призываю всех верующих, чтобы вместе с нами, священниками, они вверили себя Матери Божьей и просили Ее о многих благодатях для себя и всей Церкви.
(30.6.1993)
Священник - человек любви
1. В предыдущих катехетических беседах, посвященных священникам, мы неоднократно подчеркивали, насколько важна в их жизни любовь к братьям. Сегодня мы хотим обратиться к этой теме, принимая за исходную точку вопрос об источнике этой любви в жизни священника. Им является отождествление священника с «человеком Божиим». В Первом Послании св. апостола Иоанна говорится, что «Бог есть любовь» (4, 8). Следовательно, будучи «человеком Божиим», священник должен быть человеком любви. Без любви к ближнему не будет в нем ни истинной любви к Богу, ни даже истинного благочестия и апостольского рвения.
Сам Иисус указал на связь между любовью к Богу и любовью к ближнему, и потому заповедь «возлюби Господа Бога всем сердцем» невозможно отделить от заповеди «возлюби ближнего» (ср. Мф 22, 36-40). В таком же духе поучает и автор упомянутого Послания: «И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин 4, 21).
2. Говоря о себе, Иисус сравнивает эту любовь с любовью Доброго Пастыря, который не ищет выгоды или наживы, подобно наемнику. Добрый Пастырь - подчеркивает Иисус - так любит овец, что жизнь свою полагает за них (ср. Ин 10, 11. 15). Это любовь, граничащая с героизмом.
Мы знаем, насколько все это претворилось в жизни и смерти Иисуса. Те, кому Христос через рукоположе ние вверяет миссию пастырей, призваны подражать этой героической любви Доброго Пастыря в жизни и свидетельствовать о ней поступками.
3. В жизни Иисуса отчетливо видны основные черты пастырской любви, которой Он одаряет своих братьев-«людей» и о подражании которой просит своих братьев-«пастырей». Его любовь прежде всего покорна: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11, 29). О многом говорит то, как Он предписывает Своим апостолам отречься от личных притязаний и всякого желания возвыситься над другими, следуя примеру «Сына Человечес кого», который «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк 10, 45; ср. Мф 20, 28; ср. Pastores dabo vobis, 21-22).
Из этого следует, что пастырской миссии не соответствуют стремления к самовозвышению или автократии (ср. 1 Петр 5, 3), раздражающие верующих и, возможно, отдаляющие их от паствы. Подражая Христу, Доброму Пастырю, необходимо воспитывать в себе дух покорного служения (ср. ККЦ, 876).
Кроме того, Иисус дает нам пример любви, полной сочувствия, то есть откликающейся на страдания и трудности братьев. Сочувствуя толпе людей, не имеющих пастыря (ср. Мф 9, 36), Он старается объединить их Своим словом жизни и «начинает учить их» (ср. Мк 6, 34). В силу того же чувства сострадания, Иисус исцеляет многих больных (ср. Мф 14, 14), давая понять, что жаждет их духовного исцеления; Он умножает хлебы для голодных (ср. Мф 15, 32; Мк 8, 2), что является выразительным символом Евхаристии; волнуется, видя людское горе (ср. Мф 20, 34; Мк 1, 41), и желает с ним справиться; скорбит с теми, кто оплакивает потерю близкого человека (ср. Лк 7, 13; Ин 11, 33-35); проявляет милосердие и по отношению к грешникам (ср. Лк 15, 1-2), единодушный с отцом, который сочувствует блудному сыну (ср. Лк 15, 20), и предпочитает милосердие жертвопри ношению (ср. Мф 9, 10-13); достаточно также эпизодов, в которых он укоряет своих противников за то, что они не понимают Его милосердия (ср. Мф 12, 7).
4. В этом контексте для нас важно то, что, говоря о жизни и смерти Иисуса, автор Послания к Евреям видит основу истинного священства в солидарности и сочувствии. В Послании утверждается, что первосвященник «из человеков выбираемый (...) может снисходить невежеству ющим и заблуждающимся; потому что и сам обложен немощью» (5, 1-2). Поэтому извечный Сын Божий «должен был во всем уподобиться братьям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником перед Богом, для умилостивления за грехи народа» (Евр 2, 17). Вот почему в нас, христиан, вселяет надежду сознание того, что «мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощях наших, но Который, подобно нам, искуплен во всем, кроме греха» (Евр 4, 15).
Итак, священник находит во Христе образец истинной любви к страдающим, нищим, угнетенным, и прежде всего грешникам, ибо Христос близок людям, так как знает их жизнь. Он испытал те же самые трудности и страдания, что и мы, поэтому сочувствует нам и может «снисходить невежествующим и заблуждающимся» (Евр 5, 2). Он также действенно помогает людям, подвергающим ся искушениям, «ибо, как Сам Он претерпел, был искушен, то может и искушаемым помочь» (Евр 2, 18).
5. Также в свете любви Божьей Собор рассматрива ет священника как источник пастырской любви: «священники Нового Завета в силу своего призвания и рукоположения неким образом избираются из среды Народа Божия, но не для того, чтобы быть отделенными от него или от какого бы то ни было человека, но с тем, чтобы всецело посвятить себя делу, к которому их призвал Господь. Они не могли бы стать служителями Христа, если бы не были свидетелями и домоправителями оной, не земной, жизни; но и людям они не могли бы служить, если бы оставались чуждыми их жизни и ее условиям» (Presbyterorum ordinis, 3). В основе двух отличительных особенностей жизненной позиции священников лежат два требования: «Само их служение по особой причине требует, чтобы они не сообразовывались с этим веком; но в то же время требует оно и того, чтобы они жили в этом мире среди людей и, как добрые пастыри, знали овец своих и стремились приводить также тех, которые не из сего двора, чтобы и те услышали голос Христов, и стало одно стадо и один Пастырь» (там же). В этом контексте становится понятным, почему апостол Павел так активно собирал средства, чтобы поддержать бедные общины (ср. 1 Кор 16, 1-4), а также смысл указания в Послании к Евреям делиться благами (koinonia), помогая друг другу как истинные последователи Христа (ср. 13, 16).
6. Собор утверждает, что священник, желающий уподобиться Доброму Пастырю и воссоздать в себе Его любовь к братьям, должен сосредоточиться на нескольких проблемах, имеющих сегодня огромное значение: должен прежде всего знать овец своих (ср. Presbyterorum ordinis, 3), особенно благодаря общению, визитам, узам дружбы, запланированным или случайным встречам и т.п., всегда поступая в духе Доброго Пастыря; людей, которые к нему обращаются, священник должен принимать по примеру Иисуса, проявляя по отношению к ним в любой момент умение выслушать, стараясь их понять, относясь к ним открыто и приветливо, включаясь в дела и инициативы, целью которых является помощь бедным и жертвам несчастий; обязан воспитывать и углублять в себе «добродетели, заслуженно ценимые в человечес ком обществе -такие, как добросердечие, искренность, крепость духа и постоянство, непрестанная забота о справедливости, воспитанность и другие» (там же), а также терпение, готовность быстро и великодушно простить, вежливость, общительность, готовность прийти на помощь и услужливость без подчеркивания личных заслуг. Итак, это целый спектр человеческих и пастырских добродетелей, которыми любовь Христа может и должна обогатить поведение священника (ср. Pastores dabo vobis, 23).
7. Укрепленный любовью священник сможет выполнять свое служение, подражая примеру Христа, пищей Которого было творить волю Отца. В исполненной любви примиренности с этой волей священник находит основание и источник единства своей жизни. Так утверждат Собор: священники соединяются «со Христом, познавая волю Отца (...). Так, исполняя служение Доброго Пастыря, они в самом осуществлении пастырской любви обретут узы священнического совершенства, которые приведут к единству их жизнь и деятельность» (Presbyterorum ordinis, 14). Источником, из которого можно черпать эту любовь, всегда остается Евхаристия, она «средоточие и корень всей жизни священника», а его дух должен стремится «отобразить в себя то, что совершается на Престоле» (там же).
Итак, благодать и любовь Престола охватывают амвон, исповедальню, приходской архив, часовню, дома и улицы, больницы, транспорт и средства массовой информации - все те сферы, где священник может выполнять свое пастырское служение: каждый раз его Св. Месса расширяет свой радиус воздействия, а его духовное единение со Христом, Священником и Гостией, приводит к тому, что он становится, как говорил св. Игнатий Антиохийский, «пшеницей Божьей, чтобы стать чистым хлебом Христовым» на благо братьев (ср. Epist. ad Romanos, IV, 1).
(7.7.1993)
Посвященная жизнь и обет безбрачия священников
1. Когда, как написано в Евангелии, Иисус призвал первых апостолов, чтобы сделать их «ловцами человеков» (Мф 4, 19; Мк 1, 17; ср. Лк 5, 16), они «оставили все и последовали за Ним» (Лк 5, 11; ср. Мк 4, 20. 22; Мк 1, 18. 20). Придет день, когда сам Петр вспомнит об этом моменте призвания, говоря Иисусу: «Вот, мы оставили все и последовали за Тобою» (Мф 19, 27; Мк 10, 28; ср. Лк 18, 28). Иисус перечислит тогда все блага, от которых надлежало отказаться «ради Него и Евангелия» (ср. Мк 10, 30). Речь шла не только об отказе от материальных благ - от «дома», или «земли», но и о расставании с самыми близкими людьми: «или братьями или сестрами, отцом или матерью, или детьми» - так говорят евангелисты Матфей и Марк; «или родителями, или братьями, или сестрами, или женой, или детьми» - говорит евангелист Лука (18, 29).
При этом открывается большое разнообразие призваний. Иисус не требовал от всех Своих учеников решительного отказа от семейной жизни, но хотел, чтобы в сердце каждого человека Он был на первом месте: «Кто любит мать или отца более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более нежели Меня, не достоин Меня» (Мф 10, 37). Необходимость полного отречения от всего связана с апостольской жизнью или особым посвящением. Призванные Иисусом «Иаков Зеведеев и Иоанн, брат его», не только оставили лодку, в которой «чинили сети» (ср. Мф 4, 21), но и отца, который был с ними (ср. Мф 4, 22; Мк 1, 20).
Все это помогает нам понять смысл канонов церковного права, касающихся обета безбрачия. Церковь всегда считала и считает, что необходимость этого обета логически следует из самого таинства рукоположения священников и связанной с ним полной причастности ко Христу, которая заключается в осознанном стремлении воплотить Его заветы духовной жизни и евангелизации.
2. Действительно, в Евангелии от св. Матфея в отрывке, который предшествует процитированным нами словам о расставании с близкими, Иисус говорит, используя выразительные семитские обороты, еще об одном отречении «для Царства Небесного», а именно, об отказе от брака: «и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного» (Мф 19, 12). То есть те, кто обязался соблюдать безбрачие, чтобы полностью подчинить себя служению «Евангелию Царствия» (ср. Мф 4, 23; 9, 35; 24, 34).
В своем Первом Послании к Коринфянам апостол Павел говорит, что он сам последовательно придерживается этого пути, и доказывает уместность такого решения: «Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу, а женатый заботиться о мирском, как угодить жене. А я хочу, чтобы вы были без забот» (7, 32-34). Разумеется, не подобает, чтобы священник, призванный заботиться о делах Господа, «имел заботы». Как сказано в документах Собора, безбрачие, принятое в духе традиции, идущей от самого Христа, «Церковь всегда считала особенно важным для священнической жизни. Оно является знамением пастырской любви (...), особым источником духовной плодотворности в мире» (Presbyterorum ordinis, 16). Да, мы знаем, что в Восточных Церквах многие священники заключают вполне законные браки, согласно обязывающему их церковному праву. Но и в этих Церквах епископы и некоторые священники соблюдают обет безбрачия. Эти дисциплинарные различия, связанные с обстоятельствами времени и места, которые Церковь принимает во внимание, объясняются тем, что абсолютное воздержание - как говорится в документах Соборах - «не требуется самой природой священства» (там же). Оно не является сутью таинства рукоположения, поэтому соблюдается не во всех Церквах. Не подлежит, однако, сомнению, что этот обет отвечает требованиям рукоположения и даже тесно с ними связан. Как уже было сказано выше, он логически следует из самой сути посвященной жизни.
3. Конкретным идеалом такой формы посвященной жизни является Иисус, пример для всех, в особенности для священников. Он жил в безбрачии, поэтому мог посвятить все Свои силы возвещению Царства Божьего и служению людям, вмещая в своем сердце все человечество как Глава нового духовного поколения. Он совершил этот выбор, действительно, «ради Царства Небесного» (ср. Мф 19, 12).
