| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава 5
Церковь и вызов феодализма
В первой трети VIII века папство, устав от постоянных конфликтов с византийским императором и осознавая, хотя, возможно, и не в полной мере, сколь серьезный оборот приняли разгоревшиеся на Востоке споры вокруг иконоборчества, обратило свои взоры к Западу. Папа Григорий II в 730 году со всей очевидностью заявил об этом в решительном послании императору Льву III Исавру. Папа решил «отправиться в самые западные области»98, ибо знал, что вожди варваров хотели бы принять крещение непосредственно от него. Это говорит о том, что церковь не просто приняла вызов варварского мира; совместно с варварами она создала общество, известное в истории под именем феодального. Структурная организация этого общества, какой бы чуждой она нам теперь ни казалась, безусловно, воплощает в себе некую традиционную первобытную схему, уходящую корнями в мифологию и в коллективное бессознательное.
От трех функций к трем сословиям
Первое в эпоху средневековья упоминание о разделении общества на три части восходит, видимо, к вольному переводу трактата Боэция (480-524) «Об утешении философией», сделанному королем англо-саксов Альфредом Великим (†899). Речь идет о тех, кто молится, тех, кто сражается, и тех, кто трудится. Позднее подобное же разделение обязанностей встречается в текстах, которое приписываются Эльфрику Грамматику, английскому бенедиктинцу, умершему около 1020 года99. В начале XI века на севере Франции бытовало по меньшей мере два варианта переложений названных текстов. Наиболее известный и постоянно цитируемый текст представляет собой отрывок поэмы Адальберона, епископа Лаонского (977-1030), которую он посвятил королю Роберту Благочестивому100.
Находясь под более или менее прямым влиянием «Града Божия» св. Августина и сообразуясь с реальностью своего времени, Адальберон делает несколько различений в русле общего, существенного разделения между «Церковью» и «Государством», если говорить в современных терминах. В Церкви как едином теле все равны по благодати, что проявляется в равном достоинстве ее служителей, которым запрещены любые мирские занятия. В государстве же, строящемся по человеческому закону, существуют два класса: один класс - это дворяне, то есть воины, покровители Церкви и защитники народа; другой - крепостные, которые снабжают весь свет деньгами, одеждой, пропитанием и без которых не могут прожить свободные люди.
Таким образом, продолжает Адальберон, Град Божий (христианский мир) разделен на три части: oratores (те, кто молится), bellatores (те, кто сражается) и laboratores (те, кто трудится). Все вместе они образуют нераздельное единство. Каждый опирается на всех остальных, и только таким образом может быть обеспечен мир. Такова основа средневекового феодального порядка.
Начиная с XII века количество подобных текстов возрастает, причем создаются они преимущественно на живых народных языках. В конце века Этьен де Фужер пишет на старофранцузском:
Священника удел - за всех молиться,
А рыцаря - за всех с врагом сразиться
И в бранном деле славой облачиться;
Крестьянина же долг - трудиться.
Отметим, что в эту эпоху уже не было разделения на свободных и несвободных.
Этнологи, историки религии и историки литературы обратили внимание на то, что подобная функциональная триада присутствует во многих индоевропейских мифологиях, например, в великой индийской поэме «Махабхарата» (то есть, сказании о потомках Бхараты), с ее классификацией богов и сложной иерархической структурой, которую мы не совсем точно называем кастовой.
Интересные сопоставления в интересующей нас области сделал крупный историк Жорж Дюмезиль в своем труде «Миф и эпос», имеющем подзаголовок «Идеология трех функций в эпосе индоевропейских народов»101. В результате своих исследований он пришел к выводу, что трехчастные структуры в эпосе различных народов имеют общие корни. Его оппоненты неоднократно указывали, что описанные три функции столь универсальны, что не могут рассматриваться как значимые характеристики. На подобные возражения Дюмезиль отвечал, что лишь очень немногие народы построили на основе этой естественной структуры эксплицитную или имплицитную идеологию. Следовательно, надо говорить, скорее, об обобщении, об идеале, ибо представление о таком разделении далеко не всегда реализуется на практике. Вообще же следует остерегаться упрощенного и недостаточно гибкого подхода к схеме, которая соответствует достаточно сложно организованной реальности.
