|< в начало	<< назад	к содержанию

21. О том, что без Иисуса невозможно счастье

Иисус, цель и предел Вселенной, в котором успокаивается как в своем последнем совершенстве всякое творение! Ты совершенно неведом мудрецам мира сего, потому что мы истиннейше утверждаем о тебе противоречивые вещи - что Ты Творец и вместе творение, привлекающий и вместе привлекаемый, конечный и вместе бесконечный,- а они веру в возможность этого считают глупостью, тем самым бегут от имени Твоего и не вмещают твой свет, которым Ты озарил нас. Но, считая себя мудрецами, они остаются невеждами и слепцами. Если бы они поверили, что Ты, Христос,- Бог и человек, если бы приняли и осмыслили слова Евангелия, в которых говоришь Ты, великий учитель, они несомненнейше увидели бы, что в сравнении с таящимся в простоте твоих слов светом все погружено в густую тьму и невежество. Только малые и верующие удостаиваются этого благодатнейшего и животворного откровения. Поистине в Твоем святом Евангелии, небесном хлебе, словно в манне, таится всякая желанная сладость, но ее может отведать только верующий и принимающий ее себе в пищу; верующий и принимающий убеждается на неложном опыте, что Ты сошел с небес и что один Ты есть учитель истины. О добрый Иисус, Ты дерево жизни в раю блаженств. Никто не сможет питаться желанной жизнью иначе как от Твоего плода. Ты, Иисус,- питание, запретное для всех сыновей Адама, которые изгнаны из рая и ищут на возделываемой ими земле источник пропитания. Поэтому всякий человек, надеющийся вкушать хлеб жизни в раю блаженств, должен сбросить с себя старого самонадеянного человека и одеться в нового смиренного человека, подобного тебе. Едина природа нового и старого человека, но в старом плотский Адам, в тебе, новом, духовный Адам, потому что в тебе, Иисусе, человеческая природа соединена с Богом, который есть дух. Всякий человек должен поэтому соединиться с тобой, Иисусом, как через общую у него с тобой человеческую природу, так и через единство духа, чтобы в своей природе, общей у него с тобой, Иисусом, приблизиться к Богу-Отцу, который по ту сторону стены рая.

Видеть Бога-Отца и Тебя, Иисуса, его Сына, значит быть в раю и в вечной славе. Стоящий вне рая не может иметь этого видения, потому что ни Бога-Отца, ни Тебя вне стен рая не найти. Счастья достиг всякий человек, соединившийся с тобой, Иисус, как член тела с головой. Никто не может прийти к Отцу, если не будет привлечен им. Отец через своего Сына привлек к себе твою человечность, Иисус, а через Тебя привлек и всех людей. Если твоя человечность соединена с Сыном Бога-Отца как с тем посредством, через которое ее привлек Отец, то человечность каждого человека соединена с тобой, Иисус, как с единственным посредством, через которое отец привлекает всех людей; поэтому без Тебя невозможно достичь никакого счастья. Ты откровение Отца; отец всех людей невидим, он видим только тебе, а после Тебя тому, кто удостоится увидеть его через Тебя и Твое откровение. Ты единишь в себе всех удостоившихся счастья, и всякий счастливый пребывает в тебе как соединенное в единящем. Никакой мудрец мира сего не может вместить истинного счастья, пока не знает Тебя; никто не может быть счастлив и видеть Отца, кроме как внутри рая вместе с тобой, Иисус. О счастливом справедливы противоположные суждения, как и о тебе, Иисусе, поскольку он соединен с тобой и в своей разумной природе, и в единстве духа: всякий счастливый дух коренится в Твоем, как животворимое в животворящем; всякий счастливый дух видит невидимого Бога и единится в тебе, Иисусе, с неприступным и бессмертным Богом; конечное в тебе единится с бесконечным и несоединимым; и непостижимый постигается в вечном обладании, в котором блаженное, вовеки неисчерпаемое счастье. Смилуйся, Иисус, смилуйся; дай мне открыто видеть Тебя, и спасется моя душа.