Своим примером Иисус указал путь, по которому пошли другие. Из Евангелия можно заключить, что Двенадцать, ставшие первыми сопричастниками Его священства, отказались от семейной жизни, чтобы пойти за Ним. В Евангелии нигде не упоминается о женах или детях Апостолов, хотя и говорится о том, что Петр, прежде чем его призвал Иисус, был женат (ср. Мф 8, 14; Мк 1, 30; Лк 4, 38).
4. Иисус не узаконил безбрачие, но предложил его как идеал нового священства, установленного Им Самим. Этот идеал Церковь воплощала постепенно. Можно предположить, что на первом этапе распространения и развития христианства было много женатых священников, выбранных и рукоположенных в соответствии с иудейскими традициями. Мы знаем, что в Послании к Тимофею (1 Тим 3, 2-3) и Послании к Титу (1, 6) выдвинуто требование, чтобы человек, избираемый священником, был, в частности, хорошим отцом семейства, мужем одной жены (т.е. хранил бы супружескую верность). То был период, когда Церковь только начиналась и, можно сказать, испытывала различные дисциплинарные правила, касающиеся образа жизни, чтобы определить, какие лучше всего отвечают идеалу и «советам», предложенным Господом. Опыт и его осмысление постепенно привели к установлению обязательности безбрачия и повсеместному его принятию в Западной Церкви как одного из пунктов канонического права. Это не было только следствием решения определенных правовых и дисциплинарных проблем, но явилось плодом долгих размышлений над тем, что безбрачие священников не только имеет исторические и практические обоснования, но и полностью согласуется (что открывается постепенно) с духом требований священнического служения.
5. В документах II Ватиканского Собора перечисля ются обоснования тесной связи между безбрачием и священством: «Соблюдая девственность или безбрачие ради Царства Небесного, священники посвящают себя Христу в новом и возвышенном качестве, легче с нераздельным сердцем следуют Ему, свободнее посвящают себя в Нем и через Него на служение Богу и людям, успешнее служат Его Царству и делу благодатного нового рождения и таким образом оказываются способнее к принятию более широкого отцовства во Христе. (...) Этим они напоминают о таинственном брачном союзе, который основан Богом и в грядущие сроки явится во всей полноте - о том союзе, в силу которого Церковь имеет Единого Жениха - Христа. Наконец, они становятся живым знамением грядущего мира, уже присутствующего через веру и любовь, в котором чада воскресения не будут ни жениться, ни выходить замуж» (Presbyterorum ordinis, 16; cp. Pastores dabo vobis, 29; ККЦ, 1579).
Возвышенны и благородны эти духовные мотивы, среди которых можно особо выделить следующие важные моменты: более тесная связь со Христом, которого можно любить всем сердцем и служить только Ему (ср. 1 Кор 7, 32-33); более широкие возможности для служения Царству Божьему и выполнения возложенных на священника заданий в Церкви; более решительный выбор духовного отцовства (ср. 1 Кор 4, 15); образ жизни, наиболее близкой к жизни вечной и потому являющей собой лучший пример жизни на земле. Все это находило подтверждение во все времена, также и в нашу эпоху, как обоснование и высший критерий каждого суждения и выбора, соответствующего призыву «оставить все», обращенному Иисусом к ученикам, и в особенности к апостолам. Вот почему Синод Епископов в 1971 г. вновь провозгласил, что «требование безбрачия священников, обязательное в Латинской Церкви, должно быть полностью сохранено» (Ench. Vat., 4, 1219).
6. Разумеется, живущие в безбрачии сталкиваются в наше время с трудностями, иногда даже очень серьезными, возникающими в силу субъективных и объективных обстоятельств, в каких находятся священники. Синод Епископов размышлял над этой ситуацией, но пришел к заключению, что и сегодняшние проблемы можно решить, если будут соблюдены «соответствующие условия, а именно: углубление внутренней жизни с помощью молитвы, усмирения плоти, горячей любви к Богу и ближнему, а также других способов, поддерживающих духовную жизнь; сохранение психического равновесия благодаря надлежащему поведению в мире социальных взаимоотношений; братские связи с другими священника ми и епископом, к чему следует лучше подготовить пастырские структуры, в том числе и с помощью общины верующих» (Ench. Vat., 4, 1216).
В этом заключается своего рода вызов, которым Церковь отвечает на образ мыслей, тенденции и искушения современного мира, проявляя неизменную волю жить согласно идеалам Евангелия и хранить им верность. Поэтому Синод, оставляя за Папой право на самостоятельное рассмотрение и решение отдельных проблем, подтвердил, что в Латинской Церкви «не допускаются рукоположения женатых мужчин, даже в особых случаях» (там же, 1220). Церковь считает, что осознание полного посвящения себя Богу, формировавшееся веками, до сих пор сохраняет право на существование и должно все более совершенствоваться.
Церковь считает и вместе с Собором напоминает священникам и всем верующим, что «дар безбрачия, столь подобающий священству Нового Завета, щедро даруется Отцом, если те, кто участвует в священстве Христа через таинство рукоположения, а также вся Церковь в целом, будут смиренно и настойчиво просить об этом» (Presbyterorum ordinis, 16).
Но прежде, быть может, следует просить Бога даровать понимание обета безбрачия, в котором, без сомнения, заключена некая тайна: тайна мужества и полного доверия, необходимого для того, чтобы полностью прильнуть ко Христу и Его искупительной жертве, и быть готовым решительно отказаться от всего, что в глазах людей может выглядеть непостижимым. Сам Иисус, говоря о безбрачии, предупреждает, что не все могут понять это (ср. Мф 19, 10-12). Блаженны те, кто получил дар понимания этого обета и верно идет избранным путем!
(17.7.1993)
Священник и земные блага
1. Среди тех вещей, полностью отказаться от которых Иисус призывает Своих учеников, одна касается земных благ, и в частности богатства (ср. Мф 19, 21; Мк 10, 21; Лк 12, 33; 18, 22). Это требование обращено ко всем верующим, в том смысле, что все должны проявлять дух смирения, т.е. не иметь особой привязанно сти к земным благам, что позволяет человеку щедро делиться этими благами с другими. Бедность является жизненной позицией, выбор которой вдохновлен верой в Христа и любовью к Нему. Она является духовной реальностью и потому требует конкретных действий, т.е. отказа от материальных благ в меру тех условий, в каких находится каждый человек - как в мирской жизни, так и избрав то состояние, в каком он живет в Церкви согласно христианскому призванию: либо в одиночестве, либо как член определенной группы людей. Все должны проникнуться духом бедности; каждый должен в какой-то мере жить в бедности, согласно Евангелию .
2. Та бедность, которую требует Иисус от апостолов, является особой чертой духовности, про которую нельзя сказать, что она относится только к ним или каким-то определенным группам людей. Дух бедности необходим каждому, в любом месте и во все времена. Утратить его - значит предать Евангелие. Верность этому духу не влечет за собой - как в случае христиан-мирян, так и священников - необходимости жить в полной нищете, когда человек отказывается от любых форм собственности или когда вообще отменяется право человека на частную собственность. Учительство Церкви неоднократно осуждало тех, кто поддерживал эту крайность (ср. DS 760; 930 n.; 1097), и старалось вернуть теорию и практику на позиции умеренности. Однако можно с удовлетворением отметить, что с течением времени и под влиянием многих святых, как прошлых времен, так и нашего времени, среди духовенства все более крепло осознание необходимости избрать путь евангельской бедности - понимаемой и как идея, и как практика, в прямой связи с требованиями рукоположения священников. Социальные и экономические условия, с которыми сталкивалось духовенство почти во всех странах мира, привели к тому, что в состоянии действительной бедности оказались как отдельные лица, так и учреждения, хотя последние по роду своей деятельности нуждаются в значительных средствах, чтобы успешно решать свои задачи. Во многих случаях мы имеем дело с трудными и острыми ситуациями, которые Церковь пытается преодолеть различными способами, главным образом полагаясь на готовность верующих жертвовать, чтобы получить от них необходимую поддержку для совершения богослужений, для оказания дел милосердия, для содержания духовных пастырей и миссий. Однако новое чувство бедности - это благо для священнической жизни, а также для всех христиан, поскольку позволяет наилучшим образом следовать советам и заповедям Иисуса.
3. Необходимо пояснить, что евангельская бедность не означает пренебрежения земными благами, которые Бог предоставил в распоряжение человеку, чтобы он мог жить и сотрудничать с Богом в Его замысле Творения. Согласно документам II Ватиканского Собора, священник - как любой другой христианин, исполняя миссию восхваления и благодарения, должен прославлять щедрость Отца Небесного, которая проявляется в тварных благах (ср. Presbyterorum ordinis, 17).
Однако там же уточняется, что священники, хотя и живут в миру, должны всегда помнить, что они не принадлеж ат этому миру - как сказал Господь (ср. Ин 17, 14-16), и поэтому им следует избавляться от любых стихийных привязанностей, дабы достичь «духовной разборчивости, через которую обретается правильное отношение к миру и к земным благам» (Presbyterorum ordinis, 17; cp. Pastores dabo vobis, 30). Следует признать, что здесь затрагивается очень деликатная проблема: «миссия Церкви совершается среди мира, и тварные блага совершенно необходимы для личного развития человека» (Presbyterorum ordinis, 17). Иисус не запретил Апостолам пользоваться благами, необходимыми их для земного существования. Более того, Он подтвердил их право на это, говоря о предпринятом служении: «ешьте и пейте, что у них есть: ибо трудящийся достоин награды за труды свои» (ср. Лк 10, 7; Мф 10, 10). Св. апостол Павел напоминает Коринфянам, «так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования» (1 Кор 9, 14). Он также подчеркивает: «Наставляемый словом, делись всяким добром с наставляющим» (Гал 6, 6). Поэтому в порядке вещей, что священники имеют земные блага и пользуются ими, но «только для целей, дозволенных учением Христа Господа и указаниями Церкви» (Presbyterorum ordinis, 17). В документах Собора здесь же даны конкретные указания на этот счет.
Прежде всего имуществом Церкви в точном значении этого слова следует распоряжаться «по церковным законам, по возможности - с помощью сведущих в этом мирян» (там же). Эти блага необходимо использовать исключительно «для устройства богопочитания, для обеспечени я достойного содержания духовенства, а также для поддержки дел апостольства и милосердия, прежде всего в пользу нуждающихся» (там же).
Блага, получаемые за исполнение каких-либо церковных функций, священники должны направлять прежде всего на «обеспечение собственного достойного содержания и для исполнения обязанностей своего статуса; остатки же пусть они употребляют на благо Церкви и на дела милосердия» (там же). Следует особо подчеркнуть, что церковный служебный пост не может быть ни для священников, ни для епископов средством личного обогащения или источником выгод для собственной семьи. «Поэтому священники, отнюдь не прилагая сердца к богатству, должны избегать всякого любостяжания и тщательно воздерживаться от любого вида торговли» (там же). Так или иначе, пользуясь земными благами, следует помнить, что во всем следует руководствоваться светом Евангелия.
4. То же самое следует сказать и об участии священников в деятельности мирского характера, т.е. такой, которая касается преходящих вещей и выходит за пределы религиозной и сакральной жизни. На Синоде Епископов в 1971 г. было заявлено, что «как обычную норму следует воспринимать самоотверженное священническое служение, которое занимает весь объем времени. (...) Ни при каких обстоятельствах нельзя считать главной целью участие в мирской деятельности, которая не может в достаточной степени выразить особую ответственность, лежащую на священниках» (Ench. Vat., 4, 1191). Тем самым была высказана позиция по отношению к проявляющейся кое-где тенденции секуляризации служения священника, как будто он - подобно мирянам - может заниматься светскими профессиями и зарабатывать деньги.
Разумеется, иногда возникают ситуации, когда единственно возможным способом приблизить к Церкви ту или иную рабочую среду, в которой не знают Христа, является присутствие в той же среде священников, занимающихся какой-либо профессией - например как рабочие среди рабочих. Самоотверженность таких священнико в достойна похвалы. Следует, однако, заметить: когда священник берет на себя мирские обязанности и дела, возникает опасность, что его святое служение будет отодвинуто на второй план или вовсе забыто. Ввиду этой опасности, о существовании которой свидетельствуют конкретные случаи, уже в документах Собора было подчеркнуто, что те священники, которые захотят разделить условия жизни рабочих, должны получить согласие компетентных властей на право заниматься физическим трудом (ср. Presbyterorum ordinis,8). Синод в 1971 г. разработал положение, согласно которому главным критерием при этом должно быть соответствие характера предполагае мой мирской работы целям, которые определены таинством священства; свое суждение должен вынести «местный Епископ вместе со всеми священниками, а если возникнет необходимость - следует выслушать мнение Конференции Епископов» (Ench. Vat., 4, 1192).
