| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Пуританизм XII века: Цистерцианцы
Несравненный Теофил настаивал на том, что работа - великое благо. В этом основатели Цистерцианского Ордена были с ним согласны, но они не соглашались с ним ни в чем другом. Хотя на ранних этапах существования Ордена среди монахов встречались прекрасные художники-иллюстраторы (включая, возможно, самого Аббата Стивена Хардинга), но всякая художественная деятельность была запрещена монахам, и под влиянием Св. Бернара Цистерцианцы отказались от какого бы то ни было декора своих церквей и вообще от произведений искусства. Такое отношение представляло собой полную, принципиальную противоположность взглядам, которых придерживался Сюжер. Сюжер считал, что сияние драгоценных камней возносит разум к Богу; Бернар же утверждал, что украшения и даже сами по себе пропорции больших церквей того времени - прежде всего таких, как, например, в Клюни - отвлекают умы от Божественных помыслов. У Цистерцианцев были запрещены драгоценные камни, орнамент, живопись, цветное стекло, скульптура. Но если повнимательнее присмотреться к сохранившимся Цистерцианским постройкам, становится ясно, что такое безжалостное исключение всего того, что услаждало взоры большинства людей той эпохи, противоречило самому естеству тогдашнего человека, даже Цистерцианца, причем в период наивысшего расцвета этого Ордена. Пусть не буква, но дух этой доктрины часто нарушался. И некоторые послабления были сделаны, как только Бернар умер и гнева его больше не нужно было опасаться. Железная логика, просматривающаяся в Цистерцианском архитектурном стиле, говорит о том, что Бернар принимал весьма существенное участие в его разработке. Но главные элементы этого стиля продолжали существовать еще длительное время после его смерти; доброхот, намеревающийся предложить Ордену старый монастырь, мог обнаружить еще в конце XII века в уставе Ордена, что подаренный монастырь должен быть перестроен в соответствии с обычаями Цистерцианцев; многим Цистерцианским аббатам пришлось переделывать планы строительства в угоду Цистерцианским установкам. Лишь в конце XII века наметились перемены - до тех пор план и стиль Цистерцианских аббатств были поразительно единообразны по всей Европе. Имелись, конечно, некоторые местные стилистические особенности, связанные с необходимостью приспосабливаться к географическим условиям, но даже учитывая все это, единообразие плана и единообразие стиля делают Цистерци-анскую архитектуру одним из поразительных феноменов XII в., величайшим свидетельством эпохи, как бы мы к нему ни относились. Как ни странно, почти все Цистерцианские монастыри были завершены к 1200 году (или вскорости после того), и значительное число сохранившихся Цистерцианских построек датируется именно XII веком. Но иногда, в последующие времена, Цистерцианцы все же перестраивали ранее возведенные здания в соответствии с новыми веяниями, особенно в тех странах, где одновременно процветали и монашество, и новый барочный дух; и церкви, даже такие, как, например, в Риво и Тинтерне, построенные в XIII веке, приобретали вид, полностью соответствующий новой эпохе. Это лишний раз подчеркивает, насколько поразительным было то единообразие, которое существовало на ранних этапах.
«Они (Цистерцианские монахи - пер.) сами, своими трудами строили свои монастыри в местах заброшенных или лесистых,- писал Бенедиктинский монах Ордерик Виталис в 1133-34 годах,- и с замечательной дальновидностью присваивали им священные имена, такие, например, как Domus Dei (Дом Божий), Claravallis (Светлая долина), теперь - Clairaux (Клерво), Bonus Mons (Славная гора), Eleemosyna (Милостыня) и многие другие в таком же роде; тех, кто слышит эти названия, привлекает поначалу сама по себе сладостность звуков, и они спешат разузнать, насколько велика благодать, которую сулит такое особое наименование». Вальтер Man, человек саркастического склада, был несколько иного мнения; в одном из своих сочинений (ок. 1181) он дает аллегорическое описание всадника, который поспешно «покидает места, которые они (Цистерцианцы) отыскивают для своих монастырей». Через год (или около того) после того, как писал Man, в монастыре в Клерво, возглавляемом самим Св. Бернаром, создалась критическая ситуация, и монастырь пришлось перенести на новое, более подходящее место. Биограф Бернара рассказывает, что когда святой вынужден был опуститься на землю из своих эмпиреев и вникнуть в создавшееся положение, он прочитал молитвы, отдал некоторые толковые распоряжения, и состоятельные люди из округи предоставили необходимые средства.