22. Как Иисус видит и действует

Око ума не может насытиться твоим видением, Иисус, потому что в тебе полнота всей умной красоты. По этой иконе я строю предположение о том, как дивен и изумителен твой взор, преблагословенный Иисус. Когда Ты ходил в нашем чувственном мире, Ты смотрел подобными нам плотскими глазами и, как мы, видел вещи раздельно одну за другой. В Твоем зрении действовал видящий дух, форма этого органа, как бы чувствующая душа в живом теле; в [зрительном] духе была благородная различительная сила, с помощью которой Ты и видел раздельно и различно одну цветную вещь такой, другую другой. Больше того: по человеческому облику и глазам, как Ты их видел, Ты истинно судил о страстях души, о гневе, радости и печали. Больше того: по немногим знакам Ты понимал все, что таится в человеческой душе, поскольку нет сердечной мысли, которая не отражалась бы каким-нибудь знаком на лице и особенно в глазах, зеркале души. По веем этим признакам Ты вернее разгадывал тайники души, чем любой другой сотворенный дух; по какому-то одному самому маленькому знаку Ты видел все расположение человека, как понятливые люди с нескольких первых слов угадывают замысел длинной речи, а опытные и образованные, едва взглянув на книгу, излагают намерение писателя так, словно читали ее. В этом роде видения Ты, Иисус, далеко превосходил быстроту и остроту всех бывших, теперешних и будущих людей. Это было человеческое видение, которое не могло осуществиться без телесных глаз, но оно было изумительно и дивно. Если есть люди, которые путем долгого и тщательного размышления разгадывают мысль пишущего за особыми новоизобретенными начертаниями и зрительными знаками, то Ты видел все за всяким знаком и изображением. Если мы читаем²⁴, что был человек, узнававший мысли собеседников по каким-то едва заметным знакам, даже если они пели при этом про себя какой-нибудь стих, то Ты, Иисус, лучше всех по любому движению глаз улавливал весь строй ума. Я видел глухую женщину, которая по движению губ своей дочери, на которую смотрела, понимала все так, словно слышала. Если такое благодаря долгой привычке возможно у глухих, немых и у тех монахов, которые разговаривают между собой знаками, то совершеннее всех это умел Ты, Иисус, учитель учителей; Ты знал все, что можно знать, по малейшим и нам невидимым переменам и знакам истинно судя о сердце и его движениях.

Но с этим твоим совершеннейшим, хотя и конечным, ограниченным конкретностью органа видением было соединено еще абсолютное и бесконечное видение, силой которого Ты видел как Бог все и каждое в отдельности, как отсутствующее, так и присутствующее, как прошедшее, так и будущее. Человеческими глазами Ты видел зримые акциденции, но абсолютным божественным взором - субстанции вещей. Никто из существовавших в теле, кроме Тебя, Иисус, не видел субстанцию, или чтойность, вещей. Ты один истинейше видел душу и дух и все, что в человеке. Как в человеке понимающая сила соединена со зрительной телесной силой и человек не только видит, подобно животному, но различает и судит, как подобает человеку, так в тебе, Иисусе, абсолютное зрение соединено с человеческой разумной силой, осуществляющей различение в телесном зрении. Животная зрительная сила существует в человеке не сама по себе, а в разумной душе как в форме целого. Так в тебе, Иисусе, сила интеллектуального видения коренится не сама в себе, а в силе абсолютного видения.

О сладчайший Иисус, дивно Твое видение! С нами бывает, что, воспринимая глазами прохожего, но не напрягая внимания, чтобы его разглядеть, на вопрос об имени прохожего мы ничего не можем ответить, хоть знаем, что кто-то действительно прошел мимо нас: мы смотрели на него, как смотрят животные, и не видели, как видят люди, потому что не ввели в действие различительную силу. Отсюда ясно, что, хотя все силы и способности объединены в единой человеческой форме, их природы остаются различными и их действия тоже различны. В тебе, едином Иисусе, я вижу что-то подобное, рассматривая характер соединения человеческой интеллектуальной природы с божественной природой; Ты сходным образом и действовал как человек, и совершил много дивных дел сверх человеческой силы. Но хотя интеллектуальная природа по отношению к чувственной абсолютна и никоим образом не ограничена наподобие чувственной, не будучи привязана к телесному органу, как чувственная сила зрения привязана к глазу, то божественная сила еще несоразмерно абсолютнее и выше интеллектуальной: человеческий интеллект для своей деятельности нуждается в образах воображения, но ни этих образов помимо ощущений не бывает, ни ощущений без тела нет, так что сила человеческого интеллекта ограниченна, невелика и нуждается в вышеперечисленном, а божественный интеллект есть сама необходимость, ни от • чего не зависящая, ни в чем не нуждающаяся. Наоборот, все в нем нуждается и без него не может быть.

