| к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||||
 |
|||||||
Введение
Католическая Церковь имеет обыкновение с течением времени пересматривать и обновлять законы священной дисциплины, чтобы, неизменно храня верность её Божественному Основателю, они должным образом отвечали вверенной ей спасительной миссии. Движимые этой целью, Мы, исполняя, наконец, ожидания всего католического мира, сегодня, 25 января 1983 г., повелеваем обнародовать пересмотренный Кодекс канонического права. При этом Мы мысленно обращаемся к тому дню 1959 г., когда Наш Предшественник, блаженной памяти Иоанн XXIII, впервые публично заявил о том, что он принял решение пересмотреть действующий Корпус канонических законов, обнародованный в торжество Пятидесятницы 1917 г.
Решение обновить Кодекс было принято наряду с другими решениями, о которых Первосвященник говорил в тот же день: это намерение провести Синод Римского диоцеза и созвать Вселенский Собор. Хотя первое их этих событий не имеет сколько-нибудь существенного отношения к пересмотру Кодекса, однако второе, то есть Собор, чрезвычайно важно для нашего предмета и тесно связано с самой его сущностью.
Если задаться вопросом о том, почему Иоанн XXIII почувствовал необходимость пересмотреть действующий Кодекс, то ответ, возможно, обнаружится в самом Кодексе, обнародованном в 1917 г. Однако есть и другой ответ, причём основной, и он таков: представлялось очевидным, что реформы Кодекса будет решительно требовать и добиваться сам Собор, уделивший своё преимущественное внимание Церкви.
Совершенно очевидно, что при первом известии о предстоящем пересмотре Кодекса Собор был ещё всецело делом будущего. К тому же его учительские документы, особенно его учение о Церкви, предстояло выработать в 1962 — 1965 годах. Однако каждому ясно, что замысел Иоанна XXIII оказался самым верным, и следует с полным правом сказать, что его решение послужило благу Церкви на многие годы вперёд.
Поэтому новый Кодекс, выходящий ныне в свет, с необходимостью потребовал предшествующей работы Собора; и, хотя о нём и о Соборе было предварительно объявлено в одно и то же время, тем не менее появился он уже после Собора, поскольку труды, предпринятые при его подготовке, должны были основываться на документах Собора и могли начаться только после его закрытия.
Обращаясь сегодня мысленно к началу этого пути, то есть к тому дню 25 января 1959 г., а также к самому Иоанну XXIII, инициатору пересмотра Кодекса, Мы должны признать, что этот Кодекс появился ради решения одной-единственной задачи: для обновления христианской жизни. Та же задача определяла и весь труд Собора, особенно принятые на нём нормы и сам ход его проведения.
Если теперь мы поразмышляем о сущности работы, предшествовавшей обнародованию Кодекса, а также о том, как она была выполнена, особенно в годы понтификата Павла VI и Иоанна Павла I, а также с той поры вплоть до нынешнего дня, то следует прежде всего подчеркнуть, что такого рода работа была доведена до конца в замечательно коллегиальном духе. Это касается не только внешней стороны труда, но глубоко затрагивает и самую сущность установленных в нём законов.
Вместе с тем печать коллегиальности, столь значительно отличающая процесс возникновения этого Кодекса, полностью согласуется с учительством и характером II Ватиканского Собора. Поэтому Кодекс не только по своему содержанию, но и уже в самом своём появлении на свет знаменуется вдохновляющим воздействием этого Собора, в документах которого Церковь, таинство спасения, предстаёт как Народ Божий, причём в то же время указывается, что её иерархическое строение опирается на Коллегию Епископов вместе с её главой.
По этой причине Епископы и Епископат были приглашены к совместному участию в подготовке нового Кодекса, чтобы на протяжении столь долгого пути, в труде по возможности коллегиальном, постепенно вызревали юридические формулы, которые впоследствии должны были войти в употребление во всей Церкви. На всех этапах работы в ней принимали участие также эксперты, т. е. лица, обладающие глубокими познаниями в богословском учении, в истории, но прежде всего — в каноническом праве, которых пригласили со всех концов света.
Всем им — и по отдельности, и вместе взятым — Мы выражаем сегодня Нашу глубочайшую признательность.
Прежде всего перед Нашим взором предстают покойные ныне Кардиналы, возглавлявшие подготовительную Комиссию: Кардинал Петро Чирьячи???, который начал этот труд, и Кардинал Периклес Феличи, на протяжении долгих лет руководивший ходом работы, почти до самого её завершения. Вспоминаются Нам, далее, и Секретари этой Комиссии: преподобнейший г-н Якобо Виолардо, впоследствии Кардинал, и о. Раймундо Бидагор, член Общества Иисуса: оба они, исполняя эту должность, щедро делились дарами своей учёности и мудрости. Вместе с ними Мы вспоминаем Кардиналов, Архиепископов, Епископов, бывших членами этой Комиссии, а также консультантов отдельных исследовательских групп, занятых в течение этих лет столь тяжким трудом, кого Бог за это время призвал к вечной награде. О них всех возносится к Богу Наша заупокойная молитва.
