|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

II

Первый акт избирательного процесса - избрание собором митрополитов, посредством голосования (ψήφος, ψηφοφορία), трех кандидатов патриаршества. - Почему собор для избрания патриарха созывался царем. - Численный состав собора de jure. - Исторические свидетельства о применении соборного начала в акте избрания патриархов. - Экскурс в область летописно-исторических данных по вопросу о соборном избрании византийских патриархов и о составе соборов de facto. - Царское повеление о созвании собора и его смысл. - Место заседания соборов для избрания патриархов. - Иерархический состав соборов. - Председательство на соборе. - Молитвословие перед заседанием собора. - Τάξις архиереев на соборе и место хартофилакса. - Свободное избрание собором трех кандидатов патриаршества и исторические иллюстрации к этому церковному обычаю. - Порядок подачи голосов на соборе. - Протокол соборного деяния. - Представление соборного протокола василевсу.

Но вот подготовительный к избранию нового патриарха период приходил к концу. В продолжение этого периода царь и архиереи, монахи и клир, синклит и народ - все занимались обсуждением, со своей точки зрения, вопроса о кандидатах патриаршества и о личных их достоинствах. Иногда слишком долго тянулся и слишком бурно проходил этот предварительный акт сложного и важного дела. Но во все это время никто из архиереев не должен, по словам Симеона, архиепископа Солунского, совсем входить в Великую Церковь, чтобы не прослыть самовольным искателем патриаршей кафедры.²⁰⁴ Вообще, искательство патриаршего престола резко порицалось и осуждалось в Византии и даже в случае успеха не избавляло честолюбивого претендента от открытого протеста со стороны духовенства и народа. Известен такой исторический факт. В 1191 г. византийский престол занял бывший Иерусалимский патриарх Досифей, хитро расположивший в свою пользу легкомысленного императора Исаака II Ангела. Но «пришлому покорителю чужой Церкви» лишь несколько дней удалось восседать на вселенском престоле. Против него восстали архиереи, клирики и народ, стали устраивать тайные собрания, шуметь и общим голосом требовали его удаления. Боясь, чтобы народ не произвел мятежа, Досифей, которого все ненавидели как «искателя чужих кафедр» и человека крайне самолюбивого, вынужден был расстаться с пышностью вселенского престола, хотя Исаак Ангел и пытался его поддержать.²⁰⁵

Вслед за тем наступал первый акт избирательного процесса, в котором принимали участие только архиереи и царь. Этот акт состоял в избрании собором митрополитов, посредством подачи голосов (ψήφος, ψηφοφορία), трех кандидатов патриаршества. Гранью между этим актом и предварительным обсуждением интересовавшего всех вопроса о патриархе служило созвание царем Священного Собора (ιερά σύνοδος) для избрания патриарха, который, как и всякий епископ, должен был, по требованию канонов (4-е пр. I Всел. собора, 19-е пр. Антиох. собора), поставляться собором. Возникает вопрос, почему собор созывался именно василевсом. Объяснение этого факта заключается в значении византийского василевса в государстве и в характере его отношения к Церкви. Ведь василевс, равно и патриарх, были в Византии «величайшими и необходимейшими частями (единой) политии», благополучие которой, как и всего населения, зависело от их единомыслия и симфонии во всех отношениях (ένπασιν). И вот, когда не было патриарха, занимавшего в политии аналогичное с царем положение, равновесие во всех функциях политии, мир подданных и счастье в физическом и моральном отношении (κατά ψυχήν και σώμα) обусловливались помощью и покровительством царя, его защитой интересов Церкви, входившей в состав вверенной его управлению политии, подобно тому как патриарх был одним из главных деятелей в акте избрания и возведения на престол василевсов. Эта юридическая сторона вопроса, находящая свое оправдание в правовых кодексах средневековой Византии,²⁰⁶ подтверждается свидетельством и замечательного византийского богослова-литургиста Симеона, архиепископа Солунского. «Царь как экдик Церкви, - пишет он, - издревле имеет от божественных отцов полномочие собирать для этого Священный Собор архиереев».²⁰⁷ «И это есть древний обычай, - продолжает Симеон, - чтобы архиереи не собирались сами по себе, дабы не произошли какие-либо разделения и не было беспорядков».²⁰⁸ Таким образом, василевс выступал перед архиереями со своим повелением об избрании патриарха в силу того, что он был экдиком Церкви, т. е. ее защитником и ходатаем, на обязанности которого лежало охранять внешнее благосостояние Церкви от всяких посторонних вторжений. Это полномочие не было восхищено царем силой собственной власти, но было вверено ему издревле святыми отцами, т. е. самою же Церковью. И история свидетельствует, что византийские цари созывали даже Вселенские соборы. Однако достоинство Церкви и ее свобода нисколько от этого не страдали, потому что цари выражали здесь свою заботу о Церкви, действовали в согласии (συμφωνία) с церковной властью и в пределах тех полномочий, какие им вверялись божественными отцами на основании церковных законов и канонов. То же самое полномочие царя выражалось и в его повелении архиереям устроить собор для избрания патриарха. Царь в этом случае только служил Церкви и содействовал архиереям в исполнении их обязанности. Наконец, участие царя необходимо было и для мира Церкви и обеспечения внешних удобств в совершении выборов, так как в противном случае могли возникнуть беспорядки и разделения чисто формального свойства. Надлежало одному лицу взять на себя почин в деле и руководство в процессуальном отношении, чтобы затем избрание патриарха совершилось по установленному типику. В турецкую эпоху истории Константинопольской церкви почин и внешнее руководство в акте избрания патриарха были предоставлены т. наз. местоблюстителю (τοποτηρητής) вакантного патриаршего престола, который и избирался синодом немедленно после того, как наступало вдовство Великой Христовой Церкви. Но в византийскую эпоху институт местоблюстительства патриаршего престола, в смысле избрания одного лица для председательства в синоде и управления Церковью в период междупатриаршества, не был известен, - хотя в отношении епархиальных кафедр местоблюстительство и практиковалось.²⁰⁹ Разумеется, синод Константинопольской церкви продолжал свою деятельность и во время вдовства престола, но, во-первых, председательство на его заседаниях не было соединено с какой-либо определенной митрополичьей кафедрой, тем более что и состав членов синода в разное время был неодинаков, поэтому и первенство чести, дававшее привилегию председательства, в одной сессии его занятий принадлежало одному митрополиту, в другой - иному (Кесарийскому, Ефесскому, Ираклийскому и т. д.), а во-вторых, когда патриарший престол был вакантным, то синод сам по себе не мог решить никакого важного дела, а производить только предварительное расследование дел, окончательное решение и исполнение которых предоставлялись уже будущему патриарху.²¹⁰ Таким образом, отсутствие местоблюстительства и порядок временного в синоде председательства в период вдовства Церкви также оправдывали смысл императорского повеления архиереям устроить собор для избрания патриарха. Этот акт представлялся для византийцев настолько естественным и понятным, что писатель XIV в. Георгий Кодин, передающий очень ценные сведения о порядке избрания византийского патриарха, даже не упоминает о распоряжении царя относительно собора, а прямо говорит, что архиереи, находившиеся (έπιδημοϋντες) в Константинополе, собирались (συνάγονται) для производства выборов.²¹¹