При большем внимании я замечаю, что есть дискурсивная сила и способность - рассуждающая, движущаяся и ищущая - и есть судящая и понимающая. Скажем, собака движется, ищет своего господина, распознает его, слышит его зов; это дискурсия в животной природе на ступени присущего виду собак совершенства. Есть и другие живые существа с более яркой дискурсивной способностью, смотря по совершенству вида. А в человеке эта дискурсия вплотную приближается к интеллектуальной силе, будучи высшей ступенью чувственного совершенства. Бесчисленное множество ступеней совершенства раскрывается перед нами ниже интеллекта, смотря по видам животных: нет вида, который не имел бы присущей собственно ему ступени совершенства; в каждом виде, кроме того, есть диапазон ступеней, внутри которого разнообразно приобщаются к своему виду индивиды. В свою очередь интеллектуальная природа имеет свои бесчисленные ступени ниже божественной. Соответственно, в интеллектуальной свернуты все ступени чувственного совершенства, а в божественной - все ступени и интеллектуального совершенства, и чувственного, и всякого другого. Так в тебе, Иисус, я вижу все совершенство: как в совершеннейшем человеке я вижу в тебе соединение интеллекта с рассудочной, или дискурсивной, силой, в которой вершина ощущающей силы, причем интеллект находится в рассудке, как нечто размещенное в своем вместилище, словно свеча в комнате, освещающая и комнату, и все стены, и все здание, только больше и меньше, смотря по расстоянию; потом я вижу, что с твоим интеллектом в его вершине соединено божественное Слово, причем интеллект есть место, вмещающее это Слово,- как у самих себя мы видим интеллект местом, вмещающим слово учителя,- все равно как если бы солнечный свет слился со светом вышеупомянутой свечи: Слово Божие озаряет твой интеллект, как солнечный свет - этот мир. Итак, в тебе, Иисусе моем, я вижу чувственную жизнь в озарении интеллектуального света, интеллектуальную жизнь, озаряющую и вместе озаряемую, и божественную жизнь, только озаряющую. Источник озарения - в интеллектуальном свете, Слове Божием, истине, озаряющей всякий интеллект. Ты один поэтому высший во всем творении, потому что Ты есть творение так, что и благословенный Творец.

23. О том, что после смерти Иисуса его единение с жизнью сохранилось

О Иисус, сладостное питание ума! Видя Тебя внутри стен рая, я бесконечно дивлюсь тебе. Ты вочеловечившееся Слово Бога, и Ты обоженный человек, но Ты не состав из Бога и человека: для состава необходима соразмерность, без которой нет состава, а между конечным и бесконечным нет никакой соразмерности. Ты и не совпадение творения и Творца тем способом, каким при совпадении одно становится другим, ведь ни человеческая природа не есть божественная, ни наоборот; божественная природа не колеблется и не переменяется в другую природу, будучи самой вечностью, и никакая природа от соединения с божественной тоже не переходит в другую природу, как при соединении изображения с истиной нельзя сказать, что изображение изменилось, а просто оно оставило свою инаковость, воссоединившись со своей подлинной истиной, которая есть сама неизменность. Нельзя, Иисус мой сладчайший, назвать Тебя и серединой между божественной и человеческой природой, потому что между ними не может встать никакая срединная природа, причастная обеим: божественная природа неприобщима по своей совершенной абсолютной простоте. Да кроме того, Ты не был бы тогда ни Богом, ни человеком.

