|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

VII

Седьмой акт избирательного процесса - интронизация патриарха. -

Время совершения этого церковного обряда по свидетельству исторических источников - Значение интронизации по объяснению Симеона Солунского. - Чин интронизации в его описании. - Восьмой и завершающий акт избирательного процесса - братское общение новоизбранного византийского патриарха с предстоятелями других Православных Церквей Востока. - Исторические примеры такого общения.

Следующим актом в процессе избирания византийского патриарха был церковный обряд интронизации (ένθρονισμός), или посаждения его на престол. Этот обряд, несомненно, входил в состав избирательного процесса от начала до конца нашей эпохи. О нем именно говорят византийские писатели, когда кратко замечают, что тот или другой патриарх «был возведен», «посаждается» или «занял архиерейский трон» Византии, - оттеняя этим свидетельством почти заключительное действие сложных патриарших выборов. В таком именно роде говорят: Зонара - о патриархе Василии Скамандрине (άντεσείχθη εις τον άρχιερατικόν θρόνον της βασιλευούσης)⁶⁰⁰, Ефремий - о Николае Хрисоверге (άνήχθη εις τονπερίπυστον θρόνον), Сисинии (κατέσχε θρόνον), Сергии II (περλαμβάνει θρόνον)⁶⁰¹, Евстафии (εγκαθίσταται θρόνω)⁶⁰², Евстратии (έγκατέστη τω πανυψήλω θρόνω) и Иоанне IX (ανάγεται προς θρόνον)⁶⁰³, Кедрин - о Михаиле Кирулларии (ανάγεται εις τον θρόνον)⁶⁰⁴, Никита Хониат и Ефремий - об Иоанне X Каматире (ειληφε θρόνον,⁶⁰⁵ εγκαθίσταται θρόνφ),⁶⁰⁶ Акрополит - о Феодоре Иринике (ένίδρυται θρόνω), Максиме и Михаиле IVАвториане (ανάγεται θρόνον)⁶⁰⁷, Пахимер - о Германе III⁶⁰⁸, и т. д, Из кратких заметок и случайно брошенных историками выражений об интронизации патриархов можно, однако, видеть, что этот церковный обряд совершался немедленно после хиротонии новоизбранного предстоятеля Византийской церкви, если он до момента избрания не имел епископского сана, или же в ближайший воскресный или праздничный день после πρόβλησις'a, если патриарх избирался из епископов. Так, о монахе Василии Скамандрине Лев Диакон рассказывает, что он 13 февраля 970 г. в неделю Православия принял хризму архиерейства и «объявляется Вселенским патриархом (και οικουμενικός πατριάρχης ανακηρύττεται)»⁶⁰⁹. Несомненно, под этим объявлением, совершенным в день хиротонии и вслед за нею, нужно разуметь именно интронизацию, состоявшую в торжественном провозглашении Вселенским патриархом вновь хиротонисанного иерарха и в посаждении его на престол в присутствии находившихся в храме царя, сановников, архиереев, клириков и многочисленного народа. Интронизация и патриархов Алексия и Михаила Кируллария состоялась в дни их хиротонии, причем император Василий Болгаробойца, лежавший на смертном одре и не имевший возможности присутствовать на интронизации первого патриарха (15 декабря 1025 г.), отправил на торжество в качестве своего представителя первого министра протонотария Иоанна,⁶¹⁰ а интронизация Кируллария была совершена в день Благовещения 25 марта 1043 г.⁶¹¹ О патриархе Германе III, избранном на вселенский престол в звании Адрианопольского митрополита, Пахимер сообщает, что в день придворного обряда провозглашения он, «совершив вместе с архиереями литургию, воссел на священном троне (τω ίερω έφινάζει θρόνω) и предстоятельствовал среди прочих иерархов»⁶¹².

