|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

4. 5
ТАИНСТВО ЕЛЕОПОМÁЗАНИЯ БОЛЬНЫХ

4.5.1 Утверждение жизни в теле и душе человека

Болезнь не есть наказание Божие, но она подводит человека к его пределам и напоминает о часе смертном. Многие больные, переживая свои болезни, сетуют на недоступность того, что совсем недавно было повседневностью; страдают и отношения с другими людьми.

Между тем любая неблагополучная ситуация имеет первопричиной отделение человека от Живого Бога - единственного источника всяческого искупления. Это отделение, собственно, и есть болезнь, ведущая к смерти - не только тела, но и души.

Искупительные деяния Божии в таинствах преодолевают это отделение и вновь вводят человека в жизнетворный поток Божественной жизни. Поскольку человек - это телесно-духовное существо, тело, этот «живой символ души»⁵¹⁷, всегда вовлекается в идущее от Бога искупление. Реальный символ души, тело - это первый и интимнейший инструмент для «самовыражения» души и ее внешних проявлений⁵¹⁸.

Гуманитарные науки в последнее время обнаружили, что болезнь - это психо-соматическое явление; между тем богословие издавна учит, что бедствия тела бывают производны от религиозной составляющей. Отделение человека от Бога, источника всей жизни, представляет собой также и причину страданий тела.

Св. Симеон Солунский резкими словами бичует распространившееся на Западе смещение акцентов в понимании Помазания больных с утешения и обетования спасения (как души, так и тела) на отпущение грехов в случае грозящей смерти. Он наставляет, что Христос и Сам однажды принял «Помазание больных», причем от грешницы (Лк 7, 36 и слл.); его следует строго отличать от предсмертного помазания Иисуса Марией, сестрой Лазаря (Ин 12, 1-11). Это последнее было совершено в связи с предстоящим погребением Иисуса, но помазание грешницы - оно отсылает к Помазанию больных, поскольку Иисус принял миро из рук человека, которому Сам же отпущением грехов преподал утешение и восставление⁵¹⁹. Именно поскольку это «помазание больного» осуществила грешница, должно быть ясно, что таинство служит не только телу больного, его подкреплению и воздвижению с одра. Таинство очищает и душу, т. е. преодолевает отделение от Бога, что затем оказывает обратное воздействие на тело.

Соответственно и св. Симеон определяет действие святого Помазания как освобождение от болезней, воздвижение больного и отпущение ему грехов⁵²⁰. Будучи всецелым исцелением человека, euchelaion («благотворное помазание») - это в особой мере образ Божественного милосердия, ведущего ко всяческому искуплению⁵²¹.

Поэтому в византийской молитве помазания Бог похваляется как «врач душ и телес наших», Единородного Сына пославший на исцеление от недугов и избавление от смерти. «В своей земной жизни Иисус исцелял больных; Он возвращал их к смертной жизни. И когда Св. Дух войдет в наше обреченное на смерть тело, то уведет его по ту сторону смерти: смерти нет больше, ибо воскрес Христос, Бог наш»⁵²².

4.5.2 Историческое развитие от Помазания больных к «Последнему помазанию»

Новозаветное показательное чтение (locus classicus), давшее повод для Помазания больных, - наряду с предписанной Церкви общей заботой о больных (Мк 6, 13), - это фрагмент Иак 5, 13-16⁵²³.

Следующим упоминанием о Помазании является сообщение св. Ипполита Римского, описавшего обряд освящения елея. В его время по завершении Евхаристической молитвы совершалось благословение принесенных плодов и продуктов (naturalia), в том числе и масла. Освященный в благодарении елей, как считали, по молитве с благословением подкреплял вкушающих от него и нес здравие помазующимся им⁵²⁴.

Евхологий, приписываемый египетскому епископу Серапиону Тмуисскому († после 362 г.), содержит молитвы благословения над елеем и водой, равно как над елеем или хлебом или водой, причем в текстах по имени упоминается только то масло, которое предназначено для помазания и для которого испрашивается исцеляющая сила; это масло имеет совершенно точное название - έλαίον νοσουντών («елей больных»).