Кет, я вижу Тебя, Господь мой Иисус, превышающим всякое понимание единым основанием (suppositum), единым Христом,-примерно таким же образом, каким я вижу единой твою человеческую душу, в которой, как в душе любого человека, была тленная чувственная природа, и она коренилась в интеллектуальной нетленной природе, причем ни душа не была составом из тленного и нетленного, ни чувственная [природа] не совпадала с интеллектуальной. Разумная (intellectualem) душа, мы знаем, соединяется с телом через животворящую тело чувственную силу. И вот, если бы разумная (intellectiva) душа прекратила животворение тела без того, чтобы отделиться от тела, ' человек оказался бы мертвым, поскольку жизнь прекратилась бы, но тело не отделилось бы от жизни, поскольку его жизнь в интеллекте. Это как у человека, который с напряжением внимания стремился опознать с помощью зрения встречного путника, а потом, отвлеченный другими мыслями, перестал сосредоточивать на нем внимание, хотя глаз с него не свел. Зрение от души тогда еще не отделяется, хотя оно оказывается отделенным от различающего внимания души. Если бы отвлекшийся [интеллект] прекратил подавать зрению не только различительную, но и ощущающую жизненную силу, глаз оказался бы умершим, потому что его ничто не животворило бы, однако он все-таки еще не был бы отделен от интеллектуальной формы как формы, дающей ему бытие; так отсохшая рука все еще соединена с формой, единящей все тело. Есть люди, умеющие вбирать в себя животворящий дух; они кажутся мертвыми и бесчувственными, как рассказывает блаженный Августин²⁵. В этом случае интеллектуальная природа остается соединена с телом, у которого ведь не появляется другой бытийной формы, чем раньше: оно имеет все ту же форму и остается все тем же телом. Не прекращает свое бытие и животворящая сила; она остается в единении с интеллектуальной природой, хотя и не распространяет себя действительным образом на тело. Я вижу такого человека действительно мертвым, поскольку лишенным животворящей силы, ведь смерть и есть лишение животворящей силы; и все-таки его тело не будет умершим, если помнить о той жизни, какой является его отделенная душа. Таким образом, Иисус милосердный, я начинаю понимать нераздельное единение абсолютной жизни, то есть Бога, с твоим человеческим интеллектом, а через него с телом. Это единение таково, что не может быть большим, а всякое разделимое единение много ниже единения, которое не может быть большим. Поэтому л никогда не было, и никогда не будет истинным, чтобы божественная природа оказалась отделена от Твоей человеческой, а значит, она не будет отделена ни от души, ни от тела, без которых нет самой этой человеческой природы. Хотя несомненнейшая истина то, что твой дух прекращал животворить тело и Ты действительно претерпел смерть, однако Твое тело так и не отделялось от истины жизни. Если тот священник, которого вспоминает Августин, обладал какой-то способностью вбирать жизнь, отнимая ее от своего тела и привлекая ее обратно в свою душу,- так освещающая комнату свеча, будь она живой, могла бы привлекать лучи, которыми она освещала комнату, обратно к средоточию своего света, не отделяясь от комнаты, а просто переставая влиять на нее своими лучами,- то что удивительного, если Ты, Иисус, свободнейший свет, имел силу влагать свою животворящую душу [в тело] и брать ее? И когда Ты захотел взять ее, то претерпел смерть, а когда захотел вложить, то воскрес своей силой. Интеллектуальная природа называется человеческой душой, когда она животворит, или одушевляет, тело. Душа называется взятой, когда человеческий интеллект прекращает свое животворящее действие. Но когда интеллект прекращает свое действие одушевления и в этом смысле отделяется от тела, он еще не отделяется от него во всех смыслах.

Все это Ты внушаешь, Иисус, открывая себя мне, недостойнейшему, насколько я способен вместить. II я начинаю видеть, как смертная человеческая природа оделась в тебе бессмертием, так что все принадлежащие к единой человеческой природе люди могут достичь через Тебя воскресения и войти в божественную жизнь. Есть ли блаженнее, есть ли радостнее познания, что в тебе, Иисусе, едином Всемогущем, дающем щедро и без промедления, мы обретаем через свою природу все? О невыразимость любви и милосердия! Тебе, Боже, самой Благости, было недостаточно Твоей бесконечной милости и щедрости, пока Ты не подарил нам сам себя; а чтобы мы хоть как-то смогли принять этот дар, Ты не мог сделать лучше, чем взять себе нашу природу, раз мы не могли приблизиться к Твоей. Так Ты пришел к нам и стал называться Иисусом, спасителем, вечно благословенным.

