| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Заключение
Оглянемся на пройденный нами путь... Мы увидим несколько общих положений, относящихся к библейской мариологии, к особенности ее источников и методам их разработки. Этот общий взгляд на тексты о Марии устраняет многие недоразумения и трудности и проливает свет на богородичное благочестие.
1. Раньше в трактатах по мариологии достаточно часто можно было встретиться с убеждением, что Библия мало говорит о Марии. Это мнение невозможно отстаивать, принимая во внимание результаты последних изысканий в области библейской мариологии (Р. Лорентен, И. де ля Поттери, А. Серра и другие), которые корректируют его. Это можно выразить латинской фразой: non multa, sed multum. Тексты о Марии немногочисленны, но очень содержательны. Чтобы проникнуть в их глубину, нужно их правильно читать; не вырывая цитаты из контекста (т.н. dicta probantia), но внимательно анализируя тексты, принимая во внимание жанр, ссылки на Ветхий Завет и т.п. Особенно важным представляется проникновение в контекст и нахождение параллельных мест во всей Библии. Эти экзегетические изыскания открыли перед мариологией новые познавательные горизонты; все больше места отводится межзаветной литературе. Многие тексты Нового Завета, особенно же повествующие о детстве Иисуса отрывки Матфея и Луки, а также Евангелия от Иоанна, оказались в центре изучения. Результаты этих исследований укрепили библейские основы мариологии и чрезвычайно обогатили ее с точки зрения тематики: Дщерь Сиона, Ковчег Завета, олицетворение народа Завета, Матерь и образ Церкви, пример Церкви.
В наших размышлениях были приняты во внимание особенности новозаветных текстов о Марии, полных ссылок на Ветхий Завет. Нахождение и расшифровка этих ссылок открыли новые перспективы мариологии Нового Завета. Именно так возникла мариологическая тема Дщери Сиона. В chaire благовещения (Лк 1, 28) было открыто не только обычное приветствие, но и сознательное соотнесение с мессианскими пророчествами о Дщери Сиона (Соф 3, 14; Зах 9, 9; Иоил 2, 21-23), являющейся олицетворяющей народ Божий Ветхого Завета. Благовещение, истолкованное в свете песни о Дщери Сиона, по-новому освещает Марию; Она олицетворяет новый народ Божий - Церковь. Подобное значение имеют и тексты Иоанна Богослова (Ин 2, 1-11). Слова Марии, обращенные к служителям в Кане Галилейской, в скрытой форме содержат в себе слова народа, сказанные у подножия Синая. Мария здесь - олицетворение народа Завета.
Эти ссылки на Ветхий Завет вполне понятны, поскольку библейские авторы истолковывали события жизни Иисуса (зачатие, рождение, детство, общественное служение, смерть) и Его Матери не в перспективе, скажем, греческой философии, но в свете ветхозаветного Откровения. Итак, если сегодня мы хотим изъяснять тайны Иисуса и Марии, то должны обратиться к их предистории, т.е. к Ветхому Завету; Библию нужно толковать через Библию. Именно поэтому в наших размышлениях было столько ссылок на Ветхий Завет. Ветхий Завет, мы чаще цитировали, чем Новый, хотя речь в этой книжке шла о новозаветной мариологии. Тексты о Марии в таком контексте приобретали новую жизнь. Точно так же изъясняет тайны Марии и Иоанн Павел II в своей энциклике. Й. Рацингер считает основным методологическим принципом этого окружного послания прочтение и комментирование Библии как целого. В результате такого понимания приоткрылась истина о том, что два Завета соединены не только Личностью Христа, но также и личностью Его Матери, которая есть олицетворяет народ Завета и Дщерь Сиона. Она появляется на границе обоих Заветов, возглавляя Израиль и исполняя его