«Снабжение было преизобильным; (нужное число) рабочих наняли быстро; сами братья-монахи участвовали в любой посильной для них работе: одни пилили бревна, другие обрабатывали каменные блоки, третьи перегораживали реку, направляя воды в новые каналы и поднимая их уровень так, чтоб они вращали мельничные колеса; сукновалы, пекари, кожевники, кузнецы и другие умельцы подготовили все нужное для того, чтобы побыстрее приступить к своей деятельности; все было сделано и для того, чтобы воды реки могли течь быстро и приносить пользу там, где в этом была наибольшая нужда; вода была в каждом доме, куда она свободно текла по подземным водопроводам; водяные потоки проделали повсюду большую работу и очистили аббатство, и затем вернулись в главное русло реки и возвратили ей то, что у нее было на время отнято. Стены, окружающие просторное аббатство, были возведены с невиданной быстротой. Аббатство поднялось; новорожденная церковь, будто наделенная живой и трепетной душой, вознеслась над землей» (Св. Бернар, Vita Prima, 11, 5).
Не было ничего удивительного в том, что Цистерцианцы, орден которых, особенно на ранних этапах, привлекал представителей самых разных слоев общества, среди которых встречались люди инициативные и наделенные талантами, могли легко находить нужное количество опытных каменщиков, прежде всего, среди своих братьев-мирян. Благоприятное значение, вероятно, имело и то обстоятельство, что Цистерцианское строительство XII века пришлось на период, приблизительно в полтора столетия, когда строительная деятельность вообще получила исключительно большое развитие; в наше время такую интенсивность строительства назвали бы строительным бумом. Ничего странного не было и в том, что в XIII веке Цистерцианцам удавалось привлекать уже все меньше людей, обладавших различными талантами и умением, так как общий настрой изменился, и теперь другие монашеские ордена играли главенствующую роль. Эти обстоятельства, надо думать, и привели в итоге к исчезновению Цистерцианского стиля в архитектуре. Из описания жизни Св. Бернара явствует, что монахам помогали профессионалы из мирян. Имеются и другие прямые упоминания, рассеянные по разным источникам, о том, что у Цистерцианцев работали архитекторы-миряне и что .приглашенные мастера были обычным явлением в Цистерцианских монастырях. Среди монахов в Клерво, непосредственно связанных со строительством, были мастер Ашар, послушник, «основатель и ревностный строитель очень многих аббатств», и Жофри д'Энэ, который, отправившись в Англию по разным делам, содействовал там строительству каменных зданий в аббатстве Фаунтенс и наставлял в Цистерцианстве монахов из аббатства Сейнт-Мэри в Йорке. Но ни тот, ни другой не были профессионалами, и невозможно сказать, в какой степени они выполняли функции архитекторов. Во всех тех случаях, когда ситуация нам вполне ясна, мы имеем дело с братьями-мирянами. Можно не сомневаться, однако, что Жофри д'Энэ хорошо разбирался в Цистерцианских архитектурных и стилистических принципах, и утверждать с Д9статочной степенью уверенности, что он взял с собой в Англию архитектора или, по крайней мере, мог передать местным строителям наиболее существенную архитектурную информацию. Мы также можем выразить достаточно обоснованную уверенность в том, что среди Цистерцианских братьев-мирян были каменщики, чьи технические знания и умение и обеспечили Цистерцианские архитектурные достижения. Также представляется вероятным, что основной принцип Цистерцианской архитектуры получил свое завершение не в первоначальном аббатстве Цистерцианского Ордена в Сито, а в аббатстве Св. Бернара в Клерво. Одной из наиболее примечательных особенностей плана Цистерцианской церкви является неглубокое, квадратное в плане заалтарное пространство, резко отличающееся от традиционной полукруглой апсиды. Некоторые из самых ранних Цистерцианских церквей представляли собой прямоугольные здания-коробки; некоторые имели по одной апсиде; введение же этого неглубокого, квадратного в плане заалтарного пространства, очевидно, произошло на втором этапе развития Цистерцианского строительства, приблизительно в период от 1125 г. до 1153 г. (год смерти Св. Бернара). В этот промежуток времени практически всюду Цистерцианцами сооружалось именно такое восточное завершение церкви. Почти сразу же после смерти Бернара везде стали в изобилии появляться традиционные апсиды, даже в самом Клерво, а усыпальница Св. Бернара была перестроена спустя всего лишь несколько лет после его смерти. Тем не менее, неглубокое, квадратное в плане заалтарное пространство оставалось наиболее распространенной и наиболее характерной чертой Цистерцианских церквей вплоть до конца XII века.
