| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава III
Для меня жизнь — Христос
Розарий — путь постижения тайны
26. Розарий предлагает особый способ размышления над тайнами Христа, по своей природе способствующий их постижению. Этот метод основан на повторении. Прежде всего это относится к молитве Радуйся, Мария, повторяемой десять раз в каждой тайне. Если посмотреть поверхностно на это повторение, Розарий может показаться скучной и сухой молитвой. Однако можно прийти к совершенно другому пониманию Розария, если считать его выражением любви, которая никогда не устает возвращаться к любимому с теплыми чувствами, которые, хотя и похожи в своем проявлении, всегда новы из-за наполняющей их нежности.
В Христе Бог воистину принял «сердце из плоти». У Него не только Божественное Сердце, изобилующее милосердием и прощением, но и человеческое сердце, способное к различным чувствам. Если нам нужно евангельское свидетельство об этом, без большого труда мы можем найти его в трогательном диалоге Христа с Петром после воскресения: «Симон Ионин! любишь ли ты Меня?». Трижды задан этот вопрос и трижды дан ответ: «Господи!
Ты знаешь, что я люблю Тебя» (ср. Ин 21, 15-17). Помимо основного, столь важного для миссии Петра, смысла этого отрывка, ни для кого не остается незамеченной красота этого троекратного повторения, в котором настойчивый вопрос и соответствующий ответ выражаются словами, близкими всему опыту человеческой любви. Чтобы понять Розарий, следует войти в психологическую динамику, свойственную любви.
Ясно одно: если повторение молитвы Радуйся, Мария обращается непосредственно к Марии, то с Ней и через Нее, в конечном счете, становится актом любви, обращенной к Иисусу. Повторение питается стремлением ко все большему уподоблению Иисусу, что является истинной «программой» христианской жизни. Святой Павел изложил эту программу во вдохновенных словах: «Для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп 1, 21). И еще: «Уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал 2, 20). Розарий помогает нам расти в этом уподоблении вплоть до славы святости.
Результативный метод...
27. Нет ничего удивительного в том, что взаимоотношения с Христом можно установить при помощи какого-то конкретного метода. Бог сообщает Себя человеку, бережно обходясь с нашей природой и событиями нашей жизни. Поэтому христианская духовность, знающая более возвышенные формы мистического молчания, в котором все образы, слова и жесты как бы возвышаются посредством интенсивного невыразимого единства человека с Богом, как правило, характеризуется участием всей личности во всей ее сложной психофизической и взаимоотношенческой реальности.
Это вполне очевидно явствует из Литургии. Таинства и сакраменталии образуются из ряда обрядов, привлекающих к участию различные измерения личности. Так же обстоит и с нелитургической молитвой. Это подтверждается тем, что на Востоке наиболее характерная молитва христологического размышления, сосредотачивающаяся на словах «Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного»34, традиционно связана с дыхательным ритмом, который, способствуя стойкости во взывании, как будто материализует желание того, чтобы Христос стал всем — дыханием и душой жизни.
... который, тем не менее, может быть улучшен
28. В апостольском послании Novo millennio ineunte я напомнил, что сейчас на Западе существует новая потребность в размышлении, практика которого иногда приобретает в других религиях довольно привлекательные формы35. Среди христиан немало тех, кто, мало зная о христианской традиции созерцания, соблазняется ими. Они же, в свою очередь, помимо позитивных элементов, которые иногда могут интегрироваться с христианским опытом, часто скрывают в себе неприемлемый идеологический фон. И в этих практиках большой популярностью пользуется нацеленная на высокую духовную концентрацию методика, применяющая технику психофизического характера на основе повторения и символики. Розарий укладывается в общую картину религиозной феноменологии, но при этом он обладает характерными чертами, отвечающими требованиям христианской специфики.
В действительности он не что иное как метод созерцания. И будучи методом, он используется для достижения цели, но не должен стать самоцелью. Будучи плодом многовекового опыта, он не может недооцениваться как метод. В его защиту свидетельствует опыт многочисленных святых, но это не означает, что он не может быть улучшен. Именно этому послужат дополнение общего цикла тайн новым рядом mysteria lucis — светлых тайн и некоторые соответствующие рекомендации к чтению Розария, предлагаемые мной в этом документе. Относясь с уважением к общепринятой структуре этой молитвы, я хотел бы с их помощью помочь верным лучше понять Розарий в его символических аспектах, в гармонии с требованиями повседневной жизни. В противном случае возникает риск того, что Розарий не только не принесет долгожданных духовных плодов, но и сами четки, на которых он обычно читается, станут одним из амулетов или магических предметов, утратив свой истинный смысл и предназначение.