призвание. Одновременно Она - икона зарождающейся Церкви. Поэтому во время Благовещения Мария произнесла свое «да будет» от имени Израиля, который Она олицетворяла, и от имени Церкви, которую Она тайно образовала, и от своего собственного имени (Й. Рацингер). Мария - ключ к пониманию взаимоотношений Израиля и Церкви. Ибо Мария, будучи образом Церкви, чудесным образом сообразуется и согласуется с Израилем, что требует глубоко богословской разработки. Для Марии, как и для Израиля, все началось с призвания и избрания, зависящих исключительно от почина Бога (Втор 7, 7; Лк 1, 28-38). Отношение Марии к призыву Бога похоже на отношение Израиля, отличающееся готовностью, расположенностью и верностью слову Божию (Лк 1, 38; Исх 19, 8). Между Благовещением-призванием и прославлением-превознесением находится крест и страдание, тайна, пребывающая в истории спасения: Stat crux dum volvitur orbis. Мария присутствует и в страданиях Церкви. В истории богоизбранного народа также есть тайна страдания: вавилонское пленение и римское порабощение, гетто, непостижимый и трагический соблазн холокоста. Христианин смотрит на эти скорбные события в свете веры, в свете креста Христова; он хочет в них участвовать по примеру Скорбящей Матери, стоящей при кресте Своего народа, чье олицетворение и избранная часть - Мария (Р. Брандштеттер, «Святая Мадонна концлагерей»). Доминиканец о. Марсель Дюбуа, живущий в Израиле, признается: "Созерцание тайны Марии помогает мне глубже понять еврейский народ. С другой стороны, тайна Израиля все больше проясняется для меня как вечно истинная и живая притча о тайне Марии". Познание тайны Марии ведет к познанию тайны Израиля и Церкви. Ведь Мария - еврейская девушка из Назарета, ставшая Матерью Мессии, собирает в себе воедино, живо и нераздельно, древний и современный народ Божий Израиль и Христианство, Синагогу и Церковь. Она - точка их соприкосновения, без которой вера рискует впасть, и зачастую впадает, в состояние неуравновешенности, признавая только Ветхий или только Новый Завет. В Ней происходит синтез Священного Писания (Й. Рацингер). Она объединяет оба Завета и, таким образом, облегчает диалог между Церковью и иудаизмом.
Такой способ проникновения в богословский смысл текста согласуется с методом библейского размышления, состоящем не только в интеллектуальном постижении значения некоего отрывка Писания, взятого отдельно, но также в прочтении богословия этого отрывка в свете параллельных мест. Отыскивание этих мест является одно из самых существенных элементов библейского размышления. Именно поэтому оно и называется медитацией библейским размышлением. По мнению Й. Рацингера, энциклика Redemptoris Mater тоже библейское размышление.
Очень важно обращать внимание на единство Библии, на параллельные места и на контекст, но этого недостаточно, чтобы постичь смысл текстов, относящихся к Марии. Следуя примеру Павла VI (Marialis cultus) и Иоанна Павла II (Redemptoris Mater) при толковании текстов Писания, мы принимали во внимание свидетельства живого Предания Церкви, выраженного в учении Отцов Церкви, вселенских соборов и римских Пап. Ценнейший источник познания места, занимаемого Марией в вере Церкви, священное богослужение, по принципу: закон молитвы (lex orandi) Церкви выражает вовне закон веры (lex credendi). Изучение ссылок вышеуказанных папских документов очень поучительно. Римские первосвященники цитируют Библию, Отцов Церкви, богослужебные тексты, учение II Ватиканского Собора, высказывания своих предшественников на Апостольском Престоле. Они не ссылаются на личные откровения, даже на те, подлинность которых признана Церковью.