Как именно происходила интронизация византийских патриархов и какое значение она имела, обстоятельно сообщается Симеоном Солунским. В воскресный день в присутствии царей, архонтов и почти всего народа патриархом при участии всех архиереев, клира и священников города торжественно совершалась литургия в храме Св. Софии. Необходимо, поясняет Симеон, чтобы все присутствовали во время интронизации своего пастыря и увидели его на кафедре, как самого Господа нашего Иисуса Христа, Сына Бога живого, получили от него благословение главным образом тогда - в самом начале (καταρχάς) его служения, приняли от него мир со святейшего трона и его же со своей стороны провозгласили ему. Ведь это есть мир Спасителя нашего, превосходящий всякий ум, наследие наше, приятное приветствие, вечное чаяние, дабы нам быть едино с Ним и с Отцом Его и Духом, как Он молился. Этот мир соединяет нас с Богом и ангелами, дарует нам блага и в настоящей жизни, и в будущей. Для мира Иисуса нет и никакого предела, - его Он, идя на страдание, оставил нам в наследие и по воскресении прежде всего изрек, даровал и насадил в нас. Желая услышать от иерарха этот божественный мир, древние ревнители веры и истинные христиане, понимая, что значит приветствие мира, как при жизни священных архиереев просили их воссесть на трон и изречь им мир, так и после кончины с великой ревностью стремились увидеть на троне мертвых своих пастырей, веруя, что и таким путем они могут достигнуть божественного мира⁶¹³. Посему, когда патриарх воссядет на троне, то все подчиненные ему лица, священные и миряне, должны внимательно взирать на него, как на Христа, сидящего на небе. И когда диакон скажет: Вонмемъ, патриарх должен громко возгласить: Мир всем или Мир вам, а все, преклонив головы, должны отвечать: И духови твоему. Это и есть единение и мир со Христом и святыми Его⁶¹⁴.

Итак, в назначенный воскресный день, когда все соберутся в великий храм Премудрости Божией, приходит сюда патриарх, облачается в архиерейские одежды с саккосом и начинает литургию, а митрополиты, поклонившись ему по обычаю, облачаются в священные одежды в назначенном месте и обыкновенно призываются во время малого входа. После же входа многолетствование (ή φήμη) бывает на сопрестолии⁶¹⁵, как и при хиротонии архиерея. После Трисвятого и молитвы бывает раздавание свечей и возжигается много огней в знамение благодати Духа, вновь проявляющейся через священное возведение на божественный патриарший престол в иерархе для домостроительства и управления кафолической Церкви. Ибо должно верить, что благодать изобильнее обитает в нем, дабы укрепить его на большее - в пользу всех Церквей - боговдохновенное дело и служение, так как каждому по соответствию со служением подается большее просвещение, благодать и сила {Рим. XII, 6). И патриарх, хотя есть епископ, соответственно служению своему получает большую благодать и преимущественно во время возведения в свое достоинство. И вот, когда свечи бывают возжены и все стоят на своих местах по чину, патриарх интронизуется двумя первыми архиереями, причем они берут его (под руки) с обеих сторон, посаждают на божественном троне и возглашают: άξιος. Это трижды поется всеми священнослужителями внутри алтаря, где происходила интронизация, а вне алтаря άξιος трижды пелось псалтами и клириками. И во второй раз они снова поднимают его и посаждают, возглашая: άξιος. И опять это трижды поется внутри и вне алтаря. И также в третий раз он интронизуется ими, и άξιος трижды возглашается и поется священнослужителями внутри алтаря и псалтами - вне. И тогда бывает многолетие (φήμη), которое есть священное торжество Христа, победившего крестом и смертью, воскресшего плотью и вознесшегося, привлекшего мир к вере в Него. Сия есть победа, победившая мир, вера наша, - говорит возлюбленный ученик Христа (1 Иоан. V, 4). Вера через архиереев Христа подчинила Ему царство, прежде его гнавшее. Посему прославляются цари благочестивые, но не неверные и иномыслящие. И им возглашается «многая лета» в знамение того, чтобы они пребывали всегда, так как и царствию Христову не будет конца. Вместе с царством величается и архиерейство, потому что архиерейство подчинило царство Христу, устрояет царство христиан и как архиерейство Христово будет существовать вечно. Ты ecu священник во век, по чину Мелхиседекову (Евр. V, 6), но не по закону. Посему, когда диакон возгласит: Премудростию вонмем, а патриарх скажет: Мир всем, то к этому всем надлежит быть внимательными и должно заботиться, чтобы архиереи и иереи встали и со своей стороны возгласили: И духови твоему, а потом сели, и чтобы народ таким же образом принял мир и воскликнул: И духови твоему. Ведь это есть у нас наследие и дар Спасителя, последняя его молитва - да будем едино с Ним и первое слово по воскресении - мир вам. Поэтому так торжественно и бывает посаждение патриарха на сопрестолии, чтобы он, воссев, как Спаситель на небесах, даровал оттуда и возглашал всем мир; оттуда, как бы с небесного престола, он и благословляет трикирием, подавая благодать Троицы и озарение через Спасителя.⁶¹⁶ После обряда интронизации, славословия царей и нового патриарха литургия продолжается обычным порядком. Ираклийский митрополит, которому принадлежит право хиротонии патриарха, принимает благословение от него и преподает мир, после чего читается апостол. Вслед за тем сам патриарх преподает мир, и читается Божественное Евангелие. Патриарх по обычаю продолжает и дальнейшее совершение литургии.⁶¹⁷