С другой стороны, само собой разумеется, что сегодня, как и в прошлом, возникают особые обстоятельства, при которых священники, необычайно одаренные и подготовленные, могут заняться каким-либо родом профессионального труда или творчества вне строгих рамок церковной жизни. Следует, однако, делать все возможное, чтобы такого рода случаи были единичными. Но и тогда необходимо руководствоваться критерием, определен ным Синодом, если мы хотим остаться верными Евангелию и Церкви.
5. Закончим эти катехетические размышления обращением к образу Иисуса Христа, Первосвященника, Доброго Пастыря, в Котором запечатлен возвышенный пример для священников. Христос является образцом полного отречения от мирских благ для священника, который пожелает следовать завету евангельской бедности. Ведь Иисус родился и жил в бедности. Св. апостол Павел писал: «Он, будучи богат, обнищал ради вас» (2 Кор 8, 9). Сам Иисус сказал человеку, который хотел пойти за Ним: «лисицы имеют норы, и птицы небесные - гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Лк 9, 58). Эти слова означают полный отказ от земных удобств. Но не следует из этого делать вывод, что Иисус жил в нищете. В других отрывках из Евангелия говорится, что Он получал и принимал приглашения в дома состоятель ных людей (ср. Мф 9, 10-11; Мк 2, 15-16; Лк 5, 29; 7, 36; 19, 5-6), Иисусу прислуживали женщины, которые заботились о Его материальных потребностях (ср. Лк 8, 2-3; Мф 27, 55; Мк 15, 40; Лк 23, 55-56), и Он был в состоянии раздавать милостыню нищим (ср. Ин 13, 23). Но нет никаких сомнений в том, что Иисусу был присущ дух бедности и что Он жил в согласии с этим духом.
Этим же духом бедности должны быть исполнены поступки священника, определяя его нравственную позицию, образ жизни и его личность как Господнего пастыря и человека. Это должно выражаться в бескорыстии и в сдержанном отношении к деньгам, в отсутствии безудержного стремления к обретению мирских богатств, в простом образе жизни, в выборе скромной квартиры, доступной для всех, в отказе от всего, что является, или может показаться, роскошью, во все большей готовности посвятить себя бескорыстному служению Господу и верующим.
6. В заключение скажем, наконец, что призванные Иисусом «проповедовать Евангелие бедным», следуя Его личному примеру, «священники, как и Епископы, пусть избегают всего того, что может тем или иным образом отвратить от них нищих» (Presbyterorum ordinis, 17). В то же время, оживотворенные евангельским духом бедности, они смогут доказать свой выбор в пользу бедных, что конкретно выразится в раздаче вещей, в индивидуальной и коллективной социальной помощи неимущим, в том числе материальной. Примеры такого свидетельства верности бедному Христу своей бедностью и дружбой с бедными дают сегодня многие священники. Так загорается в жизни духовенства и Церкви яркий пламень любви. Если прежде в некоторых странах духовенство можно было причислить к категории богатых, то сегодня священники вместе со всей Церковью почитают за честь то, что находятся в первых рядах «новых бедных». Это большой прогресс в подражании Христу путем Евангелия.
(21.7.1993)
Священник и мирская общественная жизнь
1. Слова об умеренности священника в земных благах касаются также его отношения к вопросам политической жизни. Ныне отчетливее чем когда-либо мы наблюдаем постоянное переплетение экономики и политики, причем это касается как широких проблем, важных для всей страны, так и более узких - затрагивающих семейные и личные отношения. Это явление наблюдается при выборе депутатов в парламент и в органы местного самоуправления, в ходе кампании в поддержку тех или иных кандидатов, предложенных гражданам, во время выборов в руководящие органы отдельных партий, при опросе общественного мнения по поводу отдельных лиц, программ и отчетов, касающихся управления обществен ным имуществом. Было бы ошибкой полностью или частично связывать политику с экономической ситуацией. Но глобальные проекты, ставящие своей целью служение человеческой личности и общественному благу, зависят от экономики и в них должны учитываться проблемы, связанные с владением, использованием, распределением и оборотом земных благ.
2. Все эти моменты заключают в себе этическое измерение, которое может представлять интерес и для священников, в свете служения, совершаемого ими для блага человека и общества, согласно миссии, которую поручил им Христос. Ибо Он даровал нам учение и определил заповеди, которые осветили жизнь не только отдельного человека, но и всего общества. И прежде всего Иисус оставил нам заповедь взаимной любви. Эта заповедь предполагает уважение каждой личности и ее прав; в ней заключены принципы общественной справедливости, цель которых -признание за каждой личностью того, что ей надлежит, и гармоничное распределение земных благ между единицами, семьями и группами. Иисус подчеркнул, кроме того, универсальность любви, которая не знает различий рас и народов, составляющих человечество. Можно сказать, что Он, называя Себя «Сыном Человеческим», хотел этим определением сути Своей миссии подчеркнуть также, что Его учение предназначено для каждого человека, без дискримина ции каких бы то ни было языков, культур, этнических и социальных групп. Провозглашая мир для Своих учеников и для всех людей, Иисус в основание этого мира положил заповедь братской любви, солидарности и взаимопомощи вселенского характера. Совершенно ясно, что для Него именно это было и остается целью, а также принципом правильной политики.
Однако Иисус никогда не хотел участвовать в каком-либо политическом движении и препятствовал любым попыткам вовлечь Его в земные дела и проблемы (ср. Ин 6, 15). Царство, которое Он пришел основать, - не от мира сего (ср. Ин 18, 36). Вот почему тем, кто хотел узнать Его позицию по отношению к светской власти, Он ответил: «итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу» (Мф 22, 21). Он никогда не обещал политическо го освобождения иудейскому народу, к которому принадлежал и которого любил, хотя именно этого ожидало от Мессии большинство евреев. Иисус утверждал, что Он пришел как Сын Божий, чтобы даровать человечеству, живущему в рабстве греха, духовное освобожде ние и призвание к Царству Небесному (ср. Ин 8, 34-36); и что Он пришел, чтобы послужить, а не для того, что
бы Ему служили (ср. Мф 20, 28); Он говорил также, что те, кто идет за Ним, а в особенности апостолы, не должны задумываться о земной власти и о царствовании над народами как земные правители, но должны быть покорными слугами всех (ср. Мф 20, 20-28), подобно тому, как их «Господь и Учитель» (Ин 13, 14).
Разумеется, духовное освобождение, которое принес Иисус, должно было оказать решающее влияние на все сферы индивидуальной и общественной жизни, открывая эру новой концепции ценности человека как личности и отношений между людьми, согласно требованиям справедливости. Но не в этом заключался смысл непосредственного участия Сына Божьего.
3. Понятно, что состояние бедности и свободы в наивысшей степени соответствует миссии священника, являющегося посланником Христа в проповедовании искупления человечества и Его слугой, который старается распространить плоды этого искупления на все области и сферы жизни. Как было сказано на Синоде Епископов в 1971 г., «священники, в единении со всей Церковью, обязаны выбрать, по мере своих сил, четко определенную линию поведения в деле защиты основных прав человека, распространения идеи цельного развития личности, отстаивания идеалов мира и справедливости, - разумеется, используя при этом средства, всегда отвечающие правде Евангелия. Все это относится к сферам не только индивидуальной жизни, но и общественной; поэтому пусть священники помогают мирянам в правильном возрастании их совести» (Ench. Vat., 4, 1194).
Приведенный выше текст, показывающий единение священников и всех членов Церкви на ниве служения справедливости и миру, помогает понять, что отношение священника к политической и общественной деятельности не совпадает с отношением мирян. Еще более ясно сказано об этом в Катехизисе Католической Церкви: «Пастырям Церкви не надлежит прямо вмешиваться в политические дела и в организации социальной жизни. Это дело верующих мирян, действующих по своей собственной инициативе вместе со своими согражданами» (п. 2442).
Христианин-мирянин призван непосредственно участвовать в этой деятельности и способствовать тому, чтобы общество во все большей мере руководствовалось заповедями Евангелия. Священник, который подражает Христу, непосредственно занят в деле возрастания Царства Божьего. Подобно Иисусу, он должен отказаться от активного участия в политике - особенно тогда, когда она выражает интересы какой-то одной группы, что практически неизбежно - чтобы остаться для всех людей духовным братом, а также, если это получит поддержку и одобрение, духовным отцом.
Случается, что единицы или группы попадают в исключительные ситуации, в которых может показаться уместным или даже необходимым взять на себя функции помощников и заместителей в общественных учреждениях, действующих неэффективно или не берущих на себя задачи защиты мира и социальной справедливости. На протяжении веков церковные учреждения, в том числе на самом высоком уровне, играли эту роль, что, с одной стороны, приносило некоторую пользу, но, с другой, - было связано с хлопотами и трудностями. По счастливому стечению обстоятельств конституционные и доктринальные тенденции в современной политике развиваются в другом направлении. Миряне постепенно создали себе учреждения и средства, позволяющие самостоятельно решать свои задачи (ср. Gaudium et spes,40 и 76).
Поэтому Церкви остается выполнять собственную миссию: возвещать Евангелие. Она ограничивается тем, что предлагает свое сотрудничество во всем, что касается общего блага, не требуя для себя политических функций и не принимая их на себя.
4. В свете сказанного выше становится понятным решение Синода Епископов 1971 г. по вопросу об отношении священника к политической жизни. Очевидно, что он сохраняет право на личные политические взгляды и может пользоваться правом голоса согласно совести. Как было сказано на Синоде, «при обстоятельствах, которые допускают существование различных политических или общественных ориентаций, священники - как и все граждане - имеют право на собственный выбор. Но принимая во внимание тот факт, что политические ориентации носят ограниченный характер и никогда не трактуют Евангелие достаточно точно и верно, священник как провозвестник будущей реальности обязан проявлять сдержанность по отношению к любым политическим функциям или пристрастиям» (Ench. Vat., 4, 1195). Особенно он должен помнить о том, что политическую партию никогда нельзя отождествлять с истинами Евангелия, поэтому ни одна партия, в отличие от Евангелия, никогда не может стать предметом окончательного выбора. Священник обязан помнить об этом обстоятель стве и тогда, когда граждане, исповедующие христианство, создают - что достойно похвалы - партии, открыто выражающие приверженность идеалам Евангелия. Он должен стараться, чтобы свет Христа просветил и другие партии, а также общественные группы.
Следует добавить, что право священника придавать гласности свой собственный выбор ограничено требованиями его священнического служения. И это ограничение может стать проявлением духа бедности, которому он призван следовать по примеру Христа. Потому что иногда он должен воздержаться от своих прав, чтобы являться действенным примером единства и проповедовать Евангелие в полной мере. Тем более ему не следует представлять свой выбор как единственно правильный, а в рамках христианской общины он должен уважать политическую зрелость мирян (ср. Ench. Vat., 4, 1196). Более того, священник должен помогать им в достижении зрелости, формируя их совесть (ср. там же, 1194). Он сделает все возможное, чтобы не наживать себе врагов выбором политических позиций, из-за которых он может лишиться доверия, и от него отойдут верующие, вверенные его пастырскому попечению.
5. На Синоде Епископов 1971 г. было особо подчеркнуто, что священники должны воздерживаться от активного участия в политической деятельности: «Принятие на себя руководящих функций (leadership) или активные действия в пользу какой-либо политической партии должно быть исключено для любого священника, кроме, быть может, конкретных, чрезвычайных ситуаций, когда это потребуется для блага всей общины; тогда ему следует действовать с согласия епископа, после консультации с Советом Священников и - если это окажется необходимым - с Конференцией Епископов» (Ench. Vat., 4, 1197). Можно, таким образом, отступить от общего правила; однако эти случаи вызваны только чрезвычайными обстоятельствами, и следует при этом получить соответствующее разрешение.
Священникам, которые всей душой служат евангельским идеалам и хотели бы заняться политической деятельностью, с тем чтобы более успешно способствовать оздоровлению политической жизни и устранять несправедливость, эксплуатацию и любые формы притеснения, Церковь напоминает, что на этом пути можно легко вовлечь себя в борьбу отдельных группировок, когда возникает опасность стать не столько сотрудником в деле построения более справедливого миропорядка, которого все желают, сколько соучастником в создании новых и еще более худших форм эксплуатации бедных. Во всяком случае священники должны помнить, что на такого рода участие в политической жизни они не были призваны и не получили благословения свыше.
