|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|

Катехуменат по «Апостольскому Преданию» св. Ипполита Римского

Все рассмотренные нами ранее богословские воззрения христианских авторов на катехуменат не были простым теоретизированием. Дошедшее до нас «Апостольское Предание» св. Ипполита Римского, возникшее ок. 215 г.,³⁸ наглядно показывает, как выглядел катехуменат начала III в. в Риме, поэтому мы более подробно рассмотрим этот документ.

«Приводящие» желающих стать христианами в общину, т. е. осуществившие первичное ознакомление язычников с христианством (вероятно, через контакт в повседневной жизни), являлись своего рода «крестными родителями». Именно они осуществляли посредническую функцию между проявившими интерес к христианству и руководством христианской общины - «учителями», которые встречали пришедших. Сразу же бросается в глаза, что даже прием в катехуменат согласно тексту был селективным. Именно эти «doctores» (вероятно, специально назначенные члены общины, несшие особое служение подготовки катехуменов в общине) должны были решить, кто из пришедших может «слушать Слово учения».³⁹ Первый вопрос «учителей» был «о причине, вследствие которой они обращаются к вере». Здесь было важно и свидетельство «приведших» об искренности обращения «приведенных» как впервые проповедавших им христианство: «И те, которые их привели, пусть засвидетельствуют, что приведенные готовы к слушанию Слова» (гл. 15). Следующий шаг - это контроль семейного, общественного и профессионального положения новопришедших (гл. 15-16).

Сначала исследовали положение рабов, т. к. переход несвободных в христианство был сложнее, чем обращение обычных римских граждан. Если хозяин такого пришедшего раба был христианином, то нужно было положительное свидетельство господина, а также его разрешение для «слушания Слова». Если же хозяин был язычником, то учителя должны были научить новопришедшего «быть приятным своему господину, чтобы не возбудить злословия», т. е. в этом случае воля раба являлась единственно определяющей.

Что касается семейной ситуации, то само собой разумеется, что кандидат должен был жить в законном моногамном браке. Мужчину, живущего незаконно с женщиной, «пусть учат не развратничать, но принять жену по закону», т. е. жениться на ней. Однако делалось исключение, если пришедшая - рабыня, живущая со своим господином без заключения законного брака (который по римским законам того времени был невозможен, если владелец не давал ей свободу), имеющая от него детей и воспитывающая их; от нее не требовалось прекратить эту связь и она могла быть допущена в катехуменат.

Наиболее подробные предписания мы встречаем в отношении рода занятий кандидатов. Это длинный список профессий, которые были запрещены для становящихся катехуменами ввиду их несовместимости с христианским вероучением и нравственностью. Здесь присутствовала известная дифференциация: одни вообще не могли быть приняты, другие должны были сменить свой род деятельности, третьих можно было допустить с некоторыми оговорками. В списке легко различить три основных греха, против которых выступало христианство: идолослужение, убийство и блуд.

Языческий жрец, «страж идолов», чародей, заклинатель, астролог, прорицатель, истолкователь снов, изготовляющий амулеты должны были прекратить свою деятельность, «либо пусть будут отвержены». Скульптор или художник не должен был изготавливать изображения идолов. К этому же разряду относили профессии актера и учителя, что на первый взгляд странно. Однако если мы вспомним, что в театре в основном разыгрывались представления из жизни греко-римских богов, а «школьная программа» того времени основывалась на изучении текстов классических авторов, в которых центральной темой была та же мифология, то этот запрет понятен. Однако в отношении учителей все же делалось послабление: «Кто учит детей, то хорошо, если прекратит это, если же он не имеет ремесла, то пусть будет дозволено ему».

