| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Англикане
Англиканская Реформа с точки зрения отдельного прихода
Джон Морман в забавном вступлении к своему весьма серьезному труду235, описывает карьеру вымышленного им персонажа - некоего Джеймса Уайта: он родился в 1499 году, дожил до 1559 года, а рукоположен был в 1524 году, когда король Англии Генрих VIII воспринимался как один из самых страстных защитников римского католицизма, против которого ополчились Лютер и Цвингли.
В силу исторической случайности ему пришлось пережить четыре или пять религиозных революций. Прежде всего те, что имеют отношение к самому Генриху VIII: сначала разрыв с Римом, закрепленный в Акте о супрематии короля 1534 года (король является «единственным высшим возглавителем на земле Церкви Англии»); затем, два года спустя, принятие вероисповедной формулы, получившей название «Десяти статей», которые превращают Церковь Англии (но уже не Церковь в Англии) в родственницу лютеранских общин Германии и в еще большей степени Скандинавии. Второе движение, напротив, возвращается к некоторым католическим убеждениям. «Шесть статей» («Act of Six Articles») 1539 года вновь подтверждают евхаристическое пресуществление, целибат духовенства и устную исповедь; за ними следует «необходимое учение и наставление христианина» («Necessary Doctrine and Erudition of a Christian Man»), получившее название «королевской книги» (1543): это возвращение к богословию, которое во взгляде на оправдание отводит надлежащее место свободе воли и заслугам.
Для досточтимого Уайта существенные перемены касались весьма конкретных вещей: появилась возможность частным порядком читать Библию по-английски, и кое-что изменилось в богослужении. Что же касается разрыва с Римом, то он, быть может, и сокрушался по этому поводу, но отделявшее Англию от Италии географическое и психологическое расстояние вполне позволяло к этому привыкнуть. Без сомнения, он слышал о разгоне монастырей и конфискации монастырской собственности, а также о католическом сопротивлении, примером которого было так называемое «благодатное паломничество» 1536 года, но, вероятно, не придавал этим фактам большого значения.
После смерти Генриха VIII в 1547 году, регентский совет при юном Эдварде VI проводил политику, направленную на укрепление протестантского направления. Скромный приходской священник, который охотно соглашается на Троицу 1549 года служить мессу по-английски и причащать верующих Кровью Христовой, следуя предписаниям «Книги общих молитв» («Book of Common Prayer») 1549 года, конечно же, не без колебаний примется за публичное чтение - как ему опять-таки велено - книги двенадцати проповедей, составленной еще при Генрихе VIII: некоторые пассажи, касающиеся церковных традиций, которых он всегда придерживался, или же оправдания верой, покажутся ему слишком явно ориентированными на Виттенберг.
На следующий год ему придется повиноваться предписаниям, запрещающим исполнение целого ряда обрядов, к которым он сам и его прихожане давно привыкли, и соглашаться на то, чтобы вынести из храма статуи и престолы или закрыть изображения. Новый стремительный шаг вперед был сделан в 1552 году, когда вышла в новой редакции «Книга общих молитв», исправленная прибывшим в Англию страсбургским реформатором Мартином Буцером: она была признана обязательной и, в частности, запрещала использование литургических облачений. Некоторые священники вступали в брак. В новом Исповедании веры, состоящем из 42 статей, явно проступали положения реформационной теологии.
После смерти в 1553 году молодого Эдварда VI происходит новый поворот. На трон восходит Мария Тюдор: эта старшая дочь короля Генриха VIII осталась католичкой, сохраняя верность своей матери Катарине Арагонской, которую считала отвергнутой несправедливо и даже бесчестно, хотя «развод» имел форму признания незаконности брака, заключенного в Англии. Все должно было вернуться к состоянию 1547 года. Нетрудно вообразить, какие практические проблемы возникали при этом у приходского священника: восстановить в храме старый престол, который был заменен столом; вернуть церковные облачения и латинские требники. Удастся ли восстановить общение с Римом после того, как за пять лет три раза менялась церковная ориентация? Достичь литургического и богословского единообразия? В ожидании ответа на эти вопросы совершались многочисленные казни; не щадили ни слабых, ни сильных - тех, кто не соглашался склонить голову перед новым порядком, который был некогда старым. Досточтимый Уайт не относился к их числу.
В 1558 году, после смерти Марии Тюдор и кардинала-гуманиста Реджинальда Поула, архиепископа Кентерберийского, создается новая ситуация. Елизавета I, сестра Марии и Эдварда, начинает проводить - постепенно и умело - новую религиозную политику. В 1559 году снова вступил в силу Акт о супрематии; происходит возвращение ко второму варианту «Книги общих молитв», в которую были внесены некоторые изменения с целью удовлетворить ожидания умеренно настроенных католиков. Учреждается новая епископская иерархия: 17 декабря Мэтью Паркер был посвящен в сан архиепископа Кентерберийского посредством особой церемонии, призванной наглядно показать сохранение апостольского преемства.
Таким образом, Джеймс Уайт и девять тысяч членов клира, который отныне следует называть англиканским, вынуждены были пережить четыре поворотных момента, когда менялись богослужебные формы и, в частности, богословие Евхаристии. Требовалась передышка, в приходах мечтали о продолжительном покое. «Последствия происшедших перемен были многочисленны, но отдельные новые аспекты не могут не вызывать нашей благодарности. Прежде всего это английская Библия и затем «Книга общих молитв». С помощью этих двух инструментов Джеймс Уайт мог поведать своим прихожанам о замысле Божием и об искуплении человека, мог совершать литургию таким образом, чтобы она была понятна и чтобы прихожане могли принимать в ней участие»236.
Восприятие этих смутных лет с точки зрения простого священника из маленькой английской деревни хорошо показывает, как переживалась на разных этапах англиканская Реформа. Правда и то, что жизнь продолжалась со всеми ее заботами, работой и главными христианскими праздниками. Тот, кто сохранял гибкость и не был обременен особым образованием, мог благополучно пережить крутые повороты в политической и церковной жизни, не слишком мучаясь угрызениями совести. Но подобный подход несколько снижает образ тех, кто, будучи на той или другой стороне, чувствовал, что было поставлено на карту в этом церковном и богословском противостоянии: нашлись великие умы, готовые защищать свои убеждения - с большим или меньшим талантом, святостью и мужеством, - от Томаса Мора и Джона Фишера в лагере католиков до Томаса Кранмера и Хью Латимера среди протестантских богословов.