| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава 3
САРАГОСА
Ты священник вовек
по чину Мелхиседека.
Евр 5, 6
В 1920 году в Сарагосе насчитывалось 150.000 жителей. По значению и количеству населения она занимала одно из первых мест среди столиц испанских провинций. В то время Сарагоса переживала трудный и бурный период своей истории. Незадолго до приезда Хосемарии в Сарагосе произошли многочисленные кровавые события: убийства в самом центре города, мятеж анархистов, оружейные перестрелки. Недаром сарагосцы окрестили этот год "годом терроризма".
Кроме того, столица на Эбро была одним из духовных центров страны и архиепископской резиденцией крупной епархии, включавшей в себя епархии Барбастро, Уэски, Таррагоны, Теруэля. Во главе ее стоял уже почти восьмидесятилетний, знаменитый среди испанских иерархов архиепископ Хуан Сольдевила, возведенный в декабре предыдущего года в сан кардинала. С необычайным усердием и любовью он служил в храме Богоматери Пиларской.
Хосемария поселился в здании семинарии св. Франциска, где он продолжил свои занятия богословием.
Здание, которое приютило эту семинарию, было огромным сооружением, неуклюжим и холодным, прорезанным длинными безвкусными коридорами, которые упирались в жилые комнаты оборудованные примитивно и грубо. Распорядок жизни здесь был подобен распорядку во всех семинариях того времени: по утрам, после подъема, ученики полчаса молились и присутствовали на Литургии. Затем, после завтрака, уходили на занятия в Папский Университет, который находился на близлежащей площади Сео, рядом с епископским дворцом. В перерывах между занятиями прогуливались по саду Самаритянки. После обеда они возвращались в классы. Позднее вновь отправлялись в семинарию, где опять занимались. Эти занятия прерывались только молитвой по Розарию и чтением духовной литературы. В девять ужинали и перед сном посвящали несколько минут испытанию совести.
Вскоре Хосемария обратил на себя внимание ректора семинарии, а затем и самого кардинала Сольдевила своим глубоким, сильным и неутомимым благочестием, а также веселым, располагающим к нему нравом.
"Я уверен, - утверждал один из семинарских товарищей Хосемарии, - что внутренние мотивы, которые привели его в семинарию, были совершенно иные, чем мотивы всех остальных. Он абсолютно не стремился «делать карьеру» в том смысле, в каком это понималось среди некоторых клириков, но смотрел гораздо дальше".
В семинарии предусматривалась должность двух инспекторов (надзирателей), утверждаемых кардиналом, которые избирались из своей среды самими учениками. Эти инспекторы занимались, в основном, вопросами, связанными с внутренним распорядком: следили за занятиями, сопровождали учеников в классы и т. д. В 1922 году, когда Хосемарии было только 20 лет, он был утвержден инспектором.
Это было очень деликатное поручение, требовавшее большого такта и благоразумия. Надо было исполнять его с искренней любовью и заботой по отношению к семинаристам, которые оказали ему доверие.
Один из семинаристов впоследствии вспоминал: "Думаю, что дружеское чувство ко всем было у него столь же сильным, сколь и чувство ответственности за выполнение своих обязанностей: он никогда не подвел ни одного семинариста перед вышестоящими. Возможно, в этом также проявлялось его уважение к свободе каждого, лично несущего ответственность за собственные действия".
Одной из фундаментальных основ богословских построений Эскривы является понятие свобода. Как грехопадение, погибель, так и вечное спасение человека, нерасторжимо связаны со свободой: "Господь, Который создал тебя без тебя, не спасет тебя без тебя", писал бл. Августин.5
Христос Своим личным примером учит величайшему уважению дарованной нам Богом свободы. Эскрива показывает, что Христос не повелевает, не требует от человека выполнения Своих заповедей, а предлагает ему самому сделать выбор: Посмотрите, как Иисус обращается к нам: Если хочешь быть совершенным... Если кто-то хочет пойти за мной...6
Именно такое уважение к человеческой свободе проявлял в течение всей своей жизни отец Эскрива: каждый идущий, следуй своим путем.