Вот почему я молюсь и вас прошу молиться о том, чтобы в каждом священнике крепла уверенность в значимости пастырского призвания, в том числе и для блага общества, в котором они живут. О том, чтобы они смогли осознать его важность также и в наше время и понять смысл декларации Синода Епископов 1971 г., согласно которой «необходимо всегда помнить о преобладающей роли особой направленности их миссии, которая заполняет все существование священников, дабы переживая заново и с великим упованием дела Божии, они могли успешно и радостно возвещать их людям, которые именно этого и ждут от них» (Ench. Vat., 4, 1198).
Да, я желаю и молюсь, чтобы ныне и в будущем мои братья священники получали все более щедрые дары духовного понимания окружающей их действительности, что и в области политики позволит им постичь дух бедности и пойти путем, указанным Иисусом.
(28.7.1993)
Единение священников
1. В предыдущих катехетических беседах мы размышляли о евангельских указаниях, или советах, касающихся безбрачия и бедности, и их значении в жизни священников, а также о том, в какой мере и в какой степени можно их применять в согласии с христианскими традициями духовности и аскетизма и каноническим правом Церкви. Сегодня надлежит напомнить, что тем, кто хотел идти за Иисусом, выполняющим Свое посланническое служение, Он не колеблясь сказал: если действительно хочешь стать моим учеником, необходимо «отвергнуть себя и взять крест свой» (ср. Мф 16, 24; Лк 9, 23). Это великое правило нравственного совершенства, никогда не теряющее своего значения в жизни христианина как высший критерий мужественности, характеризую щий добродетельность святых. Он относится прежде всего к жизни священников, принимая в этом случае более определенные формы, ввиду особого призвания и особенной харизмы слуг Христовых.
Первый момент этого требования «отвергнись себя» проявляется в тех отречениях, на которые должны пойти священники ради истинного единения с епископом и между собой, к которому они призваны (ср. Lumen gentium, 28; Pastores dabo vobis, 74). Установление Таинства Священства произошло в рамках священничес кого единения общины. Иисус собрал первую группу, Двенадцать Апостолов, и призвал их хранить единство во взаимной любви. Он также пожелал, чтобы к этой первой общине священников присоединились сподвижники Апостолов. Посылая с миссией 72 ученика, также как и Двенадцать Апостолов, Он высылал их по двое (ср. Лк 10, 1; Мк 6, 7), для того чтобы они помогали друг другу в жизни и в работе, и чтобы возник обычай совместной деятельности и никто не действовал бы в одиночку, как будто он не зависит от общины - Церкви или от общины - Апостолов.
2. Это подтверждают размышления о Христовом призвании, которое дает начало жизни и служению священников. Каждое священство в Церкви рождается из призвания. Оно обращено к конкретной личности, но связано с другими призваниями, обращенными к другим людям в рамках этого же самого замысла евангелизации и освящения мира. Подобно апостолам, епископы и священники, хотя и сохраняют свои личные разнообразные призвания, вместе призваны Тем, Кто хочет их всех как можно глубже приобщить к тайне Искупления. Эта община призваний подразумевает необходимость взаимной открытости друг к другу, чтобы жить и действовать в единстве.
Это достигается ценой отказа от всегда живого и постоянно обновляемого индивидуализма, а также истинного «отвержения себя» (ср. Мф 16, 24), благодаря победе любви над эгоизмом. Идея общины призваний, приобретающей форму единения, должна побуждать каждого в отдельности и всех вместе к слаженной работе, к признанию благодати, полученной - каждым в отдельности и всем вместе - епископами и священниками: благодати ниспосланной каждому не за личные заслуги или таланты и не только для личного освящения, но в перспективе «созидания Тела Христова» (Еф 4, 12).
Глубокие корни единства священников - в Таинстве Рукоположения, в котором отречение от самого себя становится еще более сокровенной духовной сопричастностью к жертве Креста. Таинство рукоположения предполагает свободный ответ на призыв, который обращен к каждому лично. Таким же личным является и ответ. Но в посвящении независимое воздействие Христа, происходящее в обряде рукоположения силою Святого Духа, создает едва ли не новую личность, внося в общину священников, помимо личных целей, мировосприятие, сознание и интересы того, кто принимает таинство. Это психологический факт, являющийся следствием признания онтологической связи каждого священника со всеми остальными. Таинство Священства, принимаемое одним из них, должно переживаться всеми в онтологическом, психологическом и духовном кругу этой общины. Только тогда действительно возникнет единение священников. Оно является даром Святого Духа, но также и плодом жертвенного отклика священника.
Но прежде всего благодать рукоположения устанавливает особую связь между епископом и священника ми, поскольку именно из рук епископа принимается это таинство: именно он вводит новорукоположенных в общину священников, членом которой сам является.
3. Единение священников рождает и животворит особую привязанность всех, епископов и священников, ко Христу. В Евангелии от св. Марка сказано, что когда Иисус захотел приобщить Двенадцать к Своему посланническому служению, Он призвал их и постановил, «чтобы с Ним были» (3, 14). Во время Тайной Вечери Он обратился к ним, как к тем, кто претерпевал вместе с Ним все напасти (ср. Лк 22, 28), заповедал им хранить единство, и о таком единстве просил за них Отца. Пребывая в единении со Христом, они все оставались в единстве между собой (ср. Ин 15, 4-11). Осознание этого единства и единения во Христе сохранялось среди апостолов, когда пути проповеднического служения привели их из Иерусалима в самые разные уголки земли, под вдохновляющим и одновременно объединяющим воздействием Духа Пятидесятницы. Этим осознанием наполнены их Послания, Евангелие и Деяния Апостолов. Призывая во священство новых священников, Иисус Христос также просит их, чтобы они принесли Ему в жертву свою жизнь, желая таким образом объединить их между собой, благодаря особому чувству единения с Ним Самим. В этом истинный источник глубокой схожести мыслей и чувств, приводящей священников и епископов к особому священническому единению.
Это единение укрепляется сотрудничеством в общем деле - духовном строительстве общины спасения. Разумеется, у каждого священника свое поле деятельно сти, на котором он может использовать все свои способности и таланты, но это поле является составной частью более широкого дела, участвуя в котором, каждая поместная Церковь способствует возрастанию Царства Христова. Это дело является общим, поэтому каждый должен действовать совместно с другими работника ми одного и того же Царства.
Все мы знаем, что сильное желание работать на благо общего дела может укрепить каждого и побудить к общим усилиям. Оно рождает чувство солидарности, готовность пойти на жертвы, которые требует сотрудничество, в духе уважительного отношения к другому человеку, принимая его со всеми особенностями, которыми он отличается от нас. Уместно заметить, что это сотрудничество принимает конкретные формы в рамках взаимосвязи между Епископом и священниками, подчинение которых епископу имеет решающее значение для жизни христианской общины. Дело созидания Царства Христова может крепнуть и развиваться только тогда, когда оно соответству ет структуре, установленной самим Христом.
4. Здесь я хотел бы подчеркнуть ту особую роль, которая принадлежит в единении священников Евхаристии. Во время Тайной Вечери Иисус хотел достичь наиболее полного единения между апостолами, которым Он первым поручил миссию священнического служения. Зная об их спорах о первенстве, Иисус обрядом омовения ног (ср. Ин 13, 2-15) показывает им пример покорного служения, устраняя разногласия, вызванные честолюбием, и учит Своих учеников, что скорее следует стремиться к тому, чтобы быть последними, чем первыми. Во время Вечери Иисус устанавливает также заповедь взаимной любви (ср. Ин 13, 34; 15, 12) и открывает источник, дающий силы для пребывания в ней. Ведь даже апостолы не смогли бы любить друг друга так, как любил их Учитель, но благодаря Евхаристии они становятся способными воспринять единение церковной общины, а в ее рамках - свое особое единение священников. Наделяя их - благодаря этому таинству - высшей способностью любить, Иисус мог обратить к Отцу смелую просьбу о том, чтобы Его ученики пребывали в единении, в котором пребывают Отец и Сын (ср. Ин 17, 21-23). Наконец, во время той же Тайной Вечери, Иисус поручает апостолам миссию неустанного посланнического служения и наделяет их способностью совершать Евхаристию в память о Нем, еще более укрепляя тем самым те узы, которые их соединяли. Власть, основанная на служении единой Евхаристии, не могла не стать для апостолов, - а также для их преемников и сподвижников, - символом и источником их единства.
5. Характерно, что в Молитве Первосвященника во время Тайной Вечери Иисус просит Отца не только освятить апостолов истиной (ср. Ин 17, 17), но и чтобы они были «все едино», т.е. хранили то единство, которое является отражением единения Божественных Лиц (ср. Ин 17, 21). И хотя эта молитва касается прежде всего апостолов, которых Иисус особым образом хотел сплотить вокруг Себя, она охватывает также епископов и священников, равно как и верующих во все времена. Иисус просит о том, чтобы община священников была отражением единения Пресвятой Троицы и участием в ней: какой возвышенный идеал! Однако обстоятельства, при которых Иисус молился, дают нам понять, что осуществление этого идеала потребует жертв. Иисус просит единства для своих апостолов и учеников в тот момент, когда жертвует свою жизнь Отцу. Таким образом, Он добивается единения священников в Церкви ценой собственной жертвы. Поэтому и священники не должны удивляться тому, что единение священников требует от них жертв. Обогащенные Словом Христа, они видят в этих отречениях-жертвах формы конкретного, духовного, церковно-общинного участия в искупительной жертве Божественного Учителя.
(4.8.1993)
Взаимоотношения священников и их Епископов
1. Сопричастность к тому единению между участниками Таинства Священства, которого желал Иисус, должно особым образом проявляться во взаимосвязи между священниками и их епископами. В документах II Ватиканского Собора говорится об иерархической связи, основой которой является единство таинства освящения и посланнического служения. В частности, там сказано: «Все священники вместе с Епископами участвуют в едином священстве и служении Христа, так что само единство посвящения и миссии требует иерархического общения священников с чином Епископов. Это общение священники подчас наилучшим образом проявляют в литургическом сослужении с Епископами, в тесном единении с которыми, как исповедуют священники, они совершают Евхаристическую Трапезу» (Presbyterorum ordinis, 7). Мы видим, что и здесь упоминается тайна Евхаристии как знак и источник единства. С Евхаристией связано Таинство Священства, устанавливающее иерархическое единение всех участвующих во священстве Христа: «Итак, все священники - и диоцезные, и монашествующие - в силу своего Священства и служения тесно связаны с составом Епископов» (Lumen gentium, 28).
2. Эти узы, связующие священников разных рангов и степеней с епископами, имеют важное значение для исполнения служения священников. Священники получают от епископа действенную силу таинства и иерархические полномочия для совершения этого служения. Монахи также получают эту силу и полномочия от епископа, рукополагающего их, и от епископа, курирующего диоцез, в которой они несут служение. Даже в том случае, когда они принадлежат орденам, не подчиняющим ся диоцезным епископам, они должны, согласно каноническому праву, в том что касается их внутреннего управления, получить от епископа полномочия и согласие на деятельность в границах диоцеза, причем Епископ Рима как глава Церкви всегда может дать монастырям и другим духовным учреждениям право распоряжаться в соответствии с собственными уставами и вести деятельность в общем порядке. В свою очередь, для Епископов священники являются «необходимыми помощниками и советниками в служении и в обязанности учить, освящать и пасти Народ Божий» (ср. Presbyterorum ordinis,7).
3. Священники, в силу этой взаимосвязи между священниками и епископами в сакраментальном единении, представляют собой «помощников и посредников» епископа, как гласит соборная Конституция (Lumen gentium, 28). Они продолжают в каждой общине деятельность епископа, которого в известной мере олицетворяют собой как пастыря в разных местах диоцеза.
Разумеется, что, в силу пастырской тождественности священников и ввиду сакраментальной природы их священнического служения, оно исполняется «под властью Епископа». Как утверждается далее в Конституции Lumen gentium, под этой властью они прилагают «свое старание к пастырскому делу всего Диоцеза», освящая порученную им часть паствы Господа и управляя ею (п. 2).
Верно и то, что священники представляют Христа и действуют от Его имени, участвуя согласно степени священства в Его служении единственного Посредника. Но они могут действовать только как помощники епископа, исполняя таким образом служение пастыря диоцеза в местных общинах.
4. На это богословское обоснование иерархических взаимосвязей опираются богатые, с точки зрения духовности, отношения между Епископами и священниками. Вот что говорится об этом в Конституции Lumen gentium: «В силу этого участия во священстве и в миссии пусть священники признают Епископа своим отцом и благоговейно ему повинуются. Епископ же пусть считает священников, своих сотрудников, сыновьями и друзьями, как и Христос, который называет Своих учеников уже не рабами, а друзьями (ср. Ин 15, 15)» (п. 28).