Это очень назидательно. Следуя по пути, указанному этими Папами, мы использовали в наших размышлениях толкования Отцов, богослужебные тексты и документы Учительства Церкви. Благодаря этому мы как бы подкрепили наше размышление авторитетным мнением Церкви. Поэтому в заключение можно написать: такова наша вера, такова вера Отцов, такова вера нашей Церкви в том, что касается Марии. Использование этих источников позволило избежать двух крайностей: во-первых, протестантского принципа sola Scriptura, состоящего в отделении Библии от Церкви и чтении Писания не в согласии с церковным преданием, но вне связи с Церковью, последуя новейшему методу, который кажется нам последним достижением науки; во-вторых, метода традиционной мариологии, принцип который можно определить как sola Ecclesia; метод этот состоял в том, что в качестве источников приводились только высказывания последних Пап, а все дальнейшее строилось от этого общего к частному. Мариология была закрыта перед историей и Библией (Ц. Напюрковский). Этих крайностей нужно избегать. Отделение Священного Писания от Церкви ведет к искажению как самого Писания, так и сущности Церкви. Ибо Церковь, лишенная своего библейского основания, лишенная Библии, которой она поверила, становится только продуктом истории, причем случайным, структурой, созданной человеком... "Но Библия без Церкви - это уже не действенное слово Божие, только сборник различных рассказов, компиляция разнородных книг, из которых можно попытаться извлечь как раз то, что нам в данную минуту нужно и полезно. Экзегеза, которая уже не находится в живом теле Церкви, которая старается толковать Библию вне Церкви, превращается в археологию: мертвые погребают в ней своих мертвецов" (Й. Рацингер). Толкование же Библии с помощью историко-критического метода, но в Церкви и с Церковью, а также в согласии с великими Отцами Церкви оказалась очень полезной для мариологии. В свете именно такого богословствования нужно оценивать и благочестивые обряды, связанные с почитанием Пресвятой Девы Марии, которые зачастую противоречат Откровению и учению Церкви, хотя и создаются набожными и влиятельными людьми: Платон мне друг, но истина дороже, особенно если эта истина - Богооткровенная.
2. В свете наших размышлений мы видим, что Мария всегда находится в каких-то отношениях с кем-то, Она никогда не изолирована от других. Прежде всего, мы видим Ее в отношениях с Богом. Мария была избрана и призвана Богом стать Матерью Сына Всевышнего (Лк 1, 32). Бог сотворил Ей величие (Лк 1, 49), облагодатствовал Ее (Лк 1, 28) и дал Ей Духа Святого; Он особо возлюбил Ее. На призвание Божие Мария откликнулась верой (Лк 1, 38, 45), молитвой (Лк 1, 46-55) и послушанием Закону Господню. Она считала себя послушной и смиренной рабой Божией (Лк 1, 38, 48).
Особым образом Она соединена с Иисусом Христом. Библейские тексты подчеркивают Ее Богоматеринство. Для выражения этой истины библейские авторы употребляли разные формулировки: существительные - Мария, Матерь Иисуса, Матерь Его, Матерь, Матерь Твоя (Лк 2, 33, 34, 48, 51; Деян 1, 14); глаголы - зачать (Лк 1, 31), быть беременной (Лк 2, 5), родить Сына (Лк 1, 31, 35; 2, 7), принести Его в храм и представить пред Бога (Лк 2, 22.27), привести Его в Иерусалим на праздник Пасхи (Лк 2, 41-50), скорбеть о Нем (Лк 2, 48). Мария появляется в начале общественного служения Иисуса (Ин 2, 1-11) и стоит при кресте Его (Ин 19, 25-27). Это утверждение материнства Марии способствовало тому, что Церковь еще в ранние времена назвала Ее Богородицей (Theotokos).
В Евангелиях отчетливо видны узы, связывающие Марию со Святым Духом: "Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя..." (Лк 1, 35). Дух Творец (Spiritus Creator) образует в Марии человеческое естество Сына Всевышнего. Для того чтобы Она удостоилась этого избранничества, Дух Божий (Spiritus Sanctificator) освящает Ее (Лк 1, 35). Мария, исполнившись Святого Духа, несет Его другим людям (Лк 1, 41). В горнице Она пребывает в молитве, испрашивая дар Духа для Церкви (Деян 1, 14); Она поклоняется Отцу в Духе и истине. Мария не замещает Святого Духа, но приводит к Нему и учит верных слушать голос Духа Божия.