Также и в Риме в конце Евхаристической молитвы проводилось благословение природных продуктов, о чем всё ещё свидетельствует Canon Romanus: «Через Которого все эти Ты, Господи, всегда создаёшь, освящаешь, животворишь, благословляешь и подаешь нам»⁵²⁵. Среди naturalia был также елей больных, и об этом свидетельствует доныне сохранившееся (вплоть до своего места в чинопоследовании) благословение елея больных.

Первую эпоху истории Помазания больных Качинский (Kaczinski) кратко изложил следующим образом: «Первоначально верующие сами приносили елей во храм, и там он освящался епископом или священником. По римскому обряду, такое совершалось в конце Евхаристической молитвы за Литургией, но начиная с V в. освящение елея стало производиться только в Великий Четверг; согласно другим западным обрядам, освящение елея сначала предпринималось прямо перед Помазанием, но затем был перенят римский обычай. Относительно восточной практики сведения отсутствуют. Верующие больше не приносили с собой масел в церковь, а получали освященный елей там, забирали с собой и употребляли по мере надобности. Ситуация развивалась так же, как в случае принесения свв. Даров домой для домашнего причащения. Произносимая в храме молитва благословения может рассматриваться как "молитва веры" над больным, о которой упоминается в Иак 5,15 (...) Миряне в принципе вплоть до VIII в. имели возможность сами распоряжаться освященным елеем как для себя, так и для своих близких. Из молитвенных текстов нельзя понять, какое место на теле обычно помазывалось. (...) Применение елея мирянами не исключало священнического помазания, как об это однозначно засвидетельствовано в Риме V в. Когда человека помазывали, то считалось, что больной помазывается весь, целиком. В молитвах благословения, правда, на первое место выходили телесные последствия Помазания больных, тогда как о душевном или духовном действии говорилось мало. Отпущение грехов (...) лишь постепенно стало упоминаться в молитвах как результат помазания»⁵²⁶.

Из послания Папы Иннокентия I^cccxxxiv Децентию Губбиоскому от 416 г. вытекает, что Папа именовал «сакраментом» сам елей, а не помазание. Помазывались больные, но ничего не сказано о степени болезни; «поскольку для отмены отлучения от Церкви требовалось, чтобы человек был при смерти, а отлученные кающиеся не получали помазания больных, можно полагать, что под именем больных близкие к смерти не предполагались»⁵²⁷.

Наряду со священническим помазанием, Цезарий Арльский (Caesarius v. Arles; † 542 г.) упоминает и о помазании, исполнявшемся мирянами; по его сообщению, помазание больных вызывает - в отличие от языческой врачебной магии - исцеление и отпущение грехов.

Примерно таковы же свидетельства Элигия Нойонского (Eligius v. Noyon; † 660 г.). В своем комментарии на Послание ап. Иакова Беда Достопочтенный (Beda Venerabilis; † 735 г.) всё ещё упоминает о помазании, совершаемом мирянами; таинство опять-таки не есть предсмертное напутствие, а направлено на достижение исцеления⁵²⁸.

В VIII в. отмечены попытки заново ввести в практику помазание больных, ибо оно вышло из употребления. Увещания к принятию помазания «умножились в связи с предписаниями больным покаяться на смертном одре и принять viaticum^cccxxxv», так как иначе к таинству вообще не приступали. Но тем самым была предопределена также тенденция «к ограниченной применимости помазания только в случаях тяжкой болезни и грозящей смерти, вследствие чего таинство для больных было переосмыслено как таинство для умирающих, тем более что его совершали только после преподания последнего причастия (viaticum)»⁵²⁹.

Схоластическое богословие закрепило эту тенденцию. Троица таинств инициации начала жизни (Крещение - Евхаристия - Конфирмация; в такой уже переменённой очередности!) была поставлена в параллель троице таинств конца жизни (Покаяние - Евхаристия [viaticum] - Елеосвящение больных как «sacramentum exeuntium»^cccxxxvi [Альберт Великий^cccxxxvii]⁵³⁰).