Также и в этом случае пример Христа является нормой поведения как для Епископов, так и для священников. Если Тот, Кто обладал властью Бога, воспринимал Своих учеников не как слуг, но как друзей, тем более епископ не может считать, что священники находятся в его услужении. Все вместе они служат Народу Божьему. Со своей стороны, священники должны относиться к епископу в духе заповеди взаимной любви, т.е. как друзья и духовные сыновья. Власть епископов и послушание его помощников, священников, должны воплощаться в духе подлинной и искренней любви.
Так должно быть не только в силу братства, проистекающего из благодати крещения всех христиан и из таинства рукоположения, но также по слову и примеру Иисуса, который даже после триумфа Воскресения снизошел со Своей беспредельной вершины к ученикам, называя их братьями и утверждая, что Его Отец также и их Отец (ср. Ин 20, 17; Мф 28, 10). Таким образом, по примеру и учению Иисуса, епископ должен относиться к священникам, своим помощникам, как к братьям и друзьям, но не умаляя его авторитета пастыря и старшего в Церкви. Братская и дружеская атмосфера укрепляет доверие священников и их желание сотрудничать и отвечать епископу дружбой, а также братской и сыновней любовью.
5. На Соборе рассматривались также некоторые частные вопросы, касающиеся обязанностей епископов по отношению к священникам. Достаточно сказать несколько слов: епископы должны заботиться по мере сил о материальном, а в особенности о духовном благе их священников; они должны их освятить, беспокоиться об их постоянном росте, беседовать с ними о проблемах, касающихся нужд пастырской деятельности и благ диоцеза (ср. Presbyterorum ordinis,7).
Обязанности священников перед их епископами определены так: «священники же, памятуя о полноте Таинства Священства, которой обладают Епископы, пусть почитают в них власть Самого Христа, Пастыреначаль ника. Поэтому им нужно сплотиться вокруг своего Епископа в искренней любви и послушании» (там же). Любовь и послушание: вот два важных момента в той духовной позиции, которую следует занять по отношению к епископу. Речь идет о послушании, которое берет начало в любви. В служении священника должна главенствовать прежде всего идея сотрудничества с епископом. Если священник живет духом веры, он сумеет распознать волю Христа в решениях епископа.
Понятно, что иногда, особенно в период противосто яния разных мнений, послушание может оказаться очень трудным делом. Однако послушание было главной нравственной чертой Иисуса, совершающего жертву, и принесло плоды спасения для всего мира. Так и священник, исполненный духом веры, осознает, что был призван для послушания, которое, согласно словам Иисуса «отвергнись себя», одаряет его силой и славой сопричастности к плодам искупительной жертвы креста.
6. Следует в заключение сказать, что сейчас, как всем известно, более чем когда бы то ни было, пастырское служение, в силу своей сложности и обширности границ диоцезов, требует сотрудничества священников, а значит, их единства с епископами. Как говорится в документах Собора, «В наши дни единение священников с Епископами требуется с особой настоятельностью, так как в наше время в силу различных причин апостольс кие начинания должны не только принимать многоразличные формы, но и выходить за границы отдельного прихода или диоцеза. Поэтому ни один священник не в состоянии исполнять свою миссию сам по себе и в одиночку, не объединяя своих сил с силами других священников под водительством тех, кто возглавляет Церкви» (Presbyterorum ordinis, 7).
Поэтому и Советы Священников старались придать консультациям священников с Епископами форму органичной системы (см. Синод Епископов 1971 г.: Ench. Vat., 4, 1224). Со своей стороны священники должны участвовать в этих Советах в духе честного и верного сотрудничества, намереваясь действовать сообща в созидании «единого Тела». Но и выступая поодиночке, в своих личных отношениях с епископом, они должны особенно хранить в памяти и в сердце одну мысль - рост каждого и всех в любви, ставшей плодом самопожертвования в свете креста.
(25.8.1993)
Взаимоотношения священников и братьев во священстве
1. Община священников, или священников, о которой мы говорили в предыдущих размышлениях, образует сеть взаимосвязей ее членов в контексте единения церковной общины, источником которого является крещение. Особой основой этих взаимосвязей является общее духовное, усиленное благодатью таинства, участие во священстве Христа, из которого рождается спонтанное чувство причастности к священникиуму.
Эта истина отмечена в документах Собора: «Все священники, через рукоположение возведенные в священнический чин, соединены друг с другом тесными братскими узами через таинства. Но при этом они прежде всего составляют единый священникий в диоцезе, которому посвящено их служение под началом их Епископа» (Presbyterorum ordinis, 8). Благодаря причислению к этому диоцезному священникию и взаимному знакомству, близости, общности образа жизни и работы укрепляется это чувство причастности, которое рождает и животворит братское единение священников, способствуя пастырскому сотрудничеству.
Узы пастырской любви проявляются в служении и литургии, как было отмечено на Соборе: «Итак, каждый член священникия связан с остальными особыми узами апостольской любви, служения и братства, что уже с древнейших времен символизируется в Литургии, когда присутствующих священников приглашают вместе с рукополагающим Епископом возложить руки на новоизбран ника и в тот миг, когда они единодушно, с единым сердцем сослужают, совершая Священную Евхаристию» (там же). В этом случае мы являемся свидетелями единения через таинство и духовную общность, становящегося в литургии una vox, чтобы провозглашать пред Господом и свидетельствовать братьям о единстве духа.
2. Братство священников проявляется также в единстве пастырского служения, сохраняющимся несмотря на разнообразие занятий, постов и видов деятельности, поручаемых священникам, которые «исполняя различные должности, тем не менее, несут единое священническое служение на пользу людям» (Presbyterorum ordinis, 8).
Мы видим здесь большое разнообразие заданий. Назовем, для примера, служение в приходах, попечитель ство над несколькими приходами или на уровне деканатов; дела в рамках диоцеза, в масштабе страны, на международном уровне; обучение в школах, проведение научных исследований и наблюдений, преподавание религиозных и теологических дисциплин; любое апостольство в форме свидетельства, связанное иногда с изучением и преподаванием какой-то отрасли человечес ких знаний; кроме того, евангелизаторская деятельность с использованием средств массовой информации, религиозное искусство в различных его формах, многообраз ные виды служения делу милосердия; пастырская опека, охватывающая всевозможные слои научных работников и профессиональных деятелей; и наконец - столь актуальная и важная сегодня - экуменическая деятельность. Все это разнообразие не приводит к обособлению и неравенству, потому что речь идет о заданиях, которые всегда являются для священников частью общего дела евангелизации. «Все они трудятся ради одной и той же цели, то есть для созидания Тела Христова, которое, особенно в наше время, требует различных служений и новых подходов» (Presbyterorum ordinis, 8).
Поэтому важно, чтобы каждый священник с пониманием и уважением относился к делам своих братьев, чтобы он для избранной цели проходил соответствующую подготовку. Необходимо, чтобы царил христианский и соборный дух, а также атмосфера открытости на знамения времени. Священник должен отдавать себе отчет в том, например, что при построении христианской общины возникают различные нужды, подобно тому как в ней имеются разнообразные харизмы и благодати. Мы сталкиваемся также с многообразием способов понимания и осуществления апостольской деятельности, поскольку можно создавать и использовать новые методы пастырской работы, всегда оставаясь в рамках единства веры и служения Церкви.
Взаимопонимание является основой в оказании друг другу помощи в различных областях. Повторим вслед за текстом соборного документа: «весьма важно, чтобы все священники - и диоцезные, и монашествующие - оказывали помощь друг другу, дабы всегда быть сотрудниками истины» (Presbyterorum ordinis, 8). Существует множество форм взаимопомощи: от поддержки, оказанной нуждающемуся брату во Христе, до координации работы в духе пастырского сотрудничества, все более необходимой между различными кругами и группами в рамках единой организации апостольской деятельности. В связи с этим следует помнить, что приход (а иногда и диоцез), сохраняя свою автономию, не может обособиться, особенно в наше время, когда существует столько средств связи, когда возросла мобильность людей, их сосредоточение в местах наиболее привлекательных, с новыми тенденциями, обычаями, модой и ритмом жизни. Приходы являются живыми органами единого Тела Христова, единой Церкви, которые принимают и окружают заботой как членов общины, так и всех, кто по какой-либо причине хочет войти в нее, что может быть связано, например, с открытием Бога в жизни человека, в его сознании. Разумеется, это не должно стать причиной беспорядка или отступлений от норм канонического права, по-прежнему обязательного в пастырской службе.
4. Взаимопонимание и взаимопомощь особенно необходимы в контактах между старшими и младшими священниками. И те, и другие нужны христианской общине и очень дороги епископам и Папе. Собор рекомендует старшим относится с пониманием и симпатией к инициативам младших, а молодым уважать опыт старших и питать к ним доверие; и те, и другие должны относиться друг к другу приветливо, следуя примеру многих священников, живших ранее и живущих в наше время (ср. Presbyterorum ordinis, 8).
Как много еще хотелось бы сказать о делах, в которых наглядно проявляется священническое единение как сила, связующая священников. Ограничимся цитатой из документов Собора: «Пусть священники, ведомые братским духом, не забывают о гостеприимстве (ср. Евр 13, 1-2), практикуют благотворительность и совместное владение имуществом (ср. Евр 13, 16), проявляя особое попечение о больных, об унывающих, о чрезмерно обремененных трудом, об одиноких, изгнанниках, а также о страдающих от гонений (ср. Мф 5, 10)» (там же).
Каждый пастырь, каждый священник, обозревая пройденный жизненный путь, замечает, как часто он сталкивался с необходимостью проявлять понимание, помощь, сотрудничество, которых ждали от него многочисленные собратья по служению, которым, как и остальным верующим, приходится преодолевать трудные ситуации, перечисленные выше, и иные! Кто знает, может быть, можно было сделать еще больше для всех этих «братьев меньших», которых возлюбил Господь и препоручил милосердию Церкви. Также и для тех, кто, как сказано в документах Собора (см. там же), испытывали иногда отчаяние. Хотя мы и сознаем, что всегда шли за голосом Господа и Евангелия, но должны каждый день обещать себе, что будем стараться сделать еще больше добра для всех.
5. На Соборе было предложено также создавать определенные формы жизни в общине, которые позволяют братьям помогать друг другу в тех случаях, когда возникает особая необходимость, а также повседневно - в рамках почти постоянных установлений.
В документах Собора говорится прежде всего о периодических братских встречах, которые позволяют снять напряжение и отдохнуть, то есть удовлетворить человеческие потребности восстановления физических, психических и духовных сил. Об этом думал сам «Господь и Учитель» Иисус, который беспокоился о хорошем самочувствии других и приглашал Апостолов: «пойдите вы сами, отдельно от других, в пустынное место и отдохните немного» (Мк 6, 31). Это приглашение обращено к священникам разных эпох, а тем более нашего времени, когда перед человеком встают все более многочислен ные и сложные задания, в том числе и в сфере пастырского служения (ср. Presbyterorum ordinis, 8). В документах Собора далее следует призыв поощрять инициативы, цель которых - предоставить священникам более широкие возможности для ведения совместной жизни, также в жизни под одной кровлей, основанных на хорошо продуманных правилах, или, по крайней мере, совместные трапезы в доступных и подходящих местах.
В пользу таких инициатив, восходящих к опыту первой иерусалимской общины (ср. Деян 2, 46-47), говорят не только экономические или практические аргументы, но и духовные: такие формы совместной жизни безусловно необходимы в тех ситуациях, в которых ныне находятся многие священники, нуждающиеся в помощи и опеке, чтобы получить облегчение в трудах и заботах (ср. Presbyterorum ordinis, 8).
«Нужно также высоко ценить и старательно поддерживать те объединения, которые на основе уставов, одобренных полномочной церковной властью, благодаря надлежащему и должным образом утвержденному распорядку жизни и братской взаимопомощи способствуют святости священников в осуществлении их служения и таким образом идут на пользу всему чину священников» (там же).
6. Упомянутый в процитированном отрывке опыт использовался также в прошлом во многих странах святыми священниками. На Соборе было высказано пожелание, чтобы этот опыт как можно шире использовал ся; в результате возникли новые духовные учреждения на благо священства и христианского народа. Их процветание и действенность зависят от соблюдения условий, перечисленных в документах Собора: стремление к святости священства, братская взаимопомощь священников, сохранение единства с церковной властью на уровне диоцеза и Святого Престола, в зависимости от обстоятельств. А это единство требует разработки уставов, четко определяющих правила совместной жизни и работы, без которых члены содружеств будут неизбежно обречены на беспорядок и произвольные решения, навязываемые более сильными личностями. Такова извечная проблема всякого рода содружеств, возникающих также и в сфере религии и Церкви. Церковные власти осуществляют свою миссию служения священникам и всем верующим, исполняя также роль инстанции, определяющей истинность ценностей, защищающей духовную свободу личности и оценивающей правомерность как содружеств священников, так и всей жизни общины.