24. О том, что Иисус есть слово жизни

Смотрю, как Ты, Иисус мой, возвещаешь слово жизни и щедро сеешь божественное семя в сердцах слушающих Тебя, и силой Твоего всесовершенного и величайшего дара вижу, как уходят все, не воспринимающие того, что от духа, но остаются ученики, вкусившие сладость животворящего душу учения. От имени всех их первоверховный апостол Петр исповедовал, что у Тебя, Иисус, слово жизни, и удивительно, как ищущие жизнь могут уходить от Тебя. Павел слышал от Тебя слова жизни, будучи восхищен до третьего неба, и потом ни преследование, ни меч, ни телесный голод не могли его отделить от Тебя. Никто из вкусивших слова жизни никогда не мог оставить Тебя. Кто сможет разлучить с медом медведя, раз отведавшего его сладость? Но насколько выше всякой телесной сладости сладость истины, дарующей блаженную жизнь! Это - та абсолютная сладость, откуда все сладкое во всяком вкушении. Что крепче любви, от которой все желанное имеет то, за что его любят? Если связь нашей ограниченной любви иногда бывает такая, что страх смерти не может ее разорвать, то какова связь, порождаемая вкушением той любви, от которой всякая любовь? Ничуть не удивляюсь, что другие твои воины, которым Ты, Иисус, подарил предвкушение себя, истинной жизни, тоже ни во что не ставили жестокие мучения. О Иисус, любовь моя, Ты посеял семя жизни на поле веры и оросил его свидетельством крови; телесной смертью Ты явил истину жизни разумного духа. Семя растет на хорошей почве - и приносит плод. Покажи мне, Господи, что если моя душа есть дыхание жизни для моего тела, в которое она вдыхает жизнь и на которое она влияет, то по отношению к тебе, Богу, она не жизнь, а как бы возможность жизни! Ты не можешь не дать просимое просящему, если просить настойчиво и с верой. И вот Ты внушаешь мне:

У младенца есть душа, обладающая актуальной вегетативной силой: младенец растет; она обладает и актуальной ощущающей силой: младенец ощущает; она обладает и силой воображения, хотя пока еще не актуальной; обладает и силой рассуждения, чья актуальность еще отдаленнее; обладает и интеллектуальной силой, но в еще более отдаленной возможности. Таким образом, душа раньте достигает актуальности в том, что касается низших потенций, и позже в том, что касается высших, так что сначала животный человек, потом духовный. Сходным образом мы знаем, что в недрах земли есть некая минеральная сила, которую можно назвать и духом. Этот дух пребывает в возможности стать минералом-камнем,- пли в возможности стать минералом-солью, другой в возможности стать минералом-металлом, и есть разные такие духи, соответствующие разнообразию камней, солей и металлов. Есть, однако, один дух, минерала-золота, который, постоянно все больше и больше очищаясь под влиянием солнца, в конце концов превращается в такое золото, которое не могут тронуть тлением никакие другие элементы. В нем всего больше сияет небесный нетленный свет; в нем много подобия телесному солнечному свету. То же самое мы знаем о вегетативном и чувствующем духе. Чувствующий дух весьма сообразуется в человеке с движущей и влияющей небесной силой и под влиянием неба постепенно возрастает, пока не выходит к полной актуальности. Возникает же он из потенции тела, поэтому его совершенство не сохраняется с прекращением совершенства тела, от которого он зависит. Потом интеллектуальный дух, который в совершенстве своей актуальности не зависит от тела, хотя и соединяется с ним через посредство ощущающей силы. Не завися от тела, этот дух не подвержен влиянию небесных тел и не зависит от чувственного духа, как не зависит и от движущей силы неба: как двигатели небесных сфер, так и этот двигатель, интеллект, подчинен перводвигателю. Правда, поскольку он соединен с телом через посредство ощущающей силы, он совершенствуется не без участия ощущений; все, что доходит до него из чувственного мира, достигает его через посредство ощущений, поэтому ничего приходящего оттуда не может быть в интеллекте, не быв прежде в ощущении. И чем чище и совершеннее будет чувство, чем ярче воображение, чем лучше дискурсия, тем интеллект окажется неотягченнее и быстрее в своих интеллектуальных действиях. Однако питается интеллект только хлебом той жизни, под влиянием которой образуется, подобно двигателям сфер,- хотя по-разному, как и подчиняющиеся влияниям неба духи по-разному достигают совершенства,-. и чувственный дух способствует его совершенствованию только привходящим образом. Скажем, изображение не делает его более совершенным, хотя и побуждает к исканию истины прообраза, как изображение креста не влияет на благочестие, а только пробуждает память, которая и влияет на благочестие. Поскольку интеллектуальный дух не подчиняется влиянию неба, будучи совершенно свободным, то он и совершенствоваться не может, если через веру не подчинит себя влиянию Слова Божия, как свободный и полноправный ученик совершенствуется только тогда, когда через веру подчиняет себя слову учителя: сначала он должен довериться учителю и послушать его. Слово Божие совершенствует интеллект, он возрастает и становится все способней вместить Слово, все сильней и подобней Слову; и это совершенство, идущее от Слова, от которого у него и бытие,- не тленное, а богоподобное совершенство, как совершенство золота солнцеподобно. Надо только, чтобы весь интеллект через веру подчинился Слову Божию и внимательнейше слушал учение всевышнего учителя; прислушиваясь к тому, что в нем говорит Господь, он и приходит к совершенству. Недаром Ты, Иисус, единственный учитель, сказал, что вера необходима всякому приступающему к источнику жизни, и объявил, что, смотря по степени веры, возрастает приток божественной добродетели. Только двум вещам учил Ты, Христос-спаситель, вере и любви: через веру интеллект приходит к Слову, через любовь соединяется с ним; насколько приходит, настолько возрастает в добродетели; насколько любит, настолько утверждается в божественном свете. А Слово Божие внутри него, и ему не надо искать его вовне: он найдет его в своей глубине и сможет подойти к нему через веру. Молитвами он получит возможность подойти ближе; Слово прибавит ему веры, сообщив ему свой свет.

Благодарю Тебя, Иисус, что я пришел к этому Твоему свету: в свете Твоем, свет моей жизни, я вижу, как Ты, Слово, вливаешь жизнь во всех верующих и растишь всех любящих Тебя. Что короче и действеннее Твоего учения? Ты убеждаешь только верить и учишь только любить. Что легче, чем верить в Бога? Что сладостнее, чем любить его? Как сладостно иго Твое и как; легко бремя Твое, мой единственный наставник! Соблюдающим это учение Ты обещаешь все желанное; Ты не делаешь ничего трудным для верующего и не отвергаешь ничего для любящего. Ты поручаешься ученикам за свои обетования, которые истинны, потому что Ты есть истина, и обещаешь только истинное - да что! обещаешь самого себя, в ком совершенство всех совершенств. Тебе хвала, тебе слава, тебе благодарение в вечные веки.

25. О том, что Иисус полнота всего

Что же, Господи, Ты посылаешь наполняемому тобой человеческому духу? Разве не свой благой вседействительный Дух, силу всех сил и полноту всего совершенного? Поистине это он повсюду действует. Как солнечная сила, нисходящая в растительный дух, движет его к совершенной зрелости и через посредство доброго дерева, созревая с природной легкостью, от небесного тепла возникает добрый плод, так твой Дух, Боже, входит в разумный дух доброго человека и теплом божественной любви дает созреть его добродетельной силе, делая его совершенным и угодным тебе плодом. Мы знаем, Господи, что твой простейший бесконечный по силе Дух принимается по-разному: одним образом его принимает тот, в ком он вызывает дух пророчества, иным - другой, кого он делает опытным толкователем, еще иным - третий, кого он научает наукам, и так далее по-разному. Разнообразны его дары. И в них [разные] совершенства интеллектуального духа. Так одно и то же солнечное тепло у разных деревьев образует плоды разных совершенств.