Что касается состава собора, то каноническим числом (κανονικός 'αριθμός)²¹² его членов признавалось двенадцать. Впрочем, Кодин ограничивает его состав двенадцатью членами лишь условно, - если в данное время в Константинополе не окажется большего количества архиереев, - в противном же случае приглашаются архиереи и сверх этого числа. Для образования собора в составе двенадцати человек в Константинополе, по сообщению Кодина, приглашаются архиереи ближайших Церквей. Если же случится, что наличное число архиереев, находящихся в Константинополе и приглашенных из соседних епархий, не достигает двенадцати, то по необходимости (έξ 'ανάγκης) на соборе должны восседать только те архиереи, которые в данное время пребывают в столице.²¹³ Симеон Солунский не указывает определенного числа архиереев - членов Священного Собора, избирающего патриарха, но добавляет, что царь своими указами (δια προσταγμάτων) приглашает в столицу архиереев ближайших епархий для участия в этом соборе. Собор составляют и те архиереи, которые прежде оказались в великом городе, и те, которые вновь сюда собрались извне и которым возможно было прибыть, но только требуется, чтобы все эти архиереи были канонические и пользовались присущими епископскому сану правами.²¹⁴ Третий главный источник по нашему вопросу - Придворный Устав (с именем) Константина Багрянородного - совсем не упоминает о составе собора, избирающего патриарха, но глухо сообщает, что по смерти патриарха царь объявляет (δηλοΐ) боголюбезнейшим митрополитам о предстоящем избрании.²¹⁵

Обращаясь к историческим свидетельствам, находим в них прямые и ясные указания относительно применения соборного начала в акте избрания византийских патриархов. Так, при участии соборов были указаны и избраны следующие патриархи: Мефодий,²¹⁶ Игнатий,²¹⁷ Фотий,²¹⁸ Антоний II Кавлей,²¹⁹ Николай Мистик,²²⁰ Евфимий,²²¹ Василий I,²²² Михаил Кирулларий,²²³ Константин III Лихуд,²²⁴ Иоанн VIII Ксифилин,²²⁵ Михаил И,²²⁶ Досифей,²²⁷ Максим II,²²⁸ Арсений,²²⁹ Никифор II,²³⁰ Герман III,²³¹ Иоанн XI Векк,²³² Григорий II Кипрский,²³³ Афанасий I,²³⁴ Иоанн XII Созопольский,²³⁵ Исайя,²³⁶ Исидор,²³⁷ Каллист I,²³⁸ Филофей,²³⁹ Антоний IV,²⁴⁰Макарий,²⁴¹Нил,²⁴²КаллистII,²⁴³Матфей 1,²⁴⁴Митрофан И,²⁴⁵ Григорий III,²⁴⁶ Афанасий II²⁴⁷ и т. д.

Несомненно, соборное начало применялось при избрании и остальных византийских патриархов нашей эпохи, - хотя в исторических источниках это не всегда отмечается, так как и вообще по вопросу о ходе патриарших выборов как летописцы и хронографы, так и византийские историки сообщают скудные сведения, ограничиваясь часто самыми общими и краткими выражениями, отмечают лишь одну из сторон продолжительного и сложного избирательного процесса, на которую писатель, по тем или иным основаниям, преимущественно и обратил свое внимание. Вот немногие из исторических свидетельств указанного рода. По смерти Николая Мистика, говорит один историк, «патриархом поставляется (πατριάρχης καθίσταται) Стефан, митрополит Амасии, бывший евнухом».²⁴⁸ Другой историк выражается также очень кратко: «Митрополит Амасии Стефан был переведен (μετήνεκτο) на престол Константинополя».²⁴⁹Третий пишет: «По смерти Николая Стефан из Амасии, добродетельный евнух, священный жрец (θύτης), занял предстоятельство нового Рима (Τώμηςνέαςεϊληφε την προεδρίαν).²⁵⁰ Относительно преемника Стефана, патриарха Трифона, историки говорят несколько иначе. «В декабре месяце, в 14-й день, - пишут одни из них, - приводят (άγουσι) Трифона, монаха, подвизавшегося на Опсикии, засвидетельствованного в благочестии и святости, и хиротонисуют патриархом (χειροτονοϋσι πατριάρχην)».²⁵¹ Другие историки также отмечают акт хиротонии Трифона: «Был хиротонисан (έχειροτονήθη)»²⁵² или «хиротонисуется (χειροτονείται) монах Трифон».²⁵³ Третий говорит: «Архиереем города Константина был объявлен (δέδεικτο) Трифон, благочестивый монах и старец».²⁵⁴ Об избрании Полиевкта Кедрин говорит так: «Вместо Феофилакта патриархом хиротонисуется монах Полиевкт, уроженец и воспитанник Константинополя» и пр.²⁵⁵ Другие историки указывают вообще на избрание Полиевкта, употребляя общие выражения - προχειρίζεται,²⁵⁶ προεχειρίσθη,²⁵⁷ άντικατέστη.²⁵⁸ В таком же роде ведется речь и о патриархах - Василии Скамандрине,²⁵⁹ Антонии III Студите,²⁶⁰ Николае Хрисоверге,²⁶¹ Сисинии,²⁶² Сергии II,²⁶³ Евстафии,²⁶⁴ Евстратии,²⁶⁵ Николае Грамматике,²⁶⁶ Иоанне IX,²⁶⁷ Льве,²⁶⁸ Косьме II,²⁶⁹ Феодоте,²⁷⁰ Иоанне X Каматире,²⁷¹ Михаиле IV Авториане,²⁷² Феодоре II Иринике,²⁷³ Мануиле I,²⁷⁴ Мефодии II²⁷⁵ и мн. др.²⁷⁶