И в этом случае речь идет о воплощении в жизнь святого идеала единения священников.
(1.9.1993)
Взаимоотношения священников и верующих
1. Община священников, о которой мы неоднократ но упоминали в наших предыдущих катехетических размышлениях, не живет в изоляции от церковной общины, но тесно с нею связана, является ее сердцевиной и находится в постоянном контакте со всеми другими членами Тела Христова. Священники служат этому животворному единению как пастыри, в силу таинства рукоположения и врученных им Церковью прав.
Во время II Ватиканского Собора Церковь старалась оживить в священниках осознание этой сопричастности, чтобы каждый из них помнил, что являясь пастырем, он остается христианином и должен подчиняться всем требованиям, вытекающим из принятого Таинства Крещения, быть братом всех крещеных, находясь на услужении «одного и того же Тела Христова, создание Которого было вверено всем» (Presbyterorum ordinis, 9). Знаменательно, что, исходя из учения Церкви о Теле Христовом, Собор подчеркивает братский характер взаимосвя зи священника с верующими, подобно тому, как ранее они подтвердили братский характер уз, связующих епископа с священниками. В христианской общине единение носит характер глубокого братства, о чем и просил Иисус в Своей заповеди, настойчиво повторяемой св. апостолом Иоанном в Евангелии и в Посланиях (ср. Ин 13, 14; 15, 12. 17; 1 Ин 4, 11. 21). Сам Иисус говорил своим ученикам: «все же вы - братья» (Мф 23, 8).
2. Согласно учению Христа, возглавлять общину - это значит не господствовать над нею, но служить ей. Иисус Сам дал нам пример Доброго Пастыря, который пасет своих овец и служит им; Он говорил, что пришел не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить Самому (ср. Мк 10, 45; Мф 20, 28). На примере Иисуса, Доброго Пастыря и единственного Господа и Учителя (ср. Мф 23, 8), священник понимает, что не имеет права искать собственной славы и выгоды, но должен заботиться только о том, о чем говорил Иисус Христос, начиная Свое служение ради Царства Божьего на земле. Священник знает, и Собор напоминает ему об этом, что он должен действовать как слуга всех, добровольно и щедро отдавая самого себя, соглашаясь на все требуемые во имя служения жертвы и всегда помня о том, что Иисус Христос - единственный Господь и Учитель - Который пришел, чтобы послужить, исполнил это с таким самопожертвованием, что «дал душу Свою для искупления многих» (Мф 20, 28).
3. Проблема взаимоотношений священников и остальных верующих в рамках христианской общины приобретает особое значение в случае так называемого института мирян, который стал играть важную роль в наше время вместе с возникновением нового подхода к роли верующих мирян в жизни Церкви.
Как известно, исторические обстоятельства способство вали культурному и организационному возрождению института мирян, особенно в XIX в., и в двадцатилетие между двумя мировыми войнами в теологии возникло новое направление, посвященное исследованиям роли мирян в жизни Церкви. Отражением нового теологического направления стал специальный Декрет II Ватиканского Собора Apostolicum actuositatem, а в еще более глубокой форме - Догматическая Конституция Lumen gentium, в которой обобщены современные взгляды на Церковь как общину и на то место, которое отводится в ней институту мирян.
Если же вернуться к вопросу взаимосвязи священников и мирян, то в документах Собора говорится о живой, активной и развивающейся общине, формировать и воспитывать которую призван священник. В связи с этим Собор полагает, что священникам следует признавать и искренне поддерживать достоинство верующих мирян: достоинство человеческих личностей, которые через крещение стали Народом Божиим и обрели благодать. Каждую из этих личностей Божий дар обязывает участвовать в спасительной миссии Церкви, и в частности в таких сферах, как семья, общество, место работы, культурная среда и т.п., в которых священники не могут ежедневно играть роль, свойственную мирянам (ср. Presbyterorum ordinis, 9). Все более глубокому осознанию специфической роли института мирян должны способствовать как верующие миряне, так и священники, постоянно совершенствуя чувство причастности и участия в жизни Церкви.
4. Как сказано далее в документах Собора, священники обязаны уважать ответственную свободу мирян, ставших Народом Божиим, которого животворит Святой Дух. В свете этого уважения достоинства и свободы становится понятным призыв, содержащийся в Декрете Собора и обращенный к священникам: «следует с готовностью выслушивать мирян, по-братски учитывать их пожелания, признавать их опыт и компетентность в различных областях человеческой деятельности, чтобы вместе с ними попытаться распознавать знамения времени. Испытывая духов, от Бога ли они, пусть священники в духе веры раскрывают многоразличные харизмы мирян - как самые скромные, так и самые возвышенные - а также с радостью признают и усердно поощряют их» (ср. Presbyterorum ordinis, 9).
Любопытно и знаменательно, что в документах Собора особо подчеркнуто: «А из числа различных даров Божиих, которые в изобилии обнаруживаются в среде верных, особого попечения достойны те, благодаря которым многих влечет более возвышенная духовная жизнь» (там же). Слава Богу, мы знаем много примеров, когда верующие - также и в современной Церкви, а часто вне ее видимых структур - посвящают себя или желают посвятить молитве, медитации, покаянию (по крайней мере берут на себя ежедневные молитвенные задания, тщательно и терпеливо их выполняют и переносят тяготы и трудности совместной жизни), участвуют так или иначе в конкретной апостольской деятельности. Неоднократ но они испытывают потребность контакта со священником - советчиком и духовным наставником, который бы их принял и выслушал, отнесся к ним в духе христианс кой дружбы, со смирением и любовью.
Следует сказать, что в наше время, отмеченное кризисом в области социально-нравственных отношений, который сопровождается множеством проблем, встающих перед отдельной личностью или семьей, становится еще более необходимой помощь священника в духовной жизни. Заново открыть для себя эту истину и проявить готовность ревностно исполнять нелегкое служение в исповедальне, быть духовным наставником - вот к чему следует немедленно призвать священников, учитывая новые положения, выдвигаемые мирянами, которые полны желания идти по пути христианского самосовершенство вания, указанного нам Евангелием.
5. Соборные документы рекомендуют священникам принимать, расширять и развивать сотрудничество мирян в апостольстве и непосредственно в пастырском служении в рамках христианской общины. Собор призывает священников, чтобы без колебаний доверяли мирянам те или иные задания во служение Церкви, «предоставляя им свободу и простор действия» (Presbyterorum ordinis, 9). Это является знаком уважения достоинства и свободы Народа Божьего, а также проявлением заботы о благе евангельского служения - «служения Церкви», как говорится в документах Собора. Следует повторить, что для этого необходимы живое чувство единства со всей общиной, активное участие в ее жизни и особенно - крепкая вера в силу благодати, действующей в общине и ее членах.
Важным ориентиром для пастырской практики в этой сфере могут стать слова соборного документа о священниках, которые «поставлены среди мирян, чтобы вести всех к единству любви» (там же). Многое заключено в этой главной истине, и прежде всего - открытость для всех и готовность признать каждого, постоянные усилия по сохранению или восстановлению гармонии, поиски путей к примирению, взаимопониманию, создание обстановки мира и покоя. Да, священники должны быть всегда и везде людьми, несущими мир и согласие.
6. В документах Собора священникам поручается миссия мира в общине - мира в любви и истине. «Поэтому им надлежит так согласовать между собой различные образы мышления, чтобы никто в общине верных не чувствовал себя чужим. Они являются защитниками общего блага, о котором заботятся от имени Епископа, и в то же время решительными поборниками истины, чтобы верные не увлекались всяким ветром учения (ср. Еф 4, 14). Особому их попечению поручаются те, кто уже не приступает к таинствам, и более того - оставил веру. Как добрые пастыри, пусть священники не забывают и о них» (Presbyterorum ordinis, 9).
Священники охватывают своей заботой всех - тех, кто находится в общине, и тех, кто вне ее, как того требует дух миссионерства, которым должен отличаться сегодня пастырский труд. В такой пастырской перспективе каждый священник продумает проблему контактов с неверующими, с людьми, не исповедывающими ни одну из религий, а также с теми, кто заявляет о своих атеистических взглядах. Пастырская любовь зовет его сближаться со всеми. Прежде всего священник будет стараться открыть двери общины для каждого человека. Собор по этому поводу напоминает священникам: следует заботиться также о «братьях, не пользующихся полнотою церковного общения с нами». Какие широкие экуменичес кие горизонты! И наконец, священники «пусть священники считают порученными им всех тех, кто не признает Христа своим Спасителем» (там же). Сделать для них возможным встречу со Христом, открыть перед Ним их разум и сердца, приложить все усилия к тому, чтобы Христос вновь и вновь приходил к людям - вот основная цель пастырского служения.
7. Это трудная миссия, возложена Иисусом на священников при посредничестве Церкви. Вот почему в документах Собора содержится просьба ко всем верующим об усердном сотрудничестве с священниками - о помощи в выполнении заданий и преодолении трудностей, а прежде всего о понимании и сочувствии. Узы любви должны соединять священника со всей общиной и определять его отношение к верующим. Церковь, призывая священников быть чуткими и заботиться о верующих, с другой стороны, настоятельно просит верующих о солидарности с пастырями: «Сами же верные Христу пусть сознают свой долг перед своими священниками, окружают их сыновней любовью как своих пастырей и отцов. Кроме того, пусть верные, разделяя заботы священников, по возможности оказывают им помощь молитвой и дело, чтобы те могли легче преодолевать затруднения и плодотворнее исполнять свои обязанности» (Presbyterorum ordinis, 9).
Именно эти слова повторяет Папа, обращаясь ко всем верующим мирянам с горячей просьбой во имя Иисуса, нашего единственного Господа и Учителя: помогайте вашим пастырям молитвой и делом, любите их и поддерживайте в ежедневном служении.
(22.9.1993)
Призвание к священству
1. Non vos me elegistis, sed ego elegi vos - «Не вы Меня избрали, а Я вас избрал» (Ин 15, 16). Этими словами я бы хотел начать очередную катехетическую беседу из обширного цикла размышлений о Церкви. А именно, о призвании к священству. Слова, с которыми Иисус обратился к апостолам, глубоко символичны и относятся не только к Двенадцати, но и ко всем поколениям верующих, призываемых Иисусом Христом на протяжении веков. Слова эти обращены к каждому из них. Причем, имея в виду призвание к священству, мы думаем вместе с тем и о призваниях к монашеской жизни в мужских и женских монастырях. Призвания - это главная проблема для Церкви, для веры, для будущего веры в этом мире. Каждое призвание является даром, Божиим даром, согласно приведенным выше словам Иисуса: «Я вас избрал». Значит, это избрание - выбор, совершенный Иисусом и касающийся отдельной личности; но эта личность живет в определенном окружении семьи, сообщества, цивилизации, Церкви. Следовательно, призвание является даром, но одновременно и ответом на этот дар. То, каким образом каждый из нас, каждый призванный - избранный - человек сумеет ответить на этот призыв, зависит от множества обстоятельств, от определенной зрелости личности, от того, что мы называем сотрудничеством с благодатью Божьей.
Уметь сотрудничать - значит уметь слушать и идти навстречу призванию. Мы знаем, что Иисус сказал юноше из Евангелия: «приходи, последуй за Мною» (Мк 10, 21).
Значит, сотрудничать - это уметь пойти за Иисусом. Следование за Ним означает, что призвание стало зрелым, что оно осуществляется. Это всегда совершается для блага личности и для блага общины.
Со своей стороны община должна уметь отвечать на призвания, рождающиеся в ее окружении. Призвания зарождаются в семье, следовательно семья должна помогать их рождению. Рождаются в приходе - значит, и приход должен способствовать призваниям. Это среда жизни человека, экзистенциальная среда.
Призвание, ответ на призвание, в большей степени зависит от свидетельства всей семьи, общины, прихода. Это конкретные личности помогают увеличить число призваний. Это священники притягивают своим примером молодых и помогают им ответить на слова Иисуса: «последуй за Мною». Те, кто получил призвание, должны дать пример того, как следовать за Иисусом.
В жизни прихода сегодня можно констатировать, что росту числа призваний, делу призваний, все более способствуют движения и группы. Одним из движений, типичным для прихода, являются группы министрантов.
Они оказывают существенную помощь будущим призваниям. Так было в прошлом. Многие министранты стали позднее священниками. Так происходит и сейчас. Следует, однако, использовать разные пути, различные - можно так выразиться - методологии: как сотрудничать с Божиим призывом, Божиим выбором; как исполнить, как претворить в жизнь слова Иисуса: «жатвы много, но делателей мало» (Лк 10, 2). Да, это так, жатва всегда большая и всегда мало делателей, особенно в некоторых странах.