Отношение Мария - Церковь открыто описано только в Деян 1, 14. Иоанн Павел II, ссылаясь на этот отрывок Деяний, озаглавил вторую часть своей энциклики «Богородица среди странствующей Церкви». В других текстах Нового Завета связь Марии с Церковью выражена неявно, скрыто. Мария предсказанная Ветхим Заветом Дщерь Сиона (Соф 3, 14; ср. Лк 1, 28), олицетворение нового Израиля-Церкви; Она молится в Церкви; Она - образ народа Завета и прообраз Церкви (Ин 2, 1-11; 19, 25-27). Она предстательствует пред Сыном.
Последовательное представление Марии, находящейся в различных отношениях с людьми, очень важно для мариологии и богородичного благочестия. Что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Отцы II Ватиканского Собора руководствовались принципом не представлять Марию Саму по себе в отрыве от Ее отношений со Святой Троицей и с Церковью, но главу о Ней включили в Постановление о Церкви. Всякие попытки изолировать Марию от истории спасения и Троицы противоречат Откровению. Троичные и экклезиологические связи Марии стали причиной того, что Она глубоко вошла в историю спасения, объединив в Себе наиважнейшие составляющие веры (LG 65; RM 25). Иоанн Павел II сказал, что "в Матери Христа сосредоточено все домостроительство спасения" (RM 36). Именно поэтому мариология освещает другие истины веры, особенно же учение о Троице и о Церкви. В Деве Марии "все соотнесено со Христом" (МС 23); в Ней Церковь усматривает тайну уничижения и обнищания Сына Божия (Лк 2, 34; ср. Флп 2, 5-8), ставшего в Марии "Сыном Адамовым" (Лк 3, 38); Ее принадлежность к еврейскому народу, к числу "нищих Божиих", девственное материнство Марии - все это имеет христологическое значение: это знак Богосыновства Иисуса и полной безвозмездности спасения; ибо Бог отдал Сына Своего Единородного, чтобы спасти мир (Ин 3:16). Девство Марии - знамение, как и евангельские чудеса, например, хождение по водам, преображение, воскресение. Все они говорят об одной истине: для Бога нет ничего невозможного (Лк 1, 37). Через Марию Церковь открывается Духу Святому и познает Его действие. Освящение Святым Духом Девы из Назарета было наивысшим моментом Его свершений в истории спасения. Отцы Церкви считали делом Духа и изначальную святость Марии, называя Ее сотворенной и образованной Святым Духом как новое творение (МС 26). Она дает Церкви образец поклонения Отцу в духе и истине. Наконец, Церковь, восхваляя Марию, видит в Ней свой начаток, свою глубочайшую природу и свое предназначение к прославлению. В Деве, воскрешенной со Христом, Церковь, странствующая ко второму Пришествию, уже получила осуществление полноты своей тайны. Марию справедливо называют иногда "эсхатологической иконой воскрешенной Церкви" (Р. Лорентен). Превознесение Марии говорит о жизни вечной, ожидающей всех нас. Вместе с кардиналом Рацингером можно сказать, что богородичные догматы стоят на страже подлинной веры во Христа - истинного Бога и истинного человека: две природы в одном Лице. В этом контексте особый смысл приобретают давние слова о том, что Мария сокрушает всякую ересь.
3. Созерцание Марии на широком библейском, в особенности же евангельском фоне обнаруживает тесные узы, связывающие Ее с целостностью веры и нравственности, содержащейся в Благой Вести. Выдержали проверку слова, сказанные Павлом VI: "Прежде всего, необходимо, чтобы почитание Пресвятой Девы было проникнуто и исполнено важнейшим содержанием христианского благовестия, дабы христиане, почитая Престол Премудрости, сами просвещались светом слова Божия и были побуждаемы к жизни по заповедям воплощенной Премудрости" (МС 30). Какое содержание христианского благовестия сохранилось в нашем сознании после совершения этих размышлений? Особое отношение между Марией и Пресвятой Троицей, а также между Марией и Церковью напоминает нам о том, что христианская жизнь имеет троичное и экклезиологическое измерения. Святой Дух, создавший в Марии человечество Христа, делает нас детьми Божиими. Особое значение для христианской жизни имеет вера как ответ на откровение и призвание Божие. Это - вера в Бога, для Которого все возможно. Такую веру имели Авраам и Мария (Лк 1, 45). Доверие Богу выражается в молитве (Лк 1, 46-55), в верности Закону Господа (Лк 2, 21-40) и в любви к человеку. Вера действует посредством любви. Христианское девство - это отклик человека на особую дружбу, предлагаемую Господом. В жизни каждого христианина, как и в жизни Марии, есть крест. У креста много обличий: нищета, рабство, унижение, гонение. Однако через крест пролегает путь к прославлению. Взятая на небеса Владычица наша открывает перед нами последние горизонты. Не преувеличивая можно сказать, что в мариологии, как в семени, содержится все евангельское благовестие.