Свобода - важнейшее условие достижения святости: Помните, однако, что святыми не рождаются. Святой выплавляется в постоянной игре Божией благодати и человеческого благорасположения.7
Для того, чтобы достичь святости, необходимо, во-первых, сделать сознательный добровольный выбор в пользу Бога, а затем в течение всей своей жизни совершать свободные усилия для соединения с Ним: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф 11, 12).
И именно на такое усилие Бог отвечает явными знаками Своего благодатного присутствия и постоянной поддержкой. Только добровольная, ничем, кроме любви, не обусловленная устремленность человека к Богу, является основой живого общения с Ним. Бог поможет такому человеку преодолеть все препятствия и доведет до совершенства его духовные и житейские начинания и предприятия.
Единственная истинная свобода - сознательно избранное подчинение Воле Божией. Существует только одна альтернатива: добровольное послушание Богу или безвольное подчинение людям и собственной греховной природе: Кто не примет по собственной воле правил, диктуемых свободой, тот рано или поздно окажется марионеткой в чужих руках, будет жить в бесполезности, как паразит, безвольным исполнителем чужих желаний. Любой ветер сможет гнуть его туда и сюда, как ему угодно. Другие будут решать за него (…) Нерешительный, сомневающийся - как мягкая глина в руках обстоятельств. Все мнут его, как хотят - и в первую очередь страсти, пороки, дурные наклонности человеческой природы, раненой грехом.8
Высшее проявление свободы в том, чтобы добровольно вручить ее Богу. Такая свобода становится не бременем, а источником радости и душевного мира. Свобода эта во всей полноте проявилась в ответе Богородицы Архангелу Гавриилу, возвестившему Ей Волю Божию о том, что от Нее должен родиться Спаситель мира: Матерь наша слушает, задает вопросы, чтобы лучше понять, чего хочет от нее Господь. А затем - твердый ответ: "Fiat" - Да будет мне по слову твоему! Это плод высочайшей свободы - свободы решения в пользу Бога.9
Путь к свободе пролегает через осознание человеком своего богосыновства, превращающего служение по принуждению в свободное и радостное исполнение воли Божией. Полностью растворяясь в божественной истине, как бы умирая в ней, человеческая свобода тотчас же воскресает, преображенная в свободу славы детей Божиих (Рим 8, 21).
Христианская свобода не имеет ничего общего ни с человеческим своеволием, иррациональным стремлением к удовлетворению инстинков и страстей, ни с вялым, бездумным исполнением навязанных извне норм и принципов: Я люблю говорить о риске свободы, ибо без риска невозможно развитие, невозможна жизнь. Свободно, как дети, но (подчеркиваю) не как рабы, мы следуем путем, который Господь указал каждому из нас. Будем же наслаждаться этой свободой действий как даром Божиим.
Свободно, без всякого принуждения, но лишь потому, что я так хочу - я выбираю Бога. И обязываюсь Ему служить, превращая свое существование в отдачу себя другим - из любви к моему Господу Иисусу Христу. Воодушевленный этой свободой, я восклицаю: никто на земле не отлучит меня от любви Христовой!10
С наибольшей полнотой христианская свобода проявляется в подчинении, в самоотверженном служении другим. Свобода и самопожертвование питают и дополняют друг друга: Нет ничего более ошибочного, чем противопоставление свободы самоотверженности, ибо самоотверженность - это всегда результат свободы, свободного выбора. Смотри, как мать приносит себя в жертву из любви к детям. Она сделала выбор - и теперь ее свобода проявляется в этой любви. Если любовь велика, то свобода приносит плоды. Счастье и благополучие детей будут рождены этой благословенной свободой, что превращается в самоотверженность. И этой благословенной самоотверженностью, которая, несомненно, остается свободой.11
В этом глубоком проникновении в диалектику свободы и самоотверженности (подчинения, послушания) интуиция св. Хосемарии Эскривы созвучна высочайшим достижениям православной аскетической мысли. В Православии послушание всегда воспринималось как высшее проявление свободы. Один современный восточный аскетик сравнивает послушание с могучими орлинными крыльями, которые дают возможность нескончаемого устойчивого парения. Множество вдохновенных строк посвящено православными подвижниками этой великой христианской добродетели: "Жизнь святых стала светлою, быв возвеличена послушанием. Иисус Навин за совершенную покорность Моисею удостоился дара быть преемником ему. Самуил, находясь в послушании у Священника Илия, сподобился слышать глас Божий. Елисей за покорность получил сугубую благодать своего учителя. Сам Бог - Слово, вочеловечившись, проводил жизнь в смирении и повиновении, как говорит Евангелист: и был в повиновении у них (Лк 2, 51). Апостол же сказал еще: Смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп 2, 8)".12
О необходимости достижения совершенства в добродетели послушания отец Эскрива писал в "Пути": Послушание - верный путь. Слепое послушание старшему - путь святости. А для апостола это путь единственный - ибо в деле Божием можно только подчиниться или уйти.13
Но, по глубочайшему убеждению отца Эскривы, послушание должно быть осознанным, добровольным, а не пассивным "послушанием трупов": с трупами я никуда не дойду; трупы я могу лишь благочестиво предать земле.