Еще более показательным для выявления того, как соотносились Цистерцианские идеи и принципы с интеллектуальными движениями той эпохи, является отношение Цистерцианцев к архитектурным пропорциям и декору своих церквей. Цистерцианцы - ив особенности сам Св. Бернар - были весьма пуританских, можно сказать, даже филистерских воззрений. Бернар осуждал любой вид декора, отвергал правила латинского стихосложения; он заслужил себе печальную известность нападками на теологические изыскания Абеляра и Жильбера де ля Поррэ. При всем при этом, он был автором наиболее орнаментальной прозы XII века; он полагал, что лишь в этой области следует прилагать всевозможные усилия и использовать всевозможные ухищрения риторического искусства с тем, чтобы отдать их на службу Господу. Бернар и его Орден составляли неотъемлемую часть духовного мира своего времени.
В основу Цистерцианских принципов было положено сочинение Св. Бенедикта «Правило», прочитанное ими так, как оно никогда не прочитывалось ранее; Цистерцианцы сняли его, так сказать, с полки,- подобно тому, как Ирнерий в свое время обнаружил «Дигесты»,- сдули с него пыль и паутину и прочитали свежими глазами, что было весьма непростым делом, доступным лишь изощренным и просвещенным умам. И сам Бернар, и некоторые другие подобные ему (среди которых выделялся англичанин Св. Эрлред из Риво) проявляли большой интерес к человеческим эмоциям и их проявлениям, что как раз и составляет один из аспектов гуманизма XII века. И здесь, ненамеренно и наполовину бессознательно, Бернар и Абеляр были едины, хотя, конечно, различия оставались глубокими, так как, по мысли Бернара, любовь человека к человеку следует считать лишь тенью любви Бога к человеку, и выражение человеческой любви может быть оправдано лишь ее подчинением любви к Богу. Как бы там ни было, чувство человеческой любви, выраженное в знаменитом плаче Бернара по своему брату, или чувство духовной близости людей, выраженное в лучших из писем Бернара, делают его одним из самых ярких примеров самовыражения человека той эпохи.
Это позволяет нам прийти к пониманию того, что жесткий пуританизм Цистерцианских построек является не случайным проявлением филистерства, а изощренным, продуманным, осмысленным подходом, вдохновленным Св. Бернаром. Основной задачей было исключить все, что могло бы отвлекать от главного, и помочь мысли сконцентрироваться, и для решения этой задачи Цистерцианские архитекторы разработали план церкви, которая была величественной, удобной и достаточно просторной, чтобы вместить всех монахов и братьев-мирян, но в которой сознательно отказались и от того, чтобы следовать пропорциям большой церкви в Клюни, то есть от излишней высоты и чрезмерной ширины (именно так выражался Св. Бернар) и от всего восхитительного богатства скульптурного декора (творения тогда еще молодого Гильберта тоже были бы отвергнуты), живописи и витражей; Цистерцианская церковь была непритязательно побелена, упрощена до самого необходимого, однако при возведении .Цистерцианских церквей использовались все самые передовые на тот момент технические достижения. При проектировании использовались пропорции, рассчитанные математически; применялась и стрельчатая арка, но с целью, обратной той, к которой стремились при строительстве любых других церквей - задачей было не украсить, а максимально избежать всего того, что могло привлечь внимание, отвлечь, нарушить сосредоточенность помыслов.
Качество строительства Цистерцианских зданий обычно было высоким; кладка великолепной. Цистерцианцы проявляли особый интерес к проектированию и сооружению водопроводов и водостоков, что делает их пионерами в водопроводном деле. Они были пионерами и в использовании водяных мельниц для целей более изощренных, чем помол зерна. Все это заставляет предполагать наличие в Ордене искусных каменщиков и показывает, что Цистерцианцы очень успешно привлекали к работам людей разных специальностей. Между качеством строительства Цистерцианцев и, скажем, раннего норманнского строительства в Англии обнаруживается весьма ощутимая разница; становится ясно, что в Англии в течение нескольких десятков лет не хватало опытных каменщиков для осуществления обширной программы строительства. Очень маловероятно, что Цистерцианцам удалось бы поддерживать высокое качество строительства без привлечения местных сил, причем высококвалифицированных. Однако, судя по всему, они обычно и сами участвовали в строительстве, и в некоторых, а, возможно, и во многих случаях выполняли большинство работ. Поэтому в некоторых исследованиях Цистерцианцев назвали строителями-любителями, но ничего дилетантского у них мы не обнаружим. Отношения между патроном и строителями у Цистерцианцев были более тесными, чем у кого-либо другого. Давняя традиция, по которой монахи владели различными видами мастерства (в этой сфере нам далеко не все ясно), пережила у Цистерцианцев свое бабье лето; эта традиция поддерживалась у них сознательно; по законам Цистерцианского Ордена, ручной труд являлся необходимой частью монашеской жизни; Цистерцианцы привлекали к работам весьма значительное число братьев-мирян; Цистерцианцы постоянно стремились к тому, чтобы оставаться изолированными от мира и не зависимыми от него.