Под плодом помазания больных понимали очищающее от грехов приготовление к вступлению в небесную славу, почему его основной результат усматривали или в очищении человека от ещё присущих ему простительных грехов^cccxxxviii (так думали Бонавентура [Bonaventura] и Дуне Скот [Duns Scotus])⁵³¹, или же в его уврачевании от проистекающей из греховности слабости, препятствующей вступлению в небесную славу (так полагал Фома Аквинский). Наряду с упадком канонического Покаяния (вследствие индивидуальной исповеди и понимания Помазания больных как предсмертного таинства), плоды покаяния больного в случае его выздоровления теперь были соотнесены с таинством больных: если принявший таинство человек выздоравливал, то его включали в чин кающихся, что отчасти приводило к немаловажным последствиям (например, он, имея «освященные ноги», больше не имел права танцевать)⁵³².

Помазание, согласно «Римскому Понтификалу» XII в., производилось на членах тела, представлявших, как считали, пять органов чувств человека, и очищало их от грехов, в которых они же и были виновны; в то же время оно присваивало получателю таинства - как при Конфирмации или Священстве - неизгладимую духовную печать (character).

Помазание больных стало «последним помазанием», но не в смысле других помазаний, полученных человеком на протяжении жизни (в Крещении, Конфирмации и Посвящении), а в смысле посвящения на смерть, что вновь было подхвачено в конце XIX в.⁵³³

Итак, на Западе закрепилось свое собственное понимание «последнего помазания». Decretum pro Armenis^cccxxxix требовал от них (т. е. армян), чтобы они, вместо своего правильного понимания таинства, исповедали, что помазание больных допустимо только над недужным, смерть которого весьма вероятна⁵³⁴.

Правда, на Тридентском Соборе помазание больных не было определено как предсмертное таинство, но всё же Собор остался при обычном мнении. Оно подверглось интенсивной критике только в Литургическом движении. Заслуга Движения состоит в том, что ещё до II Ватиканского Собора именование «Последнее помазание» было заменено термином «Помазание больных». Оно содержится в «Катехизисе епископств Германии» (1955 г.) и в немалом числе «песенных книг», выпущенных в диоцезах.

4.5.3 Реформа: от «последнего помазания» назад к Помазанию больных

Хотя Литургическая комиссия и не постановила переименовать «последнее помазание» в «помазание больных», всё же она однозначно предпочитает пользоваться вторым наименованием. Этим свидетельствуется, что речь идёт не о таинстве пребывающих в состоянии здоровья, опасном для жизни, а о таинстве тех, которые пусть и больны серьезно, но не без надежды на выздоровление (SC 73). Разработан взаимодополнительный чин (из таинств Покаяния, Причастия и Помазания больных) для завершающего жизнь христианина⁵³⁵, но одновременно даны также предписания относительно числа помазаний и молитв, подлежащих пересмотру, чтобы они «соответствовали различным состояниям больных, принимающих это Таинство» (SC 75; Документы: 36).

7-го декабря 1972 г. был опубликован новый «Чин Намащения больных и пастырского попечения о них» совместно с Апостольской конституцией «Sacram Unctionem infimorum» («Намащение больных») от 30-го ноября того же года⁵³⁶.

Основная форма чинопоследования состоит из четырех структурных элементов, а именно:

I. Начальные обряды (приветствие; окропление освященной водой для напоминания о таинстве Крещения и основанной на нем надежде искупления; введение в обряд; общее исповедание вины или таинство Покаяния);

II. Литургия Слова (чтения из Св. Писания; краткая проповедь с разъяснением прочитанного; прошения);

III. Основные обряды:

а) возложение рук в молчании. Оно подражает библейским жестам возложения рук, и его следует понимать как знак исцеления и утешения, равно как и знак любовной близости, который в эпоху всё возраставшей «боязни прикосновения» (из-за опасности заразиться!) имел большое невербальное значение;

б) освящение елея или же благодарственная молитва за елей. Как правило употребляется освященный епископом «елей больных», чем подчеркивается экклезиальный аспект богослужения (хотя в нём, может быть, участвует всего несколько лиц), а также значение епископа для священнодействий его отдельной Церкви (ср. SC 41). Только в том случае, если подобного елея больше нет в наличии, священник сам совершает его освящение, а обычно он просто произносит благодарственную молитву наподобие еврейской барахи;