"Говоря о своих товарищах по семинарии, - рассказывает Альваро дель Портильо, -Отец вспоминал только их добродетели, их стремление служить Церкви. Но ему приходилось сталкиваться и с непониманием тех, которые замечали, что он проводит многие часы в молитве.
"Некоторые из его товарищей громко, так, чтобы он мог слышать, восклицали: «Вот идет сновидец!» Так называли Иосифа его братья, которые затем продали его в египетское рабство. Хосемария не придавал значения этим насмешкам. Более того, стремился своим примером побудить их больше молиться.
"Не осталось незамеченным и то, что ежедневно после занятий Отец заходил в базилику Пиларской Девы, чтобы почтить свою Мать. Некоторые из семинаристов стали называть его в шутку «мистической розой». Наш основатель страдал из-за этого прозвища, непочтительного по отношению к Богородице, хотя его товарищи не отдавали себе в этом отчета. С другой стороны, его печалило, что они осмеивают нечто совершенно естественное, нормальное не только для того, кто готовится стать священником, но и для любого христианина".
Один из его товарищей по семинарии вспоминает, что Хосемарии было присуще не очень типичное для этой среды стремление к знаниям. Он хорошо знал Романсеро, поэзию Лопе де Вега, театр Кальдерона, прозу Кеведо, писателей мистиков и аскетиков. Хосемария также часто заходил в комнату к этому своему приятелю для того, чтобы провести время за беседой "или, - как пишет этот соученик молодого Хосемарии, - почитать мне то, что написал сам. Он знал, что мне нравятся его размышления и что я разделял его культурные устремления. Он много читал, и это были, прежде всего, классические произведения художественной и духовной литературы".
Именно тогда формировался вкус и вырабатывался литературный стиль св. Хосемарии, которого с полным правом можно назвать одним из самых ярких христианских авторов двадцатого столетия. Во время рассмотрения вопроса о причислении отца Эскривы к лику блаженных цензоры прочли 71 книгу, в которых было собрано все, что им написано (13.000 страниц). Они пришли к выводу, что "Эскрива обладает силой классических авторов и гениальностью Отца Церкви". Кроме того, глубокое проникновение в так называемую "светскую культуру" во многом определило и направление его религиозного поиска. Недаром, распространение культуры и образования стало впоследствии одним из главных направлений его апостольской деятельности.
Культура, несомненно, очень благодатная почва для прорастания семян христианской духовности. У этой почвы, если так можно выразиться, христоморфная структура: одновременно телесная и духовная. Опыт культуры препятствует излишней спиритуализации христианства, так же, как перерождению его в магизм, обрядоверие и языческий "священный быт". Можно сказать, что культура, в широком значении этого слова, т.е. совокупный продукт всей человеческой деятельности, и есть та "земля", которая со-спасается и со-преображается в процессе великой Богочеловеческой Мистерии. Культура делает христианина более твердым и менее нетерпимым. В среде людей, которые пришли в христианство через культуру, я не встречал ни бездушных фанатиков, ни бездумных обрядоверов.
28 сентября 1922 года кардинал Сольдевила пожаловал Хосемарии тонзуру, а тремя месяцами позднее, в декабре, посвятил его в низший духовный сан. 14 июня 1924 года он получил звание поддьякона.
В эти годы молодой Эскрива провел много ночей, молясь перед Дарохранительницей в семинарской церкви; а также ежедневно приходил в часовню Пиларской Девы.