Но Иисус говорит: просите об этом «Господина жатвы». Значит, на каждом из нас, без исключения, лежит обязанность молиться о призваниях. Если мы чувствуем себя причастными к искупительному делу Христа и Церкви, то должны молиться. Жатвы много.
(29.9.1993)
Диаконы в служебном и иерархическом единении Церкви
1. Рядом с священниками в Церкви существует еще одна категория людей, несущих служение, имеющая особые обязанности и харизмы, о чем напоминает Тридентский Собор, говоря о Таинстве Священства: «В Католической Церкви существует иерархия с Божьего благоволения, состоящая из епископов, священников и служителей» (DS, 1776). Уже в книгах Нового Завета засвидетельствовано присутствие «служителей», «диаконов», которые как категория постепенно отделяются от «священников» и «епископов». Достаточно вспомнить, что апостол Павел обращается с поздравлениями к епископам и диаконам в Филиппах (ср. Флп 1, 1). В Первом Послании к Тимофею перечисляются качества, которыми должны обладать диаконы, и рекомендуется, чтобы перед тем как доверить им служение, провести испытание: «диаконы должны быть честны, не двуязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести. Диакон должен быть муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим» (ср. 3, 8-13).
В Деяниях Апостолов (ср. 6, 1-6) речь идет о семи «служителях», прислуживающих за столом. И хотя из текста не следует однозначно, что они были рукоположены в диаконы, давняя традиция толковала эту запись как первое свидетельство установления должности диакона. В конце I - начале II в. диакония уже существовала постоянно, по крайней мере в некоторых Церквах, как степень служебной иерархии.
2. Особенно важно свидетельство св. Игнатия Антиохийского, согласно которому христианская община подчиняется власти епископа, сослужителями которого являются священники и диаконы: «Одна Евхаристия, одно Тело Господне, одна чаша, один алтарь, подобно тому, как существует один епископ вместе с коллегией священников и диаконов, сослужителей» (Ad Philad., 4, 1). В посланиях св. Игнатия всегда говорится о диаконах как о низшей ступени в служебной иерархии: диакона хвалят за то, что «покорен епископу как благодати Божьей и священнику как закону Иисуса Христа» (Ad Magnes., 2). Св. Игнатий подчеркивает, однако, важность служения диакона, поскольку это «служение Иисуса Христа, который был предвечно у Отца и явился миру пред концом времен» (там же, 6, 1). Как «служители таинства Иисуса Христа», диаконы должны «угождать во всех отношениях всем» (Ad Trall., 2, 3). Св. Игнатий, наставляя христиан в послушании епископу и священникам, добавляет: «Уважайте диаконов как Божии заповеди» (Ad Smyrn., 8, 1).
Другие свидетельства можно найти у св. Поликарпа из Смирны (Ad Phil., 5, 2), св. Иустина (Apol., I, 65; 67, 5), Тертуллиана (De Bapt., 17, 1), св. Киприана (Epist., 15 и 16) и, наконец, у св. Августина (De cat. rud., I, c. 1, 1).
3. В первые века Церкви диакон исполнял литургические функции. Во время совершения Евхаристической Жертвы он читал или пел тексты из Священного Писания; передавал предстоятелю пожертвования верующих; уделял Св. Причастие и приносил Пресвятые Дары отсутствующим; следил за ходом литургии, а в конце благословлял собравшихся. Кроме того, он подготавливал катехуменов к крещению, наставлял их и помогал священнику во время совершения этого таинства. При некоторых обстоятельствах он сам совершал Таинство Крещения и читал Евангелие. Диакон участвовал также в управлении церковным имуществом; заботился о нищих, вдовах, сиротах, помогал заключенным.
Свидетельства Предания подтверждают предположение о четком разделении функций диакона и священника. Например, св. Ипполит (II-III в.) утверждал, что диакон рукоположен «не для священства, но для службы епископу, чтобы исполнять то, что он поручит» (Sch. 11, 39; ср. Cоnstitutiones Aegypt., III, 2: изд. Funk, Didascalia, 103; Statuta Ecclesiae Ant., 37-41; изд. Mansi, 3, 954). Действительно, согласно учению и практике Церкви, диакония принадлежит к Таинству Священства, но не является частью священства и не влечет за собой функций, присущих только священнику.
4. Как известно, на Западе, с течением времени, священникство стало практически единственной точкой отсчета для диаконии, к которой относились исключитель но как к этапу на пути к священству. Не время сейчас прослеживать эту эволюцию и выяснять ее причины. Следует, однако, подчеркнуть, что обращение к древнему вероучению христианства в нашем столетии способствовало тому, что среди теологов и пастырей все сильнее росло осознание значимости диаконии для Церкви, а значит, и необходимости возврата к ней как отдельному обряду рукоположения и постоянному институту в жизни Церкви. Об этом вспоминал Папа Пий XII, выступая на II Международном Конгрессе Апостольства Мирян (5 октября 1957 г.), когда он заявил, что хотя идея о вторичном введении диаконии как функции, отличной от священства, еще не созрела, рано или поздно это может произойти, и что в любом случае диакония занимает подобающее ей место в рамках иерархического служения, установленного преданием (ср. Discorsi e Radiomessaggi di Sua Santita Pio XII, IX, 458).
Эта проблема была решена на II Ватиканском Соборе, на котором были рассмотрены предложения, представленные ранее, и принято решение о введении постоянной диаконии (ср. Lumen gentium, 29).
Папа Павел VI воплотил это решение в жизнь, издав соответствующие канонические и литургические правила, относящиеся к этому виду посвящения (ср. Sacrum diaconatus ordinem, 18 июля 1967 г.; Pontificalis Romani recognitio, 17 июня 1968 г.; Ad pascendum, 15 августа 1972 г.).
Два основных обстоятельства легли в основу как предложений теологов, так и решений Собора и Папы. Прежде всего необходимо было, чтобы определенные дела милосердия, постоянно исполняемые мирянами, сознательно участвующими в евангельской миссии Церкви, получили постоянную форму подготовки, признанную на правах официального посвящения. Во-вторых, необходимо было как-то восполнить недостаточное число священников, а также освободить их от занятий, не связанных непосредственно с пастырским служением. Некоторые усматривали в постоянной диаконии своего рода мост между пастырями и верующими.
Разумеется, что за всеми этими мотивами и назревшими потребностями пастырского служения скрывалось незримое воздействие Святого Духа, Зачинателя Церкви, способствуя восстановлению полной иерархии, традиционно состоящей из епископов, священников и диаконов. Это позволило оживотворить христианские общины, сделать их более похожими на общины апостольского времени, процветающих в ранние века христианства под вдохновением от Духа Утешителя, о чем свидетельствуют Деяния Апостолов.
6. Фактором, оказавшим влияние на решение восстановить постоянную диаконию, была особенно остро ощущаемая тогда и существующая до сих пор необходимость более полного и более непосредственного присутствия служителей Церкви в различных слоях общества - в семье, на работе, в школе и т.п., а также в постоянных пастырских структурах. Вот почему Собор, хотя не отказался полностью от идеала безбрачия и в случае диаконов, допустил, однако, возводить в сан диакона «мужей зрелого возраста, даже живущих во браке» (Lumen gentium, 29). Эта разумная и реалистическая позиция была избрана по причинам, понятным всем, кто по собственному опыту знает условия жизни людей разного возраста и конкретные ситуации различных людей, в зависимости от степени их зрелости. По этим же причинам позже было решено, в рамках реализации постановлений Собора, возводить в сан диакона женатых мужчин при определенных условиях: возраст не менее 35 лет, согласие жены, правильная нравственная позиция и безупречная характеристика, соответствующая вероучительная и пастырская подготовка, полученная в специальных учебных заведениях или под руководством священников, избранных для этой цели (ср. Павел VI, Sacrum diaconatus ordinem, 11-15; Ench. Vat., 2, 1381-1385).
7. Следует заметить, что Собором была сохранена идеальная форма диакона, доступная для молодых людей, которые полностью посвящают себя Господу также через принятие обета безбрачия. Это путь евангельс кого совершенства, который могут воспринять, выбрать для себя и возлюбить молодые люди, готовые к жертвам и желающие служить Царству Божьему на земле, не стремящиеся к священству, к которому они не чувствуют призвания, но посвященные, что придает их особому служению Церкви определенные гарантии и узаконение, благодаря благодати таинства. Сейчас нет оснований сетовать на недостаток таких молодых людей. Для них изданы специальные правила, которые предусмат ривают следующее: кандидаты в диаконы должны быть старше 25 лет и обязаны получить образование в специальных учебных заведениях, «где они подвергаются испытанию, воспитываются для евангельской жизни и подготавливаются достойно исполнять свои особые функции», по крайней мере в течение 3 лет (ср. Sacrum diaconatus ordinem, 5-9; Ench. Vat., 2, 1375-1379). Все эти предписания говорят о том, что Церковь уделяет большое внимание диаконству и желает, чтобы решение о принятии таинства рукоположения принималось после глубоких размышлений и было основано на твердых убеждениях. Вместе с тем в них отражен тот давний и всегда новый идеал посвященной жизни для Царства Божьего, который Церковь почерпнула из Евангелия и высоко воздвигла как знамя, дабы его увидели прежде всего молодые люди, в том числе и нынешнего поколения.
(6.10.1993)
Обязанности диакона в пастырском служении
1. Документы II Ватиканского Собора определяют место, которое, согласно давней традиции, занимают диаконы в служебной иерархии Церкви: «На низшей ступени иерархии стоят Диаконы, которые рукополагают ся «не для священства, но для служения». Укрепленные благодатью таинства, они служат Народу Божию в общении с Епископом и его священникием в диаконии литургии, слова и любви» (Lumen gentium, 29). Формулировка «не для священства, но для служения» заимствована из текста св. Ипполита Traditio Apostolica, но в документах Собора ей придается более широкое значение. В этом древнем тексте под словом «служение» понимается «служба епископу»; в документах Собора подчеркивается служение Народу Божьему. Это основное значение диаконии особо выделял еще св. Игнатий Антиохийский, который называл диаконов «слугами Церкви Божьей» и поучал, что по этой причине они должны угождать всем (ср. Ad Tral., 2, 3). На протяжении веков диакон считался не только помощником Епископа, но и служителем на благо христианской общины.
2. Прежде чем диаконы будут допущены к своим обязанностям, они еще до рукоположения проходят служение чтеца и аколиты. Возведение в эти две степени показывает важную двоякую направленность обязанностей диакона, как объясняет нам в апостольском послании Папа Павел VI (1972): «в особенности необходимо, чтобы исполнение обязанностей чтеца и аколиты было доверено тем, кто является кандидатом на рукоположение в диаконы или священники и желает посвятить себя особым образом Богу и Церкви. Так как Церковь, именно потому, что «никогда не перестает кормиться хлебом жизни с престола Слова Божьего и с престола Тела Христова и передавать его верующим», считает очень важным, чтобы кандидаты, как путем изучения, так и постепенного введения в службу при алтаре, могли наблюдать и размышлять о двоякой стороне обязанностей священника» (Ench. Vat., 4, 1781). Эта рекомендация относится к обязанностям не только священника, но и диакона.
3. Необходимо напомнить, что до II Ватиканского Собора чтецы и аколиты считались низшей ступенью посвящения. Еще в 252 г. Папа Корнелий, в письме одному епископу, перечислял семь ступеней в иерархии Церкви Рима (ср. Eusebius, Hist. Eccl., VI, 43: PG 20, 622): священники, диаконы, субдиаконы, аколиты, экзорцисты, чтецы и ключники. Традиция Латинской Церкви предусматривала три высшие степени посвящения: священство, диакония и субдиакония; и четыре низшие: аколиты, экзорцисты, чтецы и ключари. Такая иерархическая структура Церкви отвечала нуждам христианских общин на протяжении веков и была установлена властью Церкви.
Вместе с возобновлением постоянной диаконии эта структура была изменена, а в таинство священства были включены три посвящения, происходящие от Бога и Им установленные: диакония, священникство и епископство. Павел VI в своем Апостольском послании о служении Латинской Церкви (1972) упразднил не только тонзуру, которая означала вступление в духовный сан, но и субдиаконию, функции которой были переданы чтецу и аколите. Он сохранил чины чтеца и аколиты, которые, однако, не предусматривают посвящения и считаются служениями, для которых не требуется рукоположения, - они даются установлением. Эти служения должны принимать кандидаты в диаконию и священникство, они доступны также мирянам, которые пожелают исполнять в Церкви связанные с ними обязанности: чтец как служитель, возглашающий Слово Божье во время литургии (за исключением Евангелия) и исполняющий некоторые другие функции (дирижирование хором, поучение верующих); аколита как служитель, призванный помогать диакону и прислуживать священнику (ср. Ministeria quaedam, V, VI: Ench. Vat., 6, 1762-1763).