в) само помазание оформлено теперь совершенно по-новому. Если старый обряд предусматривал шестикратное помазание глаз, ушей, носа, уст, рук и ног (последнее можно было и опустить), причем в сопровождающих словах говорилось не о воздвижении и утешении, а об отпущении грехов (которые были совершены посредством этих частей тела)⁵³⁷, ныне помазываются только лоб и ладони рук, которые символизируют всего человека (как мыслящую и действующую личность) в его целостности. При этом речь идёт о служении таинства, а не о его «преподании», и это выражается также и в том, что принимающие помазание и присутствующие за богослужением в ответ на помазание лба и ладоней всякий раз подтверждают эти действия, возглашая «аминь». «Сопровождающие помазание слова явно вдохновлены Иак 5, 14 и сл. Употребляются три глагола: два (спасать и восставлять) в главном предложении и третий (прощать [грехи]) в придаточном. Этими глаголами ап. Иаков показывает, что Помазание больных имеет как телесные, так и душевные плоды. ... Таинство преподаётся не только в перспективе дальнейшей судьбы души человека, но и с учётом тела (подверженного недугам), - ведь болезнь распространяется на всего человека, для которого Господь уготовал и дарует свое искупление»⁵³⁸;

г) последующая орация принадлежит к числу основных действий, ибо «молитва веры» (согласно Иак 5, 14 и сл.) - это составная часть священнодействия. Применительно к данной молитве новый обряд содержит возможности для выбора: следует учитывать личную ситуацию принимающего таинство (вероятность выздоровления; вероятность смерти; одновременное преподание предсмертного напутствия; начало агонии);

IV. Заключительные обряды: молитва «Отче наш», в случае необходимости причащение, благословение.

Указанное таинство может быть преподано также и за богослужением всей общины; этим снимается страх перед помазанием больного как якобы «смертным таинством». Кроме того, обряд помазания включается в литургическую жизнь приходской общины (ср. SC 26, 27) и тем самым оказывается подлинным служением больным, одним из таинств утешения и обетования искупления внутри приходской общины для своих больных членов.

Согласно фон Арксу (v. Arx), истоки практики усматриваются в душепопечительстве больных, как оно практикуется в Лурде - центре паломничества. Епископ Теас (Théas), вместе с другими одиннадцатью епископами, в 1969 г. получил разрешение публичного служения Помазания больных «ad experimentum»^cccxl.

Добрый опыт⁵³⁹ позволил провести богослужение для больных 5 октября 1975 г., за которым Папа Павел VI лично преподал помазание пятидесяти больным. В дальнейшем это общинное чинопоследование вошло в обряды на родных языках верующих, причем имеет место и возможное его включение в совершение Евхаристии по образцу прочих ритуальных месс. Также и в CIC/1983 упоминается о совместном совершении Помазания больных (кан. 1002)⁵⁴⁰.

4.5.4 Открытые вопросы

После того, как чин Помазания больных был обновлен, возникла проблема: кто должен преподавать помазание. Чтобы Помазание больных не превратилось в заброшенное таинство (а такое случилось с ним к VIII в.), предлагалось и предлагается, чтобы его могли преподавать, наряду со священником (как minister ordinarius), также диакон и уполномоченный мирянин (аколит и помощник в раздаче причастия за Мессой).

Согласно Качинскому (Kaczinski), для этого нет догматических препятствий: под словом «пресвитеры»^cccxli в Иак 5, 14 имеются в виду отнюдь не «священники» (в смысле носителей церковного сана). Кроме того, и на Тридентском Соборе священники, хотя и были названы основными, но всё же не были названы единственными служителями. Стало быть, возможны и другие, наряду с основными (ср. DH 1697).

Наиболее весомым, вероятно, является исторический аргумент, согласно которому вплоть до литургической реформы в каролингскую эпоху все христиане, а не только носители сана, проводили помазание больных как на себе самих, так и на своих близких, употребляя при этом елей, освященный епископом⁵⁴¹.