В своих молитвах он всегда просил Бога открыть ему Свою святую волю. Чего хотел от него Бог? Что было это, что брезжило в его душе? Он этого не знал. Бог мой, - повторял он беспрестанно, - да будет то, чего Ты хочешь, а я не знаю!
27 ноября 1924 года скоропостижно скончался дон Хосе Эскрива, так и не увидев своего сына, возведенным в сан священника.
"Удар был очень тяжелым, - рассказывает Альваро дель Портильо. - Ничто не предвещало такой развязки. В тот день, 27 ноября, дон Хосе Эскрива встал, как обычно, не чувствуя никакого недомогания. А может и чувствовал, но никому не сказал. После завтрака он некоторое время молился, преклонив колени перед странствующим образом Богородицы-Чудотворной Медали*, который по благочестивой народной традиции переносился из дома в дом и в те дни находился под их кровом. Перед тем, как пойти на работу, он поиграл с пятилетним Сантьяго. Вдруг у самого выхода ему стало плохо, он оперся о косяк двери и упал без сознания.
"На шум прибежали донья Долорес и Кармен. Послав за доктором и приходским священником, они перенесли неподвижное тело в комнату. Врач сказал, что состояние больного безнадежно. Два часа спустя дон Хосе скончался. Он был соборован, не приходя в себя.
"С разрешения Ректора Хосемария ближайшим поездом отправился в Логроньо. Оглушенный горем, он на протяжении всего пути не переставал молиться о душе своего отца. Потом, предав себя Воле Божьей, он стал думать о том, как обеспечить семью. Прибыв на место, он занялся организацией траурной церемонии.
"Знакомый священник дон Даниэль Альфаро одолжил ему деньги для похорон. Хосемария вернул их при первой возможности. Он никогда не забывал о доброте этого человека и ежедневно во время Литургии молился за него. Он всю жизнь вспоминал о бескорыстном милосердии этого брата-священника.
"На следующий день состоялись похороны. Возвращаясь домой, погруженный в горе и в мысли о том, что теперь содержание семьи полностью ложится на его плечи, Хосемария дошел до моста через реку. В тот миг он вспомнил, что в его кармане лежит ключ от гроба, врученный ему могильщиком. Он подумал: Зачем мне этот ключ, что может значить для меня эта связь? - и быстрым движением бросил ключ в реку, пожертвовав Господу этот отказ от своего отца, самого дорогого и близкого друга".
Он умер от истощения, - вспоминал Хосемария много лет спустя, - будучи только 57 лет, но он всегда улыбался. Ему я обязан своим призванием.
На похоронах отца, как вспоминает младший брат Хосемарии, Сантяго Эскрива, не было никого из родственников.
С тех пор все заботы о семье легли на плечи Хосемарии.
20 декабря 1924 года Хосемария принял дьяконство в церкви семинарии св. Карла. Через несколько месяцев его семья переехала в Сарагосу в небольшую квартиру рядом с семинарией.
28 марта 1925 года Монс. Мигел де лос Сантос, бывший помощник кардинала Сольдевилы, убитого анархистами 4 июня 1923 года рукоположил Хосемарию в священники. 30 марта отец Эскрива служил свою первую Литургию в святой часовне Собора Богоматери Пиларской, за упокой души своего отца. Присутствовали только члены семьи: мать, брат, сестра, пришли некоторые друзья. Родственники прийти не захотели.
На следующий день он отправился в свой первый приход: в деревеньку Пердигера, лежащую в 24 км от Сарагосы.
Эту деревеньку окружали бесконечные равнины, покрытые пшеничными полями, оливковыми рощами, виноградниками. Вдалеке - горы Алькубьерре.
Пердигера насчитывала тогда 870 жителей, занятых земледелием и скотоводством. Они жили в простых, беленых известью домах, лепившихся возле церкви Вознесения Христа, построенной в стиле Муджахер, с алтарем 16-го века и массивной колокольней.