Таким образом, византийские хронографы и историки, руководствуясь своими личными воззрениями и задачами своих трудов, упоминают об избрании многих патриархов как бы мимоходом, оттеняя в большом и сложном избирательном процессе то одну, то другую сторону, именно - акт соборного избрания, хиротонии, объявления, царского возведения, интронизации. Лишь в немногих случаях, и притом в позднейшее время (XIII-XIV вв.), историки более подробно излагают почти весь ход выборов, освещая своими повествованиями и краткие заметки прежних писателей, которые не признавали нужным распространяться о факте, для всех известном и понятном. Центральная его сторона заключалась именно в применении соборного начала, в избрании патриарха на соборе архиереев. О соборах как органе избрания византийских патриархов говорят и все те исторические источники, которые более или менее подробно излагают процессуальную сторону выборов. Поэтому умолчание о соборах других источников и лаконические выражения хронографов о смене патриархов не должны иметь значение логической отрицательной инстанции, так как то и другое обусловливается общим характером или частными задачами византийских летописей и хронографий, а вовсе не является свидетельством против применения в данное время соборной формы патриарших выборов. Любопытно отметить, что об одном и том же патриархе, поскольку дело касается соборного избрания, в разных источниках можно встретить и неодинаковые сообщения: тогда как более достоверный писатель говорит о соборном производстве избирательного акта, его подражатель или даже более или менее самостоятельный автор ограничиваются традиционным кратким замечанием. Так, в житии патриарха Евфимия ясно говорится, что он принял кормило Церкви на основании соборного единодушного решения (συνοδική ομόνοια),²⁷⁷ а между тем другие источники о соборе совсем не упоминают, а сообщают или о хиротонии Евфимия, или вообще о его возведении на престол.²⁷⁸ Равным образом, из надгробного слова Пселла в честь патриарха Иоанна Ксифилина ясно видно, что его избрание на престол состоялось после соборного рассмотрения дела,²⁷⁹ а между тем ни Скилица, ни Зонара, ни Ефремий о соборе не упоминают, а говорят вообще о возведении Иоанна на вселенский престол.²⁸⁰ То же самое можно сказать и относительно патриарха Арсения Авториана: Григора говорит об избрании его на соборе архиереев,²⁸¹ а Пахимер о соборе не упоминает²⁸² и т. д. Вообще, не только источники формально-правового характера, но и памятники исторические, отражающие в себе реальную жизнь средневековой Византии, свидетельствуют о фактическом значении соборного начала в процессе патриарших выборов. Насколько жизненна была идея соборности в отношении к этому акту, можно видеть из такого замечания Пахимера: «Между тем Никифор, бывший (митрополит) Ефесский, избранный (на патриарший престол), конечно (μέντοι), собором, прибыл в Никею» и пр.²⁸³ А с другой стороны, известен факт возмущения архиереев против патриарха на том основании, что последний был избран «не общим голосом архиереев, а царским повелением» (ού ψήφω αρχιερέων, άλλα προστάξει του βασιλέως = ού ψήφω κοινή προχειρισθεις, αλλ' εξουσία βασιλική). Это случилось с патриархом Алексием в 1037 г., когда, по интригам Иоанна Орфанотрофа, первого министра при дворе императора Михаила IV Пафлагона, митрополиты Димитрий Кизикский и Антоний Никомидийский, митрополиты Сиды и Анкиры и другие хотели низложить патриарха, предварительно обвинив его в неканоническом способе вступления на престол. Обвинение построено было на том, что Алексий занял престол (1025 г.) по воле императора Василия Болгаробойцы, без предварительного общего голоса архиереев, который признавался безусловно необходимым по требованию канонов.²⁸⁴ Указывая на то, что практически иногда допускались уклонения от нормы, отмеченный факт, с другой стороны, удостоверяет, что в общецерковном сознании такие уклонения оценивались в подлинном их значении и осуждались. Таким образом, и каноны, и регламентация обычая в правовых памятниках, и исторические данные свидетельствуют в пользу соборного начала как единственного законного способа избрания патриархов в средневековой Византии.

Что касается численного состава соборов, избиравших патриархов, то прямых исторических указаний на это имеется очень мало, так как от византийской эпохи не сохранились соборные протоколы относительно патриарших выборов. Но известно, что нормальным и согласным с точными каноническими преданиями числом членов на таком соборе признавалось двенадцать.²⁸⁵ Такое число членов и было, например, на соборе, избравшем в 1390 г. патриарха Макария.²⁸⁶ При избрании же патриарха Филофея (1364 г.) собор состоял из тридцати архиереев.²⁸⁷ Фактический состав собора и колебался между двумя этими цифрами (12-30), так как на собор приглашались все έπιδημοϋντες архиереи. А известно, что в Константинополе почти всегда было обилие таких архиереев, проживавших здесь или по делам своих кафедр, или в ожидании служебной промоции, или вследствие опустошения их епархий многочисленными врагами Империи и т. п. Наиболее строгие из патриархов (например, Афанасий I) даже принимали меры против наплыва провинциальных архиереев в столицу и энергично изгоняли их отсюда.²⁸⁸ Поэтому в членах для собора с целью избрания патриархов всегда было изобилие, а вовсе не недостаток. А с другой стороны, известна новелла императора Исаака II Ангела от 1187 г., которой было узаконено, чтобы для участия в соборе при избрании новых архиереев обязательно приглашались все находящиеся в данное время в Константинополе архиереи, причем они или лично присутствуют на соборе, или письменно подают свой голос.²⁸⁹ Коль скоро для избрания архиереев на собор приглашались все в данное время пребывавшие в Византии иерархи, то тем более, надо полагать, эта царская новелла исполнялась во время избрания патриарха.