Приводя доводы, ссылаются на аналогию: свв. Дары могут раздаваться лицами, не являющимися священниками, а именно: диаконами и мирянами. «Раздаётся» то, что было освящено священником.

Но здесь-то и возникают труднейшие вопросы: приобретает ли епископское елеосвящение и тем самым сам елей консекрационное качество, которое можно было бы уподобить Евхаристии и которое тем самым свидетельствовало бы о каком-то виде «реального присутствия» Христа-Целителя? Как надо понимать включение именно Помазания больных в деяние всей Церкви, если как раз здесь допускается возможность неприсутствия священнослужителя, так что само чинопоследование - в крайнем случае - превращается в чисто приватное дело, не могущее более именоваться «церковным богослужением»? Ведь в пользу развития Помазания больных может быть учтено, что это таинство преподаётся священником, так что даже самое малое богослужение в общине имеет экклезиальную сопряженность.

Открытой остаётся проблема: поскольку однозначно не установишь, насколько серьезно заболевание, кому же именно адресовано таинство? Имеется мнение, что адресат Помазания больных - это заболевший, который к тому же попал и в серьезный духовный кризис, мешающий ему «крепко веровать и надеяться, а также, определившись, продолжать достойную человеческую жизнь. (...) Если слабость, угрожающая жизни пациента, имеет не просто телесное, но и психосоматическое происхождение, тогда решающим фактором становится личная расположенность адресата таинства. Это означает: инициатива совершения таинства Помазания больного должна исходить от самого адресата (собственно, это относится ко всем таинствам). А уж Церковь пусть сама судит, полезно ли таинство для его и своей пользы и для всечеловеческого блага»⁵⁴².

Хотя, согласно литургической реформе, Помазание больных больше не понимается как «последнее помазание» (в смысле предсмертного таинства), всё же ряд богословов держится мнения, что помазание больных должно быть сопряжено с концом жизни человека. Руководствуясь пастырско-богословскими соображениям, Церфас (Zerfaß) критикует чин обновленного Помазания больных как характерный пример «прямо-таки скандального вытеснения страхов умирающих». По его словам, если принять во внимание и другие примеры (изгнание скорбного содержания из Литургии или удаление из порядка чтения Св. Писания тех перикоп, которые «способны огорчить»), то современное богослужение превратилось в сплошной триумф⁵⁴³.

Грешейк (Greshake) выступает за признание Помазания больных «таинством возобновления Крещения перед лицом смерти»⁵⁴⁴. По его мнению, чин Помазания больных - это «недвусмысленная презентация эсхатологического искупительного начала в христианской вере, с соответствующим богослужением»; этот чин внушает «христианскую надежду»⁵⁴⁵.

Конечно, многоцелевое употребление освященного елея в Древней Церкви⁵⁴⁶, отсутствие точного учения о таинстве Помазания больных вплоть до эпохи развитой схоластики, равно как производность всех таинств от первотаинства Христова (как «непреходящего искупительного дара Божия людям») допускает достаточно большую широту для интерпретации смысла Помазания больных.

В свете традиции Восточных Церквей, однако, приходится сомневаться в «легитимности» западного понимания Помазания больных как «последнего помазания». Чтобы убедиться, что Помазание, способное поднять больного с постели, несовместимо с «последним помазанием» как «таинством предсмертного обновления Крещения», совсем не нужно требовать возврата к «апостольской традиции»; достаточно бросить взгляд на всегда одинаковую традицию вероучения и практики за пределами Запада, и будет ясно, что перерыв традиции имел место именно на Западе⁵⁴⁷.

То же самое относится к предложению Героса (Gerosa) интерпретировать обсуждаемое таинство как «посвящение в сословие» заболевших, которые (будучи все равно в него «посвящены») желают, максимально подражая Христовой кончине, показать совокупной Церкви, что она пребывает в состоянии странствия, и заболевшие, экзистенциально отвергшись от мира, отправляются в него как верные последователи Христа⁵⁴⁸.

