| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
34.
«НЕ БОЙТЕСЬ!»
Святой Отец, Вы сами напомнили во время нашей беседы, что не случайно начали свой понтификат с призыва, который отозвался и по-прежнему отзывается в мире: «Не бойтесь!» Не полагаете ли Вы, Ваше Святейшество, что среди возможных его толкований может быть и такое: многие нуждаются сегодня в чувстве безопасности, хотят, чтобы их подбодрили, призвали «не бояться» Христа и Его Евангелия? Ведь люди опасаются, что, вернувшись к вере, затруднят себе жизнь, ибо в Евангельских требованиях видят скорее бремя, чем освобождение.
КОГДА 22 октября 1978 г. на площади св. Петра я произносил слова: «Не бойтесь!», я не мог во всей полноте отдать себе отчёт в том, как далеко заведут они меня и всю Церковь. То, что они означали, исходило, скорее, от Духа Святого, Утешителя, Которого Господь наш Иисус обещал апостолам, чем от человека, произносившего их. Однако с течением лет я вспоминал эти слова в разных обстоятельствах.
Призыв «Не бойтесь!» мы должны толковать очень широко. В определённом смысле это был призыв, обращённый ко всем людям, призыв преодолеть страх в той глобальной ситуации, которая сложилась в современном мире: на Востоке и на Западе, на Севере и на Юге.
Не бойтесь того, что сами создали, не бойтесь множества своих изделий, которые всё больше угрожают человеку! Не бойтесь, наконец, себя самих!
Почему мы не должны бояться? Потому, что человек искуплен Богом. Когда я говорил эти слова на площади св. Петра, я уже сознавал, что первая энциклика и весь понтификат будут связаны с истиной об Искуплении. В этой истине - глубочайшее утверждение того самого «Не бойтесь!»: «Бог возлюбил мир, так возлюбил, что Сына Своего Единородного отдал» (ср. Ин З. 16). Сын пребывает в истории человечества как Искупитель. Искупление пронизывает всю человеческую историю, в том числе - и дохристианскую, и подготавливает эсхатологическое будущее. Оно - тот свет, который «во тьме светит, и никакая тьма не может его объять» (ср. Ин 1. 5). Сила Креста и Воскресения Христова больше любого зла, которого человек может и должен бояться.
Здесь ещё раз нужно вернуться к Totus Tuus. В своём предшествующем вопросе Вы говорили о Матери Божией и о многочисленных Её явлениях, особенно в последние два столетия. В ответ я рассказал, как почитание Девы Марии развивалось в истории моей жизни, сперва - в родном городе, потом - в Кальварии и до Ясной Горы. Ясная Гора вписана в историю моей Отчизны в XVII веке как своеобразное: «Не бойтесь!», вложенное Христом в уста Его Матери. Когда 22 октября 1978 г. я принимал римское наследие Петрова служения, я, конечно, сохранял глубоко в памяти прежде всего польский опыт почитания Девы Марии.
«Не бойтесь!» - говорил Христос апостолам (ср. Лк 24. 36) и женщинам (ср. Мф 28. 10) по Воскресении. Судя по евангельским текстам, среди них тогда не было Его Матери. Крепкая в вере, Она «не боялась». Как участвует Дева Мария в Христовой победе, мне показал, прежде всего, опыт моего народа. Я узнал от кардинала Стефана Вышинского, что его предшественник кардинал Август Хлонд, умирая, произнёс пророческие слова: «Победа, если она придёт, придёт через Марию»... За несколько десятков лет моего пастырского служения в Польше я стал свидетелем того, как сбывались эти слова.
Когда меня избрали на Папский Престол и я стал заниматься делами вселенской Церкви, я пришёл к убеждению: и на вселенском уровне победу, если она придёт, одержит Дева Мария. Христос победит через Неё, ибо Он хочет, чтобы победа Церкви в современном и грядущем мире была связана с Ней. Я думал так, хотя в то время ещё очень мало знал о Фатиме. Я чувствовал только, что есть некая преемственность между Ла Салеттой, Лурдом и Фатимой, а в глубоком прошлом - нашей польской Ясной Горой.