Мы сочли необходимым указать на эти первобытные истоки феодального общества, ибо они выступают также и как основа средневекового миропорядка, который Церковь стремилась защитить, очистить и очеловечить.
Какие же конкретные обстоятельства сопутствовали формированию феодального общества? Оно возникло на руинах Римской империи, на развалинах сильной государственной власти, чье исключительное право вести войны перешло теперь к новому сословию - земельной аристократии. Благодаря децентрализации власти и обширности территории бывшей империи, поместные аристократы, распределившие между собой ее земли, вольны были по своему усмотрению сохранять мир или развязывать войну.
В делах мира и войны сеньоры опирались на многочисленную группу населения, называемую зависимыми крестьянами. Конечно, существовало некоторое число свободных мелких собственников (juniores), а также торговцев и ремесленников в городах, но в то время, в конце первого тысячелетия, их было сравнительно немного. Большинство населения составляли теоретически свободные крестьяне, так называемые колоны, арендующие землю у крупных землевладельцев. Помимо этого, существовали сервы, последыши античного института рабовладения, угасшего вместе с империей. Христианство не отменило рабства, которое не было осуждено в Новом Завете, но оно вернуло сервам человеческое достоинство: они не обладали никакой собственностью, но, в отличие от рабов античности, не являлись товаром и имели некоторые права, хотя права эти зачастую нарушались.
В период династии Каролингов (751-987) свободные зависимые крестьяне сблизились по своему положению с несвободными. Колоны терпели притеснения со стороны судебных инстанций, полностью подчиненных крупным землевладельцам, чья власть над крестьянами еще более укреплялась благодаря тому, что они платили выкуп королю за освобождение своих крестьян от воинской повинности. Сервы, напротив, все больше включались в классовую структуру общества - их прикрепляли к «лену»102 и собирали в группы для облегчения надзора, тогда как прежнее рабство основывалось главным образом на личной зависимости человека от человека.
Впрочем, именно на личной зависимости, на клятве вассальной верности строилось все феодальное общество: вассалитет подразумевал защиту вассала сеньором в обмен на денежную или военную повинность. Короли старались по возможности увеличить число королевских вассалов (vassi dominici), которым они раздавали земли и привилегии и чьими вассалами в свою очередь становились средние и мелкие землевладельцы. То есть феодальное общество скреплялось воедино цепочкой клятв, первое звено которой держал в своих руках суверен. Таким образом, в основе средневекового миропорядка лежало различение функций трех сословий, верность данному слову, обеспечение безопасности и мира.
Как же относилась Церковь к этому мироустройству, явно не соответствовавшему евангельскому идеалу? Она способствовала возникновению христианского мира, консолидировавшего социальный порядок, который, в свою очередь, обеспечивал единство этого мира. Вызов, с которым предстояло встретиться Церкви, происходил не от общественно-политической структуры, ею одобряемой, но от искажений этой структуры. Церковь понимала, что крайности и неустойчивость общественной жизни ей самой угрожали закрепощением и разложением.
Чтобы сохранить за собой свободу действий, Церковь должна была постоянно напоминать о своем особом месте в жизни общества. И, прежде всего, она не переставала указывать на то, что все функциональные разграничения опираются на одно главное различие: различие между Градом Божиим, который являет или воплощает Церковь, и градом земным и преходящим, согласно терминологии, здесь несколько упрощенной и «материализованной», которую использовал в своем великом творении св. Августин103. С одной стороны, существует Священство (Sacerdotium) - Церковь, представленная прежде всего Папой, епископами и клириками, а с другой стороны, - Царство (Regnum), то есть император, короли и сеньоры. На Западе Церковь никогда, за исключением эпохи ее порабощения, не уставала напоминать о разделении этих двух властей и о примате духовности.