Что касается интронизации патриарха, избранного на престол не в епископском сане, то во времена Симеона Солунского она производилась в день его хиротонии, по окончании этого чина, после того как патриарх и архиереи, совершив лобзание, восходили на сопрестолие и на священные ступени.⁶¹⁸ Обряд и в этом случае происходил в описанном уже порядке, причем церковное торжество опять разделялось и народом, который в ответ на благовестие нового патриарха о мире также возглашал мир и вступал в духовное единение со своим архипастырем. Любопытно отметить, что патриархи иногда обращались к присутствовавшим в храме с речью, соответствовавшей своим содержанием церковному моменту. Так, патриарх Мефодий после интронизации произнес «всему народу Церкви увещание, или речь», в которой отметил грядущее торжество Православия над иконоборческой ересью и призывал всех к точному соблюдению правой веры.⁶¹⁹ Патриарх Фотий в день своей хиротонии и интронизации (25 декабря 857 г.) также благовествовал народу мир в особом слове, произнесенном за богослужением в храме Св. Софии.⁶²⁰

Византийский обряд интронизации патриарха сохранился в практике церкви Константинопольской и после падения Византии. Так, о патриархе Иоасафе I (1464 г.) в одном историческом источнике сказано следующее: «Хиротонисал его митрополит Ираклий, - и как только он был рукоположен, воссел на высочайший патриарший трон».⁶²¹ О патриархе Симеоне (1472 г.) известно, что после хиротонии, полученной им от Ираклийского митрополита, его возвели (τον ανέβασαν) на высочайший патриарший трон.⁶²² А его преемнику, бывшему митрополиту Филиппопольскому Дионисию, сделали малое извещение и великое - после вечерни, спустя же некоторое время посадили его (έκάθισαν αυτόν) на высочайшем патриаршем великом троне⁶²³ и т. д.⁶²⁴

После интронизации совершался последний и заключительный акт сложного процесса избрания византийского патриарха, состоявший в братском его общении с предстоятелями других православных автокефальных Церквей Востока. Это общение вытекало из вселенского характера единой святой апостольской и кафолической Церкви Христовой, объединяющей в своем составе повсюду и всех верующих во всей вселенной и многие исторически образовавшиеся автокефальные Церкви, которые, составляя отдельные и до известной степени самостоятельные организации, в то же время входят во всеобщий союз единой Церкви Вселенской как составные ее члены. Нормой, охраняющей внутреннее и внешнее единство Вселенской Церкви, служат: единство исповедания веры, таинств и Главы, взаимное признание и общение, которое, в частности, и выражается во взаимных братских сношениях предстоятелей автокефальных Церквей. Вступление новоизбранного предстоятеля местной независимой Церкви в установленное издревле вселенское общение с другими предстоятелями независимых Церквей сохраняло принятую им в управлении Церковь в союзе с прочими автокефальными Церквами и упрочивало его положение в местной Церкви и в отношении к предстоятелям иных Церквей. Древний церковный обычай братского общения в полноте осуществлялся и византийскими патриархами нашей эпохи. Средством для этого служили грамоты или послания, называвшиеся ένθρονιστικαί έπιστολαι или συλλαβαι, συστατικάi έπιστολαι и ένθρονιστικά γράμματα, так как они рассылались уже после хиротонии и утверждения на троне предстоятеля Церкви, во свидетельство его веры и Православия. Каждый из патриархов, вступив на вселенский престол, считал своим долгом обратиться с такими посланиями к предстоятелям всех Православных Церквей, преимущественно же Рима (до разделения Церквей), Александрии, Антиохии и Иерусалима. Сохранился даже образчик συστατικής 'επιστολής, рассылавшегося Константинопольским патриархом после его хиротонии. «Господствует церковное узаконение (θέσπισμα), - сказано здесь, - в силу которого только что вступившие на патриарший престол Константинополя, облеченные иерархической властью и получившие в управление народ Господень посылают изложение православных догматов патриархам, прежде посвященным в пастырское достоинство, как некоторым исследователям и ценителям применительно к своему критерию (το δοκίμιον) веры, чтобы потом союз благочестия сиял ярче и единение в Боге совершалось теснее. Повинуясь обычаю отцов, мы начертали это рекомендательное послание, содержащее краткое сведение о нашей жизни и изложение нашего догматического учения... У нас были благочестивые предки, родители - единомыслящие с ними; наше наследие - учение Православия; любви к преходящему мы не получили; а занятие наше - тихая жизнь, приобретение знаний, подражание добродетельным; потом перемена настроения и принятие монашеского жития; это - к характеристике нашей жизни». Дальше кратко излагается учение веры с анализом догматических определений семи Вселенских соборов. «Таково мое исповедание веры, - сказано в заключение послания. - Начертав его в письменах, как на скрижали, мы послали вам, чтобы это свидетельство нашего благочестия, оказавшись для вас известным, еще более связало нас в единстве и сделало общниками в вере и в любви, удалив всякий повод соблазна и камень преткновения. Соединяющий разделенное да будет и пастырем, и сопастырем, и ведущим в обитель Духа. Сообщи об этом и своему Св. синоду, а тебя синод со мною приветствует о Господе».⁶²⁵