Собор для избрания патриарха приступал к своему делу, по древнему обычаю, не сам по себе, а созывался особым указом (πρόσταγμα) императора. По объяснению Симеона Солунского, это делалось по мотивам формального свойства - во избежание каких-либо разделений и беспорядков.²⁹⁰ Сохранился и текст царского повеления о таком соборе,²⁹¹ относящийся, впрочем, к позднейшему времени, именно к XIV в.,²⁹² хотя и в предшествующее время царское повеление оповещалось, несомненно, в аналогичной форме. «Преосвященные митрополиты и всечестные, находящиеся и временно пребывающие²⁹³ в богохранимом, богопрославленном и боговозвеличенном Константинополе, - говорилось в этом повелении, - желание и определение царства моего состоят в том, чтобы вы произвели выборы Вселенского патриарха. Итак, собравшись в назначенном месте и призвав благодать Всесвятого Духа, подайте о патриархе голоса, согласно издавна господствующему относительно этого церковному чину и обычаю, и о том, что вы сделаете и постановите в собрании после совместного, при помощи Божией, обсуждения, доложите и сообщите моему царству, дабы и оно, насколько рассудить, определило об этом то, что и ему покажется подходящим и соответствующим. Сделайте это заботливо и немедленно, как определяет и объявляет вам мое царство настоящим повелением».²⁹⁴

Относительно представленной царской грамоты следует сказать, что она в общих и главных чертах намечала порядок избрания патриарха. Необходимо прежде всего отметить, что царь как экдик и епистимонарх Церкви исходным пунктом предстоящего избрания указывал свое желание и определение (θέλησις και ορισμός). Но царская воля вовсе не имела абсолютного в данном случае значения, потому что дальше в грамоте избрание патриарха ставится в прямую зависимость от митрополитов: ποιήσητε ψήφους περί πατριάρχου οικουμενικού. Значит, василевс и в самом акте заявления своей воли и определения относительно избрания патриарха остается перед митрополитами лишь формальным инициатором дела, помощником и сотрудником собора. Производство же голосования, от которого и зависит выбор, принадлежит, по смыслу царской грамоты, одним только митрополитам. Митрополиты именно должны собраться в определенном месте, призвать Духа Святого и подать свои голоса в пользу того или другого кандидата, руководствуясь древним церковным чином и обычаем (κατά την άνωθεν έπικρατήσασαν εις τοΰτο έκκλησιαστικήν τάξιν τε και συνήθειαν). Последнее указание на руководящее значение древнего порядка и обычая, получивших начало в Церкви и развившихся под влиянием потребностей церковной жизни, также является весьма важным. Оно свидетельствует о том, что в акте избрания патриарха, поскольку он служит нуждам и потребностям Церкви, выражает волю высшей церковной власти и отражает благодатное воздействие Святого Духа, - все принадлежит только Церкви и ее иерархам. Сюда, в эту таинственную сторону избирательного процесса, происходящую в глубине св. храма, под благодатной сенью алтаря и воздействием Духа Святого, царская власть не проникает, здесь она некомпетентна и даже неуместна. Только Церковь, в лице своих высших служителей, обсуждает вместе с Богом (συνδιάσκεψις υμών σύν Θεώ) настоящие свои нужды и, водимая Духом Святым, подает голос в пользу тех или других избранников. Но затем дело собора оканчивается, и о результатах своего избрания он сообщает царю как экдику и епистимонарху Церкви. Так как и патриарх, наравне с царем, есть величайшая и необходимейшая часть политии, то, в силу симфонии между ними, и василевсу надлежало высказать свое суждение об избрании и предложить вниманию собора то, что ему, царю, казалось подходящим и уместным (και αύτη-ή βασιλεία-διορίσηται περί τούτου όσον αν διακρινη και φανη αύτη προσήκον τε και άρμόδιον). Наконец, выборы, по мысли василевса, должны производиться с надлежащей заботливостью и в самом непродолжительном времени (συντόμως). Последнее выражение ясно показывает, что царское повеление издавалось уже тогда, когда все предварительные к избранию патриарха действия были окончены и надлежало совершить самый акт выборов сначала кандидатов, а потом - патриарха.

Затем, о рассматриваемом царском повелении в Придворном Уставе Константина Багрянородного лишь кратко замечается, что василевс по смерти патриарха объявляет (δηλοΐ) боголюбезнейшим митрополитам избрать голосованием трех (кандидатов), которые и им самим представляются достойными для патриаршества (οι και αύτοΐς δόξουσιν είναι άξιοι εις πατριάρχην).²⁹⁵ Для автора-императора, подробно описывающего все функции царской власти во время различных официальных церемоний и ревниво охраняющего и сравнительно второстепенные ее привилегии, представляется весьма характерным указание на право митрополитов, членов собора, избирать таких лиц, которых они сами признают достойными занимать патриаршую кафедру. Значит, по суждению Константина Порфирогенита, абсолютизм царской власти не имел места в первичном моменте избирательного процесса, когда митрополиты, применительно к традиционному τύπος'γ, высказывали свои мнения о достоинстве кандидатов патриаршества.

В силу царского указа, архиереи должны были составить свой собор «в обычном месте - έν τω είθισμένω τόπω».²⁹⁶ Кодин называет его вообще местом для подачи голоса - ψη ηφορεΐον,²⁹⁷ а Симеон Солунский поясняет, что собор созывался «в одном священном месте - έν ίερω τόπω ένί».²⁹⁸ Это священное место в различные периоды нашей эпохи приурочивалось к различным храмам Византии. Из Устава Константина Багрянородного видно, что митрополиты собирались в «катихумениях Святейшей Великой Церкви»,²⁹⁹ т. е. в правой, или южной, верхней галерее константинопольского храма Св. Софии, которая отличалась обширностью помещения и примыкала к патриаршим палатам, а также к царскому и патриаршему мутаторию, где во время богослужений иногда находились царь и патриарх.³⁰⁰ Практика устраивать избирательный собор в Св. Софии существовала до завоевания Константинополя латинянами в 1204 г. После того как столица греческой Империи была перенесена в Никею, местом избирательного собора служил большей частью знаменитый храм Св. Софии, в котором происходил и VII Вселенский собор.³⁰¹ Когда же византийцы вновь водворились в Константинополе (1261 г.), то избрание патриархов собором происходило во Влахернском храме, близ которого во Влахернском дворце потом поселились и императоры.³⁰² В этом именно храме состоялось в 1267 г. избрание патриарха Германа III.³⁰³ В последние же времена существования Византии местом для избрания патриарха служил храм Свв. апостолов, как сообщает Симеон Солунский.³⁰⁴ Этот храм был самым обширным после Софии и богатым из всех храмов Константинополя;³⁰⁵ к тому же Влахернский храм в 1434 г. сгорел;³⁰⁶ наконец, ради благодати апостольской, как отмечает Симеон Солунский, и служения апостольского, коим облекался патриарх, его избрание происходило именно в храме Свв. апостолов, где кругом были расположены изображения апостолов, подобно тому как и в месте избрания епископов изображены апостолы, приемлющие Духа свыше.³⁰⁷ Вообще, со второй половины XIII в. собор для избрания патриархов не созывался в «великом храме патриархии», т. е. Св. Софии, так как не было предстоятеля этого храма - патриарха, без разрешения которого нельзя было и проникнуть в него.