Провозглашение тайны
29. Провозглашение названия тайны (при этом хорошо иметь возможность смотреть на представляющую ее икону) подобно открытию занавеса над сценой, на которой нужно сосредоточить внимание. Слова ведут воображение и дух к конкретному событию или моменту жизни Христа. В Церкви сформировалась духовность почитания икон и многочисленные благочестивые практики, в том числе и метод, который предложен св. Игнатием Лойолой в Духовных упражнениях, связанные с чувственными образами. Они прибегали к зрительному элементу и воображению (compositio loci), которые были для них большим подспорьем в достижении концентрации духа на тайне. Эта методика соответствует логике Воплощения — Бог пожелал во Христе принять человеческие черты. Именно через Его телесную реальность мы приближаемся к Его Божественной тайне.
Провозглашение различных тайн Розария отвечает требованию конкретности. Конечно, они не заменяют Евангелия и даже не отражают всего его содержания. Поэтому Розарий не заменяет lectio divina, а наоборот, предполагает его и способствует ему. Несмотря на то что тайны, о которых мы размышляем в молитве Розария, даже дополненные светлыни тайнами, ограничиваются главными фрагментами жизни Христа, душа с легкостью может перейти от них к остальному содержанию Евангелия, прежде всего, когда чтение Розария сопровождается продолжительным молитвенным сосредоточением.
Слушание слова Божьего
30. Чтобы дать библейскую основу и большую глубину размышлению, после названия тайны может следовать чтение соответствующего отрывка из Библии, который, в зависимости от обстоятельств, может быть большего или меньшего объема. Никакие другие слова не имеют такой силы, как слово богодухновенное. Его слушают с уверенностью, что это — слово Божие, сказанное на сегодняшний день «для меня».
Выслушанное таким образом, оно является частью методики повторения Розария, не вызывая скуки, появляющейся из-за простого повторения давно усвоенной информации. Но при этом речь идет не о том, что нужно что-то вспомнить, а чтобы дать Богу «говорить». По торжественным случаям Слово может сопровождаться кратким комментарием.
Молчание
31. Молчание питает слушание и размышление. После объявления названия тайны и чтения Слова уместно задержаться на некоторое время, чтобы устремить взор на созерцаемую тайну, прежде чем начать устную молитву. Вновь открыть ценность тишины — один из секретов размышления и созерцания. Одним из недостатков общества высоких технологий и средств массовой информации является трудность, с которой обретается тишина. Так же, как во время Литургии, где рекомендуется сохранять молчание в определенные моменты, в молитве Розария уместна небольшая пауза после чтения слова Божьего, чтобы дух сосредоточился на содержании конкретной тайны.
«Отче наш»
32. После слушания Слова и сосредоточения на тайне естественным образом дух возносится к Отцу. В каждой из Своих тайн Иисус ведет нас к Отцу, к Которому Он непрестанно обращается, потому что в Его лоне Он пребывает (ср. Ин 1, 18). Он хочет привести нас к близким отношениям с Отцом, чтобы мы вместе с Ним взывали: «Авва, Отче!» (Рим 8, 15; Гал 4, 6). С Отцом связано и то, что Иисус делает нас братьями и сестрами Себе и друг другу, посылая нам Духа, Который исходит одновременно и от Него, и от Отца. Молитва «Отче наш», находясь в основе христологического и мариологического размышления, осуществляющегося в повторении «Радуйся, Мария», делает размышление над тайной делом Церкви, даже если оно проходит в уединении.