Я вижу, Господи, что ни один дух не может быть лишен Твоего Духа, ибо он Дух духов и движение движений и он наполняет собой Вселенную. Он располагает всем не имеющим разумного духа через интеллектуальную природу, которая движет небом, а через его движение всем," что под ней. Но распоряжение и властвование в интеллектуальной природе он оставил только себе: он обручился с этой природой, в которой соблаговолил покоиться как в своем жилище, в небе истины; ведь ничто не способно вместить саму по себе истину, кроме интеллектуальной природы. Делая все ради самого себя²⁶, Ты, Господи, сотворил весь этот мир ради интеллектуальной природы, словно художник, смешивающий разные краски, чтобы нарисовать в конце концов самого себя и иметь свое собственное изображение, в котором радостно успокоилось бы его искусство. Но этот единый художник неповторим, и, чтобы повторить себя хоть каким-нибудь способом, он с наибольшей точностью уподобления делает много изображений, потому что подобие его бесконечной силы сколько-нибудь полно может развернуться только во многих образах. Причем все разумные духи для каждого другого духа нужны и полезны; не будь их такое бесчисленное множество, нельзя было бы познать Тебя, бесконечного Бога, наилучшим возможным образом: каждый разумный дух видит в тебе, Боге моем, что-то такое, что, не открой он это другим, они не познают Тебя, Бога своего, с наибольшим возможным совершенством. Полные любви, духи взаимно открывают свои тайны, и так возрастает познание желанного, стремление к нему, пламеннее становится сладостный восторг.

И все-таки, Господи Боже, твои деяния еще не достигли бы совершенной полноты без Иисуса, Твоего Сына, которого Ты сделал помазанником как Христа перед всеми сопричастниками. В его интеллекте достигает успокоения совершенство творимой природы, потому что он высшее и совершеннейшее, неповторимое подобие Бога. Такое верховное подобие может быть только одним. Все другие интеллектуальные духи становятся [совершенными] подобиями только через посредство его духа; и чем они совершеннее, тем ему подобнее. Все достигают успокоения в его духе как в пределе совершенства божественного образа, достигая подобия этому образу и какой-то ступени совершенства. Ты подарил мне в помощь, Боже мой, весь этот видимый мир, все Писание, всех служебных духов, чтобы я совершенствовался в познании Тебя. Все толкает меня обратиться к тебе. Все Писание только и говорит о тебе, все разумные духи только и стараются найти Тебя и открыть другим все, что в тебе нашли. Сверх всего Ты дал мне учителя Иисуса, путь, жизнь и истину, чтобы у меня совершенно ни в чем не было недостатка. Ты укрепляешь меня своим святым Духом; Ты внушаешь через него избирать жизнь и желать святости. Ты влечешь меня предвкушением сладости Твоей жизни и славы любить Тебя, бесконечное добро; Ты даришь мне восторг, поднимая меня над самим собой и давая заранее увидеть место славы, в которое Ты меня зовешь. Ты показываешь мне множество вкуснейших яств, привлекающих меня своим прекрасным ароматом; Ты даешь мне видеть сокровище богатств жизни, радости и красоты. Ты открываешь мне ключ, из которого льется все желанное и в природе, и в искусстве; Ты ничего не держишь от меня в тайне. Ты не прячешь от меня ни источник любви, ни источник мира, ни источник покоя; Ты все предлагаешь мне, нищему, которого Ты сотворил из ничего. Что же я медлю, что не бегу вослед благоуханию Христа моего? Если меня держало незнание Тебя, Господи, и пустые увлечения чувственного мира, то больше они не будут меня держать. Хочу, Господи, чтобы Ты дал мне желание оставить все, что от мира сего, потому что мир хочет оставить меня. Стремлюсь к цели, почти завершил свой путь. Пора распрощаться с ним, потому что я жажду венца. Привлеки меня, Господи, потому что к тебе никто не может прийти, если Ты не привлечешь. Пусть, привлеченный, я отрешусь от мира сего и соединюсь с тобой, абсолютным Богом, в ликовании вечной жизни, аминь.

|< в начало	<< назад	к содержанию