"Свои обязанности священника, - рассказывает Альваро дель Портильо, - в том маленьком поселке - восемь сотен жителей, - Отец исполнял со рвением. Обычно в таком небольшом приходе у священника много свободного времени. Закончив дела в приходской церкви, он, как правило, встречается с местными «должностными лицами» - мэром, врачом, фармацевтом и секретарем муниципального совета... чтобы развеять скуку за картами. Но у отца Эскривы забот хватало: помимо обязанностей священника и времени, проводимого в молитвах, он должен был позаботиться о матери-вдове, сестре и младшем брате, которые нуждались в помощи. К тому же - надо завершить образование. И еще - он по-прежнему ясно чувствовал, что Господь от него чего-то ждет. Но чего? Он все еще не ведал этого и брел наощупь, словно в тумане. Поэтому ни тогда, ни после он не мог позволить себе такой роскоши, как скука: просто не было времени. Постоянно, до последнего дня своей жизни, он повторял: Мне никогда не было скучно.
"Не развлечения в кругу «должностных лиц» привлекали его в Пердигере, но возможность наставления в вере детей и взрослых в группах, а если была нужда, то и поотдельности. Менее чем за два месяца он посетил, дом за домом, все семьи селения, возжигая в сердцах крестьян любовь к Господу. При этом он строго придерживался правила: никогда не входить в дома земледельцев в то время, когда мужчины работают в поле.
"А когда народ отдыхал, и было невозможно вести пастырскую деятельность, Отец использовал это время для совершения длительных прогулок в лугах, а так же для размышлений и «наказания тела» - для умершвления своей плоти.
"Он объявил, что всегда и для всех свободен. И если в нем будет необходимость, то можно звать его в любой час.
"Такое поведение нового священника казалось странным, чуть ли не вызывающим. Прозвище, данное ему в Сарагосе, добралось и до Пердигеры. А некоторые товарищи из ближайших селений стали звать его по-новому - «мистик».
"Отец не произнес ни слова протеста. И если что-то заставляло его страдать - то это неуважение к сану священника".
Бог все более возгревал в душе отца Эскривы то, что еще не было различимо. Хосемария продолжал взывать к Богу: Господи, хочу прозреть!
Он поселился в скромном крестьянском доме, хозяева которого заботились о молодом священнике с присущей этим людям щедростью.
К простому, но щедрому обеду, состоящему обычно из супа, в котором острый перец был перемешан с кусочками баранины, хозяин добавлял, обыкновенно, приправу из дружеской беседы.
У этого крестьянина, - вспоминал Хосемария, - был сын, который по утрам уходил со своими козами. Я огорчался от того, что он проводит все время там, со своим стадом. Я хотел его катехизировать, чтобы он принял Первое Причастие. Понемногу я его кое-чему научил.
Однажды мне пришло в голову проверить, как он усвоил уроки:
- Если будешь богатым, очень богатым, что бы ты хотел делать?
- Что значит быть богатым? - спросил он.
- Быть богатым - значит иметь много денег, иметь банк...
- А... что такое банк?
Я объяснил ему, по-возможности, доступно, и продолжал:
- Быть богатым - значит иметь много ферм, вместо коз - коров, очень больших. Затем ходить на собрания, менять одежду три раза в день... А ты что будешь делать, если будешь богатым? Он все шире раскрывал глаза и сказал мне наконец:
- Я буду есть каждую тарелку супа с вином!
Вот оно тщеславие: все в мире ничего не стоит! Любопытно, что я не забыл этого. Я сразу посерьезнел и подумал: Хосемария, это говорит Святой Дух.
Так устроила Премудрость Божия, чтобы показать мне, что все на земле таково: все ничего не стоит.
Некоторое время спустя, 18 мая 1925 года Хосемария вернулся в Сарагосу. Он занял место капеллана в Церкви св. Петра Ноласко и осуществлял пастырское служение в городе. Кроме того, преподавал Право в Академии Амадо, чтобы поддержать мать и брата с сестрой.
Покойный отец советовал Хосемарии на всякий случай, кроме теологического образования получить юридическое. Хосемария сам чувствовал, что для того, чтобы исполнить то, что хочет от него Бог, было бы хорошо иметь также и светское образование. Поэтому, получив соответствующее разрешение, он начал в 1923 году, будучи еще семинаристом, сдавать экзамены по праву в университете на площади Магдалины.
В апреле 1927 года, с разрешения Архиепископа Сарагосского Хосемария переехал в Мадрид, чтобы закончить доктурантуру по гражданскому праву. Тогда в Испании это было возможно только в Центральном Университете столицы.