Почитание Матери Иисуса это не легкий путь в Царствие, не какая-то дыра в заборе, через которую Мария протаскивает Своих почитателей. Мария, как и Ее Сын, ждет от нас соблюдения всего Евангелия, всего, что повелел Иисус. В то же время Она подает пример того, как нужно поступать по Евангелию. Воистину, Она - образ Церкви.
Предостерегая от ложного понимания почитания Богородицы, Павел VI в качестве критерия различения предлагает Евангелие. Тщетное и преходящее настроение совершенно чуждо Евангелию, которое требует от нас терпеливого и ревностного делания (МС 37). Воплощение Евангелия в жизнь по примеру Марии - знак истинного почитания. В свете этого критерия евангельские размышления о Марии приобретают особое значение. Сентиментальность и легковерие можно преодолеть, только обратившись к Евангелию, которое требует не потоков слез умиления, но дел.
4. Размышление о текстах Нового Завета, посвященных Марии и принадлежащих разным библейским авторам, позволило обнаружить еще одну богословскую особенность: многообразие мариологий. Об одних и тех же истинах, касающихся нашего спасения (напр., о Богоматеринстве Марии), Павел, Матфей, Лука, Иоанн рассуждают по-разному. Учение о Марии логически вписывается в целостность их богословской концепции. Мариология Матфея - христоцентрична; ее сущность выражена в многократно встречающейся у него фразе "Младенец и Матерь Его" (Мф 2, 11.13.14.20.21). Младенец первенствует. Величие Матери зависит от Ее Младенца.
Св. Лука тоже подчеркивает связь, соединяющую Иисуса и Матерь, но первым вводит экклезиотипическую мариологию. Мария - не только Матерь Иисуса, но также образ, тип Церкви. Он добился этого, тонко намекая на Ветхий Завет (Соф 3, 14). Мария - предсказанная пророком Дщерь Сиона, олицетворение нового Израиля. Поэтому Мария присутствует в Церкви не только как молитвенница (Деян 1, 14), но и как образец Церкви; Она - подлинное олицетворение Церкви и нового Иерусалима - Матери. Вся тайна народа Божия в Марии обретает совершенное исполнение. Мария и Церковь как бы объясняют значение друг друга: Церковь открывает в себе материнскую сторону, а Мария - общинную. Мариология Дщери Сиона экуменична, поскольку то, о чем сказано выше принимается некоторыми протестантскими и англиканскими богословами. Таким образом, становится возможен диалог, на основанный на Откровении.
У мариологии Иоанна также есть своя особенность. Четвертый евангелист связывает Марию с "часом" Иисуса (Ин 2, 1-12; 19, 25-27), с "часом" страданий и смерти. Иисус в этом Евангелии называет Свою Матерь "Женой", отсылая нас к первой жене Еве - матери всех живущих (Быт 3, 20), предвидя жену Апокалипсиса (Откр 12, 1-18). Личность Марии, как, впрочем, и все персонажи Евангелия от Иоанна, имеет двойное значение: конкретное, историческое (Матерь Иисуса) и символическое, образное (Жена - Церковь).
Это многообразие указывает путь современной мариологии и богородичному благочестию. Сегодня тоже возможен мариологически плюрализм и разные виды почитания Девы Марии. Главное, чтобы они не выходили за границы, очерченные Откровением Божиим.