К запрещенным занятиям, связанным с убийством, текст относит гладиаторство и бои на арене со зверями. Мы также читаем очень строгое предписание относительно воинской службы: «Воин, находящийся под властью, пусть не убивает человека. Если ему приказывают, пусть не выполняет этого и не приносит клятвы. Если же он не желает, будет отвержен... Оглашенный или христианин, желающие стать воинами, да будут отвержены, потому что они презрели Бога». Здесь же запрещается занимать и высокие должностные посты: «Кто является военачальником или городским магистратом, кто носит пурпуровую одежду, пусть прекратит это, либо будет отвержен». С одной стороны, эти занятия тем или иным образом были связаны с лишением человека жизни, с другой - и солдат при принесении присяги, и государственный чиновник при вступлении в должность должны были приносить жертву идолам.

Совершенно естественно, что блудница, «человек любострастный» и «всякий, занимающийся делами, о которых непристойно говорить» отвергались, а содержащий публичный дом должен был оставить это занятие.

Конечно, в тексте не могли быть перечислены все запрещенные для желающих стать христианами профессии, поэтому 16 глава «О делах и занятиях» заканчивается словами: «Если мы что-либо упустили, то дела сами научат вас. Ибо все мы имеем Дух Божий». Из рассмотренного списка видно, насколько серьезно христианская Церковь относилась к приему в свои ряды новых членов. Характерно, что все эти предписания относятся не к принимающим крещение, а только к желающим вступить на путь многолетней катехизической подготовки!⁴⁰

После того, как были урегулированы все упомянутые обстоятельства, начинался собственно период «слушания Слова», продолжавшийся, согласно тексту, три года.⁴¹ Конечно, это приблизительное время, т. к. крещение совершалось лишь в определенные дни года,⁴² и этот срок также мог быть уменьшен ввиду усердия кандидата: «Если же кто усерден и совершает добрые дела, то пусть принимается во внимание не время, а само поведение, которое только и должно обсуждаться». В связи с такой длительной продолжительностью подготовки и многочисленными гонениями на христиан логически возникал вопрос: что будет, если катехумен умрет, не успев принять крещение? Текст отвечает на это следующее: «Если оглашенный будет схвачен за имя Господне, то пусть он не сомневается в полноценности своего свидетельства. Если же ему было причинено насилие и он был замучен, когда его грехи не были еще отпущены, то он будет оправдан. Ибо он принял крещение своею кровью» (гл. 19). Т. о. даже в сложных условиях того времени и постоянной смертной опасности Церковь не крестила пришедших сразу же, но непреклонно следовала принципу как можно лучше подготовить своих будущих членов.

Согласно тексту, руководители катехизаторских групп (doctores) должны были не только преподавать вероучительные и нравственные истины,⁴³ но и заканчивать каждое такое занятие молитвой с возложением рук на главу каждого кандидата. Интересно, что это делали не только клирики, но и мiряне, занимавшиеся катехизацией.

Разница в положении оглашенных по сравнению с полноправными членами общины подчеркивалась тем, что кандидаты должны были молиться отдельно от верных, а во время богослужебных собрания они «не дают друг другу лобзание мира, ибо их лобзание еще не свято». Даже во время агапы оглашенным давалась не «евлогия» - благословленный епископом хлеб - а особый «хлеб заклинания» (гл. 26).

Трехлетний срок проходил и для оглашенных начинался еще один период, теперь уже непосредственной подготовки ко крещению. Критерием для выбора достойных являлся образ их жизни, точнее, его изменение к лучшему за период катехумената. Решение о допуске ко крещению принималось за несколько недель до этого дня, а ответственными за это были проводившие катехизацию «учителя». Исследование жизни включало в себя двойной аспект: негативный - не поступал ли кандидат недостойно, и позитивный - какова была его практическая, диаконическая деятельность как выражение его обращения: «почитали ли вдов, посещали ли они больных, совершали ли добрые дела?». Интересно, что здесь принималось во внимание и свидетельство тех, кто несколько лет назад привел кандидатов в общину. Контакт между «крестными» и желающими креститься, очевидно, не прерывался, более того, «крестные» все эти годы сопровождали, наставляли и наблюдали оглашенных, поэтому именно к ним были обращены вопросы о жизни катехуменов. «И когда те, которые привели их, засвидетельствуют о каждом: „Он поступал именно так“, то пусть слушают Евангелие».

