| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
8. БЕНЕДИКТ XIV (1740-1754) И ЕГО НЕПОСРЕДСТВЕННЫЕ ПРЕЕМНИКИ
Первый период развития католического мельхитского патриархата пришелся в значительной части на понтификат этого папы, имевшего большое значение для Востока. Следовательно, нужно дать краткие пояснения о взглядах папы Бенедикта XIV на восточное своеобразие. Поначалу это отношение может показаться противоречивым. С одной стороны, он со всей душой выступал за защиту и сохранение восточных обрядов на Востоке, а с другой, он благоприятствовал внедрению латинского обряда в Южной Италии и опубликовал в целом весьма отрицательную для итало-греков конституцию "Etsi pastoralis" (от 26 мая 1742 г.).
На Востоке он шел навстречу его жителям как можно дальше, чтобы облегчить унию, к которой он ревностно стремился, исходя из представления, что без такого встречного движения воссоединение невозможно. Однако его внутреннее отношение к восточному своеобразию было все же таким, какое господствовало в то время на Западе, а именно - это было прочное осознание превосходства латинского обряда и недоверие к схизматическим и еретическим грекам, обрядам и обычаям. Его основной тезис, выразившийся и в некоторых документах, предназначенных для Востока, заключается в "praestantia", то есть в превосходстве латинского обряда перед всеми другими литургическими формами в Церкви. Этот обряд находился под постоянным контролем Святого Престола, тогда как обычаи греков ускользали от контроля Рима и именно поэтому казались подозрительными в глазах папы. Он предполагал в них нечто опасное для веры, поскольку именно греки были схизматиками и еретиками.
Но с другой стороны, он все же стремился быть справедливым к грекам. Примером этого является изданный по поручению папы греческий Евхологион, в котором, как сказал сам папа, было сохранено все, что лишь в какой-то мере можно было бы оправдать в его глазах. Так, он признал действительность миропомазания у греков, хотя они и не знали возложения рук. Обычное для греков очищение в таинстве миропомазания было признано как таковое, без подозрения, что это является повторением конфирмации. Мельхитов Бенедикт защищает в своей конституции "Demandatam coelitus" (от 24 декабря 1743 г.) от тенденций к латинизации со стороны некоторых членов латинских орденов, особенно от францисканцев в Дамаске, которым он запретил переводить христиан Востока в латинский обряд. Он защищает неприкосновенность обрядов даже против самих представителей Востока, в данном случае против патриарха Кирилла, который, как уже отмечалось, в некоторых пунктах считал приемлемым внести изменение. В его окружном послании "Allatae sunt" (26 июля 1745 г.) есть мысль о необходимости сохранения обрядов (имеется в виду кафоличность Церкви): "Апостолический Престол настоятельно желает, чтобы все восточные нации сохранились и не были бы разрушены и чтобы они все, короче говоря, стали католическими, но не латинянами". Однако тот же папа показал себя удовлетворенным латинизацией некоторых обычаев, введенных у армян и маронитов из почтения к латинскому обряду. Это еще раз доказывает, что и Бенедикт XIV был еще довольно далек от действительно внутренней высокой оценки самобытности Востока. Его тенденция к латинизации сильнее всего проявилась, как уже отмечалось, в упоминавшейся конституции "Etsi pastoralis" для итало-греков, жесткие положения которой оказали сильное влияние и на всех восточных христиан, соблюдающих византийский обряд.
Хотя Бенедикт XIV и ясно осознавал важность внимания к литургической традиции Востока в поисках путей к воссоединению, он все же едва ли отдавал себе отчет в том, что кроме этого и, в первую очередь, в почтительном отношении нуждается традиционная иерархическая структура Восточной Церкви. Чтобы не нанести обиды еще отделенным грекам, Бенедикт XIV строго запретил католическому патриарху Кириллу Танасу вносить какие-либо изменения в обряд, хотя изменения, предложенные Кириллом, имели весьма основательные причины. Папа не увидел, что строгая зависимость, в которой он держит восточных патриархов, своим вмешательством нарушает другой, гораздо более важный пункт восточного наследия, а именно традиционную автономию восточных патриархов. Кирилл принял этот запрет весьма горько. Он писал в 1745 г. Бенедикту XIV: "Святейший Отец, где я смогу когда-либо проявить свой авторитет и юрисдикцию, не говорю уж, как один из великих патриархов, но даже как простой епископ?". Латинским миссионерам Рим предоставляет далеко идущие права, а ему, патриарху - нет. Напротив, его всегда еще обвиняют в непослушании. "И все же всей этой моей такой слепой покорности, моей такой детской преданности оказалось недостаточно, чтобы заградить уста злословящим". Бенедикт XIV сохранил в конституции "Demandatam" за Святым Престолом право распоряжаться и греческими обрядами. По этому документу, даже патриарх уже не имел больше права что-либо изменять. Это было весьма глубоким вмешательством в традиционную автономию восточных патриархатов в весьма важном пункте. По-видимому, такие мероприятия гораздо сильнее отпугнули еще отделенных греков от воссоединения, чем это могло бы сделать предложенное Кириллом VI смягчение постов.
К собственной духовности, характерной для восточных христиан, и Бенедикт XIV проявил мало понимания. Патриарх Кирилл Танас с полным правом критически относился к введению в мельхитскую общину благочестивого латинского обычая. Например, в Алеппо тамошний мельхитский архиепископ Максим ввел латинский праздник с процессией со Святыми Дарами. Кирилл высказал мнение, что такие вещи, сами по себе заслуживающие похвалы, все же вызовут раздражение некатоликов и поэтому смогут послужить препятствием к воссоединению. Папа в своей конституции "Demandatam" благосклонно высказался о таких действиях при богослужении, которые были бы полезны для развития благочестия верующих. Он не увидел здесь противоречия в восточной традиции, которая заключалась именно в западной форме почитания святых таинств. У жителей Востока, святая Евхаристия была окружена таинственностью. Представлять это как зрелище на улицах города - такой подход не соотвествует восточному благочестию.
После смерти первого патриарха католической мельхитской Церкви разгорелся спор о его преемнике, вследствие чего папа Климент XIII заявил о своем праве назначать преемника и фактически назначил такового. Решительное вмешательство папы в путаницу, которая из-за этого возникла, послужила настоящим испытанием на прочность для еще молодой унии. Все же Конгрегация распространения веры проявила понимание своеобразия восточных христиан, приказав апостолическому эмиссару Доминику де Лансейсу (1760) уважать право патриархов созывать синоды. Рим в своем отношении к мельхитам тоже не сделал окончательных выводов о выборах и утверждении патриарха. Например, для Рима патриарх Кирилл Танас до передачи ему паллиума был только "избранным патриархом Антиохии". Фактически же Кирилл пользовался, начиная со своего избрания в 1724 г., всеми правами патриарха, без препятствия со стороны Святого Престола. Поскольку Рим, как уже подчеркивалось, рассматривал избрание только как предложение кандидата, Кирилл, собственно говоря, до своего подтверждения не имел права служить как патриарх. И, в последующее время. Святой Престол терпел у мельхитов пользование правами патриарха уже до утверждения. Тем не менее, не было недостатка в конфликтах между Римом и иерархами мельхитской Церкви, причиной которых было различие в понимании о "правах и привилегиях патриархов".