|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

^§2424. ПОКОРЕНИЕ БУРИТЕБЕТА (НТ, § 19)

24.1. В латинских средневековых источниках этноним Буритебет (Burithebet) встречается только в отчетах францисканской миссии 1245г. Если Земля псов, бесспорно, является вымышленной областью на маршруте второго войска монголов, то примыкающий к ней Буритебет, согласно общепринятому мнению, представляет вполне реальный топоним²⁵⁷, тем более что брат Иоанн, судя по его словам, встречал жителей Буритебета. Большинство исследователей не склонно видеть в фантастических сведениях из донесений францисканской миссии 1245 г. продуманную композицию. И хотя связь между событиями (поражением монголов в Земле псов и их победой над Буритебетом) не столь очевидна, она существует.

В сюжете представлены некоторые этнографические подробности, характеризующие обычаи и внешний облик обитателей этой земли, а описание битвы отсутствует. Обратимся к переводу в изложении брата Иоанна: «По пути назад это войско, то есть войско монгалов, пришло в землю Буритебет, которую войной одолело. Они язычники и у них есть достойный удивления, даже, скорее, сожаления, обычай: когда чей-нибудь отец покидает сей бренный мир, то, как нам достоверно утверждали, собирают всех его родственников, которые его съедают. Бороды у них нет. К тому же, как мы видели, они носят с собой некий железный предмет, которым они постоянно выщипывают бороду, если в ней вырастает волосок. К тому же они очень безобразны. Оттуда это войско вернулось в свою землю» (LT, V. 14). В сюжете совмещены два временных плана, что порождает загадку. С одной стороны, говорится о легендарном походе, а с другой - брат Иоанн своим замечанием о том, что он видел этих людей, придает сюжету характер достоверности. Вопрос о том, кого францисканец принимает за жителей Буритебета, трудноразрешим. Этнографических сведений недостаточно для отождествления обитателей Буритебета с каким-то реальным азиатским племенем. В то же время существование в Азии обычая выщипывать бороду сомнений не вызывает²⁵⁸. Приемлемой, но недоказуемой была бы следующая гипотеза: францисканцы, встретившись с представителями какого-то азиатского народа²⁵⁹, приняли их за легендарный народ из Буритебета.

В версии перевода брата Бенедикта сохранились важные подробности: жители Буритебета уподобляются диким волкам, что подчеркивается в самом названии земли: Burith dicitur lupus - «Бури(т) означает 'волк'». Это обстоятельство позволило Даффина утверждать, что речь идет о некоей реальной области под названием «Тибет волков», которую он локализует в районе озера Куку-нор на северо-востоке Тибета²⁶⁰. Даффина не приводит каких-либо доказательств в пользу своей гипотезы. Анализ топонима в отрыве от легендарного контекста и не мог дать иного результата. Очевидно, что подобный подход к проблеме не вносит ясности. Даффина воспринимает сведения францисканцев как историческое свидетельство, тогда как перед нами эпизод из восточного литературного сочинения. Буритебет является вымышленной страной. Автора «Романа о Чингис-хане» занимает тема псевдогеографии монгольских походов, а выбор соперников, с которыми он заставляет сталкиваться монголов, отличается особенно каверзным характером.