Из текста видно, что во время этого «испытания» речь шла не столько о знаниях, сколько о правильном поведении, об «обращении» как действительном и кардинальном изменении всего образа жизни согласно вере во Христа. В том случае, если поведение оглашенных оценивалось позитивно, они «избирались», происходило их «отделение» (separatio) от остальных катехуменов, т. е. никаких препятствий для их крещения не было. С этого момента они могли «слушать Евангелие»,⁴⁴ а их имена записывались в особый список «избранных», «отделенных» (electi).⁴⁵

С началом этого периода непосредственной подготовки ко крещению становилось более активным участие клириков в предкрещальной подготовке, которая выражалась прежде всего в неоднократных обрядах экзорцизма. Текст говорит нам, что на готовящихся ко крещению «ежедневно возлагают руки, когда заклинают их». Возложение рук совершалось «учителем» после каждого катехизического занятия, однако ввиду непосредственной близости крещения интенсивность экзорцизма увеличивалась. Хотя текст использует пассивные формы глагола и тем самым не говорит, кто совершал этот экзорцизм, вероятно, это делал священник. Высшей точки это действие достигает за несколько дней до крещения, когда экзорцизм над каждым совершает сам епископ, «чтобы узнать - чист ли он. Если кто-нибудь из них не достоин или не чист, то он пусть располагается отдельно, так как не слушал Слово с верой, ибо невозможно, чтобы чужой укрывался всегда» (гл. 20). Наконец, последний экзорцизм совершался епископом утром перед пасхальным бдением, во время которого должно было совершиться крещение. «И, возлагая на них руку свою, пусть он (епископ) заклинает всяких чуждых духов, чтобы они убежали от них и уже не возвращались в них. По окончании заклинания пусть он дует им в лицо и пусть осенит им лоб, уши и ноздри, и поднимает их» (гл. 20).⁴⁶

Для лучшего понимания этого чина надо четко различать раннехристианский экзорцизм катехуменов от экзорцизма «энергуменов» (т. е. одержимых, бесноватых). В основе первого лежало представление о том, что любой человек, не находящийся под властью Христа и не освобожденный от груза прежних грехов в Таинстве крещения, остается под властью «князя мiра сего» - диавола. К этому добавлялись принесенные язычником в течение всей его прошлой жизни жертвы идолам, который рассматривались как видимый знак такого господства. Освобождение от этих уз не было делом личного решения человека, оно осуществлялось не просто через пост и молитву, т. к. эта господствующая над ним сила была внеположна ему. Человек не мог сам полностью очиститься, чтобы приступить ко крещению, ему нужна была особая помощь силы Божьей. Поэтому Церковь оказывала ему особую духовную поддержку на этом пути, сопровождая оглашенного во время духовного роста и направляя его к одному из важных элементов крещального чина - отречению от сатаны.

Готовящиеся принять крещения должны были поститься перед принятием Таинства два дня.⁴⁷ Последнее наставление в отношении катехуменов: «И пусть они бодрствуют всю ночь, и да читается им, и да наставляются» (гл. 20). Возможно, что во время этого наставления им изъяснялся чин Таинства крещения, к которому они должны были приступить уже через несколько часов.

Итак, можно сделать вывод о том, что в III в. структура катехумената во всех центрах империи была одинаковой в своих основных чертах. С одной стороны это удивительно, если принять во внимание пространственную удаленность и разницу в культуре и обычаях, с другой стороны перед нами свидетельство того, что Церковь независимо от своего географического положения руководствовалась при приеме новых членов одними и теми же принципами. Однако наступил IV в. и ситуация с катехуменатом в Церкви резко изменилась.

|< в начало	<< назад	к содержанию	вперед >>	в конец >|