Итак, в определенный день в одном из храмов Византии созывался собор для избрания патриарха. Этот собор состоял исключительно из архиереев, каждый из которых имел право подать свой голос в пользу того или другого кандидата. Из патриарших чинов, которые обыкновенно присутствовали на византийских соборах, только один хартофилакс допускался на собор для избрания патриарха, а остальные патриаршие чины, равно клирики, монахи и народ не имели доступа в место заседания собора. Даже византийский василевс-автократор не присутствовал на этом соборе, чтобы не стеснять свободы его избирательных действий. Таким именно мотивом Кантакузин объяснил свое отношение к собору, избравшему в 1347 г. патриарха Исидора.³⁰⁸ Что касается хартофилакса, то присутствие его на соборе обусловливалось характером его обязанностей при дворе патриарха. Хартофилакс был патриаршим канцлером и вел от имени патриарха деловые бумаги и официальную переписку, был помощником патриарха по разным делам его юрисдикции, а в его отсутствие занимал даже председательское место на судебных заседаниях патриаршего синода.³⁰⁹ В частности, на соборе, избиравшем патриарха, хартофилакс был как бы его местоблюстителем (τοποτηρητής), предлагал присутствовавшим на соборе архиереям, в известной последовательности, высказать свои мнения о кандидатах патриаршества и записывал их голоса, но сам своего голоса не подавал; наконец, после избрания трех кандидатов хартофилакс, вместе с избранными членами собора, сообщал их имена императору.³¹⁰

Когда в священное место, назначенное для заседания собора, являлись по меньшей мере двенадцать архиереев, а в исключительных случаях даже и меньше этого,³¹¹ то по установившейся практике председательство на соборе предоставлялось первому из них (πρώτος άρχιερεύς). Это первенство обусловливалось не прерогативами власти или какими-либо внецерковными преимуществами, а было связано с определенными кафедрами Византийской церкви. Во Вселенской патриархии существовал синтагматион, или каталог, архиерейских кафедр, в котором каждой епархии и ее предстоятелю было отведено свое место, обозначавшееся в зависимости от древности и важности той или иной епархии, от ее близости к столице или отдаленности соответствующим цифровым знаком. Этот каталог неоднократно изменялся вместе с ростом и развитием Византийской церкви и в зависимости от сокращения ее внешних границ, но в разные эпохи первые места занимали следующие епархии: Кесарии Каппадокийской, Ефеса, Ираклии, Анкиры, Кизика и т. д.³¹² Первенствующий из митрополитов этих кафедр, если присутствовал на соборе, и был тем πρώτος άρχιερεύς, который исполнял обязанности его председателя. Обыкновенно председательство на соборе вверялось «первотронному» (πρωτόθρονος)³¹³ митрополиту Кесарии Каппадокийской, который занимал первое место в синтагматионе византийских кафедр, а в случае его отсутствия - митрополиту Ефеса как второтронному, потом митрополиту Ираклии и т. д.

Заседание избирательного собора открывалось молитвой. Предварительно перед иконами апостолов зажигались три свечи «во славу и образ Святой Троицы и (в знамение того), что от Нее нам (подается) всякое просвещение и в особенности это - совершеннейшее».³¹⁴ Затем «первый архиерей» надевал епитрахиль, изображающую, по объяснению Симеона Солунского, вышнюю благодать,³¹⁵ воскурял фимиам перед иконами в знамение ниспослания благодати и вместе со всеми присутствующими совершал пение и молитву.³¹⁶ Что касается молитвословия, то оно состояло в призывании Духа Святого и было заимствовано преимущественно из богослужения в день Пятидесятницы. В частности, после начального возгласа первого митрополита архиереи пели Царю небесный и трисвятую ангельскую песнь, потом молитву Господню Отче наш и остальные приличествующие таинству песнопения: Благословен ecu Христе Боже наш - в честь апостолов, которых Христос избрал и через которых в Духе Святом уловил вселенную, и еще - Яко посреди учеников Твоих пришел ecu Спасе, чтобы и с ними был Христос, а также - Молитвами, Господи, всех святых и Богородицы, дабы достигнуть при их помощи божественного мира Христова и, как святые были согласны и объединены во Христе, так и им с миром и согласно произвести избрание патриарха и подать священные голоса.³¹⁷ Затем «первый архиерей» произносил ектенью вместе с поминовением. Симеон Солунский, по руководству которого здесь излагается порядок избрания патриарха, ничего не говорит о том, кто именно поминался на ектеньи во время описываемого чина.³¹⁸ Но по аналогии с его чином избрания епископа можно судить, что первый митрополит поминал царей как экдиков Церкви, божественное священство и братство архиереев как равночестных по благодати, сотрудников и соепископов.³¹⁹ Богослужение завершалось «отпустом» первого архиерея - Иже в видении огценных язык, причем он молился о своих собратьях, дабы и на них снизошла божественная милость. Симеон Солунский и добавляет, что архиереи давали друг другу прощение по заповеди, повелевающей молиться друг за друга.³²⁰ Этим и заканчивалось молитвословие перед избранием патриарха.