Десять молитв «Радуйся, Мария»
33. Этот элемент занимает наибольшую часть Розария и потому делает его мариологической молитвой в полном смысле слова. Именно в свете правильно понятой молитвы «Радуйся, Мария» можно увидеть, что мариологический характер не только не противопоставляется христологическому, но напротив, подчеркивает и превозносит его. Действительно, первая часть молитвы «Радуйся, Мария», основанная на обращенных к Марии словах архангела Гавриила и святой Елизаветы, является созерцанием тайны, совершающейся в Деве из Назарета. Можно сказать, что они выражают восхищение небес и земли и, некоторым образом, — восхищение Бога, созерцающего с радостным взором, наподобие описанного в книге Бытия (ср. Быт 1, 31), Свой шедевр — воплощение Сына в девственном лоне Марии, с тем же «воодушевлением, с которым Бог на заре творения смотрел на дело Своих рук»36. Повторение молитвы «Радуйся, Мария» в Розарии погружает нас в восхищение Бога, в ликовании и изумлении мы узнаем величайшее чудо истории. Оно — исполнение пророчества Марии: «Отныне будут ублажать Меня все роды» (Лк 1, 48).
Имя Иисус — средоточие молитвы «Радуйся, Мария», оно словно связующее звено между первой и второй частью. Иногда во время поспешного чтения этот центр теряется из виду, и вместе с ним — связь с тайной Христа, над которой размышляют в данный момент. Но плодотворное и выразительное чтение Розария отличается именно акцентом на имени Иисуса и на Его тайне. Уже Павел VI в апостольском обращении Marialis cultus упоминал практикующийся в некоторых регионах обычай подчеркивать имя Христа, добавляя воззвание, связанное с тайной, над которой размышляют37. Этот обычай достоин похвалы, особенно если практикуется публично. Он прекрасно выражает христологическую веру, относящуюся к отдельным моментам жизни Искупителя. Это исповедание веры и в то же время — помощь в размышлении, в котором мы переживаем тайну Христа благодаря повторению «Радуйся, Мария». Повторять имя Иисуса, единственное имя, в котором дана надежда на спасение (ср. Деян 4, 12), переплетенное с именем Пресвятой Матери, как бы позволив Ей подсказывать его нам, — это путь уподобления, погружающего нас все глубже в жизнь Христа.
Из особенной связи с Христом, сделавшей Марию Матерью Божьей (Theotokos), проистекает сила мольбы, с которой мы обращаемся к Ней во второй части молитвы, вверяя Ее материнскому предстательству нашу жизнь и час смерти.
«Слава»
34. Славословие Пресвятой Троицы — цель христианского созерцания. А Христос — путь, ведущий нас в Духе к Отцу. Если идти этим путем до конца, мы всегда будем оказываться перед тайной трех Божественных Лиц, чтобы прославлять, поклоняться и благодарить. Очень важно, чтобы славословие — кульминация созерцания — было должным образом обозначено в молитве Розария. Во время совместной молитвы славословие может петься, чтобы подчеркнуть эту структурную перспективу, характеризующую все христианские молитвы.
В той мере, насколько размышление над тайной было внимательным, глубоким и движимым от одной молитвы «Радуйся, Мария» к другой любовью к Христу и Марии, прославление Пресвятой Троицы в конце каждой тайны не превратится в поспешное завершение, а приобретет свойственный ему созерцательный характер, вознося дух к вершинам Рая, словно давая нам пережить то, что произошло на горе Фавор, предвосхищение будущего созерцания: «Хорошо нам здесь быть» (Лк 9, 33).
Заключительное воззвание
35. В общепринятой практике чтения Розария после прославления Троицы следуют заключительные воззвания, варьирующиеся в зависимости от местных обычаев. Не умаляя ценности этих воззваний, нужно отметить, что созерцание тайн будет более плодотворным, если будет проявлена забота о том, чтобы каждая тайна завершалась молитвой об обретении духовных плодов размышления над ней. Таким образом связь Розария с христианской жизнью выразится с большей убедительностью. Об этом говорит и прекрасная литургическая молитва, призывающая нас просить, чтобы, размышляя над тайнами Розария, мы могли «подражать тому, что в них заключено, и обрести то, что в них обещано»38.
В этой молитве допускается оправданное разнообразие. Таким образом Розарий приобретает облик, приемлемый для различных духовных традиций и христианских общин. Поэтому желательно, чтобы с должным пастырским благоразумием распространялись наиболее важные идеи, предложенные в этом документе. Их можно использовать в общинах и санктуариях, посвященных Деве Марии, где проявляется особое внимание к Розарию, чтобы народ Божий мог воспользоваться истинными духовными богатствами, питая ими свое созерцание.
