|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

^§1616. ОСАДА КИТАЙСКОЙ СТОЛИЦЫ (НТ, § 9)

16.1. История вторжения монголов в Китай в донесении брата Иоанна выглядит так: «После краткого отдыха он созвал всех своих людей и выступил войной, как и прежде, против китаев. И после долгих сражений с ними они покорили большую часть земли китаев. Императора же своего они [китаи] укрыли в своем большом городе, который [монгалы] осаждали так долго, что полностью закончились их припасы. А когда им совсем уже нечего было есть, то сей Чингис-хан приказал отдать одного из десяти человек на съедение. А те, кто был в городе, мужественно сражались против монгалов при помощи машин и стрел. Поскольку им недоставало камней, вместо камней они бросали серебро, по большей части расплавленное¹⁵⁴, ибо этот город был полон многими богатствами. И после того как долго сражались и совершенно не могли победить этот город войной, они проложили большой ход под землей от [места расположения] войска до середины города¹⁵⁵ и, вскрыв внезапно землю, когда те не подозревали, вышли в середине города и бились с его жителями. А те же, которые находились вне [города], точно так же сражались с ними и, сломав ворота, вошли в город и, убив императора и множество народа, захватили город и унесли золото и серебро, и все его богатства¹⁵⁶. И когда поставили во главе названной страны китаев своих людей, вернулись в собственную землю. После поражения императора китаев первое, что было сделано, это то, что императором стал вышеназванный Чингис-хан. Однако некая часть страны китаев, которая расположена на побережье, вплоть до сегодняшнего дня осталась совершенно непокоренной ими» (LT, V. 9).

Поход армии Чингис-хана в Северный Китай и осада столицы относятся к известным историческим фактам. Сомнение вызывает лишь версия событий, изложенная в донесениях францисканской миссии 1245 г. Особое удивление вызывает приказ Чингис-хана съедать каждого десятого. Если довериться сообщению о голоде в монгольской армии, расположившейся у стен китайской столицы, то придется согласиться, что столица находилась в безлюднейшей пустыне. В противном случае хоть какую-то пищу можно было обнаружить в радиусе 500 километров. Предположим, что Китай превратился в пустыню, а припасы у осаждающих действительно закончились. В таком случае монголы съели бы запасных лошадей, но ни при каких условиях они не стали бы дожидаться того дня, когда пришлось бы съесть последнюю лошадь. На чем бы они отправились в обратный путь? К тому же следует напомнить, что осаждающие в первую очередь были заинтересованы в получении откупных даров, что подтверждают сведения из монгольского источника (Сокровенное сказание. § 248, 251). Спрашивается, если съедены все лошади и отдан приказ съедать каждого десятого, на чем оставшиеся в живых повезут захваченные богатства? Да и нужны ли золото и шелка, полученные в обмен на утраченное войско? Известно, что кочевники никогда не затягивали осады городов в ущерб собственному войску. К тому же неясно, как могли голодные и обессилевшие люди проложить подземный ход до середины города и успешно продолжить наступление. Следует согласиться, что францисканцы передают иррациональную версию событий. Возникает вопрос: чей взгляд на события отражает эта версия? Ясно, что он далек как от официальной (монгольской) точки зрения, так и от взгляда противников монголов - китайцев, а характер искажений не позволяет предположить некие фольклорные преувеличения.

Полное несоответствие сведений францисканцев реальной картине событий отметили все исследователи¹⁵⁷. Известно, что войска Чингис-хана дважды, в 1213 и 1214 гг., осаждали Чжун-ду (Средний стольный город). Первый раз китайский император находился в городе, он смог откупиться от осады подарками и переехал в другую столицу. Впоследствии монголы не раз сражались с его войсками. Император пережил Чингис-хана и умер своей смертью. Об этом знали и союзники монголов, и их противники (см.: ан-Насави. 2). Поэтому сведения о пленении и убийстве китайского императора - не искажение фактов, а литературный сюжет, связанный с определенным замыслом. О проведении монголами невероятной длины тоннеля официальные источники не упоминают. Сведения францисканцев о людоедстве в монгольском войске при осаде северной столицы Китая также не соответствуют истине. Наоборот, этой страшной участи подверглось население осажденного города. И, наконец, самое главное - приказ Чингис-хана в ситуации чрезвычайного голода съедать каждого десятого. Несомненно, перед нами картина, граничащая с абсурдом.