4.5.5 Византийский чин чинопоследования Святого Елея

В византийском обряде история развития таинства также протекала не без проблем, но она пошла в противоположном направлении. Если на Западе «последнее помазание» превратилось в предсмертное таинство, то на Востоке помазание недужных стало таинством для любого заболевшего, в том числе и для заболевших легко, в том числе и для тех, которые отнюдь не впали в телесно-душевный кризис, в том числе и для больных душевно, - короче говоря, для каждого грешника!

На практике аспект отпущения грехов был в Византийской Церкви столь же монополизирован, сколь и в Западной, но здесь он вступил в конкуренцию с таинством исповеди. Подобие видно в том, что всем верующим дано право получать Помазание больных^cccxlii, особенно за богослужением, которое по обычаю ежегодно совершается в среду Страстной седмицы⁵⁴⁹.

Полная форма Помазания недужных предписывает, чтобы (поскольку в Иак 5, 14 употреблена форма множественного числа: «пресвитеры») число сослужащих священников было семь. Она содержит три основные части:

1. «Параклис», богослужение, которое близко к утрене, утреннему богослужению из Литургии Часов. Параклис после входных молитв открывается псалмом 143-м (по счету Септуагинты: 142-м); после чего бывает малая ектения; следуют тропари, завершаемые псалмом 51-м (50-м); затем канон, хвалебные псалмы 148-150 с тропарями, Трисвятым и молитвой «Отче наш»⁵⁵⁰;

2. Благословение Св. Елея: мирная ектения, молитва благословения и тропари⁵⁵¹;

3. Собственно Помазание. Каждый из семи священников совершает свое собственное помазание, причем каждому из них - стало быть, семь раз - предшествует Литургия Слова, состоящая из прокимна, чтения из Апостола, аллилуиария, чтения из Евангелия, малой ектений и священнической молитвы. Помазания производятся на лбу, ноздрях, щеках, устах, груди и обеих руках (как на ладони, так и на тыльной стороне). Молитва, которая всякий раз сопровождает помазания, говорит об исцелении и восставлении с одра болезни⁵⁵².

После седьмого помазания недужному на голову возлагается открытое Евангелие и произноситься молитва об отпущении ему грехов; после ряда тропарей следует отпуст⁵⁵³.

Хотя эта полная форма и публикуется в евхологиях, в пастырской практике она - может быть, за исключением монастырей - не применяется. В нормальном случае совершения таинства Помазания больных по византийскому обряду совершителем его бывает всё же один-единственный священник, который, оценив ситуацию, сам отбирает для прочтения не все тексты из обширного запаса. «Вероятно, римским влиянием объясняется то обстоятельство, что в богослужебных книгах греков-униатов вид сокращения формуляра прописан точно»⁵⁵⁴.

Литература

W. v. Arx: Das Sakrament der Krankensalbung. Fribourg 1976.

W. v. Arx: Die gemeinsame Feier der Krankensalbung. In: M. Klöckener / W. Glade (Hgg.): Die Feier der Sakramente in der Gemeinde 263-271.

G. Greshake: Letzte Ölung oder Krankensalbung? Plädoyer für eine differenziertere sakramentale Theorie und Praxis. In: GuL 56 (1983) 119-136.

R. Kaczynski: Feier der Krankensalbung: GdK 7,2: Sakramentliche Feiern 1/2. Regensburg 1992, 241-343.

A. G. Marrimort: Prie Vres pour les malades et onction sacramentelle: Martimort III, Paris 1984, 132-153.

B. Poschmann: Buße und Letzte Ölung: Handbuch der Dogmengeschichte, hg. v. M. Schmaus u. a., Bd. IV/3, Freiburg i. Br. 1951.

M. Probst / K. Richter (Hgg.): Heilssorge für die Kranken und Hilfen zur Erneuerung eines mißverstandenen Sakraments. Freiburg - Wien - Einsiedeln - Zürich 2. Aufl. 1975.

M. Righetti: Manuale di storia liturgica IV: I sacramenti, i sacramentali. Milano 1953, 228-251: L'estrema Unzione.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|