Вслед за тем архиереи садились по чину (κατά τάξιν χάθηνται). Этот чин определялся синтагматионом, или каталогом, византийских епархий, в зависимости от распорядка и последовательности которых каждый из членов собора и занимал свое место. Симеон Солунский, описывая избрание епископа, говорит, что участвовавшие в этом акте архиереи садились не на тронах, а на некоторых малых седалищах или стульях (ούκ έπι θρόνων, αλλ' έπι σκιμπόδων τινών μικρών).³²¹ Но при избрании патриарха, происходившем в величественных и богатейших храмах Византии, в устройстве и убранстве которых была предусмотрена и эта потребность церковной жизни, митрополиты, члены собора, восседали, надо полагать, на приличествующих всей обстановке собрания тронах, которые и расставлялись полукругом (εκατέρωθεν), с троном «первого архиерея» в центре. Вместе с архиереями на соборе присутствовал (συμπαρόντος) и патриарший хартофилакс. Является вопрос: какое место он занимал? Дело в том, что при избрании епископов хартофилакс, заменявший отсутствующего «первого», или «великого», архиерея-архиепископа, занимал место не только среди архиереев, участников избирательного собора, но даже и выше их.³²² Однако по поводу такого первосидения хартофилакса следует сказать, что оно имело силу по уполномочию правящего патриарха и вследствие предоставления хартофилаксу права быть патриаршим местоблюстителем (τοποτηρητής).³²³ Что же касается избрания патриарха, то указанные основания для привилегии хартофилакса во время этого процесса уже теряют свою силу, так как нет фактического источника - в лице патриарха - для облечения хартофилакса прономией первосидения. А затем совершенно верно, что хартофилакс, в силу новеллы (XLII) императора Алексея I Комнина, имел прономию сидеть выше архиереев (προκαθήσθαι αυτόν των αρχιερέων),³²⁴ но это право не имело абсолютного значения. В новелле Алексея прямо сказано, что хартофилакс сидит выше архиереев только в тех случаях, «когда им следует собраться по какой-либо нужде и совместно заседать в одном и том же месте до прибытия патриарха в святилище», или в священное место заседания синода.³²⁵ А знаменитый канонист Феодор Вальсамон, говоря о праве хартофилакса Святейшей Великой Церкви первосидеть среди не только иереев, но и архиереев - в силу новеллы императора Алексея, разъясняет, что этим правом он пользуется только в собраниях или заседаниях вне синода или собора (έν ταΐς έξω της συνόδου συνάξεσιν).³²⁶ В специальном трактате о хартофилаксе Вальсамон добавляет, что хартофилакс сидит выше митрополитов во время замещения вдовствующих Святейших Церквей (епархиальных кафедр) и в общих собраниях, происходящих вне патриаршей кафедры или вне патриархии.³²⁷ Таким образом, ясно, что на соборе митрополитов, созываемом для избрания патриарха, притом - иногда в пределах патриархии, хартофилакс не имел ни юридического, ни фактического полномочия сидеть выше митрополитов - членов собора. Ведь он не был и членом этого собора, так как не подавал наряду с архиереями своего голоса (ού μην συμψηφίζεται) о кандидатах патриаршества, а только присутствовал здесь (συμπάρεισι) в качестве секретаря собора.³²⁸ Фактическим же председателем собора был первый по чину синтагматиона архиерей Византийской церкви, присутствовавший в данное время в Константинополе.

Когда члены собора занимали по чину свои места, они, по предложению «первого» архиерея, приступали к наименованию кандидатов патриаршества. По издавна существовавшей в Византии практике, собору надлежало наметить трех кандидатов. В нашу эпоху эта практика оставалась во всей силе и вполне оправдывается формально-правовыми источниками вопроса. И Константин Багрянородный,³²⁹ и Кодин,³³⁰ и Симеон Солунский³³¹ - все категорически говорят о трех лицах, которых предстояло избрать собору в качестве кандидатов патриаршества. Это был, по выражению Симеона Солунского, обычай - έθος, совершавшийся во славу и образ Троицы (εις δόξαν της Τριάδος και τύπον).³³² Примечательно и то, что наши источники говорят вообще о лицах (πρόσωπα) как кандидатах патриаршества, не указывая ни чина их, ни звания. Значит, члены собора не были ограничены в своих действиях какими-либо внешними или формальными прерогативами кандидатов первостоятельства в Церкви, а избирали их вполне свободно, руководствуясь соображениями принципиального свойства. Эти мотивы находили свое основание в том τύπος е патриарха, который был традиционным в Византии идеалом и был начертан в юридических и исторических ее памятниках, а равно жил в реальных фактах церковной действительности. Отношение членов собора к τύπος'γ было с моральной стороны вполне свободным, поскольку им надлежало отдавать предпочтение не степеням и чинам, но добродетели и достойнейшему.³³³ С такой точки зрения, вполне соответствуют исторической действительности и ясные указания наших формальных источников о личном почине членов собора, об их собственном мнении и одобрении кандидатов патриаршества в пределах личной воли, руководимой Духом Святым. Константин Багрянородный говорит, что митрополиты намечают голосованием трех, которые им представляются достойными патриаршества.³³⁴ По сообщению Георгия Кодина, на соборе избираются три лица, которых Бог внушит митрополитам.³³⁵ Симеон Солунский на весь акт избрания патриарха взирает как на проявление Божественной воли, выражающееся в голосе членов собора. Наконец, и в кратком царском указе (πρόσταγμα) об избрании патриарха выразительно говорится о свободном голосовании, которое митрополиты должны были произвести на основании личного, при помощи Божией и содействии Святого Духа, рассмотрения и оценки этого дела.³³⁶ Вообще, формально-правовые источники свидетельствуют о том, что члены собора, приступая к избранию патриарха для Византийской церкви, должны были признавать за собой право свободного выбора кандидатов, применительно к господствовавшему в Византии τύπος'у, по силе собственного разумения этого идеала и под водительством благодатной помощи Духа Святого.