И вот - 13 мая 1981 года. Когда меня ранила пуля террориста на плошади св. Петра, я сначала не думал о том, что это - именно тот день, когда Дева Мария явилась трём детям в португальской Фатиме и обратилась к ним со словами, которые сейчас, в конце столетия, кажется, близки к исполнению.
Разве этим событием Христос не повторил: «Не бойтесь!» ? Разве Он не сказал эти пасхальные слова и Папе, и Церкви, и, косвенно, всей человеческой семье?
Выть может, слова воскресшего Христа: «Не бойтесь!» нужны нам в конце второго тысячелетия больше, чем когда-либо. Они нужны людям, которые и после падения коммунизма не перестали бояться, и не без причины. Они нужны народам, которые возродились после падения коммунистической империи, и тем народам, которые причастны к этому опыту, скорее, косвенно. Они нужны всем людям, всем народам мира. Необходимо, чтобы к людям вернулась уверенность, что Кто-кто владеет судьбами этого преходящего мира, Кто-то держит ключи смерти и ада (ср Откр 1. 18), Кто-то - Альфа и Омега человеческой истории (ср. Откр 22. 13), идёт ли речь о каждом из нас или обо всех вместе. А этот «Кто-то» есть Любовь (ср. 1 Ин 4. 8, 16), Любовь вочеловеченная, Любовь распятая и воскресшая, Любовь, непрестанно присутствующая среди людей. Он Один, Евхаристическая Любовь, неиссякаемый источник причастия, может стать порукой этих слов: «Не бойтесь!».
Вы говорите, что современный человек с трудом возвращается к вере, поскольку его пугают нравственные требования, которые она ему предъявляет. И это до некоторой степени верно. Безусловно, Евангелие требовательно. Мы знаем, что Христос никогда не обманывал своих учеников и тех, кто Его слушал. Наоборот, Он решительно готовил их к внутренним и внешним трудностям, всегда считался с тем, что они могут отступиться. Значит, если уж Христос говорит: «Не бойтесь!», то не для того, чтобы отменить Свои требования. Скорее, Он подтверждает этим всю истину Евангелия и все его требования. Но вместе с тем Он показывает, что требования эти не превышают меру возможностей человека. Если человек примет их в духе веры, то он найдёт в Боге и таинственную силу, чтобы справиться с ними. Мир полон свидетельств этой спасительной и искупительной силы, о которой в Евангелии говорится куда больше, чем о нравственных требованиях. Сколько в мире людей, которые доказывают это собственной жизнью! Более того, человеческая жизнь именно такой и задумана.
Принять требования Евангелия - это значит полностью признать свою человеческую природу, увидеть её красоту, замысленную Самим Богом, но и увидеть правду о человеческой немощи в свете могущества Божия: «Невозможное человекам возможно Богу» (Лк 18. 27).
Этих двух измерений нельзя разделить: нравственных требований, которые Бог предъявляет людям, и требований спасительной любви, или благодати, которые Бог поставил, в известном смысле, перед Самим Собой. Ибо что же такое Христово искупление, если не именно это? Бог хочет спасти человека, хочет, чтобы человек осуществился в той мере, которую Он Сам замыслил для него. Христос имел право сказать, что иго, которое Он налагает, сладостно, и бремя, в сущности - легко (ср. Мф 11. 30).
Очень важно переступить порог надежды, не задерживаться перед ним, позволить себя вести. Наверное, об этом думал и Киприан Норвид, который определил глубочайшую основу христианской жизни так: «И... если бы шли не с крестом Спасителя за собой, а со своим - за Спасителем... » (Письмо к И. Б. Залескому, Париж, 6. I. 1851). Словом, имеются все основания называть истину о Кресте Благой Вестью.