Остается открытым вопрос о том, можно ли трактовать Буритебет как 'Тибет волков'. Скорее всего, случайное созвучие Бури с тюркским böri - 'волк' позволило автору романа по ассоциации соединить в одном сюжете название Буритебет и «волчий» обычай. За внешней правдоподобностью повествования скрыт вымышленный эпизод. И цель вымысла приобретает ясные контуры только в мифологическом поле романа, чье действие разворачивается на пересечении достоверных и легендарных тем. В Буритебете монгольское войско побеждает людей, чьи обычаи приравнивают их к волкам. Для монголов же волк был весьма значимым символом воинских и мужских достоинств. В известном смысле, перед нами картина соперничества истинных волков (монголов) с их инвертированным отражением (для первых пищей служит живая кровь, для вторых - мертвая). Престижность эпического сравнения монгольского воина с волком-псом, поедающим в смертном бою плоть поверженного противника, не вызывает сомнений²⁶¹. Им противостоят люди-волки, пожирающие мертвую плоть. В таком случае становится ясным сомнительный характер этой победы. Инвертированный характер преобразований сюжета отразился и на внешнем облике обитателей Буритебета, которые отличаются как от монголов, имевших бороды, так и от волосатых яджуджей из поэмы Низами (по словам Низами, яджужды, подобно волкам, поедают своих умерших). Отсутствие бород и ужасный обычай создают портрет противника, которого и не стоило бы побеждать.

24.2. Буритебет. Анализ лексемы. Топоним Буритебет был предметом исследований известных авторов. По мнению Риша, Burithabet, собственно, и есть Тибет²⁶². Он считает, что этот же топоним в форме Бури-Туббэт фигурирует и у Рашид ад-Дина. Относительно земли Буритебет в донесении брата Бенедикта утверждается, что слово burith означает 'волк' и что оно подходит для характеристики обитателей этой земли, которые, словно дикие волки, поедают умерших отцов. Это сообщение не находит параллели у брата Иоанна. Принято считать, что в данном случае buri(th) действительно означает тюркское 'волк'. Первым эту мысль высказал Пейнтер²⁶³. Шинор подтвердил в целом правильность этой идентификации²⁶⁴. Однако, по его мнению, имеющееся в виду слово всегда имело в первом слоге ö, т. e. böru, böri, а латинская транскрипция burith могла бы передавать *burit. Шинор полагает, что мы имеем дело с народной этимологией (опущенной или неизвестной брату Иоанну), которая исходила от человека, знающего тюркский язык. По его мнению, это типичная уничижительная этимология, сходная с тем, как этноним 'тартары' возводили к Тартару (бездне). Конечный -ih Шинор объясняет лишь недоразумением, проникшим в письменную форму этой этимологии. Что же касается разделения «Буритебет» на Бурит/ебет, которое является вопиющей бессмысленностью, вместо Бури/тебет, которое прекрасно выражает смысл, то Шинор относит эту ошибку на счет брата Ц. де Бридиа либо переписчика XV в. В итоге, пишет Шинор, тюркское böri, ставшее в латинском тексте bori, превращается в buri²⁶⁵. Выводы Шинора полностью приняты Даффина²⁶⁶.

И Пейнтер, и Шинор сосредоточили свое внимание на первой части термина Буритебет, которая, бесспорно, означает «волк». Вторая же часть термина (тебет) ими не анализируется - видимо, по той причине, что речь однозначно идет о Тибете. Я полагаю, что указанные авторы, повторяя вслед за братом Бенедиктом этимологию слова buri(th), не замечают ироничную игру смыслами и игнорируют легендарный контекст. Вызывает также некоторые сомнения и предположение Шинора об уничижительном характере этимологии слова buri. Мы не знаем ни одного средневекового восточного источника, в котором образ волка имел бы отрицательную коннотацию.

24.3. Буритебет и Töböd-üd noxod «Сокровенного сказания».

Зададимся вопросом, не является ли слово «Буритебет» литературной фикцией, построенной на соединении двух тюркских слов: böri - 'волк' и töbet - 'кобель' ('волк-кобель')²⁶⁷. Иными словами, не означает ли в нашем случае «Буритебет» '[землю] волков-псов'? При этом двойственный характер названия Буритебет создает иллюзию реальности, к чему, видимо, и стремился неизвестный автор.