Фактически свобода выбора выражалась прежде всего в свободном обсуждении достоинств намечаемых кандидатов патриаршества. Это дело - в каждом частном случае выборов - не было совершенно новым, так как с момента фактического вдовства Византийской церкви вопрос о будущем предстоятеле поступал на обсуждение всего византийского общества и интересовал иерархов не менее, чем клириков, монахов, мирян. Но то был суд частный и необязательный по своим результатам, а на соборе оценка получала официальное значение, совершалась по уполномочию Церкви и василевса, была актом воли Божией, являлась указанием Божественного жребия. И история свидетельствует, что на соборах, действительно, предварительно намечались три кандидата путем свободного обсуждения их достоинств. Так, Георгий Пахимер рассказывает, что после удаления с кафедры Григория Кипрского (1289 г.) начались общие рассуждения о будущем патриархе. Когда состоялся собор, то присутствовавшие здесь архиереи голосованием наметили по обыкновению трех кандидатов.³³⁷ Первым из них был Геннадий, который незадолго до этого был избран епископом первой Юстинианы и принял это избрание, но временно проживал в Константинополе, вторым - Иаков, муж простой по нраву и исполненный благочестия, которому было вверено предстоятельство на Афоне,³³⁸ и третьим был Афанасий, который проводил жизнь в горах Гана, происходил из местности близ Адрианополя и был известен и царю Андронику Старшему.³³⁹ Характерным нужно признать замечание историка Пахимера о том, что избрание трех кандидатов было делом обычая. Значит, в нем заключалась господствующая практика и тот церковный чин и порядок (εκκλησιαστική τάξις τε και συνήθεια), о которых говорится в традиционной редакции царского повеления митрополитам об избрании Вселенского патриарха,³⁴⁰ - хотя в исторических источниках этот всем известный обычай и отмечается редко и как бы мимоходом. Он указывается, в частности, и в истории Иоанна Кантакузина по поводу избрания патриарха Филофея в 1354 г. Царь предоставил архиереям древнюю свободу (τήν άρχαίαν 'ελευθερίαν) в избрании патриарха, которая в том и состояла, что они должны были, при помощи Божией, наметить трех кандидатов и об именах их доложить царю, который, по обычаю (ώσπερ έθος), и имел право избрать из трех одного. И он повелел им собраться в том месте, в каком признают нужным, и произвести избрание патриарха по древнему способу (τον άρχαΐον τρόπον). И архиереи собрались на собор и, призвав божественную благодать Духа, избрали трех - Филофея, архиерея Ираклийского; Макария, епископа Филадельфийского, и Николая Кавасилу, бывшего еще частным человеком-мирянином (ιδιώτης).³⁴¹ Таким образом, избрание на соборе трех кандидатов было не только древним способом и господствующим обычаем, но и выражением присущей собору изначальной церковной свободы, руководимой благодатным воздействием Святого Духа. Практика этого рода была настолько устойчива и принудительна, что собор иногда должен был чисто формальным образом исполнять господствующий древний обычай. Так, при избрании Иоанна Векка в 1275 г. архиереи, собравшись вместе в божественном и великом храме, избрали одного и того же (Векка) и в первый раз, и во второй, и в третий.³⁴² Вообще, исторические данные говорят в пользу фактического исполнения предписания византийских правовых памятников о предварительном и свободном избрании на соборе трех кандидатов, хотя этот обычай иногда осуществлялся только формальным способом. Дело в том, что при избрании как патриарха, так и епископов признавался наиболее правильным такой ход совещаний, который приводил членов к единодушному решению в пользу определенных кандидатов: в согласии и единомыслии и проявлялось воздействие Духа Святого. «Если все архиереи согласятся, - говорит Симеон Солунский, - то это есть всецело дело Духа, если же произойдет некоторое разногласие, то хотя это и не есть добро по существу, но ввиду того что оно возникло вследствие расследования и оценки, то и опять есть благо (относительное), потому что исследующие (достоинства кандидатов) суть люди», решение же в этом случае производилось большинством голосов.³⁴³

Три кандидата намечались на соборе путем предварительного обсуждения их достоинств, а затем производилось открытое голосование. Симеон Солунский дает основание утверждать, что голоса отбирались и записывались хартофилаксом. По его описанию, при избрании епископа хартофилакс «сидел и спрашивал епископов по порядку (κάθηται και έρωτα κατά τάξιν τους επισκόπους), но сам не подавал голоса вместе с ними».³⁴⁴ В другом месте Симеон пишет: «Хартофилакс просил каждого из архиереев по порядку, начиная с первого, сказать свое мнение» и - «имя того лица, которое признавалось достойным иерархии, записывал на хартии, для этого приготовленной».³⁴⁵ По аналогии можно заключить, что и при избрании патриарха хартофилакс как блюститель права церковного и секретарь собора, когда оканчивались совещания, просил членов собора подать свой голос в пользу того или другого кандидата. Он отбирал голоса по порядку (κατά τάξιν), который определялся de jure синтагматионом, a de facto - размещением архиереев на соборе. Примечательно и то, что голосование начиналось с первого из архиереев (από του πρώτου των αρχιερέων), а не с последнего или самого низшего по чину. После опроса архиереев определялся результат голосования, иначе сказать - производился подсчет голосов. Тот из кандидатов, который получал большинство голосов, заносился на хартию в состав традиционного числа трех лиц. Византийские источники не оставляют нас в неведении и по вопросу о большинстве голосов. Да превозмогает мнение большего числа избирающих (κρατείτω ή των πλειόνων ψήφος), - говорит 6-е правило I Вселенского собора (ср.: 19-е правило Антиохийского собора). Византийская практика и руководствовалась этим каноном. Симеон Солунский, подробно описывающий чины избрания епископа и патриарха, прямо говорит, что в случае разногласия голос большинства, согласно канонам, получает верх.³⁴⁶ А Никита Хониат сообщает о факте, свидетельствующем в пользу жизненного значения этого правила: при избрании патриарха Михаила II (1143 г.), рассказывает он, победил голос большинства и даже почти всех.³⁴⁷ Даже более того: в византийской практике, несомненно, были факты, когда голоса избирающих делились поровну, и поэтому возникал вопрос о значении голоса председателя (προεστώς) или первого архиерея. На это указывает толкование Феодора Вальсамона на 6-е правило I Вселенского собора, где знаменитый канонист разрешает представленное ему недоумение по поводу равенства голосов при избрании.³⁴⁸ В церковной практике это недоумение решалось при помощи новеллы византийского императора Мануила Комнина от 1166 (6674) г., в которой речь идет собственно о гражданских судах. «Если не все (судьи), - говорится здесь, - будут согласны, но некоторые станут разногласить с большинством или голоса разделятся поровну, в таком случае перевес имеют те, с которыми согласен председатель суда».³⁴⁹ Но ввиду того что указанная практика получила свое начало и главное применение в делах гражданского порядка и по самой своей природе не подходила к явлениям церковной жизни, она не была официально одобрена церковной властью и не регламентирована в церковно-правовых памятниках Византии. Да и вообще, решение церковно-религиозных дел большинством голосов применялось здесь исключительно по требованию крайней практической необходимости, так как всякое разделение - «не добро - ούκ αγαθόν», по выражению Симеона Солунского, особенно - на соборах, где правильность и согласное решение дел обусловливаются водительством Святого Духа.