Четки
36. Для чтения молитвы Розария традиционно используются четки. Довольно часто в поверхностной практике они становятся простым инструментом для счета следующих друг за другом молитв «Радуйся, Мария». Однако они могут выражать определенную символику, придающую дополнительный смысл размышлению.
В связи с этим в первую очередь следует отметить, что четки сходятся к Распятию, открывающему и завершающему путь молитвы. В Христе сосредотачивается жизнь и молитва верующих. Все исходит от Него, все направляется к Нему, все через Него, в Святом Духе, приходит к Отцу.
Помогая счету, отмеряя ритм следования молитвы, четки напоминают о непрерывном пути созерцания и христианского совершенства. Блаженный Бартоломей Лонго называл их «цепью», связывающей нас с Богом. Да, это цепь, но цепь сладостная, потому что соединяет нас с Богом, нашим Отцом. Это сыновние узы, объединяющие нас и с Марией, «Рабой Божией» (Лк 1, 38), и наконец с — Самим Христом, Который, будучи Богом, стал «слугой» из любви к нам (ср. Флп 2, 7).
Замечательно также и понимание символического значения четок как образа наших взаимоотношений — это символ уз общения и братства, объединяющих всех во Христе.
Начало и завершение
37. В сегодняшней практике начало чтения Розария может быть разным в различных церковных общинах. В некоторых регионах принято начинать его воззванием из Псалма 69: «Поспеши, Боже, избавить меня! Поспеши, Господи, на помощь мне!», словно укрепляя в молящемся смиренное осознание собственной нищеты. В других местах Розарий начинается чтением молитвы «Верую», а исповедание веры словно становится точкой начала пути созерцания. Эти и другие традиции чтения Розария приемлемы в той мере, в какой они отвечают духу созерцания. Чтение завершается молитвой в духовном единстве с Папой Римским, чтобы обратить взор молящегося на многочисленные нужды Церкви. Именно для того, чтобы поощрить к такому экклезиологическому видению Розария, Церковь обогатила его святыми индульгенциями, предоставляемыми тем, кто молится в должном направлении.
Действительно, Розарий, переживаемый подобным образом, становится духовным путем, на котором Мария становится Матерью, учителем и наставницей, поддерживает верующего Своим могущественным предстательством. Можно ли удивляться, что в конце этой молитвы душа, глубоко пережившая, что значит быть чадом Марии, чувствует необходимость воспеть славу Марии в прекрасной молитве «Salve Regina» или в Лоретанской литании? Это увенчание внутреннего пути, приведшего верного к живой связи с тайной Христа и Его Пресвятой Матери.
Расстановка во времени
38. Полный Розарий можно читать ежедневно, и немало людей, делающих это. С ним наполняются молитвой дни тех, кто проводит свою жизнь в созерцании, он сопутствует также больным и пожилым людям, располагающим временем в изобилии. Очевидно, что с добавлением нового цикла светлых тайн многие смогут читать только его часть, согласно определенному недельному циклу. Распределение отдельных тайн по дням недели придает им определенную духовную «окраску», как и Литургии — различные периоды литургического года.
Согласно общепринятой практике, понедельник и четверг посвящены радостным тайнам, вторник и пятница — скорбным тайнам, а среда, суббота и воскресенье — славным тайнам. К каким дням отнести светлые тайны? Принимая во внимание, что славные тайны повторяются в субботу и воскресенье, а суббота — день, традиционно посвященный Деве Марии, рекомендуется перенести на субботу второе размышление радостных тайн, в которых присутствие Марии выражено ярче. Четверг, таким образом, остается свободным, и его можно посвятить размышлению над светлыми тайнами.
Это указание не должно ограничивать ни свободы личного или общинного размышления, согласованной с пастырскими и духовными соображениями, ни литургии текущего дня, подсказывающей иной вариант молитвы. Действительно важно то, чтобы Розарий все больше и больше воспринимался и переживался как созерцательный путь. Благодаря ему, как дополнению совершаемого в Литургии, неделя христианина, начинающаяся со дня воскресения Господня, становится путем, ведущим через тайны жизни Христа, Который являет Себя в жизни учеников как Господь времени и истории.