Однако хочется вспомнить и живущих ныне, и прежде всего — нынешнего Заместителя Председателя Комиссии, достопочтенного брата Росалио Кастильо Лару, который с редкостным усердием в течение столь долго времени исполнял свои нелёгкие обязанности; а вслед за ним — любезного Нам Вильгельма??? Онклина??? Онклэна???, священника, который своим бдительным и неусыпным попечением внёс немалый вклад в успешное завершение труда, — а также всех прочих, кто принимал участие в работе этой Комиссии: либо как члены-Кардиналы, либо как должностные лица, советники и сотрудники исследовательских групп, либо исполняя иные должности, чтобы разработать и завершить дело столь масштабное и столь важное.
Итак, обнародуя сегодня Кодекс, Мы со всей ясностью осознаём, что этот акт проистекает из Нашей власти Первосвященника и потому облекается характером Папского первенства (natura “primatialis”). С другой стороны, Мы столь же ясно сознаём, что по своему содержанию этот Кодекс передает коллегиальную заботу о Церкви всех Наших братьев по Епископату; более того: в силу известного сходства с Собором этот Кодекс следует рассматривать как плод “коллегиального сотрудничества”, возникшего совместными усилиями сведущих людей и учреждений по всей Церкви.
Возникает и другой вопрос: что же такое Кодекс канонического права? Чтобы надлежащим образом на него ответить, нужно мысленно вернуться к древнему юридическому наследию, содержащемуся в книгах Ветхого и Нового Завета: к нему, как к своему первоисточнику, восходит вся юридическая и законодательная традиция Церкви.
Ведь то богатейшее наследие Закона и Пророков, которое постепенно вызревало в Ветхом Завете по мере накопления исторического опыта Народа Божия, Христос Господь не нарушил, но исполнил (Мф 5. 17), чтобы оно по-новому, более возвышенным образом принадлежало к наследию Нового Завета. Поэтому, хотя Святой Павел, объясняя пасхальную тайну, учит о том, что оправдание даётся верою, а не делами закона (Рим 3. 28; Гал 2. 16), он, тем не менее, не отказывает в обязательной силе Декалогу (ср. Рим 13. 8-10; Гал 5. 13-25, 6. 2) и не отрицает важности дисциплинарных правил в Церкви (ср. 1 Кор, гл. 5 и 6). Таким образом, книги Нового Завета позволяют нам гораздо яснее осознать важность дисциплины и лучше понять те узы, которые самым тесным образом связуют её со спасительной природой самогo Евангельского учения.
Поскольку всё это обстоит именно так, то достаточно очевидно, что цель Кодекса заключается вовсе не в том, чтобы заменить собою в жизни Церкви веру, благодать и харизмы верных Христу, особенно их любовь. Напротив, Кодекс стремится скорее к тому, чтобы создать в церковном сообществе такой порядок, который, уделяя первостепенное значение любви, благодати и харизме, в то же время облегчал бы их равномерное возрастание в жизни как церковного сообщества, так и принадлежащих к нему отдельных людей.
Кодекс, представляющий собою главный законодательный документ Церкви, основанный на юридическом и законодательном наследии Откровения и Предания, следует считать необходимым средством, благодаря которому сохраняется должный порядок как в индивидуальной и общественной жизни, так и в самoй деятельности Церкви. Поэтому необходимо, чтобы, кроме основополагающих начал иерархического и органического строения Церкви, установленных Божественным Основателем либо коренящихся в апостольской — или, во всяком случае, древнейшей — традиции, а также кроме первостепенных норм, относящихся к исполнению троякого служения, порученного Церкви, Кодекс определял также некоторые правила или нормы деятельности.
То средство, каковым является Кодекс, вполне отвечает природе Церкви, как она излагается прежде всего через учительство II Ватиканского Собора, рассмотренное в его целости, и особенно через его христологическое учение. Более того: в определённом смысле этот новый Кодекс можно рассматривать как попытку перевести на канонический язык само это учение, то есть соборную экклезиологию. Если и невозможно было совершенным образом перевести на “канонический” язык образ Церкви, описанный учением Собора, тем не менее следует всегда соотносить Кодекс с этим самым образом как с исходным образцом, основные черты которого Кодекс по самoй своей природе должен, насколько это возможно, в себе выразить.
Отсюда проистекают некоторые основополагающие нормы, управляющие всем новым Кодексом, но не выходящие, однако же, за пределы его предмета и того языка, который согласуется с этим предметом.