4. В документах Собора перечислены литургические и пастырские обязанности диакона: «торжественно совершать Крещение, хранить Святые Дары, причащать Святых Таин, от имени Церкви ассистировать при бракосочетании и благословлять брак, преподавать Святое Напутствие умирающим, читать верным Священное Писание, наставлять и увещать народ, председательство вать на поклонении и молитве верных, совершать сакраменталии, руководить отпеванием и похоронами» (Lumen gentium, 29).
Кроме того, Папа Павел VI постановил в документе Sacrum diaconatus ordinem, что диакон может «от имени настоятеля или епископа руководить отдаленными христианскими общинами» (п. 22, 10: Ench. Vat., 2, 1392). Эта миссионерская функция исполняется на тех территориях, в тех слоях общества или социальных группах, где нет священника или его сложно найти. Особенно в тех местах, где нет ни одного священника для совершения Евхаристической Жертвы, диакон собирает общину и руководит Литургией Слова Божьего, соединенной с принятием Святых Даров, хранящихся надлежащим образом. Эту функцию замещения диакон исполняет в силу полномочий, полученных от Церкви, когда необходимо решить проблему нехватки священников. Такое заместительство никак нельзя считать достаточным, и поэтому этот чин напоминает общинам, лишенным священника, о необходимости молиться о призваниях и способство вать их росту, так как призвания являются общим достоянием Церкви и верующих. И сам диакон обязан широко использовать такую молитву.
5. Также согласно решениям Собора, обязанности, вверенные диакону, не должны уменьшать роли мирян, призванных и готовых к сотрудничеству с церковной иерархией в апостольстве. Наоборот, к обязанностям диакона относится «распространение и помощь в апостольс кой деятельности мирян». Диакон, в большей степени чем священник, присутствует и вовлекается в мирское окружение и структуры, поэтому должен осознавать свою роль в установлении крепких уз между служением священника и деятельностью мирян в совместном созидании Царства Божьего.
Диакон занимается также благотворительностью, то есть управляет в установленных пределах материальными благами и делами милосердия Церкви. Диаконы в этой сфере должны «исполнять от имени иерархии службу, связанную с милосердием и администрированием, а также заниматься делами общественной службы» (Павел VI, Sacrum diaconatus ordinem, п. 22, 9: Ench. Vat., 2, 1392).
В связи с этим Собор дает им наставления, напоминающие о древнем Предании христианских общин: «Посвященные делам любви и управления, пусть Диаконы помнят наставление блаженного Поликарпа: «Да будут они милосердны, прилежны, пусть ходят в истине Господа, который стал слугою всех»» (Lumen gentium, 29; ср. Ad Phil., 5, 2: изд. Funk, I, 300).
6. Как учит Собор, диаконство наибольшую пользу может принести новообразованным Церквам. Поэтому Декрет Ad Gentes divinitus постановляет: «Если Конференции Епископов сочтут это уместным, следует восстановить чин диаконата как постоянный жизненный статус согласно Конституции «О Церкви». Полезно ведь, чтобы мужи, осуществляющие подлинно диаконское служение, проповедующие Слово Божье в качестве катехистов, управляющие отдаленными христианскими общинами от имени настоятеля или Епископа либо занимающиеся делами милосердия в социальных или благотворительных учреждениях, укреплялись через возложение рук, преданное от Апостолов, и теснее присоединялись к алтарю, дабы успешнее исполнять свое служение с помощью таинственной благодати диаконата» (п. 16).
Известно, что там, где миссионерская деятельность способствовала появлению новых христианских общин, катехисты часто играют важную роль. Во многих местах именно они руководят жизнью общины, поучают, возглавляют молитвенные собрания. Рукоположение в диаконы может укрепить их в исполняемой миссии, поскольку пройдя посвящение и получив полномочия от Церкви, на основе таинства, они не только прикоснут ся к источнику всякого апостольства, каким является благодать Христа Искупителя, изливаемая в Церкви Святым Духом, но и воспримут непреходящее знамение, особым образом уподобляющее христианина Христу, «Который стал «диаконом», то есть слугой всех» (ККЦ, 1570).
(13.10.1993)
О духовности диакона
1. Среди тем, которые могут быть рассмотрены в катехетических размышлениях о диаконстве, особенно важной и интересной представляется тема духовности диакона, так как она касается всех, кто принимает это таинство, чтобы исполнять связанные с ним обязаннос ти в духе Евангелия. Ибо это путь, который ведет исполняющих это служение к христианскому совершенству и позволяет им поистине успешно совершать служение (diaconia) в Церкви, «для созидания Тела Христова» (Еф 4, 12).
Так рождается духовность диакона, происходящая из источника, который в документах Собора назван «благодатью диаконата» (ср. Ad Gentes divinitus, 16). Она оказывает неоценимую помощь в исполнении различных обязанностей, и вместе с тем огромное воздействие на сознание и чувства диакона, склоняя его к самоотречению, к самопожертвованию во имя служения Царству Божьему в Церкви. Как указывает само слово «диаконат», именно дух служения является побудительной силой, которая рождает в душе принимающего это таинство возвышенные желания и цели. Диаконат призван воплотить в жизнь то, на что указал Иисус, говоря о своей миссии: «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк 10, 45; ср. Мф 20, 28).
Безусловно, Иисус обращался с этими словами к Двенадцати, предназначенным Им для священства, наставляя их, что они, хотя и наделены через Него властью, должны поступать подобно Ему - как слуги. Это напоминание обращено ко всем, кто служит Христу. Но оно имеет особое значение для диаконов, потому что по отношению к ним, в силу особенностей их посвящения, подчеркивается именно это служение. Они не наделены пастырской властью священников. Особое задание диаконов заключается в том, чтобы показать образец истинного служения, исполняя все надлежащие обязанности. Если они служат именно в таком духе, то более зримой становится главная нравственная черта в облике Христа - готовность служить ближнему. Диаконы не только «слуги Божии», но и слуги своих братьев.
2. Таково учение о духовной жизни, берущее начало из Евангелия и воспринятое первоначальным христианским Преданием, что подтверждает и древний текст Didascalia Apostolorum (III в.). В нем диаконов призывают черпать вдохновение из евангельского эпизода омовения ног: «Если Господь это творил, - читаем, - вы, диаконы, не колеблясь, делайте также больным и слабым, ибо являетесь работниками истины, по образцу Христа» (XVI, 36: изд. Connoly, 1904, 151). Диаконство обязывает идти за Христом в покорном услужении, не только проявляющемся в делах милосердия, но проникающем и формирующем весь образ мыслей и действий.
С этой точки зрения понятен смысл сформулирован ного в документе Sacrum diaconatus ordinem условия, при котором молодые люди могут быть приняты в чин диакона: «Пусть в чин диакона будут допущены только те молодые люди, которые проявляют естественную склонность духа к служению святой иерархии и христианс кой общине» (п. 8: Ench. Vat., 2, 1378). «Естественную склонность» не следует понимать как природную эмоциональную готовность к служению, хотя следует иметь в виду и это качество. Речь идет о склонности натуры, оживотворенной благодатью, и о духе служения, который уподобляет человеческое поведение поведению Христа.
Таинство диаконства развивает эту склонность, то есть помогает человеку полнее проникнуться духом служения Христова, укрепляет его волю особой благодатью, приводя к тому, что во всем своем поведении он руководствуется новым стремлением послужить братьям.
Это служение должно прежде всего принимать форму помощи епископу и священнику равно как в совершении Литургии, так и в апостольстве. Нет необходимости уточнять, что если кто-то настроен неприязненно или неодобрительно по отношению к власти, то он не может должным образом исполнять обязанности диакона. Рукополагать в диаконы можно только тех, кто верит в значимость пастырской миссии епископа и священника и в поддержку Святого Духа, который направляет их действия и помогает им принимать решения. В особенности следует еще раз напомнить о том, что диакон должен «обещать Епископу уважение и послушание» (Sacrum diaconatus ordinem, 30: Ench. Vat., 2, 1400).
Служение диакона обращено также к его христианс кой общине и ко всей Церкви, к которой он должен быть глубоко привязан в силу своего предназначения и Божьего определения.
3. В документах Собора говорится также об обязатель ствах и обязанностях, которые диаконы берут на себя в силу подобающего им участия в миссии и благодати наивысшего священства: «служа тайнам Христа и Церкви, должны блюсти себя в чистоте от всякого порока, угождать Богу и заботиться о всяком добром деле перед людьми (ср. 1 Тим 3, 8-10 и 12-13)» (Lumen gentium, 41). Таким образом, диаконы обязаны свидетельствовать не только своим служением и апостольством, но и всей своей жизнью.
На эту ответственность и связанные с ней обязатель ства обращает внимание Павел VI в уже цитированном документе Sacrum diaconatus ordinem: «Пусть диаконы, посвящая себя тайнам Христа и Церкви, воздерживаются от каких-либо дурных наклонностей и стараются всегда угождать Богу, быть «готовыми предпринять любое доброе дело» для спасения людей. В силу принятых таинств, они должны своей активностью намного опережать других в участии в литургической жизни, в любви к молитве, в служении Богу, в послушании, милосердии и чистоте» (п. 25: Ench. Vat., 2, 1395).
Это предписание касается также и чистоты: молодые люди, рукоположенные в диаконы, обязываются соблюдать безбрачие и жить в глубоком единении со Христом. В этом плане и диаконы старшего возраста «после принятия таинства (...) не могут вступать в брак согласно традиционной церковной дисциплине» (Sacrum diaconatus ordinum, 16: Ench. Vat., 2, 1386).
4. Дабы исполнять эти обязанности, а в более глубоком смысле - отвечать требованиям духа диаконства с помощью благодати таинства, диаконы должны практиковаться в духовных упражнениях, которые перечисля ются в документе Павла VI: 1) пусть прилежно читают и глубоко размышляют над Словом Божиим; 2) пусть часто, и даже ежедневно, активно участвуют в жертвоприношении Св. Мессы, возрождаясь духовно в таинстве Пресвятой Евхаристии и благочестиво его почитая; 3) пусть часто очищают душу в Таинстве Покаяния и ежедневно делают испытание совести, чтобы достойным образом приступать к этому таинству; 4) пусть через глубокое и сыновнее богослужение в честь Пресвятой Девы Марии, Матери Божьей, оказывают Ей уважение и любовь (ср.Sacrum diaconatus ordinem, 26: Ench. Vat., 2, 1396).
Папа Павел VI при этом добавляет: «В высшей степени подобает, чтобы диаконы, установленные постоянно, ежедневно читали хотя бы часть Литургии Часов, согласно постановлениям Конференции Епископов» (там же, 27: Ench. Vat., II, 1397). Заданием же Конференций является установление более подробных норм поведения диаконов, в соответствии с условиями места и времени.
И наконец, принимающие чин диакона обязаны проходить постоянное наставление в вере, которое совершенствует и обновляет то образование, которое необходимо было получить перед рукоположением: «Пусть диаконы не оставляют учебу, особенно церковные дисциплины; пусть внимательно читают Божественные книги Священного Писания; пусть занимаются изучением церковных дисциплин, чтобы уметь правильно излагать другим католическое учение и все более совершенствовать себя в способности наставлять и укреплять души верных. С этой целью следует приглашать диаконов участвовать в периодических встречах, темой которых являются проблемы, связанные с их жизнью и святым служением» (там же, 29: Ench. Vat., 2, 1399).
5. Катехетические беседы о диаконстве, которые я проводил с тем, чтобы нарисовать более полную картину иерархии Церкви, позволили нам выявить то, что является самым важным в этом рукоположении, точно так же, как в священникстве и епископстве: особое духовное соучастие во священстве Христа и формирование своей жизни по Его примеру, под воздействием Святого Духа. В заключение я бы хотел напомнить, что диаконы, подобно священникам и Епископам, следуя за Христом путем служения, особым образом связаны с искупительной жертвой, что полностью согласуется со словами, заповедан ными Иисусом, когда Он говорил Двенадцати о Сыне Человеческом, который пришел, дабы «послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк 10, 45). Таким образом, диаконы призваны соучаствовать в тайне Креста, разделять страдания Церкви, испытывать на себе враждебность, направленную против нее, пребывая в единении со Христом Искупителем. Именно эти горестные моменты диаконии придают служению диаконов особую плодотворность.
(20.10.1993)