Когда голосование оканчивалось, тохартофилакс, предварительно записавший голоса, производил их подсчет и составлял протокол (υπόμνημα) соборного деяния. Необходимым при этом условием было внесение в протокол трех кандидатов патриаршества в том именно порядке, в каком они и были намечены на соборе. Эту сторону соборного акта отмечает Симеон Солунский в отношении избрания епископа, но, несомненно, и протокол патриарших выборов составлялся применительно к этому образцу. «Избранные большинством или всеми и намеченные голосованием три - во славу и образ Троицы - благочестивых мужа записывались так, как и были избраны, т. е. первый кандидат поставлялся на первом месте, какой бы степени он ни был, избранный вторым записывался после избранного первым (а потом третий), как и произошло при помощи благодати, потому что здесь не следует предпочитать степени и чины, но добродетель и более достойного. Ведь и голосование происходит о способных к известному делу, но (не имеет в виду) достигшего высшей степени, хотя бы и не отличающегося добродетелью, поэтому часто иереи предпочитаются епископам, благочестивые монахи или даже миряне - епископам и иереям. Значит, справедливо, чтобы тот, кто избран первым, и (в протоколе) поставлялся первым».³⁵⁰ В действительности так и было, т. е. избранные кандидаты патриаршества записывались в той последовательности, в которой и были намечены, как об этом свидетельствуют исторические факты избрания Афанасия I и Филофея I, когда в одном случае кандидатами были: епископ Юстинианы Геннадий - первым кандидатом, афонский прот Иаков - вторым и ганский подвижник Афанасий - третьим,³⁵¹ а в другом кандидаты были размещены в такой последовательности: епископы Филофей и Макарий и мирянин Николай Кавасила.³⁵² Затем, сохранился и образец протокола об избрании патриарха, относящийся, впрочем, к турецкой эпохе в истории Константинопольской церкви, но, несомненно, выражающий и византийскую традицию. «Ни одно из дел, - говорится здесь, - не может существовать независимо (δίχα) от власти, ибо власть есть корень и источник всего. А так как вселенский и высочайший престол константинопольский остался без власти и пастыря (ибо состоявший здесь архиереем кир такой-то переселился ко Господу), то мы, оказавшиеся (в столице) архиереи, собрались в патриархии, во всечестном храме Великомученика Георгия Победоносца, и, произведя каноническое голосование (ψήφους κανονικώς) для избрания лица, имеющего занимать этот священнейший и высочайший константинопольский престол, первым поставили (έθέμεθα) кир... вторым - кир... и третьим - кир... Посему в доказательство и для верности имена их записаны и занесены в этот священный кодекс святейшего и апостольского этого престола в лето... от явления Бога и Спасителя нашего, в месяце...».³⁵³ Известны из турецкой эпохи и частные протоколы, относящиеся к избранию того или другого патриарха и также поименовывающие первого, второго и третьего кандидатов, причем в конце протокола добавляется, кого именно из трех кандидатов собор избрал достойным и наиболее способным для предстоятельства в Церкви.³⁵⁴ В византийскую же эпоху последнего добавления в протоколе не было, так как окончательное избрание одного из трех кандидатов принадлежало василевсу.

Когда протокол соборного деяния был составлен и подписан, то митрополиты, по сообщению Константина Порфирогенита, в свою очередь извещали царя о том, что его повеление исполнено.³⁵⁵ Царь приказывал им явиться в Большой дворец (παλάτιον). И вот архиереи являлись сюда, становились перед лицом царя (ενώπιον του βασιλέως) и передавали ему тот письменный документ, который они составили на основании голосования намеченных кандидатов патриаршества.³⁵⁶ Кодин несколько иначе описывает этот передаточный момент. Протокол с именами кандидатов представляли царю не сами архиереи, которых василевс и не призывал к себе после предварительного с их стороны извещения, но приносили его во дворец избранные или почтенные из архонтов Церкви.³⁵⁷ Иначе сказать, постановление собора представлялось во дворец патриаршими архонтами первой пентады, в состав которой кроме хартофилакса входили: великий эконом, великий сакелларий, великий скевофилакс, сакеллий и протоэкдик. Эти именно церковные архонты, по сообщению того же Кодина, заседали (κάθηνται) в божественном и Св. синоде архиерея-патриарха,³⁵⁸ хотя и не в качестве его членов, - они же, в том или другом составе для каждого отдельного случая, являлись и во дворец для представления царю постановления собора относительно кандидатов патриаршества. Наконец, Симеон Солунский, описывая практику своего времени, говорит, что результаты соборного голосования сообщались царю хартофилаксом и двумя архиереями.³⁵⁹ Таким образом, можно установить, что, по господствовавшей в Византии практике, протокол соборного постановления о кандидатах патриаршества приносился царю во дворец избранными депутатами собора, в числе преимущественно трех лиц, - или принадлежащих к составу собора архиереев, или хартофилакса совместно с архиереями и патриаршими архонтами первой пентады. Из исторических иллюстраций к этой частности избирательного порядка (τάξις) можно указать на следующие факты. Перед избранием патриарха Максима (1215 г.) архиереи и архонты патриархии решили письменно выразить свое мнение относительно достойного кандидата.³⁶⁰ Внешним для этого побуждением служило отсутствие византийского императора Феодора Ласкариса, выбывшего из Никеи для участия в походе против франков, но факт соответствовал и господствовавшему обычаю избирательного процесса и вовсе не был исключением, как иногда допускается.³⁶¹ И при избрании патриарха Филофея (1354 г.) собор также письменно сообщил императору Иоанну Кантакузину об именах трех кандидатов.³⁶²

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|