Остается ответить на вопрос, кому принадлежит авторство этого эпизода. Полагать вслед за Жере-Лаферте, что «исправления» и «вымыслы» принадлежат францисканцам, озабоченным созданием стройной композиции своих донесений¹⁵⁸, оснований нет. За «недостоверными» сведениями францисканской миссии угадывается анонимная фигура автора «Романа о Чингис-хане». Приписав же вымысел папским дипломатам, мы с неизбежностью попадем в тупик, поскольку объяснить мотивацию подобного творчества невозможно. В анализируемом сюжете Чингис-хан становится императором, прибегая к двум способам, указывающим на хтоническое происхождение его власти: приказав армии съедать каждого десятого (ритуальное убийство) и проложив подземный ход до середины города (в версии брата Бенедикта сохранилась важная деталь - монголы врываются в город ночью).

В известном смысле описание вторжения в Китай и осада столичного города несет в себе скрытый мотив «вселенского разрушения». Длительная осада «истинного» сакрального центра влечет профанацию фигуры предводителя монгольского войска. Дисгармония, внесенная им в мироустройство китайской цивилизации, оборачивается социальной дисгармонией внутри монгольского войска. Идеально организованный монгольский социум, поделенный на военно-административные единицы (десятки, сотни и т.д.), приобретает асоциальную функцию. Армия, чтобы продлить свое существование, вынуждена уничтожать сама себя. При этом порядок уничтожения копирует существующую систему управления. Жесткий сарказм автора «Романа о Чингис-хане» не смогли оценить ни средневековые дипломаты, ни современные исследователи.

16.2. Рассмотрим кратко дальнейшую судьбу вымышленного эпизода о приказе съедать каждого десятого. В четвертой главе, посвященной нравам, пище и обычаям монголов, брат Иоанн утверждает, что при необходимости они едят человеческую плоть, и ссылается на эпизод осады китайской столицы (LT, IV. 7). Очевидно, что сведения из пятой главы дублируются им в четвертой главе. И, следовательно, утверждение брата Иоанна о том, что монголы «при необходимости едят человеческую плоть», имеет силу только в рамках сюжета об осаде, придуманного автором романа. Например, Дж. Таттерсаль, не обращая внимания на развернутый сюжет в пятой главе, комментирует пассаж только из четвертой главы книги брата Иоанна. Фраза о «необходимости» поедать людей ставит его в тупик, поэтому в своих объяснениях он пускается в туманные размышления; по его мнению, такого рода представления о чужестранцах близки к идеям эпохи крестовых походов¹⁵⁹.

В «Истории Тартар» Ц. де Бридиа эти сведения окончательно отрываются от исходного контекста. Исчезает упоминание приказа о съедении каждого десятого. Таким образом, вымышленный сюжет, усилиями переписчика рукописи, перемещается в область апокалиптических представлений европейцев о монголах: «Они едят без меры все нечистое: волков, лисиц, собак, падаль, последы, мышей, и в случае необходимости - человеческую плоть» (НТ, § 54).

Пассаж о странном приказе Чингис-хана из донесения брата Иоанна попал в энциклопедию Винцента из Бове (Симон де Сент-Квентин. XXX. 78)¹⁶⁰. Брат Винцент, опираясь на подобные «факты» и собственное воображение, создал «классификацию» монгольского каннибализма, где называет три причины этого явления: голод, месть и стремление внушить ужас врагам (causa timoris et horroris incuciendi populis hoc audituris). Эта систематика была воспринята некоторыми исследователями как хотя и далекая от действительности, но своеобразная ученая модель, документирующая «коварную жестокость монголов»¹⁶¹. Поразительно, но факт: на обложке последнего немецкого издания книги брата Иоанна воспроизведена средневековая миниатюра из рукописи Матфея Парижского - монголы, пожирающие человеческую плоть¹⁶². Матфей Парижский пишет, что монголы лакомятся телами поверженных противников, тогда как в донесениях францисканской миссии 1245 г. говорится о том, что монгольское войско было вынуждено съедать своих. Очевидно, что речь идет о разных вещах. Первую ситуацию следует рассматривать в категориях «свое - чужое», тогда как эпизод, связанный с осадой китайской столицы, должен рассматриваться в категориях «реальное» - «ирреальное». В первом случае говорится о войске Антихриста, а во втором - об императоре и армии, попавшей в «трудную ситуацию». Следовательно, мы имеем разные перспективы для исследования.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|