Более того: можно утверждать, что отсюда происходит и тот признак, по которому Кодекс считается дополнением к учению, изложенному II Ватиканским Собором — особенно в том, что касается двух Конституций: догматической и пастырской.
Отсюда следует, что тот же основополагающий дух “новизны”, ни в чём не отступающий от законодательной традиции Церкви, который обнаруживается в документах II Ватиканского Собора — особенно в том, что относится к его учению о Церкви — создаёт и дух “новизны” в новом Кодексе.
Из тех начал, которые выражают подлинный образ, свойственный Церкви, следует особо отметить следующие: учение, изображающее Церковь как Народ Божий (ср. Догм. Конст. о Церкви, Lumen Gentium, 2), а иерархическую власть — как служение (там же, 3); кроме того, учение, представляющее Церковь как “общение” и потому определяющее те взаимоотношения, которые должны складываться между отдельной и вселенской Церковью, а также между коллегиальным началом и первенством; равным образом и учение, по которому все члены Народа Божия свойственным им образом участвуют в трояком служении Христа — священническом, пророческом и царском; с этим учением связано и то, которое касается обязанностей и прав верных Христу (в частности, мирян); и, наконец, то рвение, которое Церкви надлежит вкладывать в дело экуменизма.
Поэтому, если II Ватиканский Собор почерпнул старое и новое из сокровищницы Предания, а новизна его заключается в этих и в иных элементах, то вполне очевидно, что Кодекс принимает этот знак верности в новизне и новизны в верности и сообразуется с ним в свойственном ему предмете и в присущем ему способе выражаться.
Новый Кодекс канонического права выходит в свет в то время, когда Епископы всей Церкви не только требуют его обнародования, но и настоятельно и горячо к этому взывают.
Действительно, Кодекс канонического права совершенно необходим Церкви. Поскольку она строится по образцу социального и зримого организма, ей требуются нормы, благодаря которым становится зримой её иерархическая и органическая структура и которые позволяют надлежащим образом наладить осуществление служений, вверенных ей свыше, особенно священной власти и преподания таинств, дабы согласно справедливости, основанной на милосердной любви, сложились взаимоотношения между верными Христу, причём были бы гарантированы и определены права каждого из них, и наконец, чтобы совместные начинания, предпринимаемые ради того, чтобы христианская жизнь становилась всё более совершенной, получали в канонических законах опору, защиту и поддержку.
Наконец, канонические законы по самой своей природе требуют того, чтобы их соблюдали. Поэтому было приложено всё возможное старание к тому, чтобы при длительной подготовке Кодекса было выработано точное выражение законов, опирающееся на прочную юридическую, каноническую и богословскую основу.
Учитывая всё это, следует с полным основанием надеяться на то, что новое каноническое законодательство станет действенным средством, благодаря которому Церковь сможет сообразоваться с духом II Ватиканского Собора и становиться всё более и более способной к исполнению своей спасительной миссии этом мире.
Эти мысли Нам угодно было откровенно поведать всем в тот момент, когда Мы обнародуем главный Корпус законов для латинской Церкви.
Пусть же соделает Бог, чтобы радость и мир, справедливость и послушание сопутствовали этому Кодексу, и то, чту повелевает глава, соблюдалось бы во всём теле.
Итак, уповая на помощь Божественной благодати, опираясь на власть Святых Апостолов Петра и Павла, с полным сознанием идя навстречу пожеланиям Епископов всего мира, которые сотрудничали с Нами в коллегиальном духе, той верховной властью, коей Мы обладаем, этой Нашей Конституцией, которая впредь будет иметь силу, Мы обнародуем настоящий Кодекс так, как он составлен и пересмотрен, повелеваем, чтобы он с этого момента имел силу закона для всей латинской Церкви, и передаём его для исполнения под надзором и присмотром всех тех, кого это касается. А для того, чтобы все могли как следует ознакомиться с этими предписаниями и основательно их узнать, прежде чем они войдут в действительную силу, Мы приказываем и повелеваем, чтоб они получили обязательную силу с первого дня Адвента 1983 г. Сему не препятствуют ни какие-либо распоряжения, постановления, привилегии, даже достойные особого и отдельного упоминания, ни противоположные этому обычаи.
Поэтому Мы призываем всех возлюбленных детей исполнять указанные предписания искренне и охотно, уповая на то, что строгая дисциплина Церкви обретёт новые силы, а потому и спасение душ, с помощью Пресвятой Девы, Матери Церкви, будет получать всё большее и большее содействие.
Дано в Риме, 25 января 1983 г., в Ватикане, на пятый год Нашего Понтификата.
ИОАНН ПАВЕЛ II