Обращаясь к фактам истории, находим и здесь данные относительно известительных посланий от имени отдельных патриархов, причем каждое из них носит черты индивидуальности и современных церковных обстоятельств. Так, патриарх Фотий после первого вступления на престол отправил 'ενθρονιστικήν έπιστολήν Римскому папе Николаю и предстоятелям восточных престолов. Послание к Римскому папе носит такое надписание: «Во всем святейшему, священнейшему брату и сослужителю Николаю, папе древнего Рима, Фотий, епископ Константинополя, нового Рима». В этом знаменитом послании Фотий прежде всего говорит о величии и важности архиерейского служения, которое доступно лишь бесплотным херувимам, а не слабым людям. И всякий раз как Фотий помышляет о том, что и на него возложено это великое служение, он проникается скорбью и унынием: ему прежде и на мысль не приходило принять на себя долг архиерейства, но под воздействием просьб он не захотел скрывать данный ему от Бога талант. Лишь только с престола удалился его предшественник, почетные из клира, собор (το άθροισμα) епископов и митрополитов, а больше всего благочестивый и христолюбивый царь властно (κραταιώς) побуждали его занять престол. Фотий отказывался и даже плакал, но ему заявили, что он и против воли своей должен принять на себя бремя управления. Фотий пишет об этом папе с той целью, чтобы при посредстве его молитв успешно управлять вверенной паствой и рассеять облегающее его уныние. А затем, общение, наилучшее из всех, есть общение в вере (ή κοινωνία της πίστεως), которое служит залогом и истинной любви. С целью установить с папой чистый и неразрывный союз (καθαρόν και άδιάσπαστον δεσμόν), привлечь к себе его молитвы и раскрыть свое к папе расположение (διάθεσιν) Фотий кратко изложил в послании свое исповедание веры. В заключение послания Фотий писал: «Таково мое исповедание веры и всего к ней относящегося, и в этом - упование не только для меня, но и для всех заботящихся о благочестии и имеющих божественную любовь к чистой и подлинной славе христиан. Представив Вашей Святости свое письменное исповедание веры, рассказав и как бы на доске начертав наше состояние, мы опять просим ваших молитв, чтобы Бог милостиво и благосклонно взирал на нас во всем, что мы делаем и совершили, дабы нам замечать всякий корень соблазна и камень преткновения, препятствующий церковному благочинию (ευταξία), хорошо пасти подчиненных, дабы множеством грехов наших не порвать их совершенствование в добре. Да будет мне даровано учить их должному и словом, и делом, а им - в послушании и благополучно достигать спасения, в неразрывном общении с Главой всех - Христом, по Его человеколюбию и благости».⁶²⁶ Таким образом, изложенное послание было выражением традиционного церковного общения между предстоятелями престолов византийского и римского и было написано отчасти по господствовавшему в церковной практике типу 'ενθρονιστικών 'επιστολών. Но, как известно, Римский папа Николай оценил его совершенно превратно и без всякого действительного основания увидел в этом обычном извещении о вступлении на престол серьезный предлог для вмешательства во внутренние дела Византийской церкви и к реальному проявлению своих властолюбивых притязаний. Насколько неправ был папа Николай, это лучше всего видно из сохранившегося аналогичного послания ('ενθρονιστική επιστολή) Фотия к антиохийскому патриаршему престолу, где также сообщается о восшествии его на трон, рассказываются обстоятельства избрания, излагается исповедание веры, а в заключение испрашиваются молитвы о благополучном управлении кормилом Церкви.⁶²⁷