По мнению А. М. Щербака, «значение тöбэт, приведенное в словаре В. В. Радлова (тöбöт - 'порода больших собак', 'овчарка', РСл. III, 1272), больше нигде не отмечено и в современных языках отсутствует, поэтому трудно говорить о каких-либо моментах семантического преобразования рассматриваемого слова». Щербак указывает и другие примеры: казах, тöбэт, кирг. дöбöт, уйг. тöбäт - и замечает, что «этимологическое объяснение слова тöбэт на тюркской почве затруднено»²⁶⁸. Обратим внимание на то, что в «Сокровенном сказании», монгольском памятнике XIII в., фигурирует аналогичное выражение Töböd-üd noxod в следующем контексте: «<...> šingtalun mene metü yekin eyin dongqodumu kö'üt ayuju setkil-iyen alqasa' ujai naran singgegüeče urgugu-da gürtele dayyin irgen bül mani Töböd-üd noqod-iyan tukirču ile'esü dayyin irgen-i ba tenggeri qajar-a güčü nemekdejü altan mönggü a'urasun tabar irgen organ čimada abčirasuqai ali irgen ke'e'esü ene höröne Baqtat <...>»²⁶⁹. Первые военачальники Чингис-хана сравнивают себя (согласно переводу Козина) с тибетскими псами: «<...> ведь у нас - всюду враг от заката солнца и до восхода его. Натравил бы ты лучше нас, тибетских псов своих, натравил бы на вражеский народ» (Сокровенное сказание. § 260).

Ф. В. Кливс в своем переводе оставляет оригинальный термин Töböd-üd, а в примечании указывает, что речь, возможно, идет о «тибетских псах»²⁷⁰. Авторы английского²⁷¹, французского²⁷² и немецкого²⁷³ переводов также считают, что речь идет о «тибетских псах», а самый удивительный перевод издан в Калмыкии²⁷⁴. Странность сравнения монгольских алхумчинов с тибетскими псами, хоть и вызывала сомнения, однако отсутствие параллельного примера закрывало путь для иных трактовок. Видимо, следует согласиться с точкой зрения У. Онона, что выражение Töböd-üd noxod означает пастушьих псов, но никак не «тибетских» псов²⁷⁵. С учетом сведений из словаря В. В. Радлова (тöбöт 'порода больших собак'), появляются дополнительные основания отказаться от «тибетских» псов. И, наконец, привлечение латинского известия, отражающего восточный текст, о земле Burithebet («волков-псов») позволяет внести полную ясность в формулу Töböd-üd noxod. Если принять töböd в значении 'волк-кобель'²⁷⁶, то перевод будет выглядеть следующим образом: «Натравил бы ты лучше нас, волков твоих, псов твоих, на вражеский народ». Подобная трактовка представляется более приемлемой, нежели сравнение доблестных монгольских мужей с «тибетскими псами». Существует обоснованная точка зрения, что роды «волка» и «собаки» - самые распространенные у монголоязычных народов²⁷⁷. Если все же согласиться с общепринятым переводом, то остается неясным характер престижного сравнения, в котором обозначен чужой этноним.

Итак, перед нами две письменные фиксации эпической формулы сравнения кочевого воина с волком-псом. Таким образом, легендарный контекст, в котором фигурирует Буритебет, имеет и лингвистическое соответствие (лат. [Buri]thebet = тюрк. Töböd - 'кобель'). Неизвестный автор «Романа о Чингис-хане», описывая легендарный поход монголов в Буритебет, использовал смысловую игру омонимов Töböd и Tebet²⁷⁸.

Немаловажно и следующее обстоятельство: в родословном древе Чингис-хана первопредок Буртэ-Чино (Серый Волк) - фольклорное олицетворение «народа волков», имеющего древнюю традицию управления и наведения порядка в беспокойном мире кочевников²⁷⁹. Значимое для монгольской военной элиты сравнение с волками-псами представлено в романе с обратным смыслом. Таким образом, на карте легендарного маршрута монгольского войска появляется область Буритебет - земля 'волков-псов', которая столь же реальна, как и предшествующая ей Земля псов.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|