Из других известительных посланий можно отметить патриаршие питтакии Иоанна XIII Глики (1315 г.) к современным патриархам - Антиохийскому,⁶²⁸ Александрийскому (Григорию)⁶²⁹ и Иерусалимскому.⁶³⁰ Все грамоты этого патриарха по своему содержанию представляют как бы комментарий на слова Псалмопевца - Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132, 1), говорят о необходимости и пользе братского единения и общения (αδελφική ομιλία και κοινωνία) между предстоятелями Церквей не только в отношении мнений, правых догматов и учений, но по возможности и в смысле непосредственных сношений и личных бесед в столице Византии, удостоверяют их духовное единомыслие на основе православной веры и любви Христовой, при братском их равенстве и взаимном расположении, свидетельствуют в пользу систематического осуществления на православном Востоке того древнего обычая (έθος) и даже закона (νόμος), в силу которого каждый новый предстоятель Византийской церкви обязан был входить в братское общение со всеми остальными. И патриарх Исаия в известительном послании к современному Александрийскому патриарху Григорию (1324 г.) говорит о своем к нему расположении, о взаимной духовной любви и братском согласии, в силу господствующего между предстоятелями Церквей канонического обычая и предания посылать друг другу свиток (λίβελλος) с исповеданием веры, выражает свое желание совместно литургисать с патриархом Александрийским в знак теснейшего между ними духовного единения.⁶³¹ В подобных сношениях был и патриарх Филофей( 1361 г.) с Антиохийским патриархом Пахомием.⁶³² Вообще, в Византийской церкви IX-XV вв. фактически господствовал древний канонический обычай, по которому каждый новозбранный патриарх после обряда интронизации и на первых порах своей архипастырской деятельности входил в братское общение с предстоятелями иных Церквей посредством особого питтакия.⁶³³

Таким же обычным актом фактического вступления каждого нового византийского патриарха в отправление своего служения было и оповещение окружного послания к своей пастве. Для примера опять можно указать на знаменитого патриарха Фотия, который по вступлении в первый раз на престол неоднократно благовествовал своей пастве о мире, входя посредством своих бесед в непосредственное общение с пасомыми, свидетельствуя им свое правоверие и преподавая уроки христианской жизни.⁶³⁴ Такая практика существовала и в турецкую эпоху истории Константинопольской церкви и сохранилась до нашего времени.

Вступив в духовное общение с предстоятелями иных православных автокефальных Церквей и обратившись с пастырским посланием к своей пастве, новый византийский патриарх этими актами завершал все формальности сложного избирательного процесса и вслед за тем всецело уже посвящал себя многогранной патриаршей деятельности. Он являлся общим для всех отцом, учителем и руководителем в жизни, существенно влиял на ход и направление церковного положения Византии, принимал участие почти во всем многообразном течении византийского общественного и политического быта и вообще крупным и видным деятелем выступал на арену византийской истории, суду которой каждый из Вселенских патриархов и подлежал...

Так совершалось в средневековой Византии избрание Вселенских патриархов.⁶³⁵ Представляя сложный и важный исторический процесс, заключавший в себе целую группу отдельных действий, которые совершались в период времени от фактического вдовства Византийской церкви до окончательного водворения на ее трон нового предстоятеля, избрание и в своем начале, и в продолжении, и в своем завершительном результате мыслилось в Византии делом благоволения и милости всеблагого и милосердного Бога, признавалось выражением Его великого совета и воли и домостроительством неизреченной Его мудрости.⁶³⁶

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|